Лекция 5

НЕОСОЗНАВАЕМЫЕ ПРОЦЕССЫ

НЕОСОЗНАВАЕМЫЕ МЕХАНИЗМЫ СОЗНАТЕЛЬНЫХ ДЕЙСТВИЙ;

ПЕРВИЧНЫЕ АВТОМАТИЗМЫ И НАВЫКИ;

НАВЫКИ И СОЗНАНИЕ;

ЯВЛЕНИЕ НЕОСОЗНАВАЕМОЙ УСТАНОВКИ;

НЕОСОЗНАВАЕМЫЕ СОПРОВОЖДЕНИЯ СОЗНАТЕЛЬНЫХ ДЕЙСТВИЙ

И ПСИХИЧЕСКИХ СОСТОЯНИЙ,

ИХ ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ ПСИХОЛОГИИ, ПРИМЕРЫ

Вы уже хорошо знаете, что психология поведения

'дала объектом своего изучения факты поведения, рас-

сматривая их в качестве антитезы явлениям сознания.

Напомню, что противопоставление поведения и сознания

шло по линии метода выявления соответствующих фак-

тов. В случае сознания это было постижение внутреннего

опыта - субъективный метод; в случае поведения реги-

страция внешне наблюдаемых событий - объективный

метод.

  Однако сознанию можно противопоставить не только

поведение (как внутренне наблюдаемому - внешне на-

блюдаемое), но и неосознаваемые, или бессознательные,

психические процессы.

Им и будет посвящена эта лекция.

 Неосознаваемые психические процессы стали особенно

Интенсивно изучаться с начала нашего века. Уже первые

результаты этого изучения фактически нанесли смертель-

ный удар по психологии сознания, вполне соизмеримый

тем, который она получила со стороны бихевиоризма.

Поэтому знакомство с неосознаваемыми процессами вам

совершенно необходимо для более полного представления

о тех драматических событиях, которые сопровождали

поиск и уточнение предмета психологии.

Однако поскольку к <неосознаваемому психическому>

обращались в разное время очень разные ученые, изло-

гать эту тему, прослеживая развитие какого-то одного

направления или одной теории, невозможно. Поэтому я

изберу не исторический, а систематический способ изло-

жения.

Целью лекции будет: познакомить вас с фактами

Неосознаваемого психического; дать классификацию этих

67

фактов; наконец, наметить проблемы, которые изучались

и обсуждались в связи с последними.

Все неосознаваемые процессы можно разбить на три

больших класса: (1) неосознаваемые механизмы созна-

тельных действий; (2) неосознаваемые побудители со-

знательных действий; (3) -<надсознательные> процессы.

В первый класс - неосознаваемых механизмов со-

знательных действий - входят в свою очередь три раз-

личных подкласса:

а) неосознаваемые автоматизмы;

6) явления неосознаваемой установки;

в) неосознаваемые сопровождения сознательных дей-

ствий.

Рассмотрим каждый из названных подклассов.

а) Под неосознаваемыми автоматизмами подразумева-

ют обычно действия или акты, которые совершаются

<сами собой>, без участия сознания. Иногда говорят о

<механической работе>, о работе, при которой <голова

остается свободной>. <Свободная голова> и означает от-

сутствие сознательного контроля.

Анализ автоматических процессов обнаруживает их

двоякое происхождение. Некоторые из этих процессов

никогда не осознавались, другие же прошли через со-

знание и перестали осознаваться.

Первые составляют группу первичных автоматизмов,

вторые - группу вторичных автоматизмов. Первые на-

зывают иначе автоматическими действиями, вторые -

автоматизированными действиями, или навыками.

В группу автоматических действий входят либо врож-

денные акты, либо те, которые формируются очень рано,

часто в течение первого года жизни ребенка. Их примеры:

сосательные движения, мигание, схватывание предметов,

ходьба, конвергенция глаз и многие другие.

Группа автоматизированных действий, или навыков,

особенно обширна и интересна. Благодаря формированию

навыка достигается двоякий эффект: во-первых, действие

начинает осуществляться быстро и точно; во-вторых, как

уже говорилось, происходит высвобождение сознания,

которое может быть направлено на освоение более слож-

ного действия. Этот процесс имеет фундаментальное зна-

чение для жизни каждого индивида. Не будет большим

68

1 преувеличением сказать, что он лежит в основе развития

1 всех наших умений, знаний и способностей.

Рассмотрим какой-нибудь пример. Возьмем обучение

игре на фортепиано. Если вы сами прошли через этот

процесс или наблюдали, как он происходит, то знаете,

что все начинается с освоения элементарных актов. Сна-

чала нужно научиться правильно сидеть, ставить в пра-

вильное положение ноги, руки, пальцы на клавиатуре.

Затем отрабатываются отдельно удары каждым пальцем,

подъемы и опускания кисти и т. д. На этой самой эле-

ментарной основе строятся элементы собственно форте-

пианной техники: начинающий пианист учится <вести>

мелодию, брать аккорды, играть стаккато и легато... И

все это - лишь основа, которая необходима для того,

чтобы рано или поздно перейти к выразительной, игре,

т. е. к задачам художественного исполнения.

Так, путем продвижения от простых действий к слож-

ным, благодаря передаче на неосознаваемые уровни дей-

ствий уже освоенных, человек приобретает мастерство.

И в конце концов выдающиеся пианисты достигают такого

уровня, когда, по словам Гейне, <рояль исчезает, и нам

открывается одна музыка>.

