Буду признателен, если поделитесь информацией
в социальных сетях
|
Я доступен по
любым средствам связи , включая видео
|
 |
 |
 |
| МЕНЮ САЙТА | |||
| Библиотека 12000 книг | ||
Видеоматериалы автора сайта
Код доступа 2461537
| Идрис Шах - Волшебный монастырь. |
|
Выдержки из произведения
Идрис Шах - Волшебный монастырь
Перевод с англ. Натальи Шантырь Под ред. Леонида Тираспольского
Данная книга составлена в основном из ранее не публиковавшихся традиционных суфийских историй и, наряду с ними, из историй, сочиненных в традиционной манере мною самим. К этим, последним я прибегал в тех случаях, когда мне не удавалось отыскать примера для иллюстрации какого-либо из моментов, актуальных для суфизма сегодня. Так что данная книга - не собрание наиболее характерных фрагментов, а, скорее, "срез" со всего суфийского учения в его гармонической целостности.
История переводчика (вместо предисловия к русскому изданию) Некий переводчик пришел к суфийскому шейху и попросил его отредактировать перевод книги Идриса Шаха. Шейх согласился. "Дорогой друг, - промолвил шейх. - Суфии считают свою литературу действенной, а не просто развлекательной. Чтобы ее способность воздействовать не оказалась утраченной при переводе, не должен ли сам переводчик руководствоваться теми принципами, из которых она исходит?" "Я догадываюсь, что вы имеете в виду, - почтительно отвечал переводчик. - Именно поэтому я стремился предельно бережно следовать тексту оригинала - дабы не внести искажений в смысл". "В том-то и дело. - Шейх улыбнулся и неторопливо поднес к губам чашку с чаем. - Чтобы смысл оригинала остался неискаженным, требуется определенная свобода в обращении с текстом, с его буквой. Смысл должен каждый раз перевоссоздаваться заново - в той форме, которая наиболее применима к данным месту, времени и людям. Таков один из принципов нашего Учения". Переводчик занервничал. "Но, видите ли... - смущенно произнес он. - Читатель уже привык к определенному строю речи, ассоциирующемуся у него с суфизмом..." "А, - сказал шейх. - Значит, суфизм у вашего читателя ассоциируется с высокопарностью, псевдозначительностью и нечетким выражением мысли?" К этому моменту переводчик уже честил себя на чем свет стоит: он-то ожидал услышать похвалу, а вышло совсем как в тех историях, которые он переводил! Во что же выльется работа над рукописью?.. Он даже испугался немного: чего еще можно ожидать от этого загадочного человека? "Знаете, - сказал переводчик. - Вообще-то, это не первая книга суфийских притч, выпускаемая у нас в стране. Нашему читателю нравится такой стиль. Если все переделать так, как этого хотите вы, боюсь, он не поймет вашего Идриса Шаха, и книгу не станут покупать". И с тем, вежливо откланявшись, он поспешно забрал у шейха свою рукопись и удалился восвояси. Предисловие автора Данная книга составлена в основном из ранее не публиковавшихся традиционных суфийских историй и, наряду с ними, из историй, сочиненных в традиционной манере мною самим. К этим, последним я прибегал в тех случаях, когда мне не удавалось отыскать примера для иллюстрации какого-либо из моментов, актуальных для суфизма сегодня. Так что данная книга - не собрание наиболее характерных фрагментов, а, скорее, "срез" со всего суфийского учения в его гармонической целостности. Я глубоко благодарен группе востоковедов и других ученых, выразивших мне признательность в связи с моими предшествующими публикациями. Не менее важна для меня и поддержка людей из литературной среды, которые обратили внимание на ту внутреннюю силу, которой обладает литература данной традиции. Лично меня всегда интересовала чисто функциональная сторона суфийской литературы - в дополнение к историческому и эстетическому ее аспектам. В связи с этим мне хотелось бы отметить, что внимание к такому ее аспекту в последнее время все более возрастает, а понимание увеличивается. Задача "Волшебного монастыря" видится мне в том, чтобы внести лепту в эту тенденцию и, в то же время, в том, чтобы просто дать возможность насладиться чтением обычному, не посвященному в тонкости суфизма читателю.
Идрис Шах Волшебный монастырь
Один весьма образованный и щедрый человек устраивал еженедельные трапезы. Круг гостей, собиравшихся там, получил прозвание "Ассамблея просвещенных". На эти встречи часто приходил один ничем не примечательный дервиш. Сей дервиш никогда не принимал участия в общей беседе. Входя, он пожимал с улыбкой руки всем присутствовавшим, усаживался где-нибудь в уголке и ел себе тихонько. Когда встреча подходила к концу, - вставал со словами благодарности, прощался и уходил восвояси. При первом его появлении по рядам гостей прошел шепот, что это святой. Но в точности о нем не было известно ничего. Итак, долгое время гости полагали, что перед ними святой, наделенный сокровенным знанием, и предвкушали, что наступит такой момент, когда он сочтет возможным поделиться с ними частицей своей мудрости. Некоторые даже хвастались своим друзьям, что их собрания посещает такой человек, намекая, что в его присутствии ощущают нечто исключительное. Однако, поскольку время шло, а они не замечали за собой какого-то особого продвижения, которое можно было бы связать с его воздействием, они начали подозревать его в том, что он - подражатель, возможно, даже мошенник. Некоторые стали испытывать в его присутствии неловкость. Другие, напротив, вообще перестали его замечать - ведь он не привлекал к себе внимания. Дервиш же не предпринимал абсолютно ничего, что могло бы хоть как-то оправдать его присутствие. Ни единым изречением не украсил он тех поучительных бесед, что почитались присутствовавшими как самое главное в их жизни. Но однажды дервиш заговорил. Он сказал: - Завтра вечером я приглашаю всех вас посетить мой монастырь и отведать моего угощения. Это неожиданное приглашение произвело перемену во мнениях всего собрания. Некоторые решили, что дервиш, который был одет очень бедно, - сумасшедший, и что он, несомненно, не способен дать им ничего. Другие сочли его прежнее поведение проверкой. Наконец-то, сказали они себе, он наградит нас за то, что мы столь терпеливо сносили его общество. Кое-кто же подумал: - Осторожней: он может попытаться подчинить нас себе. Тем не менее любопытство побудило всех их, включая и хозяина, принять предложение. Настал следующий вечер. Дервиш вышел с гостями из дома и спустя некоторое время привел их в потайной монастырь, да такой огромный и великолепный, что у всех дух захватило. Внутри они обнаружили целые толпы учеников, занятых выполнением всех видов упражнений и заданий, какие только можно помыслить. Гости проходили анфиладами залов для медитаций, заполненных людьми, которые выглядели настоящими мудрецами. И все эти мудрецы почтительно вставали и склонялись перед проходившим мимо них дервишем. Пир, данный им, превзошел все ожидания. Гости были совершенно потрясены. Все без исключения умоляли дервиша тотчас же зачислить их к нему в ученики. Однако на все их мольбы он сказал только: - Потерпите до утра. Но вот пришло утро, и гости, которых накануне одарили халатами изумительной красоты и уложили спать в роскошные шелковые постели, обнаружили, что лежат вповалку на земле, одеревенев от холода, посреди огромных и уродливых руин на бесплодном горном отроге. Ни дервиша, ни стен с витиеватыми орнаментами, ни библиотек, ни фонтанов, ни ковров - ничего этого не было и в помине. - Мерзавец! Он надул нас с помощью гнусного колдовства! - завопили гости. Они наперебой выражали сочувствие страданиям друг друга и поздравляли себя с тем, что раскусили, чем бы все это могло для них обернуться, добейся этот злодей с его чарами - по всей видимости, развеявшимися преждевременно - своих дьявольских целей. Многие приписали чудесное избавление чистоте своего ума. Однако никому не пришло в голову, что точно так же, как прежде дервиш заставил их пережить въяве все то, что происходило в монастыре, он мог и заставить их поверить в то, что они брошены им посреди развалин. В действительности же они не находились ни там, ни здесь. Как бы там ни было, дервиш вдруг возник перед ними, словно ниоткуда, и произнес: - Ну, а теперь вернемся в монастырь. Он взмахнул рукой, и все собрание вновь очутилось в зале дворца. Всех охватило искреннее раскаяние, так как они мгновенно убедили себя, что руины были проверкой, в то время как этот восхитительный монастырь реален. Некоторые бурчали себе под нос: - Хорошо еще, что он не слышал, как мы его критиковали. Даже если бы он научил нас только этому необычному искусству - уже и это кое-чего стоило бы. Но дервиш снова взмахнул рукой, и все обнаружили, что сидят за столом в доме, который на самом деле и не покидали. Дервиш, как обычно, не спеша ел в своем углу приправленный специями рис и молчал. И вслед за тем, испытывая при взгляде на него неловкость, каждый из присутствовавших услыхал, словно бы внутри своей груди, его голос: - До тех пор, покуда ваша алчность не позволяет вам различать