|
С.Алимарин
А.Сухов
ЗАГЛЯНУВШИЙ В ЦЕНТР ЦИКЛОНА, или
Д Ж О Н Л И Л Л И В ПОИСКАХ СУЩНОСТИ
Американский ученый Джон Лилли известен нам своими
трудами, посвященными дельфинам.
Но мало кто знает, что Лилли -- крупный
нейрофизиолог, обогативший науку о мозге новыми
остроумными методами исследования. Он получил
чрезвычайно интересные научные данные, на которые до
сих пор опираются, например, психологи, психиатры, не
подозревая о том, что первым открыл их именно он.
Дельфины - лишь одна из точек приложения неуемной
энергии, творческой смекалки, изобретательности
исследователя. Наконец, Лилли интересен как философ,
размышляющий над глобальными проблемами мироздания.
Мы расскажем о жизненном пути Джона Лилли и о той
необычной программе, которая в конце концов привела
его в области, далекие от его первоначальных научных
занятий, да и, пожалуй, вообще от той работы, которую
мы привыкли считать научной...
"Я родился под знаком Стрельца..."
Джон Каннинга Лилли родился 6 января 1915 года
(Дж.Лилли считает, что он рожден под знаком Стрельца, хотя,
по нашему мнению, он - Козерог. - Примеч. ред.) в городе
Сент-Пол, столице штата Миннесота. Родители его были глубоко
верующими католиками. Это очень сильно сказалось на
формировании личности Джона. Представления о грехе,
искуплении никогда не покидали его. Впоследствии на эту
почву упали идеи Фрейда о глобальном чувстве вины и породили
стремление сделать мир лучше, а людей - более открытыми друг
к другу и к природе; отсюда и настойчивые поиски гармонии в
космическом, вселенском масштабе...
Джон был хрупким, болезненным мальчиком. Как это часто
бывает, физическая слабость обострила его внешние и
внутренние чувства, он рос вдумчивым, склонным к анализу
своих и чужих ощущений, переживаний, поступков. Он очень
рано духовно отдалился от своих родителей и сверстников,
погрузился в мир раздумий, много наблюдал за природой.
Когда Джону было 10 или 11 лет, родители перевели его
из обычной школы в католическую школу Св. Луки, где его
стали готовить к службе при алтаре: он учил молитв, пел в
хоре, , звонил в колокольчик... Поначалу Джонни был горд
своими успехами на этом поприще, но вскоре осознал, что
церковь - не его место. Джон-подросток был по-своему очень
религиозен, но отказался принять официальную догматику
католической церкви: он не выносил ни малейшего стеснения
своей свободы, всегда отстаивал право на самостоятельное
мышление. По просьбе Джона родители забрали его из школы Св.
Луки и перевели в академическую школу в его родном городе
Сент-Пол. В 1933 году он успешно сдал экзамены в
Калифорнийский технологический институт.
Курс общей биологии вел знаменитый профессор Т.Морган;
под его руководством Джон с увлечением занимался
эмбриологией и генетикой. Его заинтересовали проблемы
возникновения и развития жизни, разума. Окончив институт, он
поступил в одну из высших медицинских школ, где изучил
анатомию и физиологию мозга.
В годы второй мировой войны Джон участвовал в создании
аппаратуры для исследования физиологического состояния
военных летчиков в высотных полетах. Он разработал технику
непрерывной записи параметров дыхания и артериального
давления и химического анализа выдыхаемого воздуха в
условиях полета. Работа, весьма ценная для военной медицины,
стала для Лилли неплохой экспериментальной школой.
После войны он начал собственные исследования
электрической активности мозга: освоил методику вживления
тончайших электродов в мозг кошек, собак, обезьян, стараясь
как можно меньше травмировать животных. Воздействуя током на
различные мозговые структуры, он наблюдал изменения
поведения.