Почему в исполнении мастеров-пианистов остается

<одна музыка>? Потому, что они в совершенстве овладели

пианистическими навыками.

Говоря об освобождении действий от сознательного

контроля, конечно, не надо думать, что это освобождение

абсолютно, т. е. что человек совсем не знает, что он

делает. Это не так. Контроль, конечно, остается, но он

осуществляется следующим интересным образом.

Поле сознания, как вы уже знаете, неоднородно: оно

имеет фокус, периферию и, наконец, границу, за которой

начинается область неосознаваемого. И вот эта неодно-

родная картина сознания как бы накладывается на ие-

рархическую систему сложного действия. При этом самые

высокие этажи системы - наиболее поздние и наиболее

ложные компоненты действия - оказываются в фокусе

<знания; следующие этажи попадают на периферию со-

1нания; наконец, самые низкие и самые отработанные

компоненты выходят за границу сознания.

Надо сказать, что отношение различных компонентов

действий к сознанию нестабильно. В поле сознания про-

69

1СХОДИТ постоянное изменение содержаний: представ-

ленным в нем оказывается то один, то другой <слой>

иерархической системы актов, составляющих данное

действие.

Движение в одну сторону, повторим, это уход вы-

ученного компонента из фокуса сознания на его пери-

ферию и с периферии - за его границу, в область не-

осознаваемого. Движение в противоположную сторону

означает возвращение каких-то компонентов навыка в

сознание. Обычно оно происходит при возникновении

трудностей или ошибок, при утомлении, эмоциональном

напряжении. Это возвращение в сознание может быть и

результатом произвольного намерения. Свойство любого

компонента навыка вновь стать осознанным очень важно,

поскольку оно обеспечивает гибкость навыка, возмож-

ность его дополнительного совершенствования или пере-

делки.

Между прочим, этим свойством навыки отличаются

от автоматических действий. Первичные автоматизмы не

осознаются и не поддаются осознанию. Более того, по-

пытки их осознать обычно расстраивают действие.

Это последнее обстоятельство отражено в хорошо из- .

вестной притче о сороконожке. Сороконожку спросили:

<Как ты узнаешь, какой из твоих сорока ног нужно

сейчас сделать шаг?>. Сороконожка глубоко задума-

лась - и не смогла двинуться с места!

В психологии много внимания уделялось проблеме

механизмов формирования навыка, которая, как вы уже

хорошо понимаете, имеет большое практическое значение.

Бихевиористы, считавшие, что психология должна

встать на службу практики и при этом заниматься внеш-

ними действиями человека и животных, очень много

исследовали этот вопрос. Однако их теория и практика

экспериментирования находились в рамках очень меха-

нистических представлений. Согласно этим представле-

ниям навык вырабатывается за счет <проторения> путей

в мозговых центрах в результате механического повто-

рения, или <зазубривания>, одного и того же действия.

06 участии и роли сознания в этом процессе для бихе-

виористов, конечно, не могло быть и речи.

В советской психологии проблеме формирования на-

выков также уделялось большое внимание. Однако под-

ход к этой проблеме был совсем другой. Он не был

отягощен бихевиористским требованием исключения роли

сознания; в результате был найден целый ряд .очень

важных и совершенно не вписывающихся в бихевиорист-

скую схему механизмов.

Большой вклад в эту проблему внес советский фи-

зиолог Н. А. Бернштейн, об идеях которого я буду го-

ворить более подробно позже. Сейчас лишь упомяну о

том, что он выдвинул совсем другой принцип: <повто-

рение без повторения>, который означает, что при отра-

ботке навыка человек не затверживает одно и то же

действие, а постоянно варьирует его в поисках оптималь-

ной <формулы> движения. При этом сознанию Принад-

лежит очень важная роль.

В доказательство того, что механическое заучива-

ние гораздо менее эффективно, чем <сознательное>,

Н. А. Бернштейн приводит следующий факт из личных

наблюдений. Надо сказать, что он был очень хорошим

пианистом и использовал собственные фортепианные уп-

ражнения для анализа интересовавших его механизмов.

Так вот, будучи молодым человеком и экономя время,

которое ему жалко было тратить на Отработку фортепи-

анной техники, он делал следующее: ставил на пюпитр

книгу, читал ее, а в это время разыгрывал гаммы или

этюды, тренируя пальцы. И вот после достаточно дли-

тельного периода таких занятий, он с удивлением обна-

ружил, что никакого прогресса в технике нет! Тогда он

оставил чтение и перешел на вдумчивую отработку тех-

ники, после чего сразу достиг заметных результатов.

Между прочим, к выводу о необходимости сосредо-

точения внимания на отрабатываемых движениях давно

пришли педагоги и тренеры. Вы, наверное.знаете, что i

порте существуют приемы идеомоторной тренировки -

тренировки движений в плане представления, при внеш-

ней неподвижности обучающегося.

Есть такой прием и в фортепианной педагогике: че-

ловеку предлагается разыгрывать пьесы тоническими на-

жатиями пальцев, без их подъема и пространственного

смещения, - вы просто кладете руки на плоскость и

тоническими нажатиями <проигрываете> произведение.