самообман и реальность, дервиш не может показать вам ничего реального - только обман. Питающегося плодами самообмана и воображения можно накормить только плодами обмана и воображения. Все участники этой необычной истории продолжали и впредь посещать дом радушного хозяина. Однако дервиш никогда больше не произнес ни слова. И спустя какое-то время для членов "Ассамблеи просвещенных" стало очевидно, что угол его давно уже пуст. Кошка мыслит Жил да был котенок. Кто-то взял его посмотреть на тигра, раз во сто большего, чем он сам. Котенок сказал: - То, что выглядит таким огромным, не может обладать истинной ценностью. Если бы он действительно что-то собой представлял, у него не было бы нужды быть таким большим. Самодовольное растение В роду Джан Фишан Хана передают историю о том, как некий эмир, сопровождаемый внушительной свитой, предпринял путешествие через всю Аравию, чтобы навестить великого мудреца. По прибытии гость был принят с соответствующими его рангу почестями и богато одарен. Многие из окружения Джан Фишана гадали, засыплет ли принц, преодолевший столь трудный путь, Хана бесчисленными вопросами - или же, напротив, станет безмолвно впитывать мудрость, извлекая ее из самого пребывания в присутствии великого Мастера. Однако за минуту до того, как о высоком госте было официально объявлено, Хан произнес: - Наблюдайте внимательно за нашей беседой, ибо подобный опыт дается редко. Эмир вступил в зал и промолвил: - Подтверди мой сан, ибо я не принадлежу к роду Хашимитов. Испокон веков вся аристократия получала такое подтверждение из рук твоих предков. Джан Фишан произнес: - Желаешь ли ты церемонии с соблюдением этикета и вручением верительных грамот - или же ты ищешь ответа на вопрос? - Я бы хотел и того и другого, если возможно. Но если я могу получить только одно, то я желаю ответа на свой вопрос, - ответил эмир. - Поскольку ты проявил отсутствие алчности и попросил одного, тебе будет даровано и другое, - сказал Джан Фишан Хан. - Я подтвержу или отвергну твое право на титул своим ответом на твой философский вопрос. - Мой вопрос таков, - сказал эмир. - Почему среди тех, кто составляет цвет и славу Аравии, ее великое наследие, - среди людей высокого духа, совершающих героические деяния и подвиги терпения, большинство - суфии? Джан Фишан промолвил: - Вот тебе мой ответ. Он не только прояснит нашу позицию, но и укажет тебе, в чем может заключаться твоя подлинная роль как аристократа среди арабов. - Мы не одобряем, а иногда даже высмеиваем те качества, которыми многие гордятся. Потому что они - минимум, а не максимум того, что человек может обрести. Героизм, преданность, терпение, гостеприимство или иные благородные качества - та точка, с которой человек только начинается. Что он - животное или растение, чтобы гордиться способностью вести себя пристойно? Почему люди должны превозносить его и стараться ему подражать? Напротив, ему пристало стыдиться, что он далеко не всегда ведет себя достойно, и быть благодарным за то, что он способен на великие деяния. Выслушав это, аристократ отказался от титула эмира, сказав: - Словом "эмир" часто обозначают людей, находящихся на самой низшей ступени - так почему оно должно быть приложимо ко мне? Тот, кого мы зовем "обычным человеком" - то есть тот, кто почти не обладает благородными качествами, недостоин, чтобы его сочли Странником, пока он не возвысится внутренне до стадии, именуемой "Высочество" или "Возвышенность". Один из сопровождавших принца воскликнул: - Как! Вы намерены пожертвовать славой своего рода ради того, что могли вычитать в книгах? Эмир ответил: - Оттого, что я мог вычитать это в книгах, оно не перестало быть правдой. Возможно, я и читал об этом в книгах, но не придал этому значения. Но если я действительно когда-либо прочел об этом, тогда я вдвойне достоин порицания. Ибо я предал свою способность воспринимать прочитанное, проигнорировав то, что могло бы помочь мне обрести статус человека, выведя меня из статуса самодовольного растения. Алчность, угодливость и невозможность Суфий сказал: - Никто не поймет человека, пока не осознает связи между алчностью, угодливостью и невозможностью. - Это, - сказал ученик, - головоломка, которую я не в состоянии постичь. Суфий промолвил: - Не ищи понимания с помощью решения головоломок, когда его можно достичь посредством опыта. Он повел ученика на ближайший базар, туда, где продавались халаты. - Покажи-ка мне самый лучший халат, - сказал суфий лавочнику, - и притом самый дорогой. Ему принесли роскошное одеяние и назвали исключительно высокую цену. - Это именно то, чего мне хочется, - промолвил суфий. - Вот только я бы предпочел, чтобы воротник был расшит блестками и оторочен мехом. - Ничего нет легче, - тут же ответил продавец. - Именно такой халат лежит у меня в мастерской за магазином. Он на несколько мгновений исчез и вернулся с наспех пришитыми к тому же самому халату мехом и блестками. - И сколько же стоит этот? - спросил суфий. - В двадцать раз больше, чем предыдущий, - ответил лавочник. - Превосходно, - воскликнул суфий. - Я беру оба. Иллюзия Человек, желавший стать учеником, сказал мудрецу: - Вот уже много дней я слушаю, как вы порицаете идеи, представления и манеру поведения, которые мне не свойственны и никогда не будут свойственны. В чем цель всего этого? Мудрец отвечал: - Цель этого - сделать так, чтобы ты прекратил, наконец, воображать, что все, что я порицаю, тебе никогда не было свойственно, и понял, что страдаешь заблуждением, будто оно не свойственно тебе сейчас. Кошка и кролик Кошка сказала: - Кролики недостойны того, чтобы их учить! Я предлагаю уроки ловли мышей за мизерную плату - и хоть бы один кролик заинтересовался! Ответ Хуманъюна Адиля Хуманъюн Адиль услышал, как некто произнес: - Если бы проповеди такого-то Учителя были более содержательны и менее растянуты, насколько бы они были полезнее! Он воскликнул: - Это напоминает мне историю о человеке, нашедшем рукопись. Он жалел, что на листах бумаги остается белое пространство: он полагал это пустой тратой бумаги. И вот внезапно чернота букв, как по мановению волшебной палочки, стала разрастаться, пока все листы не стали черными сверху донизу. Болезнь Соловей сказал однажды павлину: - Стоит мне лишь завести трель, как люди собираются насладиться чистотой и красотой моего голоса. Человек может быть убийцей, но одновременно он - эстет. Павлин послушал его и решил, что с помощью своего сказочно прекрасного оперения он приобретет себе такую толпу поклонников, какая соловью и не снилась. И вот он поспешил в место встречи людей и стал пыжиться и ежеминутно складывать и распускать свой хвост - так, чтобы это всем бросалось в глаза. Один из людей произнес: - С этим несчастным павлином что-то не в порядке: он никак не может успокоиться. Наверное, он чем-то болен. И они схватили павлина и убили его, чтобы его болезнь не распространилась на их домашних птиц. Сын нищего Когда Мастер Салим из Исфахана пришел в город Хайдарабад в Индии, люди соперничали друг с другом за право стать его учениками. Некоторые надеялись добиться этого с помощью богатства, другие - благодаря безукоризненному знанию традиций. Но все они желали сидеть у ног Салима. Однако, завершая свое пребывание там, Салим не оставил преемника, а с собой взял одного только сына нищего. Прошло более десяти лет, и его доверенный представитель Музаффар прибыл в Хайдарабад, чтобы продолжить там Учение. И лишь после того, как людям стали очевидны великие достоинства вновьприбывшего, он открыл им, что он - тот самый сын нищего, которого когда-то избрал Салим. История сына нищего мгновенно приобрела широкую известность. О ней заговорили как о чуде и сочли ее уроком. Но при этом люди были склонны видеть в происшедшем только одну сторону. Однажды, когда Музаффар сидел у себя в окружении почитателей и учеников, кто-то сказал ему: - Как это возвышенно и справедливо, что главой всех стал наименьший! Скажите, когда, будучи в доме Мастера, вы проходили испытания, предшествующие превращению обыкновенного человека в суфийского шейха, не причиняло ли вам дополнительные страдания то, что вы - сын нищего? Музаффар ответил: - Да, это было для меня в какой-то степени болезненно. Но мои переживания не идут ни в какое сравнение с переживаниями одного из моих соучеников. Его спросили: - И каково же было его происхождение? Вероятно, это был какой-нибудь еретик? Музаффар промолвил: - Это был сын царя. Три эпохи Разговор в пятом веке - Говорят, шелк не растет на деревьях - его прядут гусеницы. - Ну да, а алмазы появляются из яиц? Не обращай внимания. Это очевидная ложь. - Но ведь в дальних землях, несомненно, существует много чудес... - Вот из такой жажды сверхъестественного и возникают всякие фантастические измышления, пользующиеся спросом у легковерных. А вообще-то, если вдуматься, подобные бредни, столь широко распространенные на Востоке, никогда не приживутся в нашем, логически мыслящем, цивилизованном обществе.
