Выдержки из произведения

панов - школа сновидений. о жизни по другому

В настоящее время доступные техники использования снов, в основном, представлены либо выродившимися и одичавшими фрагментами древнейших магических практик, либо узкоспециализированными интерпретационными школами постфрейдистского толка.

            К недостаткам первых следует отнести игнорирование «совестного дегтя труда», необходимого наяву для того, чтобы проснуться и действовать во сне как реальности прежде всего Духа, а не арены достижения эгоистических целей новыми путями. Другой недостаток — фрагментарность этих знаний — также чреват серьезными деформациями духовного пути практикующих, так как в отсутствие цельного абстрактного ядра системы отдельные практические аспекты ее, избираемые для способа действовать в сфере Неизвестного, порождают хаос и тупики. Все это в большей степени объяснимо и тем, что энергетическая направленность древних практик, вектор их внутренней устремленности, чаше всего в той или иной мере, а иногда полностью, противоречит модальности времени, в котором мы живем. Именно поэтому многие древние практики вообще, а не только сновидческие их аспекты, зачастую не дают результатов сейчас или дают, но совершенно непредвиденные. Структура момента такова, что энергетическое положение нашей планеты изменилось весьма существенно (если не в принципе, то, во всяком случае, в своих качествах). Изменения эти будут возрастать.

            Вторая группа техник, являющих собой почти целиком недостаток или временное недоразумение, заведомо ограничила себя лишь аспектом интерпретации снов как проявлений скрытых проблем « подсознания», понимаемого к тому же достаточно узко и низко. В целом эти постфрейдистские школы невольно представляют дела таким образом, что сны снятся как бы лишь в том случае, если подсознание ущемлено. Здесь игнорируется магическая реальность снов как движения человеческого духа в иных мирах и измерениях, а также реализационные аспекты сновидений, то есть бессознательное или волевое воздействие сновидцев на повседневность.

            Кроме того, никуда не исчезла и продолжает здравствовать народная интерпретационная традиция, которую отличает от двух предыдущих подчеркнутый акцент на предсказательной стороне интерпретации. Масса издающихся и переиздающихся сонников, перегруженных устаревшими шаблонами и архети-пическими трактовками, продолжает эти традиции.

            Между тем, нарастающий обшесоциальный интерес к сно-видческой жизни человека требует пересмотра и синтеза всех актуальных и периферийных знаний накопленных человечеством. Модальность настоящего и настающего времени такова, что необходим не только синтез этих знаний на ином качественном уровне, — необходимо и рождение нового языка, адекватно описывающего эти изменения реальной неизвестности. Подобной попыткой и является наша книга.

                                        ПРАВИЛА ИГРЫ И СНОВИДЕНИЯ

                                                                    Понять — значит упростить.

                                                                                              А.и Б.Стругацкие

            Одна сновидяшая во сне попала, по ее словам, очень высоко, и там золотоволосые, высокие и извечно знакомые некто долго и ласково учили ее. Затем один из них коснулся ее лба, сказал: «А теперь спи,» — и в тот же миг она проснулась здесь, в своей постели на девятом этаже.

            «Ты мне никогда не снишься, дышу Тобой наяву. Снятся все остальные, и это — дурные сны».

            Мы спим, когда бодрствуем здесь, и просыпаемся в  краткие миги ясных снов.

            Катастрофическое самоотождествление с материальным планом Земли, на которой по тем или иным причинам мы воплотились, блокирует нашу истинную память. Мы не можем вспомнить действительные правила великой, прекрасной и страшной Игры, в которую мы когда-то согласились играть по своей воле, Игры, в которой каждая сущность — одновременно и игрок, и карта, и выигрыш, и проигрыш, и сама Игра. Но мы довольствуемся не Игрой, а играми, игрушками, возней в песочнице.

            Почему?

            «Жизнь есть сон». Но есть и дополнительная версия: нынешнее наше положение есть следствие одного из ходов в Игре, и не исключено, что ход был достаточно удачным. Но время не спит, Игра продолжается, пора делать следующий ход. Пора просыпаться.

            Но прежде должен быть усвоен и понят смысл и урок предыдущего хода, переместившего нас сюда, в этот мир, в это положение. В основе Мира и миров лежит Тайна, о которой можно сказать совсем немного: она, по определению, не может быть разгадана. Тайна есть мать Игры, ибо любая игра невозможна без риска и неизвестности. Риск и неизвестность —это то, что делает мир живым, то есть свободным.

            Каждый мир имеет привычку быть бесконечным. У любой бесконечности есть свои способы длиться, не утомляясь при этом окончательно, потому что любое окончание есть начало. Все способы длиться основаны на одной из функций тайны, связанной с инерционностью, сопротивлением материи и пространства, с темнотой, косностью, незнанием, забвением, сном, беспамятством. Все перечисленные понятия не отягощены в данном контексте никакими негативными ассоциациями, потому что — повторимся, — потому что отражают фундаментальное свойство Мироздания иметь длительность, переходящую в бесконечность. Тайна, по всей видимости, существует вовсе не для того, чтобы мы ее разгадывали, — как вызов ее воспринимает только наш ум. У Тайны иные функции в мире, на которые можно лишь весьма косвенно и косноязычно указать некоторыми метафорами: например, можно сказать, что назначение тайны в мире сродни балкам в доме, которые поддерживают и скрепляют крышу и потолок, о которых никто не может знать лишь одного: когда именно и почему они рухнут.