Если кто-нибудь из вас играет и хочет технически отра-

ботать сложную вещь, попробуйте этот способ. После

71

того как вы час или два позанимаетесь таким образом,

вы почувствуете необыкновенную усталость - гораздо

большую, чем при реальной игре (а большая усталость

говорит и о большей загрузке мозговых центров). Зато

после такого двухчасового упражнения прогресс оказы-

вается гораздо более заметным, чем при физической, т. е.

при внешнедвигательной игре.

Гимнастика йоги, по-видимому, имеет тот же смысл.

Когда мы делаем упражнения, размахивая руками и

ногами, то с большой вероятностью оберегаем свои мо-

торные центры от излишней нагрузки; мы лишь фор-

мально проделываем движение, не задумываясь о его

тонких деталях.

Гимнастика йоги построена исключительно на тони-

ческих напряжениях мышц. Вся эта работа идет под

сознательным контролем, идет интенсивно и приносит

очень хорошие результаты.

Итак, выработка навыка - это процесс, идущий как

бы с двух противоположных сторон: со стороны субъекта

и со стороны организма. Мы произвольно и сознательно

вычленяем из сложных движений отдельные элементы и

отрабатываем правильное их выполнение. Одновременно,

уже без участия нашей воли и сознания, идет процесс

автоматизации действия. Этим мы обязаны уже собст-

венно физиологическим свойствам и механизмам нашего

организма. Он обладает таким замечательным даром:

перенимать на себя в ходе автоматизации значительную

часть работы, организуемой сознанием.

До сих пор наши примеры касались преимущественно

двигательных автоматизмов. Возникает вопрос: а суще-

ствуют ли автоматизмы в других сферах психической

жизни человека, например в восприятии?

Да, конечно, существуют. Хорошо известно, что выс-

шие формы зрительного или слухового восприятия тре-

буют длительных упражнений. Именно в ходе длительной

практики вырабатываются, например, такие способности,

как <чтение> рентгенограмм, восприятие радиокода

Морзе и др.

Но можно взять примеры из повседневной жизни.

Попробуйте вспомнить, как вам слышалась иностранная

речь на чужом когда-то языке: это был сплошной, не-

расчлененный поток звуков. А после обучения этому

языке вы стали воспринимать его совершенно иначе,

72

четко выделяя слова и целые фразы. Этим вы обязаны

образованию слуховых автоматизмов.

В нашем обычном восприятии мира трудно увидеть

<черновую работу> неосознаваемых механизмов. Но с

помощью специальных приемов она может быть обна-

ружена.

Дело в том, что иногда, будучи поставлены в необыч-

ные условия, перцептивные автоматизмы искажают вос-

приятие, т. е. становятся причиной иллюзий, и тем самым

себя обнаруживают. Приведу пример.

Перед вами оконная рама (рис. 3). Она называется

<иллюзией окна> или <окном Эймса>, по имени ее авто-

ра, американского психолога.

Это плоская модель рамы,

которая насажена на ось. Мо-

торчик вращает ось и приво-

дит раму в движение.

Итак, я задаю вам вопрос:

как вращается это <окно>?

Вы отвечаете: <То туда, то

сюда>, и это ваше вполне чет-

кое впечатление. Так? Так!

Ну, а теперь я вам скажу,

что это впечатление ошибоч-

но: рама все время вращалась

в одну сторону, по часовой

стрелке. Не верите? Да, труд-

но поверить: ведь вы отчет-

ливо видели колебательные

движения! И все-таки это

так. А теперь разберемся, в

чем тут дело.

Объяснение иллюзии надо

начать с рассмотрения формы

окна. Вы видите, что оно имеет форму трапеции. Основа-

на эта иллюзия на очень сильном признаке глубины -

линейной перспективе. В чем этот признак состоит? Он

хорошо известен: если вы смотрите на уходящие вдаль

рельсы, то они кажутся сходящимися, т. е. расстояние

между ними кажется постепенно уменьшающимся.

Точно так же если вы смотрите на обычное окно в

комнате под углом, то сторона, которая ближе к вам,

73

Рис. 3. Иллюзия вращающегося

окна (<окно Эймса>). Ввиду ис-

каженной формы окно при ре-

альном вращении в одну сторо-

ну воспринимается как совер-

шающее возвратно-поступатель-

ные движения (большая сторо-

на все время кажется находя-

щейся ближе к наблюдателю,

чем меньшая).

выглядит большей, а та, которая дальше, - меньшей.

Такая связь видимого размера и удаленности повторялась

в вашем опыте многие тысячи раз на очень многих

объектах. В результате теперь, когда вы видите одно из

двух реально одинаковых тел меньше, то понимаете, что

оно дальше, а точнее, видите его находящимся дальше.

В этом и состоит суть обсуждаемого перцептивного авто-

матизма; его можно описать как <срабатывание> признака

линейной перспективы.

Этот неосознаваемый процесс относится к группе авто-

матических актов, которые формируются без участия

сознания. Уже маленькие дети фактически используют

этот признак, не отдавая себе в нем отчета. Да и взрослые

его непосредственно не осознают, а узнают о нем разве

что из учебников психологии или руководств по проек-

тивному рисунку.

Итак, автор иллюзии использовал описанный перцеп-

тивный автоматизм - срабатывание признака линейной

перспективы; это во-первых.

Во-вторых, он учел наш перцептивный опыт в отно-

шении формы оконных рам, перцептивное <знание> того,

что они прямоугольные, т. е. что их стороны одинаковые.