- Шарлатан, несомненно. Я полагаю, он утверждает, что они лечат зубную боль? - Нет, забавнее. Он говорит, они могут "прясть шелк". Этот чудак утверждает, что раздобыл их с риском для жизни и теперь демонстрирует при дворах в разных странах. - Да он просто эксплуатирует поверье, устаревшее уже во времена моего прапрадеда! - Что же мы будем с ним делать, господин? - Брось его дьявольских червяков в огонь, а его бей, покуда он публично не отречется от своей ереси. Такие, как он, самозванцы на редкость обнаглели. Нужно продемонстрировать им, что мы здесь, на Западе - не какая-нибудь темная деревенщина, готовая поверить любому проходимцу с Востока.
Суфий с Памира Ходжу Туфа, суфия с Памира, спросили, почему он допускает, чтобы люди превозносили его. Он сказал: - Некоторые меня превозносят, некоторые на меня нападают. Мы не несем ответственности ни за тех, что нас превозносят, ни за тех, что на нас нападают. Поведение и тех и других от нас ни в коей мере не зависит, и в действительности они совершенно не уделяют нам внимания. Возражать не уделяющим нам внимания - пустое дело. Что же касается тех, кто не превозносит нас и не нападает на нас, то с некоторыми из них мы сотрудничаем и имеем сходное мироощущение. Но таких людей не замечают, и потому начинают отождествлять себя с превозносящими или с возражающими. Подобная активность - своего рода базар, где продается и покупается все. Подлинная же деятельность незаметна. Оглядываться на хвалы и нападки означает смотреть на то, что к делу не относится. Не относящееся к делу часто сильнее бросается в глаза, нежели относящееся. Интересоваться броским более, нежели значительным - вещь обычная, но бесполезная. И не стоит пренебрегать сказанным однажды Зилзилави: "Я поощряю глупцов превозносить меня. Когда они дойдут в этом до предела, у них, по крайней мере, появится возможность заметить, что чрезмерность глупа. В то же время, если они будут меня чрезмерно превозносить, меня станут избегать те, кого тошнит от лести: они будут думать, что я поощряю восхваление из желания похвалы. Но если им до такой степени не хватает способности восприятия, что они судят только, исходя из поверхностного, тогда это я должен избегать их, ибо я ничем не смогу им помочь. - Лучший способ избавиться от чего бы то ни было - сделать так, чтобы то, от чего ты хочешь избавиться, стало избегать тебя по собственному желанию. Последний день Один человек верил, что последний день человечества придется на некое определенное число и что его следует встретить неким особым образом. Он собрал всех, кто прислушивался к его пророчествам, и когда означенный день настал, повел их на высокую гору. Но как только процессия достигла вершины, хрупкая земляная корка под их весом обвалилась, и все они рухнули в жерло вулкана. И это был поистине их последний день. Мысль виноградной лозы Была на свете одна виноградная лоза, которая задумалась: люди ежегодно снимают с нее виноград и уносят его. И никто никогда не говорит ей "спасибо". В один прекрасный день мимо проходил мудрый человек и присел отдохнуть неподалеку. "Вот мой шанс прояснить тайну", - подумала лоза и промолвила: - Мудрый человек! Ты видишь: я - виноградная лоза. Когда мои плоды созревают, приходят люди и забирают их. Ни от одного из них я не вижу даже намека на благодарность. Можешь ли ты объяснить мне причину такого поведения? Мудрый человек подумал и сказал: - По всей вероятности, причина его в том, что у всех этих людей создалось впечатление, будто ты не можешь не производить виноград. Проявления Суфий сказал: - Такой-то суфий читает все книги подряд. Человек, приехавший из другой страны, спросил: - Зачем это ему, если он и так уже обладает необходимым знанием? - Он стремится выражать свое учение таким языком, каким говорят сегодня. Он постоянно отыскивает в современных книгах свежие, яркие, привлекающие внимание аналогии с традиционными материалами. - Но вы не используете новейших аналогий - отсюда можно сделать вывод, что вы не читаете современных книг? - произнес визитер. - На самом деле я читаю все подряд. - Тогда почему вы это делаете? - С целью избежать разговорной речи. Вздумай я ею пользоваться, люди тотчас же вообразили бы, что я заимствую свои мысли из современных книг. - Но почему они не думают так по поводу суфия, о котором вы говорили? - Дело в том, что большинство людей судит по внешним проявлениям. Мы же с этим суфием, будучи внутренне схожи, по внешним проявлениям противоположны. Покуда люди не совершат усилие и не начнут пользоваться иными своими способностями различения, они будут брошены на милость внешних проявлений. Пренебрегая подобной возможностью, они оказываются не в состоянии общаться с нами по-настоящему и вынуждены исходить из того, что смогут извлечь из наших внешних проявлений. Личина Жила-была пчела, которая обнаружила, что осы не знают, как делается мед. Она подумала, что могла бы рассказать им об этом. Правда, одна мудрая пчела предостерегла ее: - Осы не любят пчел. Если бы ты очутилась среди них, они не стали бы слушать тебя, потому что у них существует древнее поверье, что пчелы - антиподы ос. После долгого размышления над этой проблемой пчела решила, что если она обмажется желтой пыльцой, то станет совершенно неотличимой от ос, и те примут ее за свою. Итак, выдав себя за осу, совершившую великое открытие, пчела начала учить ос делать мед. Те были в полном восторге и трудились под ее руководством, не покладая рук. Но вот настало время отдыха. И тут осы заметили, что в пылу работы с пчелы осыпалась ее маскировка. И - они узнали ее. Все, как одна, осы набросились на пчелу и закусали до смерти, как незваного гостя и древнего врага. И разумеется, весь наполовину уже готовый мед был с негодованием выброшен - ибо что хорошего может быть в предложенном чужеземцем? Еда и удивление Один молодой человек, желавший обрести просветление, разыскал суфия, жившего в уединении, и попросился к нему в ученики. Не сказав ни да ни нет, суфий разрешил ему поселиться неподалеку. Прошло много времени, в течение которого юноша не получал никаких наставлений, о которых мог бы размышлять. Как-то раз он сказал: - Я никогда не вижу, чтобы вы ели. Как это вы можете жить без еды? - С тех пор, как ты присоединился ко мне, я прекратил есть в присутствии посторонних, - промолвил суфий. - Теперь я ем втайне. Вконец заинтригованный, молодой человек спросил: - Но почему? Если вы желали обмануть меня, тогда почему теперь признаетесь в этом? - Я прекратил есть, - ответил мудрец, - чтобы ты мог удивляться мне. Я надеялся, что настанет день, когда ты, наконец, перестанешь удивляться тому, что к делу не относится, и действительно станешь учеником. - Но разве вы не могли просто сказать мне, чтобы я не удивлялся тому, что лежит на поверхности?! - Это уже говорилось тысячи и тысячи раз, ясно и отчетливо, всем в мире, включая и тебя самого, - ответил суфий. - И ты полагаешь, что лишняя пригоршня слов возымела бы действие? История кувшина Слыхали вы о трагедии несчастного кувшина? Лежа в углу комнаты на постели, тяжелобольной молил о глотке воды. Кувшин настолько проникся состраданием к этому человеку, что умудрился, вращаясь, величайшим усилием воли сдвинуть себя по направлению к нему на расстояние вытянутой руки Открыв глаза, человек увидел около себя кувшин и испытал прилив подлинного изумления и радости. Он с трудом дотянулся до кувшина, поднес его к губам и... обнаружил, что тот пуст. Собрав все остававшиеся у него силы, больной со всего размаху швырнул кувшин об стену, и тот разлетелся на множество бесполезных кусков глины. Упражнения Рассказывают, что Бахаудин Накшбанд так отзывался об упражнениях: В отношении любых упражнений существует три стадии. На первой упражнения запрещены: ученик к ним не готов, и они нанесли бы ему вред. Именно в это время ученик обычно более всего и жаждет упражнений. На второй стадии время, место и собратья по обучению способствуют тому, чтобы упражнения возымели действие. Тогда даются определенные указания. На третьей упражнения уже произвели эффект, и необходимость в них отпала. И ни один Мастер не выполняет специальных упражнений для продвижения по Пути, ибо все Мастера прошли третью стадию. Нектар Отсутствие печалей порождает пресыщенность. Иллюстрацией этого служит история о пчеле. Вылетев из улья в первый раз после долгой зимней спячки, пчела обнаружила клумбу. Тремя днями позже она воскликнула: - Ума не приложу, почему этот нектар стал таким кислым! Несуразности Один суфий посылал всех, кто хотел стать его учеником, слушать и записывать разглагольствования его клеветников - большей частью это были догматически настроенные ученые. Кто-то спросил его: - Почему вы это делаете? Он ответил: - Одно из первых упражнений суфия - увидеть, способен ли он распознавать несуразности, пристрастия и искажения у тех, кто воображает себя мудрым. Если он действительно способен увидеть, что у них внутри, и распознать их самовлюбленную и ядовитую природу - тогда он может начинать учиться Реальности. Лук Человек, лишенный обоняния, облачившись в великолепный халат, улегся спать на ложе из лука. Наутро люди бросились от него врассыпную. - Как одиноко большинство эстетов! - посетовал он. - Неспособность к утонченному восприятию