Большим научным достижением было обнаружение мозговых
центров, ответственных у животных за чувства боли, страха,
гнева, удовольствия. Давая обезьянам возможность самим
включать и выключать сигнал, Лилли исследовал особенности
поведения при стимуляции "положительных" и "отрицательных"
зон мозга.
Результатами экспериментов Лилли на мозге
заинтересовались не только ученые коллеги, но и, совершенно
неожиданно для молодого ученого, разведывательные службы.
ЦРУ, ФБР, армейская и военно-морская разведка пожелали
заслушать отчет о его исследованиях. Джон был немало
обеспокоен. Он ясно осознал: в его рук - ключ к управлению
поведением человека. Добытые им знания могут быть
использованы кому-то во вред!
Он согласился предоставить разведслужбам всю требуемую
информацию, но лишь при условии: ничто из переданных им
материалов не должно быть засекречено! Условие было принято,
и на сей раз все обошлось благополучно. Но и впоследствии
спецслужбы не оставляли Лилли своим вниманием, - увы, ученый
в современном мире не может быть совершенно свободен от
общества.
Братья по разуму
Однажды Лилли обнаружил новый объект изучения.
Дельфины!
Его заинтересовал большой мозг дельфинов ("такой же
большой, как человеческий, и даже больше!"), их довольно
сложный "язык" - система сигналов, которыми дельфины
обмениваются между собой, и еще - их дружелюбие к человеку,
готовность идти на контакт. Общение с дельфинами сулило
разгадку тайн, скрытых в глубинах мирового океана.
Лилли возмущала несправедливость: вместо того, чтобы
учиться у "морских братьев", постигать их мудрость,
сотрудничать с ними, человек охотится на них и убивает. В
1958 году он выступил с докладом, который взбудоражил весь
научный, и еще более - околонаучный мир. Лилли увлеченно и
страстно говорил о существовании рядом с нами иного разума,
иной цивилизации, которых мы не замечаем из-за своей
ограниченности, ""человекоцентризма". Водная стихия, уверял
Лилли, рождает более совершенные формы жизни и разума, чем
наша. За миллионы лет жизни под водой дельфины и киты, с их
большим мозгом, постигли не только тайны океана, но и законы
мироздания в целом. Океан занимает две трети земной
поверхности; значит, именно там нужно искать разгадку тайн
мироздания. Человек, властелин суши, должен сделать шаг
навстречу властелинам океана, тем более, что свою власть над
сушей он использует далеко не лучшим образом; вмешательство
же человека в жизнь океана и вовсе грозит всемирной
катастрофой, если он, человек, не воспользуется призывом к
сотрудничеству, с которым настойчиво обращаются к нему
дельфины...
Книга Лилли "Человек и дельфин" (1961) вышла громадными
тиражами на многих языках, в том числе на русском; и
принесла ему мировую славу.2 С легкой руки Лилли миллионы
людей увидели в дельфинах братьев по разуму; под давлением
общественности многие страны, среди них и СССР, отказались
от промысла дельфинов. Более того, защитники животных
решительно осудили... самого Джона Лилли - за то, что он
вводит электроды в мозг "братьев по разуму". Впрочем, к тому
времени уже и сам Лилли был склонен отказаться от этих
опытов.
Он наблюдал за поведением дельфинов, записывал их
"речь" на магнитофонную ленту; при этом оказалось, что
дельфины умеют воспроизводить звуки человеческой речи. Лилли
задался целью обучить "морских братьев" английскому языку.
Он уверял, что однажды дельфин в его присутствии отчетливо
произнес: "Лилли!.."
Стоит ли удивляться, что ученый и по сей день сохраняет
трогательную верность "морским братьям". Он отвел им весьма
почетное место в своей картине мира, среди многообразных
форм жизни и разума, наполняющих вселенную. И если
многолетнее общение с дельфинами не открыло Лилли и его
коллегам в_с_е_х тайн мироздания, то причину этого он видит
в несовершенстве человеческого мозга, в ущербности
привычного нам способа познания мира, а не в недостатке
разума либо доброй воли со стороны морских братьев.