Главная <хитрость> его состояла в том, что он сделал

окно непрямоугольным. В результате, когда окно пово-

рачивается так, что его большая сторона оказывается к

вам ближе, вы видите расположение окна правильно:

большую сторону ближе, меньшую дальше. Когда же на

вас начинает <находить> меньшая сторона, то ее размер

(при убеждении, что стороны одинаковы) не позволяет

<пропустить> ее вперед - и вы видите меньший край

окна снова отходящим назад.

Механизмами такого рода много занимался Г. Гельм-

гольц. Для их описания он предложил термин <бессо-

знательное умозаключение>. Г. Гельмгольц подчеркивал,

что слово <умозаключение> надо ставить в кавычки по-

тому, что этот процесс подобен умозаключению только

по результату: по природе же он отличается от истинного

умозаключения, так как происходит бессознательно. Мы

как бы рассуждаем, но на самом деле этого не делаем:

за нас подобную работу производит неосознаваемый пер-

цептивный процесс.

74

Например, в случае иллюзии окна процесс этот эк-

вивалентен следующему умозаключению.

Известно, что когда одна из одинаковых сторон мень-

ше, то она дальше (большая посылка).

Эта сторона - меньше (малая посылка).

Значит, она дальше (вывод).

Поскольку процесс протекает бессознательно, созна-

тельные усилия изменить его не могут. Бессознательные

умозаключения, по выражению Гельмгольца, <непрео-

долимы>.

И действительно, сколько бы я вас ни убеждала, что

на самом деле окно движется в одну сторону, сколько

бы вы его не <трогали руками> (в буквальном или

переносном смысле), вы все равно будете видеть его

движение иллюзорно.

Спросим себя, а есть ли автоматические процессы в

умственной сфере? Конечно, есть. Их так много, что

сразу даже трудно выбрать какой-нибудь простой пример.

Лучше всего, наверное, обратиться к области матема-

тики. Именно там для нас наиболее очевиден процесс

последовательного наслоения все более сложных дейст-

вий, умений или знаний на автоматизированные предше-

ствующие <слои>. Уход более элементарных действий

на неосознаваемый уровень сопровождается моменталь-

ным <усмотрением> того, что вначале требовало развер-

нутого процесса мышления.

Рассмотрим такой алгебраический пример:

...

Чему равно это выражение? Одним словом, в ответе -

единица. Так? Так. А теперь посмотрим, на что опиралось

решение. Оно опиралось на непосредственное <видение>

того, что, например, в числителе имеется неполный квад-

рат суммы и разность квадратов, а в знаменателе -

разность кубов; на знание их разложения; на момен-

тальное использование правила сокращения одинаковых

сомножителей в числителе и знаменателе; на знание того,

что 1 - это и 1`2 и 1`3, и т. д. Все эти <видения>, <ис-

75

пользования правил>, <знания> - автоматизированные

умственные действия, путь к которым состоял из многих

и многих шагов, которые мы проделали, начиная с обу-

чения в первом классе.

На этом мы заканчиваем знакомство с первым под-

классом неосознаваемых механизмов и переходим ко вто-

рому - 6) явлениям неосознаваемой установки.

Понятие <установка> заняло в психологии очень важ-

ное место, наверное, потому, что явления установки про-

низывают практически все сферы психической жизни

человека.

В советской психологии существует целое направле-

ние - грузинская школа психологов - которое разраба-

тывает проблему установки в очень широком масштабе.

Грузинские психологи являются непосредственными уче-

никами и последователями выдающегося советского пси-

холога Дмитрия Николаевича Узнадзе (1886-1950),

который создал теорию установки и организовал разра-

ботку этой проблемы силами большого коллектива.

Собственно теорию установки я с вами разбирать не

буду: это большая и сложная тема. Ограничусь знаком-

ством с явлениями неосознаваемой установки.

Прежде всего, что такое установка. По определению,

это - готовность организма или субъекта к совершению

определенного действия или к реагированию в опреде-

ленном направлении.

Замечу, что речь идет именно о готовности к пред-

стоящему действию. Если навык относится к периоду

осуществления действия, то установка - к периоду, ко-

торый ему предшествует.

Фактов, демонстрирующих готовность, или предвари-

тельную настройку организма к действию, чрезвычайно

много, и они очень разнообразны. Как я уже говорила,

они относятся к разным сферам психической жизни ин-

дивида.

Например, ребенок задолго до годовалого возраста,

пытаясь взять предмет, подстраивает кисть руки под его

форму: если это маленькая крошечка, то он сближает и

вытягивает пальцы, если это круглый предмет, он ок-

ругляет и разводит пальцы и т. д. Подобные пред на-

стройки позы руки иллюстрируют моторную установку.

76

Спринтер на старте находится в состоянии готовности

к рывку - это тоже моторная установка.

Если вы сидите в темной комнате и со страхом ждете

чего-то угрожающего, то иногда и в самом деле начинаете

слышать шаги или подозрительные шорохи. Поговорка

<у страха глаза велики> отражает явления перцептивной

установки.

Когда вам дается какой-нибудь математический при-

мер, выраженный в тригонометрических символах, то у

вас создается установка решать его с помощью формул

тригонометрии, хотя иногда это решение сводится к про-

стым алгебраическим преобразованиям. Это пример ум-

ственной установки.

Состояние готовности, или установка, имеет очень

важное функциональное значение. Субъект, подготовлен-

ный к определенному действию, имеет возможность осу-

ществить его быстро и точно, т. е. более эффективно.