лишает этих людей исключительных ощущений. Символические дары Посетителей Джан Фишан Хана иногда встречал человек, который приветствовал их, произнося льстивые слова. Затем им подносили халву. И, наконец, прямо перед тем, как их впускали в помещение, где находился Мастер, они получали в дар великолепный золотой слиток. Когда они оказывались перед Учителем, тот говорил: - Обратите внимание на дары, полученные вами. В нашем кругу они означают: "Если вы желаете причинить кому-то вред, одаривайте его лестью, пищей и деньгами". Вы можете этим даже уничтожить человека, в то время как он будет от всей души благодарен вам за то, что вы это делаете. Осел - Я знаю: когда погода улучшится, появится клевер, - сказал осел. - Но я хочу его сейчас. А все предлагают только сено. Как же разрешить эту проблему? - Не знаю. Я слишком занят: я думаю о клевере... Метод Некий искатель истины подошел к одному из учеников Мохсина Ардабили и сказал: - Твой Мастер производит впечатление человека, сторонящегося людей, их идей и верований. Как может проистечь для них благо из такого поведения? Ученик ответил: - Драгоценный камень узнают, когда очистят его от грязи. Подделка под драгоценный камень создается посредством нанесения на поверхность нечистой, хотя и сверкающей субстанции. Хотя сорняки и заглушают молодую виноградную лозу, никто не говорит: "Уничтожьте лозу, дайте сорнякам расти беспрепятственно". Преступник пытается набросить покров лжи на преступление, и все же никто не скажет: "Давайте восхищаться покровом". Искатель истины промолвил: - Как мог я быть таким тупым, что не сумел разглядеть подобных соображений! Но почему вам не сделать их более широко доступными - с тем, чтобы плодами вашего высокого знания могли пользоваться все? - Они становятся широко доступными каждый день - в поведении мудрых. Их содержат книги святых. Они проявляются в выращивании садов и в производстве безделушек. Но разве невнимательные замечают что-нибудь, кроме того, от чего их невнимательность лишь усиливается? Орехи Кошка сказала белке: - Удивительно, как это ты столь безошибочно находишь орехи, которые закапываешь на зиму! - Что было бы удивительно для белки - так это белка, не способная на такое, - отвечала белка. Посетители Рассказывают, что один человек пришел к Гилани и сказал: - О великий шейх! Почему бы вам не навестить такого-то человека? Он прочел все написанное вами, обсудил ваши высказывания с вашими сподвижниками и теперь больше всего на свете хочет задать вам ряд вопросов. Гилани ответил: - Вздумай я повидать его, это было бы с моей стороны нарушением этики. И потом, его вопросы уже получили ответы в моих трудах, но он их не усвоил. - Но каким же образом это может быть нарушением этики? Навестить того, кто в вас нуждается - ведь это, несомненно, означает еще большее проявление этики! Вы могли бы наставить его на истинный путь, если он не понимает того, что вы написали! - Взгляните в окно, - промолвил Гилани. - Вон там сидит около трехсот человек. Все они ждут. Каждый из них прочел все, написанное мною. Многие из них пришли издалека. Они подали свои прошения и ожидают приема. Не будет ли это нарушением этики по отношению к ним? Как бы вы чувствовали себя, если б были рабочим, выполнившим работу, которого, вместо того, чтобы заплатить ему, заставляют ждать, тогда как какой-то бездельник получает плату вместо него? А в это время ваша семья ждет, когда ее кормилец вернется домой и уделит ей свою любовь, и накормит ее пищей, которую купил ценой своего самоотверженного и тяжелого труда, лишая ее своего общества и защиты с единственной целью: заработать эту пишу. Жаждущий Жил на свете царь. Как-то раз ему захотелось пить. Однако он не совсем ясно представлял, в чем его проблема, поэтому сказал так: - У меня пересохло в горле. Лакеи мгновенно кинулись со всех ног на поиски чего-нибудь, что могло бы облегчить его положение. Они вернулись со смазочным маслом. Царь выпил его, и в горле у него перестало сохнуть. И все-таки он ощущал: что-то не в порядке. Масло произвело у него во рту весьма своеобразный эффект. - С моим языком творится что-то ужасное: на нем какой-то странный налет, и он скользкий, - прокаркал он. Не медля ни минуты, придворный врач прописал ему рассол и уксус, которые тот послушно выпил. Вскоре, в придачу ко всем его невзгодам, у него заболел живот и полились слезы из глаз. - Мне кажется, я хочу пить, - еле смог вымолвить он, ибо страдания побудили его слегка подумать. - От этого никогда не льются слезы, - стали перешептываться придворные. Но цари часто капризничают, а потому, чтобы ублажить его, они кинулись со всех ног за розовой водой и благоуханными сладкими винами. Царь выпил принесенное, но лучше ему не стало. А кроме того, это вконец расстроило его пищеварение. В разгар всех этих неприятностей поблизости случайно оказался мудрый человек, который сказал: - Его величество нуждается в обыкновенной воде. - Цари никогда не пьют обычную воду! - хором завопил весь двор. - Вот именно! - вымолвил царь. - И я чувствую себя глубоко оскорбленным - как царь, которому предложили простой воды, и как больной. Потому что совершенно невозможно, чтобы для лечения такого ужасного и с каждым часом все более осложняющегося заболевания требовалось такое примитивное лекарство. Эта идея противоречит логике, она унижает достоинство того, кому пришла в голову, и оскорбляет больного. С тех самых пор мудрого человека переименовали в "идиота". Царство Один из суфийских Мастеров сказал своему спутнику: - Мне нужны деньги. Надо спасти царя, которому нечем заплатить армии. - Но разве царь не в состоянии раздобыть денег сам?! - воскликнул спутник. - Народ не должен знать, что царь не в состоянии заставить его платить налоги - иначе другой монарх одолеет нашего, и будет еще хуже. Они вышли из дому и отправились на поиски денег. В первом же доме, куда они постучались, хозяин сказал: - Возьмите все, что у меня есть, ведь я знаю: вы мудры и добры. Однако мудрец отказался взять у него деньги. Спутник спросил, почему он так сделал? Мастер ответил: - Должен ли я ради спасения царя грабить человека, который отдаст последнее, а после станет позволять себе все, что душе угодно, веря, что купил себе всепрощение? - Но тогда зачем мы постучались в этот дом? - Чтобы увидеть, продвинулся ли этот человек в своем внутреннем развитии и способен ли он давать, не покупая. Во втором доме Мастер из предложенных ему денег взял половину. И снова его товарищ спросил, почему он не взял все или не отказался от денег вообще? - Потому что на этого человека произведет впечатление, что мы не взяли все. Благодаря этому он со вниманием отнесется к тому, что станет делать и говорить следующий дервиш, который пройдет здесь и который, возможно, будет истинным дервишем. - Ну, а если бы мы отказались от всех денег, разве это не произвело бы на него еще большего впечатления? - Не на данного человека. Этот удивился бы, что мы не исполняем свою миссию - собирать деньги для царя. - А что бы вы сделали, если бы знали точно, что следующий дервиш, который постучится сюда, будет мнимым? - Я бы настроил этого человека против нас, чтобы на какое-то время предохранить его от излишнего доверия дервишам. Спустя несколько недель, они собрали требуемую сумму. Теперь товарищ сказал: - Удивляюсь я: почему вы, святой дервиш, не употребили для получения столь неотложно необходимых денег оккультные силы? Мастер ответил: - Одной из причин было то, что ты сам нуждался в уроках этого путешествия. - Но, - сказал товарищ, - как может быть, чтобы я вынес что-либо из него, если я все еще продолжаю задавать вам дурацкие вопросы? - А вот это и есть тот вопрос, который тебе было необходимо задать, - ответил дервиш, - чтобы получить ответ: "На этой несовершенной Земле, если уж так получилось, что наши ноги стоят на ней, мы вынуждены применять несовершенные, земные методы". Для того, чтобы позволить себе использовать особые силы, человек должен оказаться вовлеченным в нечто гораздо более значительное, нежели добывание платы для армии - пусть даже это делается, как в данном случае, ради сохранения стабильности целого царства. Тщеславие Суфийский мудрец велел однажды своим ученикам сообщить ему, что было предметом их тщеславия до того, как они начали у него обучаться. Первый сказал: - Я воображал себя самым красивым мужчиной на свете. Второй сказал: - Будучи человеком религиозным, я полагал, что я - один из избранных. Третий сказал: - Я верил, что могу учить. Наконец, четвертый сказал: - Я был тщеславнее всех вас, поскольку верил, что могу учиться. Мудрец подытожил: - И тщеславие четвертого ученика так и остается наибольшим на сегодняшний день, потому что оно и до сих пор тщится показать, что было наибольшим когда-то. Лишение Обезьяна раз сказала человеку: - Ты что, не понимаешь, как я обездолена? У меня нет ни дома, ни одежды, ни хорошей еды, как у тебя. Ни сбережений, ни обстановки, ни земель, ни украшений - вообще ничего. Ты же, наоборот, имеешь не только все это, но даже больше! Человек устыдился и отдал все, что имел, обезьяне, а сам стал нищим. Когда обезьяна официально вступила во владение его имуществом, человек спросил ее: - Ну и что ты будешь теперь делать со всем этим? Обезьяна ответила: - Стану я разговаривать с дураком без гроша в кармане, вроде тебя! Где все это начинается Некий суфийский Мастер прогуливался со своим учеником по деревенской дороге. Ученик сказал: - Я знаю: лучшим днем в моей жизни был день, когда я решил отыскать вас и открыл, что с помощью вашего Присутствия могу найти себя. Суфий возразил: - Решение - будь оно за или против чего-либо - вещь, которую ты не можешь знать, пока не узнаешь доподлинно. Покуда ты считаешь, что знаешь что-либо, у тебя нет возможности это узнать. Ученик произнес: - Смысл того, что вы говорите, от меня скрыт, утверждение ваше темно и намерение завуалировано. Я не в состоянии постичь этого. Мастер промолвил: - Буквально через несколько минут ты увидишь нечто, показывающее настоящую цену и решений, и того, кто их принимает. Вскоре они подошли к лугу, на котором крестьянин занимался тем, что бросал палку собаке. Суфий сказал: - Я сосчитаю до пяти, и он бросит собаке сразу три палки. И точно: как только он произнес "пять", человек сломал три ветки и швырнул их собаке - хотя суфий с учеником находились там, где он не мог их слышать, равно как и видеть. Затем суфий промолвил: - Я скажу "три", и он сядет. И как только он досчитал до трех, человек действительно внезапно сел на землю. Теперь уже ученик, преисполнившись изумления, спросил: - А нельзя воздействовать на него так, чтобы он поднял руки вверх? Суфий кивнул, и через секунду они уже наблюдали, как человек воздел руки к небу. Ученик был глубоко поражен. Однако суфий сказал: - Давай-ка подойдем и поговорим с ним. Когда они приблизились к работнику и приветствовали его, суфий обратился к нему со словами: - Скажи, почему ты велел собаке принести три палки вместо одной? Крестьянин ответил: - Я решил проверить: сможет ли она проследить за полетом более чем одной палки. - Значит, это было твое собственное решение? - Да, - ответил человек. - Никто не велел мне этого делать. - А почему, - спросил суфий, - ты вдруг сел? - Я решил, что мне стоило бы отдохнуть. - Кто-нибудь посоветовал тебе это? - Здесь не было никого, кто мог бы мне это предложить. - Ну а когда ты поднял руки вверх, почему ты это сделал? - Я решил, что просто так сидеть на земле было бы с моей стороны проявлением лени, и почувствовал, что простиранием рук к Небесам я докажу, что более работаю, нежели отдыхаю. То есть, что побуждение преодолеть лень возобладало во мне над ленью. - Было ли это решение твоим собственным - и ничьим больше? - Здесь поистине не было никого, кто бы мог принять его за меня. И кроме того, разве оно не вытекало из моих предыдущих действий? Тогда суфий повернулся к ученику и произнес: - Непосредственно перед этим опытом ты говорил мне, что рад, что принял определенные решения - такие, к примеру, как разыскать меня. Ученик безмолвствовал. Но заговорил работник. Он сказал: - Знаю я вас, дервишей. Ты стараешься произвести впечатление на этого незадачливого юношу своими возможностями. Да только все эти ваши особые силы - не более чем мошенничество. Статистика Бедняк сказал богачу: - Все свои деньги я трачу на еду. - В том-то и беда твоя, - отвечал богач. - Лично я трачу на еду только пять процентов из своих денег. Ночь и утро Суфийский учитель Ходжа Тилисм передавал дервишам свой духовный опыт исключительно посредством "мысленного контакта", который иногда еще называют воздействием от сердца к сердцу. Во время занятий не произносилось ни слова и не делалось ни единого движения. Как-то раз к нему в дом прибыла группа людей, намеревавшихся стать его учениками. Все они сгорали от нетерпения принять участие в обрядах, церемониях и упражнениях, которые, как они полагали, не могут не быть основным занятием в таком месте, как это, именуемом "Таслим-Хана", Дом смирения. После того, как гости были встречены одним из заместителей Ходжи и побеседовали с ним, их провели в зал Знания. Там их вниманием на много часов завладели изысканные ритуалы, сложные упражнения и необычная музыка. На следующий день все они были приглашены к Мастеру, который задал им вопрос: испытали ли они духовный подъем от пережитого накануне. Друг за другом вставали посетители, которых усадили в центре зала, и заявляли, что это было одно из самых возвышенных переживаний в их жизни. Расположившиеся вдоль стен дервиши, постоянно проживающие в доме, молча наблюдали за происходящим. В зале присутствовали также и другие гости. Когда, наконец, посетители завершили свои речи, заключив их просьбами о принятии в ряды дервишей, заговорил Ходжа. Вначале он поблагодарил гостей за хвалебные дифирамбы и пожелания здоровья ему и нескончаемого процветания Дому. Затем он сказал: - Сегодня утром здесь собрались три типа людей. Первые - "проницательные", дервиши, знающие, что происходит и не нуждающиеся в разъяснениях. Вторые - недавно прибывшие, которые могут научиться чему-либо, благодаря тому, что находятся здесь. Третьи - гости, прибывшие вчера вечером. И это к вам я обращаюсь на языке людей, потому что вы не услышите "языка ангелов". Вы отведали здесь гостеприимства, ритуалов и доброжелательности, но вы не вкусили здесь духовности - что бы вы сами об этом ни думали. Мы постарались развлечь вас и были гостеприимными, чтобы те из вас, кто желал развлечений, не были разочарованы - как и должны поступать хорошие хозяева. Тем же, кто знает, что это такое, мы обеспечили Непосредственную Связь. Она была и всегда остается доступной на следующих условиях: Она недоступна тому, кого привлекает вкус этого мира - даже если такой человек прикрывается благочестием. Его восприятие сути бездействует. Она недоступна и тому, кто отвергает благочестие, воображая, что такое отвержение само по себе делает его лучше. Насмешка разрушает внутреннюю способность различать. Она доступна только тем, кто действительно пробует вкус вина, не жуя при этом бокала - тем, кто способен говорить на языке вина, а не стекла. До сих пор было время шума, когда внешним голосом о своих поверхностных переживаниях со мной разговаривали губы и язык. Они говорили об удовольствии от упражнений и обрядов, и даже о томлении поисков. Теперь в пространстве тишины внутренний голос заговорит с внутренним миром тех, в ком этот мир жив. Он будет говорить о тех наших переживаниях, которые простерлись в иные сферы, нежели музыка, пища и упражнения. Кто спрашивает внутренним голосом, будет услышан внутренним ухом. Говорите же теперь на этом языке. Человек и животное Мышь пропищала: - Я хочу найти крошки. Собака пролаяла: - Я пришла сюда за корками. Простак воскликнул: - Вы, дураки, вам нужен хлеб! Мудрец заметил: - Но им можно было бы предложить и другой род пищи. Простак пришел в ярость: - Общим знаменателем их желаний является хлеб, а не пища. Вы чересчур все усложняете. Очевидное Симаб, когда он был еще совсем молодым, задал как-то раз вопрос сидевшему у дороги дервишу: - Мог бы я совершить нечто такое, что побудило бы людей считать меня святым? Дервиш поднял голову с колен и, не задумываясь, ответил: - Нет ничего проще. Симаб стал умолять дервиша посвятить его в эту тайну. Дервиш сказал: - Тысячи суфиев были убиты благочестивыми людьми за то, что говорили слова, не нравившиеся этим людям. Все, что тебе надо сделать, это изречь нечто непостижимое. Тогда ты по крайней мере в чем-то окажешься в положении, которое свяжет твое имя с именем величайшего святого - Халладжа*. Кто может желать большего? - Если бы манера поведения и людские верования превращали людей в святых, земли не было бы, а только одни небеса, полные святых. * Халладж - первый суфийский мученик, казненный за то, что, находясь в состоянии экстаза, произнес "Я есмь Истина". Это было сочтено кощунством. (прим. перев.) Узник Однажды некоего человека заключили в тюрьму пожизненно за то, чего он не совершал. Несколько месяцев он вел себя столь примерно, что тюремщики стали считать его образцовым узником, и ему разрешили некоторые послабления. Его жена прислала ему молитвенный коврик, который она выткала сама. Прошло еще несколько месяцев, и человек сказал своим охранникам: - Вам мало платят. Если бы вы принесли мне кузнечные инструменты и немного олова, я мог бы сделать кое-какие украшения, так как я кузнец. Вы бы продали их на базаре, а прибыль мы поделили поровну. Охрана согласилась. Вскоре кузнец выковал украшения с великолепной чеканкой, и их продали к выгоде обеих сторон. В один прекрасный день, явившись в темницу, стражники обнаружили, что человек исчез. Они были поражены и не могли придумать происшедшему никакого объяснения, кроме магии. Спустя много лет выяснилось, что приговор был несправедливым. Человека оправдали, и он перестал скрываться. Как-то раз царь той страны призвал его и спросил, каким образом ему удалось бежать. Кузнец сказал: - В действительности побег становится возможным только тогда, когда обстоятельства складываются должным образом. Моя жена нашла того мастера, который сделал замок в двери моей темницы - равно как и замки всех других дверей тюрьмы. Она выткала на присланном мне ковре - в том месте, где молящийся касается его головой - чертежи этих замков, понадеявшись, что я обращу внимание на рисунок и пойму, что это - внутреннее устройство замков. Далее, чтобы сделать к ним ключи, мне было необходимо раздобыть материал и иметь