Ванна и Сущность
Джона Лилли всегда отличала счастливая способность
разрабатывать две или несколько научных проблем
одновременно, причем каждую - тщательно и с полной отдачей.
В ту пору он искал ответа на вопрос: насколько
автономно наше сознание? Необходим ли для его работы приток
сигналов извне или оно имеет свой собственный внутренний
источник активности?
-------------------------------------------------
2. Лилли Дж. Человек и дельфин. М., Мир,
1965.
Русский перевод другой книги Лилли
"Разум дельфинов" был опубликован
журналом "Природа" (1969, #5-6).
-------------------------------------------------
Для ответа на этот вопрос требовалось полностью
изолировать человека от всех внешних воздействий. Но как это
сделать?
Поместим человека в темное помещение, плотно закроем
уши. В лабораторных условиях нетрудно выключить из игры
чувства обоняния и вкуса. Но этого недостаточно. С
реальностью нас прочно связывает чувство осязания: мы
ощущаем телом поверхность, на которой сидим или лежим, сила
тяжести влияет на динамику кровотока, на положение
внутренних органов; действует вестибулярный анализатор,
работают рецепторы температуры и влажности окружающей
среды... Как это устранить?
Лилли нашел красивое и остроумное решение. Он взял
резервуар с водой и поместил его в темную звуконепроницаемую
камеру. Температура воды +34 град. С ощущается как
нейтральная - ни холодная, ни теплая, и тело в ней
становится как бы невесомым. Исчезают перепады температуры и
влажности, нейтрализуется сила гравитации. Лилли
сконструировал специальную мягкую маску на лицо, дыхательная
смесь подавалась через шланг. Пригодился его опыт работы с
системами жизнеобеспечения. В результате - была создана
уникальная экспериментальная установка, открывшая буквально
новую эпоху в науке о человеческом сознании. Сегодня с
"изоляционной ванной" хорошо знакомы психологи, физиологи,
все, кто имеет отношение к подготовке пилотов и космонавтов,
но им, как правило, невдомек, что впервые ее придумал и
применил в 1954 году Джон Лилли.
В роли испытуемого выступал сам Лилли. Ответ на
полученный вопрос был получен быстро: сознание, по-видимому,
относительно автономно. Отрезанное от внешнего мира, оно
продолжает существовать но только... в совершенно измененном
виде. Именно это неожиданное открытие побудило Лилли
продолжать исследования. И выяснилось следующее.
По мере того, как утрачивается ощущение тела, сознание
раскрепощается, становится ка бы независимым от своего
"хозяина". И начинаются удивительные вещи.
Возникают видения, напоминающие галлюцинации. Это могут
быть знакомые образы, но часто - совершенно неожиданные,
странные, причудливые. Слышатся различные звуки, голоса.
Человека в "ванне" посещают творческие озарения. Ему
удивительно легко думается, играючи устанавливаются связи
между самыми отдаленными явлениями, понятиями;
раскрепощается фантазия, открываются глубины памяти,
подсознания... Все это напоминает ту неограниченную свободу,
которую мы иногда испытываем во сне; однако это не сон. Ум
ясен, восприятия отчетливы, надолго врезаются в память
(сновидения же легко забываются). Правда, впечатления не
всегда приятные. Но для пытливого ума, одержимого жаждой
новых идей, нового опыта, это - не препятствие.
Лилли надолго "заболел" изоляционной ванной. Он провел
там многие часы - размышлял, сопоставлял, делал выводы.
Здесь он окончательно сформулировал гипотезу о мозге
человека и животного как п_р_и_р_о_д_н_о_м
б_и_о_к_о_м_п_ь_ю_т_е_р_е со сложными связями и
переключениями, продуцирующем мысль и сознание.