Но иногда механизмы установки вводят человека в

заблуждение (пример необоснованного страха). Приведу

вам еще один пример, на этот раз заимствуя его из

древнекитайского литературного памятника.

<Пропал у одного человека топор. Подумал он на

сына своего соседа и стал к нему приглядываться: ходит,

как укравший топор, глядит, как укравший топор, го-

ворит, как укравший топор. Словом, каждый жест, каж-

дое движение выдают в нем вора.

Но вскоре тот человек стал вскапывать землю в долине

и нашел свой топор. На другой же день посмотрел на

сына соседа: ни жестом, ни движением не похож он на

вора> [9, с. 271].

Именно <ошибки установки>, которые проявляются

в ошибочных действиях, восприятиях или оценках, от-

носятся к наиболее выразительным ее проявлениям и

раньше всего привлекли внимание психологов.

Надо сказать, что не всякая установка неосознаваема.

Можно сознательно ждать страшного - и действительно

видеть страшное, можно осознанно подозревать человека

в краже топора - и действительно видеть, что он ходит,

<как укравший топор>.

Но наибольший интерес представляют проявления

именно неосознаваемой установки. Именно с них и на-

77

чались экспериментальные и теоретические исследования

в школе Д. Н. Узнадзе 11131.

Основные опыты, которые явились отправной точкой

для дальнейшего развития концепции Д. Н. Узнадзе, про-

ходили следующим образом. Испытуемому давали в руки

два шара разного объема и просили оценить, в какой

руке тар больше. Больший шар, предположим, давался

в левую руку, меньший - в правую. Испытуемый пра-

вильно оценивал объемы шаров, и проба повторялась:

снова в левую руку давали больший шар, а в правую -

меньший, и испытуемый снова правильно оценивал объе-

мы. Снова повторялась проба, и так раз пятнадцать

подряд*.

Наконец, в очередной, шестнадцатой, пробе неожи-

данно для испытуемого давались два одинаковых шара

с той же самой инструкцией: <сравнить их объемы>.

вот оказалось, что испытуемый в этой последней, KOн-

трольной пробе оценивал шары ошибочно: он восприни-

мал их снова как разные по объему. Зафиксировавшаяся

установка на то, что в левую руку будет дан больший

шар, определяла, или направляла, перцептивный про-

цесс, испытуемые, как правило, говорили, что в левой

руке шар меньше. Правда, иногда ответы были так-

же, как и в установочных пробах, т. е. что в левой руке

шар больше. Ошибки первого типа были названы конт-

растными иллюзиями установки, ошибки второго тi-

па - ассимилятивными иллюзиями установки.

Д. Н. Узнадзе и его сотрудники подробно изучив

условия возникновения иллюзий каждого типа, но я не

буду на них сейчас останавливаться. Важно другое -

убедиться, что установка в данном случае была дейст-

вительно неосознаваемой.

Непосредственно это не очевидно. Более того, можно

предположить, что в подготовительных пробах испытуе-

мые вполне осознавали, что идут однотипные предяв-

ления, и начинали сознательно ждать такой же пробы в

очередной раз.

Повторение проб служило цели укрепления, или фиксации,

установки, соответственно описываемые опыты получили название

экспериментов с фиксированной установкой.

78

Предположение это абсолютно справедливо, и для

того, чтобы его проверить, Д. Н. Узнадзе проводит кон-

трольный эксперимент с гипнозом.

" Испытуемого усыпляют и в состоянии гипноза про-

водят предварительные установочные пробы. Затем ис-

пытуемый пробуждается, но перед тем ему внушается,

что он ничего не будет помнить. Вслед за пробуждением

му дается всего одна, контрольная проба. И вот ока-

ывается, что в ней испытуемый дает ошибочный ответ,

1отя он не знает, что до того ему много раз предъявлялись

*н1ары разного размера. Установка у него образовалась

и теперь проявилась типичным для нее образом.

Итак, описанными опытами было доказано, что про-

цессы образования и действия установки изучаемого типа

не осознаются.

Д. Н. Узнадзе, а за ним и его последователи придали

принципиальное значение этим результатам. Они увидели

в явлениях неосознаваемой установки свидетельство су-

ществования особой, <досознательной>, формы психики.

По их мнению, это ранняя (в генетическом и функцио-

нальном смысле) ступень развития любого сознательного

процесса.

Можно различным образом относиться к той или иной

теоретической интерпретации явлений неосознаваемой ус-

тановки, но безусловный факт состоит в том, что эти яв-

ления, как и рассмотренные выше автоматизмы, обнару-

живают многоуровневую природу психических процессов.

Перейдем к третьему подклассу неосознаваемых ме-

ханизмов - в) неосознаваемым сопровождениям со-

знательных действий.

Не все неосознаваемые компоненты действий имеют

одинаковую функциональную нагрузку. Некоторые из

них реализуют сознательные действия - и они отнесены

к первому подклассу; другие подготавливают действия -

и они описаны во втором подклассе.

Наконец, существуют неосознаваемые процессы, ко-

торые просто сопровождают Действия, и они выделены

нами в третий подкласс. Этих процессов большое коли-

чество, и они чрезвычайно интересны для психологии.

Приведу примеры.

Вам, наверное, приходилось наблюдать, как человек,

орудующий ножницами, двигает челюстями в ритме этих

движений. Что это за движения? Можно ли отнести их

к двигательным навыкам? Нет, потому что движения

челюстями не реализуют действие; они также никак не

подготавливают его, они лишь сопровождают его.