возможность ковать металл в темнице. Тогда я свел воедино алчность и нужду тюремщиков - и тем отвел от себя подозрения. Вот таким образом мне и удалось бежать. Особенности Одного из великих суфиев спросили: - Где исток этого учения? Чьи мысли вы нам сообщаете? Назовите имя вашего учителя. Он отвечал: - Если я скажу, что его источник - вдохновение, вы сочтете меня еретиком. Если скажу, что оно - мое собственное, некоторые начнут поклоняться мне и не будут внимательны к нему; другие станут критиковать его и не будут внимательны ко мне. Если же я назову своего Учителя, все побегут к нему и пренебрегут настоящей учебой. Кто-то заметил: - Тем не менее (прошу прощения, что напоминаю об этом) вы называли нам имена великих суфиев прошлого в качестве источников Учения. Не грозит ли нам, в таком случае, опасность обращать больше внимания лично на них, нежели на то, чему они учили - по той причине, о которой вы сказали? Суфий промолвил: - Если после того, как я уже сотни раз говорил вам, что все учителя - одно, в то время как имена указывают на индивидуальные особенности людей, вы все еще обращаете внимание на индивидуальность, - тогда лично вам такая опасность действительно грозит. Человек спросил: - Что же мне делать? Суфий произнес: - Перестать воображать, что если вы способны задавать вопросы, то сумеете и воспринять ответ, не имея ни одного из качеств, необходимых, чтобы воспользоваться этим восприятием. Теоретик Жил некогда в одном городе человек, снискавший репутацию мудреца. Он мог говорить о жизни и смерти, о планетах и о Земле, об истории и вообще обо всех предметах на свете, неизвестных окружающим. Однажды прорвалась дамба, и люди бросились к нему узнать, что им делать. Премудрый человек встал и выпрямился во весь свой внушительный рост. - Думаю, вам не стоит задавать такие инфантильные вопросы человеку высокого ума, - изрек он. - Я не инженер. Я - теоретик. Катарсис Как-то раз Джан Фишан Хан прослышал о том, что некий ученый-догматик нападает на обычаи, характер и идеи одного из своих собратьев. Он пригласил к себе на обед обоих и перед началом этого обеда предупредил "жертву": - Что бы я ни сказал сегодня, постарайтесь не реагировать никоим образом. После еды, как принято, хозяин разговорился. Он повернулся к собравшемуся обществу и начал распекать того самого человека, на которого нападал ученый. Почти целый час он беспрерывно говорил о якобы совершенных тем несправедливостях и, с необычной для себя словоохотливостью и совершенно уничтожающей бранью, преувеличивал устрашающие злодеяния избранной им жертвы. На всем протяжении этой страстной речи никто, включая саму жертву, и бровью не повел. Но когда этот всплеск уже начал стихать, ученый вдруг вскочил и завопил: - Ради Бога, довольно! В вашем поведении я увидел свое собственное, и это выше моих сил! Терпение этого человека доконало меня! Тогда Джан Фишан Хан произнес: - Сегодня мы - все, кто здесь находится - взяли на себя определенный риск. Вы рисковали тем, что наш друг мог напасть на вас. Я - тем, что моя брань могла еще больше вас распалить вместо того, чтобы пристыдить. А он - тем, что мог поверить, будто я действительно настроен против него. Теперь мы разрешили эту проблему. Правда, остается опасность, что в пересказе людей несведущих наш друг предстанет как человек слабый, вы - как подверженный влияниям, а я - как легко поддающийся раздражению. Фантазия Профессор сказал: - Господа! Один из самых продуктивных аспектов психоантропологии - анализ мифов и легенд примитивных народов. Подобное исследование проливает яркий свет на ограниченность неразвитого человека, равно как и на его механизм компенсации: как он изобретает чудеса, магические "заменители" того, на что он на самом деле не способен. В качестве примера рассмотрим встречающуюся в самых различных сообществах древнюю легенду - о так называемом "фотоаппарате". Это был инструмент, предположительно способный захватывать в "замороженном" виде наблюдаемые зрителем события и воспроизводить их, когда угодно. Иными словами, - дающий возможность по желанию воссоздавать их или их подобие. Едва ли я должен говорить, что сама идея подобного аппарата проистекает всего лишь из пресловутого человеческого желания продлить моменты положительного возбуждения, удовольствия. Далее. Существует предание о производстве энергии особого рода, в ряде языков именуемой "электричество". Это "электричество" способно поистине чудесно исполнять прихоти человека. Подсоединяя источник этой энергии к разного рода аппаратам, человек якобы становился способен создавать жар или холод, убивать или пробуждать жизнь, пересылать человеческий голос на необъятные расстояния и многое другое. Должен, к сожалению, сказать, что и сегодня еще существуют несчастные, которые заблуждаются, воображая, что в этих легендах содержится то, что они называют "зерном истины". Некоторые из них даже заходят столь далеко, что выдвигают обоснования, почему это должно быть правдой. Но объяснения их всегда чересчур эксцентричны. Те, кто хотел бы, чтобы это было правдой, вынуждены изобретать свои собственные мифы - временами опираясь на те идеи, что содержатся в уже существующих мифах. В пример можно привести ответ подобных чудаков на вопрос: почему сегодня на свете не существует фотоаппаратов или электрических приспособлений? Всем более-менее разумным объяснениям они предпочли следующее: потому что в определенное время все металлы в мире были распылены на атомы, отчего теперь мы не в состоянии произвести ничего, подобного металлу. Здесь вы видите, как для поддержания одной фантазии приходится изобрести еще одну чудесную субстанцию - известную нам из легенд ряда племен под названием "металл". Доброта Учитель дал ученику письмо с указанием вскрыть после его смерти и показать его преемнику. В письме говорилось: "Я плохо относился к этому ученику". Когда ученик услыхал его содержание, он преисполнился печалью и произнес: - Он быль столь великодушен, что его доброта ко мне виделась ему жестокостью - в сравнении с той Величайшей Добротой, которая только возможна в мире. Спустя год или около того преемник снова пригласил к себе ученика и попросил его еще раз прокомментировать письмо. - Теперь я понимаю, - сказал ученик, - что слова "плохо относился" были абсолютно верны. Обычные люди демонстрируют дружественное расположение, когда у них нет ничего более ценного, чем они могли бы поделиться. Что нам до того, добр или жесток Одаряющий Сокровищами? Если раб султана раздает золото, имеет ли значение, улыбается он в это время или хмурится? Кто-то из лучших побуждений может предлагать сладости, врач же применяет то лекарство, которое исцеляет - каким бы оно ни казалось людям, горьким или сладким. Заблуждающиеся Жил некогда мудрец, обладавший значительным числом последователей и не меньшим числом врагов. Враги решили убить его и разузнали, что он беспрепятственно позволяет людям входить в свой дом и бродить по нему, куда вздумается. Они взяли множество яблок, пропитали их ядом и положили в разных комнатах в доме. Эту процедуру они повторяли неоднократно. Однако и после нескольких месяцев отравители с изумлением вынуждены были констатировать, что мудрец пребывает в добром здравии. Некоторые из них заключили, что он святой, обладающий столь тонким и совершенным восприятием, что способен распознать отравленные яблоки, - или даже, что он способен употреблять яд без вреда для себя. Они пришли к нему и, бросившись ему в ноги, сказали: - Мы постигли, что вы на самом деле святой, и желаем стать вашими учениками. - Ваши основания предполагать, что я святой, не производят на меня впечатления, - ответил мудрец. - Но если это вам действительно интересно, я могу сказать, что избежал ваших козней, потому что не имею привычки есть фрукты, если они валяются в доме где попало. Чесотка Жил-был человек, который чесался. Он чесался так сильно, что люди стали спрашивать его, почему он это делает. Все, что он мог сказать, это: "Я не знаю". Позвали врачей, но ни один не смог понять причины чесотки. Спустя много лет в город, где жил чесавшийся, пришел мудрый человек. Люди привели страдальца на центральную площадь, чтобы мудрец осмотрел его. Мудрец долго молчал. Затем он произнес: - Данный индивидуум чешется, - сказал он. - Вы попросили меня выяснить причину этого. Я обдумал проблему и могу дать ответ. Этот человек чешется, потому что у него зуд. История Овсяндии Жил однажды на свете человек, который воспринимал овсянку как начало и конец всего. Основания, побудившие его к подобному умозаключению, не обсуждаются его многочисленными последователями: данная премудрость для них самоочевидна. Что же до критиков, которые все, как один, разумеется, пристрастны, то они не перестают обсуждать вопрос: произошло так оттого, что его имя по случайности было Авена, что по-латыни означает "овес", - или же дело было в том, что им просто овладел род тщеславия, коренившегося в его картине мироустройства. Как следует из древних хроник - если мы склонны им верить, - он, несомненно, любил овес. По его мнению, овес был прекрасен, вкусен, полезен и обладал разносторонними возможностями. Довольно скоро он убедил многих людей в этих, а также во многих других достоинствах овса. Человек этот