Работая с дельфинами, он пришел у выводу, что их
"биокомпьютер" не менее сложен и совершенен, чем
человеческий, и пытался найти пути установления
информационного взаимодействия человеческого сознания ч
"нечеловеческим разумом" дельфинов; но в конце концов был
вынужден заключить, что человек пока не готов к контакту с
иными формами сознания, - для этого надо пройти длительный
путь совершенствования, обучения. А такому обучению, в чем
Лилли не сомневался, способствуют его занятия в ванне.
Там, в ванне, ему довелось испытать много необычного:
путешествия в пространстве и времени, посещение "иных
миров", беседы с неземными существами, трудно переводимые на
обычный язык... Время от времени являлись ему некие
"Сущности". Впоследствии это понятие стало одним из ключевых
в философской системе Лилли.
В детстве и юности Джон, имевший слабое здоровье,
иногда терял сознание. В такие моменты перед его внутренним
взором возникало нечто едва уловимое, бестелесное и вместе с
тем бесконечно близкое, участливое к нему. Он называл это
"нечто" своим ангелом-хранителем. Хотя позднее он
разочаровался в христианском учении и утратил веру в Бога,
но смутное представление о ком-то или чем-то, незримо
сопровождающем его, осталось. В особом состоянии, на грани
смерти, когда душа расстается с телом, - в эти моменты "он"
или "оно" обнаруживает свое присутствие. Как-то раз, -
повествует Лилли в одной из своих книг, - когда маленький
Джон лежал тяжело больной, появилось "нечто" и позвало его
последовать за собой, покинуть этот мир и присоединиться к
другим бестелесным "Сущностям". Мальчик отвечал, что ему
жалко покидать этот мир, где его ждут во дворе товарищи по
играм, его собака Джеми... "Что же, выбор за тобой, -
сказала Сущность. - Ты можешь уйти со мной или остаться
здесь". - "А ты останешься здесь или уйдешь?" - "Я буду с
тобой всегда, пока ты веришь, что можешь встретиться со
мной". - И Сущность осталась с ним.
С той поры Джон вырос, возмужал, им овладела страсть к
науке. Для детской наивной веры не осталось места в
мировоззрении ученого-естественника, она потускнела,
отступила в туманную область "того, что было когда-то". И
вот теперь, в зрелые годы, оказавшись в довольно необычном
для взрослого человека месте - в затемненном сосуде с
тепловатой водой, напоминавшем теплую материнскую утробу3,
занимаясь этими странными опытами, в которых душа покидает
тело и блуждает по неведомым мирам, - он вновь встретил тот
самый, давно забытый образ...
-----------------------------------
3. Для Лилли, всерьез увлекавшегося
психоанализом, это сходство было
исполнено глубокого значения:
возвращение назад, к исходному пункту,
началу своего бытия.
-----------------------------------
Ангел-хранитель? Но теперь ученый, в отличие от
ребенка, по-иному строит картину мира. Призрачным
бестелесным формам, во множестве встречавшимся в его
удивительных путешествиях, он дает единое название:
С_у_щ_н_о_с_т_и_.
Джон Лилли разработал стройную философскую концепцию, в
которой Бог, Создатель выступает как первопричина, дающая
импульс к образованию "из ничего" пространства и времени и
порождающего в пространстве и времени первые Сущности. Вся
дальнейшая история Вселенной есть история эволюции
Сущностей. Каждая Сущность, выполняя определенную программу,
принимает ту или иную телесную форму - звезды или мотылька,
человека или дельфина... Ее задача - держать свой "объект"
под контролем, предоставив ему, однако, известную
самостоятельность, и так направлять его развитие и
поведение, чтобы он мог наиболее полно реализовать
заложенные в нем возможности. Если это удается - Сущность
считает свою программу выполненной. Она постоянно находится,
по-видимому, где-то внутри своего "объекта", но изредка
выходит из него и созерцает "объект" со стороны, а он на это
время получает возможность видеть свою Сущность рядом с
собой, что и было несколько раз с Лилли. Но, в общем,
Сущности избегают выдавать свое присутствие, стараясь
действовать незаметно. Время от времени они дают отчет
другим сущностям о ходе выполнения программы, анализируют
успехи и ошибки. Когда объект умирает (выполнив либо не
выполнив заложенную в него программу), Сущность возвращается
в "гиперпространство" (так Лилли назвал основное
местопребывание Сущностей, их космический "дом"),
воссоединяясь там с другими Сущностями. Затем, по истечение
определенного времени, она выбирает себе новый объект, чтобы
вместе с ним совершить новый цикл развития.