                                          УРОВНИ ДОСТОВЕРНОСТИ

            Любой человек хотя бы раз в жизни переживает момент, когда происходящее с ним и весь окружающий мир воспринимаются с исключительной яркостью и полнотой как настоящее, достоверное, истинное, наполненное светом смысла и высшего смысла до мельчайших своих частиц. Подобное происходит изредка и в наших снах.

            Именно такого рода переживание становится отправной точкой, которая дает возможность понимать бывшие до этого переживания и восприятие действительности как относительно достоверные — т.е. как более блеклые, отрывочные, бессмысленные, неистинные.

            Однако при наличии возможности развиваться именно по точкам достоверности — идти по пунктиру, образуемому ими — человек обнаруживает некую структуру достоверности, обладающую как определенными уровнями, так и сложнейшим единством точек, как бы образующих ее.

            Не останавливаясь подробно на обстоятельствах, делающих подобное продвижение наиболее благоприятным, отметим лишь одну из самых труднодостижимых сторон достоверности: ее подвижный характер, т.е. то, что она является живой, оставаясь благодаря этому совершенной и точной во всех своих проявлениях.

            Очевидно, что достоверность — это некое качество бытия, более или менее доступное нашему восприятию и дающее ему естественную направленность*. Мы не затрагиваем здесь пространственный аспект достоверности, т.к. более всего интересен аспект именно качества бытия, и, прежде всего, способы определения уровня достоверности, или, используя метафору о чистоте золота, — возможности определения пробы золота.

            Достоверность как качество возможно определить степенью благоприятствования бытия проявлению и реализации истинной сущности человека.

            Единственным достоверно известным минимальным проявлением изначальной сущности человека является целостная устремленность к уравновешивающему «возвращению Домой», т,е. к неведомому источнику, ее породившему, или к себе самой.

            Суть процесса «возвращения» заключается в обретении нового качества в необходимом «критическом»  количестве,— в том количестве, которое позволяет в этом пути пройти препятствие, называемое смертью. Это новое качество можно назвать «освобожденностью». Можно предположить, что при наличии количества освобожденности, превышающего упомянутую минимально необходимую критическую массу этого качества, перед человеком открываются иные сущностные устремления, которые относятся к сфере невообразимого. Действие, позволяющее человеческим существам накопить необходимое количество вновь создаваемого качества освобожденности, известно как процесс осознания, которое относится к сознанию под тем же градусом, что и вино к винограду.

            Осознание есть момент соответствия между объективной достоверностью мира, такой как она есть на самом деле, и восприятием человека, настроенным соответственно.

            Не стоит упускать из виду, что именно качественный аспект достоверности и производит те мощнейшие энергетические импульсы, которые движут мистиками, основателями религий, философами и учеными, соприкоснувшимися с новыми уровнями достоверности, пережив при этом то, что принято называть озарениями, просветлениями и т.д.

            Однако, эти озарения, абсолютизируемые впоследствии, являются, как правило, лишь одной из многих позиций, составляющих структуру достоверности, которая к тому же является непрерывно обновляющейся, т.е. живой. Абсолютизация любой из этих позиций достоверности и застревание на ней всегда ущербны и ведут к плачевным результатам. Собственно структура достоверности формируется бинарной оппозицией в человеческом сознании между восприятием и переживанием мира как бездонной тьмы, наполненной невыразимой и ужасающей силой, с одной стороны, и сотканного из света смысла мира, каждая частица и создание в котором наделены сознанием.

            Если рассматривать структуру достоверности в смысле углубления целостности воспринимаемого, это одно из наиболее существенных ее свойств, становится видно, что уровни достоверности предваряются в восприятии уровнями неизвестности, где неизвестна прежде всего последующая степень целостности мира и человека. В этом смысле структура достоверности формируется оппозицией неизвестное-непостижимое, где к последнему относятся степени целостности мира, которые в принципе недоступны восприятию человека и не могут стать доступны ни на какой фазе его развития. Кроме того, именно эта сторона достоверности, относящаяся к непостижимому, является мерообразуюшей для структуры человеческого восприятия. Непосредственное описание уровней достоверности не может входить в наши цели, т.к. это область по преимуществу бессловесного. Приемлемы формы словесного человеческого знания, где такая попытка предпринимается — это определенного рода притчи и стихи. Достоверность как таковая в них и не ночевала, но при благоприятном стечении обстоятельств притчи и стихи могут указать человеку направление взгляда или чувства, но не более того.

            Основным признаком уровня достоверности является степень отсутствия сомнений при восприятии новой целостности неизвестного. Очень важно качество этой несомненности, она является не результатом внушения или самовнушения, веры или доверчивости, т.е. не результатом внутренней волевой самонастройки, отсутствие сомнений — в этом и только в этом случае есть энергетический эффект соответствия, резонанса восприятия и свойств мира как он есть.

            С этой точки зрения сновидения обладают рядом преимуществ, которые, однако, трудно использовать. Особенности нашего восприятия во сне таковы, что рациональная, интерпретирующая сторона нашего сознания обладает наименьшей активностью, и это позволяет воспринимать происходящее во сне с минимальными сомнениями.