Другой пример. Когда игрок на бильярде пускает шар

мимо лузы, то часто он пытается <выправить> его движе-

ние вполне бесполезным движением рук, корпуса или кия.

Студенты на экзаменах часто очень сильно зажимают

ручку или ломают карандаш, когда их просишь, напри-

мер, нарисовать график, особенно если они в этом гра-

фике не очень уверены.

Человек, который смотрит на другого, порезавшего,

например, палец, строит горестную гримасу, сопереживая

ему, и совершенно этого не замечает.

Итак, в группу процессов третьего подкласса входят

непроизвольные движения, тонические напряжения, ми-

мика и пантомимика, а также большой класс вегетативных

реакций, сопровождающих действия и состояния человека.

Многие из этих процессов, особенно вегетативные

компоненты, составляют классический объект физиоло-

гии. Тем не менее, как я уже сказала, они чрезвычайно

важны для психологии. Важность эта определяется двумя

обстоятельствами.

Во-первых, обсуждаемые процессы включены в обще-

ние между людьми и представляют собой важнейшие

дополнительные (наряду с речью) средства коммуни-

кации.

Во-вторых, они могут быть использованы как объек-

тивные показатели различных психологических харак-

теристик человека - его намерений, отношений, скрытых

желаний, мыслей и т. д. Именно с расчетом на эти

процессы в экспериментальной психологии ведется ин-

тенсивная разработка так называемых объективных ин-

дикаторов (или физиологических коррелятов) психоло-

гических процессов и состояний.

Для пояснения обоих пунктов снова приведу примеры.

Первый пример будет развернутой иллюстрацией того,

как можно непроизвольно и неосознаваемо передавать

информацию другому лицу.

80

Речь пойдет о <таинственном> феномене <чтения мыс-

лей> с помощью мышечного чувства. Вы, наверное, слы-

шали о сеансах, которые дают некоторые лица с эстрады.

Суть их искусства состоит в действительно уникальной

способности воспринимать у другого лица так называемые

идеомоторные акты, т. е. тончайшие мышечные напря-

жения и микродвижения, которые сопровождают усилен-

ное представление какого-то действия.

Однажды мне довелось посетить сеанс В. Мессинга,

одного из самых известных <чтецов мыслей>, и я поде-

люсь с вами своими впечатлениями.

Его сеансы обычно проходили так. Из публики пи-

сались в жюри записки с заданиями: жюри (составленное

из зрителей) знакомилось с ними и приглашало автора

одного из заданий на сцену, чтобы тот выступил в роли

мысленного транслятора, или индуктора. Для этого он

должен был, положив свою руку на предплечье В. Мес-

синга, усиленно думать о предстоящем действии. Индук-

тор предупреждался, что, если В. Мессинг будет делать

не то, следует мысленно решительно говорить ему <нет>?

Нужно заметить, что круг задач, которые выполнял

В. Мессинг, был достаточно ограничен. Перед началом

сеанса его ассистент перечислял, что Мессинг не берется

отгадывать: он не воспроизводил задуманные тексты или

стихотворения, не писал под диктовку, не отгадывал

рисунки, ноты и т. п.

А что же он брался делать? Для примера проводились

наиболее выдающиеся случаи его отгадок. Например,

однажды Мессинг отыскал в зале задуманный ряд, по-

дошел к зрителю, сидящему на определенном месте,

вынул у него из кармана пиджака карманные шахматы,

расставил фигуры заданным образом и сделал заданный

ход. Или: нашел книгу, в ней - указанную страницу и

прочитал задуманную строчку.

Пристальный анализ подобных задач показывает, что

все они имеют <маршрутный> или <адресный> характер,

т. е. требуют куда-то пойти, где-то остановиться, что-то

куда-то передвинуть и т.п. И вот человек, усиленно

думая о нужном движении, сам того не замечая, слегка

подталкивает В. Мессинга в нужном направлении и ос-

танавливает в нужном месте.

81

Вы скажете: <Ну хорошо, <подтолкнуть> человека i

тому, чтобы он сошел со сцены в зал, <провести> ег(

по рядам, <остановить> около нужного ряда и места -

это еще возможно. Но как же дальше? Как быть, на

пример, с расстановкой шахмат?>

Отвечу, в подобных задачах Мессингу помогла до-

полнительный прием - совершение непрерывных пробу-

ющих движений, на каждое из которых он получал

сигналы <разрешения> или <запрета>.

Чтобы не быть голословной, поделюсь личным опы-

том: на уже упомянутом сеансе мне посчастливилось

выступить в роли индуктора.

Задуманная мною задача состояла из нескольких простых действий.

Сначала надо было, идя по сцене, описать траекторию восьмерки,

обогнув последовательно стол жюри и стол ассистента, потом пройти

тот же маршрут в обратном направлении, наконец, подойти к роялю

на сцене, повернуть стул сиденьем наружу и сесть на него. Вот и все.