По мере того как Лилли углублял свой мистический опыт,
погружаясь в необъятные просторы "изоляционной ванны" и
блуждая по неизведанным мирам и пространствам, в нем
усилилась борьба двух систем убеждений, двух мировоззрений.
В первой из них сознание было функцией мозга, а мозг -
сложным "биокомпьютером", продуктом естественной эволюции
органического мира.
Во второй системе мир наполняли бестелесные Сущности,
они направляли развитие всех Вещей в соответствии с Планом
Творения, а мера активности индивидуального сознания
устанавливалась Мировым разумом. Первая система убеждений
подкреплялась всем опытом исследователя, вторая - тоже
опытом: особым, "внутренним" опытом, а еще - верой.
Пора было принимать решение.
И вот однажды, во время очередного сеанса в ванне, Джон
Лилли стал свидетелем исторического события: он "подслушал"
разговор, который вели три Сущности. Две из них были ему
незнакомы, а третья - его собственная, та самая,
ангел-хранитель. Они говорили о нем, Джоне Лилли, о его
дальнейшей судьбе. Одобрив его успехи на научном поприще,
они рекомендовали ему продолжить изучение "Сущностей,
называемых дельфинами", для чего следовало оставить
государственный научный институт и открыть собственную
лабораторию, чтобы быть более независимым в своих действиях,
а также - углублять самопознание, продолжая опыты в ванне.
Все "услышанное" он принял как программу дальнейших
действий. В ближайшие дни Джон Лилли покинул Национальный
институт здоровья и Национальный институт психиатрии, где
проводил свои исследования, и отправился в теплые края -
подыскивать место для собственной научной лаборатории.
Вскоре Лилли получил в свое распоряжение даже не одну,
а две прекрасно оснащенные лаборатории: одну - в Майами
(штат Флорида), другую - на острове Сент-Томас (группа
Виргинских островов в Карибском море). В первой лаборатории
штат квалифицированных сотрудников занимался изучением мозга
дельфинов, во второй, где главным образом и находился Лилли,
велись работы по расшифровке языка дельфинов и обучению их
английской речи. Здесь же, на острове Сент-Томас, для него
построили замечательный просторный бассейн для опытов с
изоляцией, взамен старой заслуженной ванны. Бассейн
наполнялся водой прямо из Карибского моря.
Шел 1958 год.
Новые пространства
В это самое время в Национальном институте психиатрии,
с которым Джон Лилли продолжал сотрудничать, проводились
испытания чрезвычайно любопытного и, как казалось,
многообещающего препарата - диэтиламида лизергиновой
кислоты, или попросту ЛСД. Препарат этот относится к группе
психотомиметиков, то есть веществ, вызывающих у здоровых
людей подобие острого психоза. Пройдет несколько лет, и ЛСД
совершит свое триумфальное шествие по странам Европы и
Америки, после чего будет поспешно объявлен "вне закона" и
повсеместно изъят из употребления. Но на первых порах
испытания ЛСД шли совершенно беспрепятственно: его
рассматривали как возможное средство лечения психических
заболеваний и алкоголизма.