был, конечно, отмечен печатью идеализма, но кроме того обладал логическим мышлением, был самоотверженно предан своему делу и прожил жизнь, достойную подражания. Даже простая каша-овсянка, как он легко был способен продемонстрировать, давала широкие возможности равно для практического и теоретического применения, развития, изобретения и даже для лиризма. Он сам и его ранние сподвижники возделывали овес, нюхали его, смолотый в порошок, и использовали в качестве примочек и пластыря. Вскоре было открыто, что овес может быть полезен в таких разнообразных вещах, как клей, кирпичи, изготовление бумаги, кормление крыс и отправление религиозных обрядов. Печением, пилением, крашением, а также посредством воздействия на него тысячей иных способов, поколения неустанных и героических экспериментаторов доказали, что обнаружено вещество, способное служить средством освобождения человека, и переводящее его жизнь в новое качество. Уже сама обширность сферы применения овса побуждала людей к еще большим достижениям. Кто бы посмел сомневаться в ценности и, вне всякого сомнения, незаменимости подобного открытия? Всю цивилизацию оказалось возможным рассматривать, как основанную на овсе. И в культуре человечества значительную роль играли аналогии, символы и иные, еще более утонченные связи с овсом. Многие из этих достижений еще не успели возникнуть, а создание Овсяндии уже было предопределено. Поначалу она именовалась "Страной всех овсов" - имея в виду исключительную плодовитость овсяного гения. Однако позже, когда само слово "овес" начали использовать - и это было вполне логично - для обозначения совершенства, страну стали называть "Овес всех земель". Овсизм превратился в самоценную, автономно существующую систему, поскольку его результаты основывались на его исходных положениях, а исходные положения обосновывались его результатами. В Овсяндии была принята определенная форма обучения, и это была единственная форма обучения, принятая там. Кому бы взбрело в голову строить школы, если бы не было необходимости передавать овсяность? Как бы вообще могла развиваться цивилизация, не будь овса и институтов, обучавших овсяности с тем, чтобы юное поколение могло пользоваться плодами наследия овсизма, ради которого столь многие страдали и во имя построения которого столь многие трудились столь долго?.. Если бы школьное дело не было поставлено должным образом, человек, несомненно, так и остался бы погрязшим в невежестве и развращенности. Немыслимо представить себе, что мог бы существовать иной путь развития! Действительно: какой другой путь может быть, если все мы знаем, что человек нуждается в овсе, живет овсом и думает овсом? Разве не овес является его наиважнейшим благосостоянием и гарантией независимости его мышления? И разве желудок человека не отвергает все иное? Кое-кто из возможных инакомыслящих, не поддерживающих идеи овсизма, полагает, что в действительности человек способен переваривать и иную, нежели овес, пищу. Надо сказать, что "обоснование" подобной спекуляции на редкость остроумно. В нем утверждается, что человек способен переваривать один лишь овес, потому что он ел один лишь овес в течение столь долгого времени, что тот стал его "ограничением". Опасный характер естественного вывода из этого абсурда состоит в том, что человек может попытаться отучить себя от овса или, более того, начать мало-помалу есть наравне с овсом иную пищу. Самоочевидно, что такие попытки могут интересовать только людей легковерных, либо неуравновешенных эзотериков. Существует также риск того, что голодание повлечет за собой преждевременную смерть. (Цит. по: "Заблуждения и ереси", том 99. Публикации Совета обороны Овсяндии, разд. "Пищеварение") Да, правда: временами смутьяны и те, кто пренебрег опасностью, говорили овсянцам: "Почему бы вам не есть фрукты?" Но им вскоре было сказано с убийственной логикой: "Фрукты отвратительны любому свободному овсянцу". Слышали также, как некоторые безмозглые тупицы говорили: "А почему бы не начать строить из глиняных кирпичей?" Но когда они получали ответ (что превышало то, чего они заслуживали), это быстро ставило их на место: "Глина существует для кротов. И кроме того, Авена Первый, наш достославный основатель, несомненно, дал бы нам предписание на этот счет, где указал бы, как использовать глину, если бы в этом была хоть какая-то польза". Были, тем не менее, еще авантюристы, которые говорили: "Можно делать инструменты из металла". Им отвечали: "Инструмент из овсянки - истинный инструмент. Истинным металлом будет овсяночный металл!" Однако возможности овсистов не ограничивались защитой овсянки или неустанным исследованием ее ценности и пользы. Философия овсизма могла бросить вызов любому пришельцу, сразив его неопровержимой диалектикой. "Если бы хоть какие-то из этих безумных, выпадающих из концепции овсизма идей обладали жизнеспособностью, они могли бы быть объяснены на овсянском языке - богатейшем изо всех унаследованных человеком языков, позволяющем наиболее тонко передавать оттенки мыслей". Как-то раз один теоретик овсизма сказал: - Вы, нон-овсисты, просто-напросто представляете собой сброд мистиков, эзотериков, магов, оккультистов, шаманов, сумасшедших, старых дев с расстроенным воображением, доверчивых идиотов, одержимых и прочих неизлечимых психов. - Нет, мы не таковы, - отвечали ему нон-овсисты. Но дело-то в том - и это надо понимать, - что в большинстве своем они таковыми и были. Ирония судьбы заключается в том, что таковыми их сделали овсисты. Что же до истинных нон-овсистов - в отличие от любителей сенсаций, - то они вынуждены были пребывать в узком кругу и вести себя осмотрительно, дабы избежать проникновения в свою среду всяких овсянских недовольных, требовавших доступа к ним, настаивавших на названии "неовсизм" и издающих больше шума, чем кто бы то ни было. Овсянцам достаточно было просто указывать на весь этот сброд - который даже и овес вырастить как следует не умел, - чтобы фактически доказать всем, что нон-овсисты полностью деморализованы. Когда же фактов не хватало или поджимало время, в ход, бывало, пускался собственно энтузиазм с его вдохновляющими, объединяющими восклицаниями типа: "Девяносто миллионов овсянцев не могут быть неправыми!" Никто не сумел бы предъявить овсянцам обвинение в узости мышления. Каждая истинно новая идея встречалась с бурным интересом. Один из овсистских философов, продемонстрировав неиссякаемую плодотворность нации, изрек: "Я - овсяночник, следовательно, я существую!" Был случай, когда некий тиран заявил: "Овсянка - это я!" Но такие люди рано или поздно умирают, тогда как красота и установленные порядки непреходящи. Со временем, разумеется, из овсизма произросла богатая и многообещающая культура. Некоторое представление об ее огромной и воодушевляющей ценности можно составить даже по небольшим извлечениям из ее древней мудрости.
Одна из самых проникновенных традиционных
песен, "Овсяндия навсегда", открывается словами: "Прекрасный Овес,
святой Овес, любящий Овес, дающий Овес... Овес! Овес! Овес!" Временами в
умах людей происходили революции, и тогда старое мироощущение
подвергалось жесткой критике. Один раз так было, когда модернистские
писатели начали исследовать возможности новых путей выражения своего
внутреннего бытия. Первые несколько строк из типичного образца Новой
поэзии демонстрируют утверждение жизнеспособности человеческого духа:
Овес Тем не менее овсизм весьма часто использовал в поддержку своих верований аргументы, заимствованные из софистики и извлеченные из ее основополагающих документов. Если же кто-то еще приводил в пример иные документы, их вполне убедительно характеризовали как устаревшие и "не вызывающие доверия". Свежие интерпретации включались в Овсянские Документы - или отвергались на основании того, были ли использованные в них методы овсяноприемлемы или нет. Перед тем, как все инакомыслящие были окончательно ввергнуты в Лету, молва свидетельствует, что кое-кто из них провозгласил: "Не отказывайтесь от овса - но и иным не пренебрегайте. Это вы можете". Мнение относительно подобного выпада было всеобщим: так думают недовольные лжецы, пытающиеся лишить людей душевного равновесия. Хотя общество постоянно развивалось, всегда находились те, кто преклонялся перед старыми временами. Об этом свидетельствовали цветы, оставляемые у подножия статуй Авены Первого и одного из овсистских мучеников, заявившего: "Вы можете взять мои тело и душу - но вам никогда не получить мой овес!" Консервативные элементы в этом, образцово открытом обществе, где было разрешено свободное выражение любых мнений, говорили: "Будь хоть какая-то альтернатива овсу, разве люди использовали бы его пятьдесят тысяч лет?" Прогрессисты, не согласные с этим, говорили в ответ: "Есть одна очень простая альтернатива - геркулес!" Либерально же настроенные элементы надеялись на возможность компромисса, основанного на овсяных запеканках, как образе жизни. Вот несколько сохранившихся от этой высокой культуры изречений, достойных пера ее величайших сынов и дочерей: "Если ваш овес теплый - используйте его как пластырь. Если нет - согрейте его!" ""Овес" рифмуется с "пес". Тем не менее это вещи противоположные". "Все, что липко, овсом не является". "Овес день да ночь - кукуруза прочь".