Надо сказать, что Мессинг начинал с того, что приводил индуктора

в особое состояние. Он поставил меня перед собой - учтите, что все

это происходило на сцене, на нас были направлены прожектора, а

также взоры нескольких сот зрителей. К тому же сам Мессинг был

очень возбужден, он <ел> меня глазами, делал перед моим лицом

какие-то пассы, проводил руками по моим рукам, требуя расслабиться,

и в то же время приказывал нервными отрывочными фразами: <Прошу

вас, смотрите на меня, смотрите на меня, смотрите на меня1 Думайте,

думайте) Думайте, думайте!> Потом дал мне руку - рука сильно

дрожала; я подумала, что, наверное, это тоже специальная мера,

чтобы <раскачать> и мою руку и чтобы она лучше <транслировала>

мои намерения.

Наконец, задав очень быстрый темп движения, он двинулся вперед,

так что я за ним еле успевала.

Мы проделали половину <восьмерки>, когда я решила, продолжая

думать о задании, проконтролировать свою руку, чтобы она двига-

тельного ничего не сообщала. Как только я приняла это решение,

Мессинг сделал совершенно ненужную петлю, во время которой мы

чуть вообще не сбежали со сцены. (Надо сказать, что подавляющее

большинство задач до этого решались в зале, и он привык отправляться

в зал.)

Только большими усилиями руки (уже вполне сознательными)

мне удалось вернуть его на нашу <восьмерку>.

Наконец, мы подошли к стулу у рояля - и здесь случилось нечто

совершенно непредвиденное. На стуле случайно оказался кошелек,

кем-то забытый. Кошелек никак не входил в программу, но Мессинг

этого не мог знать. Он схватил кошелек и стал вертеть его в руках.

Я <думала> изо всех сил, что ему не надо этого делать (что выражалось,

как я чувствовала, в энергичных запрещающих сжатиях моей руки)-

Он, конечно, воспринимал эти сигналы, но продолжал искать в ложном

направлении: побежал к своему рабочему столику, открыл кошеле*

и стал выкидывать все, что там лежало.

82

Здесь я уже совсем пришла в ужас, и изо всех сил транслировала

ему <запрещения>, но он только говорил: <Мне больно, мне боль-

но!> -и продолжал действовать в том же духе. Среди прочих вещей

в кошельке оказалась автобусная книжечка. Он ее то вкладывал, то

выкладывал, а в конце концов начал отрывать от нее один билетик

за другим (смотрите, какая изобретательность в поиске!).

Наконец, мне удалось почти буквально <оттащить> его назад к

роялю. Надо сказать, что к этому моменту мне уже захотелось, чтобы

все это поскорее кончилось. Я уже не следила за тем, чтобы не

подавать знаков, наоборот, старалась подавать их изо всех сил.

Итак, мы подошли к стулу, и я стала <думать>, чтобы он его

повернул (такими несколько поворачивающими движениями руки).

И Мессинг начал, действительно, поворачивать стул, но, увы -

вверх ногами! Я усиленно думала, что его надо повернуть не так, а

вот так, но ничего не действовало, 0ц вертел его минуты три; наконец,

стул оказался в нужном положении, и я резко расслабила руку.

Но еще не конец, и Мессинг это чувствовал. Теперь по программе

записки, которая находилась перед глазами жюри, надо было сесть

на стул. И вот эта задача оказалась самой трудной! Ведь она была

<неадресной>! Нужно было придать определенную позу своему телу,

и это-то как раз труднее всего было отгадать по мышечным усилиям

моей руки.

И когда в ответ на мое усиленное думание Мессинг снова начал

переворачивать стул вверх ногами, мне пришлось перейти на старый,

проверенный способ передачи мыслей - сказать ему сквозь зубы:

<Сядьте!> - и только тогда наше выступление закончилось.

Итак, еще раз: во-первых, большая активность и изо-

бретательность при поиске нужного действия и, во-вто-

рых, высокая чувствительность к идеомоторным сигна-

лам - этих двух способностей достаточно для выполне-

ния сложных <адресных> задач при так называемом

чтении мыслей.

Теперь спросим себя: а происходит ли неосознаваемая

передача информации в обыденной жизни, в професси-

ональной деятельности? Конечно, происходит. Вспомним

некоторые виды спорта, которые требуют точного согла-

сования движений партнеров, например, парное фигурное

катание. Хотя этот вопрос и не исследовался специально,

с большой вероятностью можно предположить, что уди-

вительная слаженность у фигуристов достигается за счет

взаимного восприятия мимолетных мышечных напряже-

нии, перераспределений тонуса, незаметных подготови-

тельных движений и т. п. Заметим, что сознание спорт-

сменов обычно занято художественной стороной испол-

нения, так что взаимный обмен двигательной информа-

цией, скорее всего, проходит на неосознаваемом уровне.

83

Возьмем другой пример: боксеры и фехтовальщики.

Должны они уметь разгадывать готовящиеся удары про-

тивника? Обязательно должны. И вот та непрерывная

двигательная активность, в которой находится фехтую-

щий или боксирующий спортсмен, наверняка, направлена

не только на подготовку нужного движения, но и на

маскировку его. Канал общения между противниками

как бы забивается лишними движениями, и последние

организуются как мера предотвращения невольной, не-

осознаваемой передачи информации.

Но сделаем шаг в еще более широкую область -

повседневное общение людей друг с другом. Неосозна-

ваемые и полуосознаваемые компоненты речевой мото-

рики постоянно обнаруживают наши состояния и настро-

ения. Ведь голос человека может приобретать массу от-

тенков: быть глухим, звонким, хриплым, металлическим,

дрожащим, мягким, и всеми этими качествами он обязан

тонической активности голосовых связок и артикуляци-

онного аппарата. Она, как и напряжения руки, далеше

не всегда осознается, особенно ввиду того, что главная

функция речевых движений состоит в передаче смысла

и сознание занято преимущественно этой их стороной

Важно подчеркнуть, что эмоционально-выразительные

сопровождения подобных действий часто- не осознаются

не только лицом, <индуцирующим> сигналы этого рода,

но и тем, кто их воспринимает.