Возникла идея: испытать действие ЛСД в "изоляционной
ванне". Лилли был знаком с ЛСД по работе в Национальном
институте психиатрии. Он понимал, что эксперименты эти
опасны. Главное коварство ЛСД - в непредсказуемости. Его
действие индивидуально и никогда не бывает одинаковым у
одного и того же человека в зависимости от общего состояния,
от преднастройки к опыту; к тому же может возникать самое
неожиданное последействие (искажения восприятия,
галлюцинации, провалы внимания), скажем, через 1-2 дня после
окончания действия препарата. (Испытал это и Лилли, что едва
не стоило ему жизни). Поэтому исследователям ЛСД было
запрещено принимать препарат в одиночку, без внешнего
контроля. Однако Лилли нарушил запрет и, никого не посвящая
в свои опыты, стал экспериментировать с ЛСД в полном
одиночестве.
Как возникла идея совмещения ванны и ЛСД?
В прежних опытах в ванне без ЛСД, как и с ЛСД без
ванны, Лилли все время так или иначе сохранял ощущение
"себя". Выходя за пределы своего тела, совершая "далекие
путешествия" и постигая "новые истины", он по-прежнему
оставался Джоном Лилли, сохранял память об "обычной"
реальности и знал, что скоро вернется в нее. Он желал
испытать полную трансформацию и побывать в новых
"пространствах", абсолютно не похожих на прежние.
В первом же опыте он совершенно "избавился" от тела, от
собственных мыслей, от чувства "я"... Отныне каждый или
почти каждый день Лилли приходил в свой бассейн с морской
водой, расположенный в лабораторном корпусе, по соседству с
дельфинарием (близость "морских братьев" морально
поддерживала, придавала уверенности: "Я здесь не один..."),
принимал дозу ЛСД - и исчезал... Почти совсем исчезал. Он
перемещался в "точку сознания" - невесомую, не имеющую
измерений и координат в пространстве. Эта точка так
бесконечно мала, что не вмещает в себя ничего. Что она такое
- понять невероятно трудно. В ней, в этой точке, нет места
для собственного "я": "я" становится для наблюдателя таким
же внешним объектом, как и все остальное. Это, полагал он, -
идеальная позиция для непосредственного, не искаженного
восприятия, свободного от оценок и комментариев. Лилли
заимствует термин из метеорологии: "центр циклона" (в
русском языке имеются более поэтические наименования: "око
циклона" или еще - "глаз бури"). Так называется точка в
самом центре бушующего вихря, в которой сохраняется полное
спокойствие и тишина. Из этой точки можно безмятежно
созерцать бурлящий, клокочущий вокруг океан нездешней жизни,
бесконечное разнообразие миров и населяющих их "Сущностей".
В книге, которая так и называется "Центр циклона",
Лилли описывает свои странствия по "другим мирам".
Вот мир гигантов, где он всего лишь крошечный муравей,
песчинка, "маленький ум в космическом разуме, маленькая
подпрограмма в огромном компьютере", и все вокруг движется,
сверкает, грохочет, несется... Вот он проникает в
собственное тело, путешествует по кровеносным сосудам,
исследует клетки своего мозга, печени, кишечного тракта...
Вот спускается еще глубже, на молекулярный и атомный уровни,
видит, как происходит распад атомов и высвобождается
гигантская энергия; вот он среди невиданных, удивительных
форм жизни, не похожих на нашу... Впрочем, по описаниям
Лилли, некоторые из "невиданных" сказочных существ
напоминают ему знакомые образы древнегреческой мифологии,
другие - изображения демонов и богов из буддийских храмов, а
некоторые образы, похоже, навеяны научно-фантастическими
романами, которых он прочитал на своем веку немало.