Честно говоря, точно не знаю. Некоторые говорят, что они вымерли. Однако более вероятно, что подобная клевета возникла в головах ревнивых завистников... Заки и голубь Жил когда-то человек по имени Заки. Поскольку он был человек талантливый и многообещающий, некий учитель, Ходжа, решил помочь ему. Этот Ходжа возложил на одно существо тонкого мира, обладающее особыми силами, задание присматривать за Заки и помогать ему, где можно. Шли годы. Заки находил, что его материальные и прочие дела процветают. Он не был склонен считать благоприятные обстоятельства, сопутствовавшие его деятельности, полностью зависящими от него самого, и начал обращать внимание на совпадения. Когда его дела шли хорошо, он замечал, что где-нибудь поблизости обязательно вьется маленький голубь. В действительности дело было в том, что приставленное к нему тонкое существо, несмотря на свои особые возможности, не могло исполнять возложенную на него работу иначе, как проявляясь в некоторой близости от Заки. При переходе в наше измерение оно вынуждено было принимать форму. Облик голубя оказался наиболее подходящим ему. Однако Заки лишь связал голубей с удачей и удачу с голубями. И вот он стал обзаводиться голубями и сыпать еду любому голубю, которого встречал, и носить одежду с вышитыми на ней голубями. Его интерес к голубям был настолько глубоким, что все стали почитать его авторитетом в этой области. Но его материальные и прочие дела перестали процветать, потому что он перенес свою сосредоточенность с замысла на проявление. И приставленное к нему тонкое существо в обличье голубя вынуждено было отдалиться от него, дабы не послужить причиной саморазрушения Заки. Трава Как-то раз к группе работавших в поле крестьян подошел ученик и сказал: - Братья, вы не видели, не проходил ли этим путем добрый человек? Я ищу моего Мастера, который прошел здесь незадолго до меня. - Да, здесь действительно недавно прошел человек, обладавший впечатляющим обликом, но с простыми манерами, - отвечали крестьяне. - Вон его след на примятой траве. Искатель благоговейно наклонился, снял с поверхности земли тонкий пласт и с трепетом взял его в ладони. Крестьяне рассмеялись, а один из них произнес: - Смотрите, он думает, что ищет направление, в котором пошел его учитель, а в действительности поклоняется пучку травы. Это замечание раздражило человека и задело его тщеславие. Крестьяне укорили его вполне уместно и по-доброму, ему же представилось, что они хотели нанести ему оскорбление. И потому вместо того, чтобы вынести из происшедшего урок, он заявил: - Ни один из присутствующих здесь не стоит этой травы, ибо ее касалась нога Мастера. На самом деле его задел намек на то, что он глуп, а вовсе не предположение, что его Мастер менее значителен, чем он полагает, - поскольку в речах крестьян не присутствовало ни такого утверждения, ни намерения. Теперь уже крестьяне в свою очередь почувствовали себя оскорбленными выпадом, что, мол, они "стоят меньше травы". Их естественная благожелательность по отношению к искателю улетучилась, и разгорелась перебранка. Вот из-за таких-то тенденций искателей и зовут искателями, а не отыскивателями. Перспективы Как-то раз Рамида изъявил согласие побеседовать с приехавшими издалека шестнадцатью искателями. Один человек из его окружения сказал: - Вы святой! Как щедро и изобильно вы делитесь своей добротой! А ведь у вас есть и другие неотложные дела. Рамида ответил: - Настаивая на встрече в удобное для них время, они испытали удовлетворение, но это не пойдет им на пользу. Мои дела отодвинулись на полдня - их надежда на успех отсрочилась, возможно, на годы. И даже откажись я от встречи с ними, с точки зрения Реальности это ничего бы не изменило. Зеркало, чаша и ювелир Один ювелир в течение многих лет трудился над магическими зеркалом и чашей, доводя до совершенства их возможности. Главное достоинство этих вещей состояло в том, что зеркало показывало своему обладателю того из его друзей, кто в данный момент испытывал затруднения, а чаша позволяла ему разрешать эти затруднения с помощью кидаемых в нее камешков. Этим же способом можно было сделать человека богатым. Однако ювелир был неспособен сам пользоваться магическими зеркалом и чашей, так как для этого требовался определенный внутренний склад. И потому, движимый горячим желанием предоставить свои открытия в распоряжение кого-либо, кто мог бы с ними управляться, ювелир отправился странствовать из края в край, выискивая для своих магических сокровищ хозяев. В конце концов он разыскал гравера из Бухары, обладавшего необходимыми качествами, и отдал ему эти предметы, сказав: - Используй их по назначению. Я еще вернусь и посмотрю, принесли ли они тебе счастье. Когда гравер взглянул в зеркало впервые, то увидел в нем ювелира, который пытался выплыть из затягивавшего его водоворота и уже почти тонул. Он бросил камешки в магическую чашу и тут же увидел, как ювелир спасается. Во второй раз, взглянув в зеркало, он увидел, что ювелир с трудом отражает нападение врага, в зеркало не видимого. Благодаря чаше гравер сумел помочь ему отбиться. В третий раз, когда он взглянул в зеркало, то увидел, что у всех друзей, товарищей и родственников ювелира есть те или иные сложности. И снова он, применив чашу, оказался способен прийти им на выручку. Но вот он еще раз посмотрел в зеркало и увидел, что ему самому угрожают трудности. Тогда он бросил камешки в чашу, и все его проблемы попросту улетучились. Когда много месяцев спустя ювелир вернулся, то обнаружил, что зеркало и чаша пылятся в углу на полке. Гравер все так же занимался своей тонкой, вконец испортившей его зрение работой. Ювелир был вне себя. - Я так старался, создавая эти магические предметы! - кипя гневом, завопил он. - Я искал для них подходящего воспреемника - а ты пренебрег ими! Ты отшвырнул их в сторону, словно они ничего не значат. Ты даже не воспользовался ими, чтобы прийти на помощь своим друзьям! Почему ты не разбогател? Гравер не ответил ничего, ибо какой толк доказывать что бы то ни было тому - обладает он редкими умениями или нет, - кто делает выводы, не подумав и не исследовав дело по-настоящему? Задумавшись, он взял в руки магическую чашу и лежавшие рядом с ней камешки. К этому моменту ювелир пребывал уже в таком бешенстве, что не владел собой, размахивал руками и обзывал гравера невесть какими словами. Держа предметы в руках из-за своей подслеповатости неловко, гравер позволил камешкам соскользнуть в чашу. Хранитель Чаши, увидев ювелира в угрожающей позе, сделал так, чтобы тот... исчез. И с тех пор его больше никто никогда и нигде не видел. Луковица Было некогда на свете такое время, и была такая страна, где лук встречался настолько редко, что, можно сказать, был неизвестен вовсе. Раз кто-то оставил большую луковицу посреди людной площади главного города той земли. Горожан - по крайней мере, многих из них - заинтересовал этот любопытный предмет. Им было очевидно, что это некий овощ. Первый человек, который рискнул подойти к нему близко, случайно в этот момент закашлялся. Он тут же начал поучать других, что лук "причиняет кашель". Второй обнаружил, что от лука сильно пахнет. И хотя он был не прочь взять себе часть этого предмета, тем не менее он сказал себе: "Если он снаружи пахнет так сильно, каков же должен быть аромат внутри! Вероятно, он просто невыносим". С тем он оставил лук лежать в неприкосновенности. Третий человек сделал в луковице надрез, и в руке у него оказался один слой. - Какой чудесный предмет! - объявил он всем и каждому. - Он обладает магическими свойствами. Вы режете его, и он сбрасывает всю внешнюю оболочку, открывая совершенно такое же нутро! Четвертый человек содрал еще один слой. Он унес его домой, зажарил и съел. Вкус показался ему восхитительным. И он начал учить других делать то же самое. - Сколько слоев с него ни снимаешь, этот изумительный овощ вскрывает еще и еще! Он представляет собой род вечного урожая! - восторженно вскричали его последователи. Правда, кто-то заметил: - Кажется, он уменьшился в размере. - Это обычная оптическая иллюзия, - возразили другие, потому что им хотелось верить, что лук никогда не кончится. Наконец, с лука был снят последний слой. Все воскликнули: - Это, несомненно, магический предмет! Однако он коварен. Он не только исчезает, но делает это без всякого предупреждения! И все жители данной страны согласились - и это было для них поистине самым благоразумным, - что ради душевного равновесия им лучше впредь обходиться без лука. Время Как-то раз несколько человек отправились проведать Симаба и нашли его безмолвствующим. Удалившись ни с чем, они стали говорить всем, кого встречали, что он - ленивый и недостойный почитания чел
|
| Аудиокниги | Музыка | онлайн- видео | Партнерская программа |
| Фильмы | Программы | Ресурсы сайта | Контактные данные |
|
Этот день у Вас будет самым удачным! Добра, любви и позитива Вам и Вашим близким!
Грек
|
 |
каталог |