Сколько раз вам, наверное, приходилось наблюдать

как один человек перенимает у другого позы, жесты

манеру говорить, совершенно не замечая этого. Способ-

ность неосознаваемых компонентов общения оказывать на

другое лицо также неосознаваемое действие является од-

ним из самых замечательных их свойств. Можно думать,

что свойство это уходит корнями в биологические меха-

низмы подражания и эмоционального заражения, которые

играют ведущую роль в коммуникации животных.

Сказанного, наверное, достаточно, чтобы понять, по-

чему в экспериментальной психологии издавна предпри-

нимались попытки обнаружить, и по возможности заре-

гистрировать, неосознаваемые компоненты действий и

состояний человека.

84

В качестве примера я приведу одно исследование,

которое было проведено в 20-х гг. нашего века молодым

тогда психологом Л. Р. Лурией, впоследствии ученым с

мировым именем, профессором Московского универси-

тета.

В основу этого исследования был положен так назы-

ваемый ассоциативный эксперимент, предложенный в

начал века К. Юнгом для выявления скрытых аффек-

тивных комплексов. В таком эксперименте испытуемому

обычно предъявляют длинный список слов, на каждое

из которых он должен ответить первым приходящим в

голову словом.

А. Р. Лурия внес в описанную методику следующую

модификацию: он спросил испытуемого "вместе с произ-

несением ответного слова нажимать на очень чувстви-

тельный датчик (это была мембрана пневматического

барабанчика). Таким образом, словесный ответ сочетался,

или сопрягался, с моторной ручной реакцией, ввиду чего

методика в целом и получила название сопряженной

моторной методики А. Р. Лурии [69].

И вот что оказалось. Если предлагаемое слово было нейтральным,

то через положенное время, в среднем спустя 2-3 с, следовал ответ

(например, дом - окно, стол - стул) и запись моторной реакции

имела острый пик, который означал уверенное нажатие на датчик.

Если же предлагалось эмоционально окрашенное слово, то время

речевой реакции увеличивалось до 10-25 и более секунд, но это было

известно и раньше. Что же касается моторного ответа, то он тоже

задерживался, но до явного нажатия в руке разыгрывалась своего

рода <тоническая буря>: на записи руки можно было видеть подъемы

и спады, снова подъемы, дрожь и т. п. Все это отражало <смятение>

испытуемого в период подыскания подходящего ответа.

Эта методика была применена А. Р. Лурией к лицам, которые

находились под следствием и подозревались в преступлении.

Вот один пример. Субъекту, причастному к убийству, дается слово

<полотенце> (для него это значимое слово, так как во время преступ-

ления жертва при сопротивлении поранила ему руку и он оторвал

кусок полотенца, чтобы перевязать рану). Следует период молчания

в течение 7 с. Одновременно в моторной сфере наблюдается тоническое

волнение,- на записи медленно поднимается <горб> с неровной, ко-

леблющейся формой; внешняя же реакция так и не наступает [69,

с. 21.

В настоящее время высокая техническая оснащенность

психологического эксперимента позволила изучить и при-

менять в целях диагностики различных психических со-

85

стояний человека (эмоционального возбуждения, напря-

жения, стресса, концентрации внимания и др.) десятки

объективных индикаторов. Среди них и традиционные

физиологические показатели, такие как пульс, частота

дыхания, кровяное давление, электрическая активность

мозга и такие недавно изученные индикаторы, как, на-

пример, микродвижения глаз, зрачковая реакция и др.

Любопытные результаты были получены в одном аме-

риканском исследовании, где для выявления эмоцио-

нальных состояний использовалась регистрация ширины

зрачка.

Испытуемым-студентам (мужчинам и женщинам) предъявлялись

картины различного содержания. Среди них были фигура обнаженного

мужчины, фигура обнаженной женщины, изображение матери с ре-

бенком и пейзаж.

Как видно на рис. 4, у испытуемых-мужчин ширина зрачка ока-

залась наибольшей при рассматривании фигуры женщины, а у жен-

щин - при восприятии матери и ребенка. Кстати с помощью этого

метода оказалось возможным выявлять лиц-гомосексуалистов.

Рис. 4. Изменение ширины зрачка (неосознаваемый компонент

эмоциональных реакций) при восприятии различных изображений.

В целом в ходе исследований подобного рода обна-

ружилась следующая важная в теоретическом и практи-

ческом отношении закономерность. Когда перед челове-

86

   ком возникает задача овладения собственными выразительными реакция-

ми, то он решает ее с разным успехом в  отношении  реакций  различного

типа.

   Легче всего  человеку  удается  контролировать  внешние воздействия

(слова, движения, и пр.), заметно труднее - мышечную тонику (позу, ми-

мику, интонацию).  Наконец, на последнем месте оказываются такие веге-

тативные компоненты действий,  как слезы, дрожь, изменения зрачка и т.

п. Из сказанного ясно, что мало осознаваемые реакции могут быть наибо-

лее информативными и, возможно, наиболее действенными в плане передачи

эмоциональных состояний в процессе общения.