Но обратите внимание вот на что: в_с_е_, ч_т_о
в_и_д_е_л_, ч_у_в_с_т_в_о_в_а_л Л_и_л_л_и в с_в_о_и_х
"_п_у_т_е_ш_е_с_т_в_и_я_х_"_, в_с_е и_с_т_и_н_ы_,
к_о_т_о_р_ы_е е_м_у п_р_и э_т_о_м о_т_к_р_ы_в_а_л_и_с_ь_, -
в_с_е э_т_о у_ж_е б_ы_л_о и_м к_о_г_д_а_-_т_о п_р_е_ж_д_е
у_в_и_д_е_н_о_, п_р_о_д_у_м_а_н_о_, п_р_о_ч_у_в_с_т_в_о-
в_а_н_о_. Но только теперь перед ним зримо, объемно, в
красках, в звуках, в движении... После каждого путешествия,
стараясь оставаться исследователем и скептиком, он подробно
записывал и анализировал свои впечатления, стараясь выразить
словами "невыразимое", с каждым разом дополняя и расширяя
свою картину вселенной. Он поставил перед собой задачу
"беспристрастного исследования и картографирования новых
пространств". Для былого скептицизма оставалось все меньше
места. Вопрос: "Это все правда или только мне кажется?" -
утрачивал свою актуальность. Для того, чтобы окончательно
избавиться от этого назойливого вопроса, Лилли сформулировал
для себя программное положение: "Я сделал очень важный
вывод,и- пишет он. - В_с_е_, ч_т_о м_ы м_о_ж_е_м
в_о_о_б_р_а_з_и_т_ь_, с_у_щ_е_с_т_в_у_е_т в
д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_с_т_и_"_. Приняв эту новую точку
отсчета, Лилли тем самым выпал из русла естественнонаучного
мышления и оказался в сфере, где властвует другой тип логики
и мышления - мистический4.
----------------------------------
4. В этом отношении концепция Дж. Лилли
заметно перекликается с эзотерическим
учением Карлоса Кастанеды, где мир
воображения и реальность находятся в
довольно своеобразных отношениях. (См.
С.Алимарин, Ю.Барабашев. "Путь воина".
"Наука и религия", 1988, N10).
----------------------------------
"Слушаю и повинуюсь..."
Опыты с ЛСД исчерпали себя: они дали свои плоды, указав
Лилли направление дальнейших поисков. Он не сомневался в
том, что "другие пространства" существуют, и теперь стояла
задача исследования, "картографирования" этих пространств. И
еще: какими иными путями они могут быть достигнуты?
Ситуация способствовала активизации таких поисков: в
1966 году запретили проводить любые опыты с ЛСД, а все
запасы препарата предписывалось сдать в кратчайшие сроки.
Без особого сожаления Лилли закрыл обе лаборатории,
распустил сотрудников и приготовился к новому броску в
Неизведанное.
Вскоре он присоединился к небольшой группе,
занимавшейся "изменением системы убеждений" с помощью
гипноза. Оказалось, что и гипноз дает возможность посещать
те же пространства, что и "изоляционная ванна" и ЛСД.
"Главное, - поясняет Лилли, - сделать свое сознание открытым
для информации, идущей из мира Сущностей".
Ободренный успехом, он отправился в институт Эселена на
побережье Биг Сур в Калифорнии. Там осуществлялся комплекс
программ по психотерапии, разнообразным видам тренинга,
основанным частью на различных вариантах психоанализа,
частью на старинных восточных системах самопознания.
Группа, в которой занимался Лилли, сеансы психотренинга
проводила в обнаженном виде, что якобы помогало избавиться
от скованности в общении. Джону Лилли, прошедшему в свое
время трехгодичный курс психоанализа, идея "срывания одежд"
в прямом и переносном смысле была близка и понятна, но
теперь он впервые проделывал это в группе единомышленников.
Членам группы предлагалось открыто высказывать отношения
друг к другу, не стесняться в выражении эмоций. Лилли с
наслаждением "выплеснул" из себя, "отреагировал" гнев и
другие эмоции, которые привык с детства подавлять, что
служило для него постоянным источником напряжения и
дискомфорта. Теперь он почувствовал себя свободным от этих
застарелых "оков".
Проводился в институте и глубокий массаж, так
называемый "рольфинг", сочетавшийся с мысленным
проникновением в каждую клетку тела, - в результате
56-летний Лилли вышел из института Эселена "как новенький".
И тут в его жизни произошло еще одно крайне важное
событие. Лилли узнал об эзотерической школе "Арика",
возглавляемой Оскаром Ичазо.
Ичазо, по происхождению боливиец, , в 40-х годах прошел
обучение в школе Георгия Гурджиева5. Восхищенный новыми
возможностями самопознания, заложенными в системе великого
мистика, и освоив их, он не остановился на достигнутом.
Изучая восточные мистические дисциплины - суфизм, йогу,
дзэн, - Ичазо создал на их основе собственную мистическую
школу, с которой обосновался в городе Арика, на севере Чили.
Название города дало имя его школе.
--------------------------------------
5. См. М.Мейлах. "Четвертый путь"
Георгия Гурджиева. "Наука и религия",
1989, N9,10 (Примеч. ред.).
--------------------------------------
В Арике практиковались своеобразные методы работы над
собой. Ичазо, как и его учитель Гурджиев, провозгласил
прежде всего необходимость "ста:ь полностью сознательным".
Он разработал особые многочасовые упражнения, требующие
большой концентрации сознания на собственных мыслях,
поступках, привычках. Тщательной проработке подлежат все
свойства характера, все поступки - как бывшие когда-либо,
так и те, что еще впереди. После того, как ученик осознал
все свои слабости и недостатки, он их планомерно изживает по
специальной программе. Мысленное изживание неприятных
воспоминаний О.Ичазо трактует как "сжигание кармы". "Вы
сожгли громадное количество кармы!" - одобрительно сказал он
Джону Лилли, выслушав его рассказ о сеансах психоанализа, о
"ванне" и прочем.
Ичазо признал Лилли человеком, близким по духу, ка
"исследователя запредельных пространств", и щедро передал
ему всю премудрость "Арики".
В учении Ичазо используется терминология,
заимствованная из суфизма, дзэн-буддизма; из тех же
источников почерпнуто большое количество медитационных
техник и физических упражнений. Для "Арики" характерно
сочетание медитации с изматывающими многочасовыми
физическими упражнениями, требующими не только концентрации
внимания, но и буквально полной отдачи сил. Большинство
занятий проводится под открытым небом, требуется по многу
раз взбираться на горы и спускаться с них, поднимать и
бросать тяжелые камни...
Вот, например, как описывает Дж. Лилли одно из
упражнений, под названием "Мертвый вес".
"Я подбирал на склоне холма такой большой камень, как
только мог достаточно удобно нести. Я представлял себе, что
этот камень - моя карма. Я нес этот тяжелый камень - и
салютовал им, двигаясь по определенному маршруту,
пролегавшему через холмистую местность , который требовалось
пройти трижды в обоих направлениях..."
Были та упражнения, называемые "Пампасы" (восхождение
по эллиптической траектории на вершину холма, вознесение
молитвы Солнцу и спуск вниз по прямой линии); "Слушаю и
повинуюсь" (нужно произносить фразу "слуш-шаю и по-ви-нуюсь"
на семь счетов, в такт шагам, обретая при этом власть над
собой); различные действия с камнем, отождествляемым с
кармой (помимо уже описанных); движение под музыку, танцы.
Лилли с головой окунулся в этот необычный мир
эзотерических истин и откровений, который органически
вписался в его концепцию развития Сущностей. Однако в задачи
Лилли не входит оставаться "там", в этом мире: он намерен
продолжать исследования.
После восьмимесячного пребывания в Арике Лилли
возвращается в институт Эселена. Там он пишет книгу "Центр
циклона" (1972) и ряд других, где обобщает свой мистический
опыт, начиная от первой встречи с Сущностями и вплоть до
"высших уровней сознания", достигнутых в школе Ичазо.
Сформулировав для себя программу дальнейших поисков, он
следует ей неуклонно и методично. Теперь уже во главе
собственных учеников он продолжает исследование и
"картографирование" запредельных миров и пространств...
"Наука и религия", 1990, N4.
|
