Буду признателен, если поделитесь информацией
в социальных сетях
|
Я доступен по
любым средствам связи , включая видео
|
 |
 |
 |
| МЕНЮ САЙТА | |||
| Библиотека 12000 книг | ||
Видеоматериалы автора сайта
Код доступа 2461537
|
Жаров, Ермакова-Сыроедение, чистоедение, голодание. |
|
Выдержки из произведения
Ермакова Светлана, Жаров Леонид Сыроедение, чистоедение, голодание: семейный опыт.
Аннотация Существует мнение, что человек — это то, что он ест. С этим нельзя не согласиться. Белки, жиры, углеводы и витамины — все это мы употребляем в виде различных продуктов, имеющих самый разный вкус и внешний вид. И без всего этого человек не может существовать. Перевес какого-либо из этих веществ в ту или другую сторону ведет к дисбалансу, а значит — к болезням. А как же надо питаться, чтобы быть здоровым? Самый верный ответ можно получить только опытным путем, испробовав на себе к чему ведет потребление мяса и жареной картошки, а к чему — вегетарианская пища. Авторы книги называют себя «полусыроедами». Когда-то они питались, как большинство людей, всем, что хочется, и при этом жизнь их особо не радовала. А потом они перестали есть животные продукты и превратились, по их выражению, в «веселожителей» с надеждой в будущем стать долгожителями. В книге множество полезных советов, которые невозможно найти у теоретиков питания. Ведь вся ценность советов и заключается в том, что их кто-то уже испробовал на себе и получил положительные результаты. Книга написана в форме нескучного дневника, прочитайте его, и наверняка житейский опыт двух энтузиастов сырого вегетарианского питания и голодания поможет вам стать здоровее, веселее и успешнее в жизни.
ОБ АВТОРОВ Об авторах расскажем только цифрами. Они поженились и решили прожить вместе 100 лет. Пока прошло 20. Из них 8 лет Светлана и Леонид не едят никаких животных продуктов и называеют себя «полусыроедами». Есть и опыт чистого сыроедения – целый год. А последний год они проводят сухое голодание – пятидневные серии.
ОТ АВТОРОВ В книге вы не найдете истории нашего исцеления от смертельных болезней: мы и не болели. Извините. Но мы становимся все живее. И наши мысли все здравее. Не знаем, будем ли долгожителями, но мы уже давно — «веселожители». Это очень увлекательно — становиться здоровее и веселее самих себя, прежних... Наш сайт http://www.leonid-svetlana.ru/
НЕ ХОТИМ ЖИТЬ БЫСТРОРАСТВОРИМОЙ ЖИЗНЬЮ Лучший способ уязвить врагов — жить долго. Лучший способ одарить друзей — жить долго. Хотите много съесть, много прочитать, много повидать — живите долго. Хотите добиться признания — живите долго. Но здорово, весело, без одышки. В тридцать лет мы поняли: советский человек начинает жить в пятьдесят. Оказалось — правда. Только одно слово изменить надо — будет звучать так: умный человек начинает жить в пятьдесят. Дети выросли (с тобой не живут, если ты умный). Квартира есть (небольшая, чтобы не приезжали гости, — если ты умный). Здоровье тоже в наличии (а больше тебе ничего и не надо, если ты умный). Мы давно ждали, когда наступит пятьдесят, потому что это время нашей правды. Ведь мы тратили немало сил на бег, зарядки и плавание, немало времени на дорогу в Тюмень от озера Большой Тараскуль (где живем уже двадцать лет) и обратно, и почти все деньги мы тратили на овощи, фрукты и орехи, потому что это наша основная пища. Многие считали нас слегка чокнутыми или совсем чокнутыми, а мы отвечали: «Подождите, вот стукнет нам пятьдесят — тогда поговорим». Ну вот, нам уже за пятьдесят. Поговорим? ВЕГЕТАРИАНЦА УЗНАТЬ ЛЕГКО: ОН С ТРЕМЯ СУМКАМИ Я СТАЛА ВРАЧОМ СВОЕГО РЕБЕНКА Светлана Два события произошли почти одновременно: мой трехлетний сын Иван заболел хронической пневмонией — хрипы, хрипы, хрипы в легких, и антибиотики не помогают. У меня — нервное истощение, зависть к любой маме, которая идет по улице с малышом: мой малыш лежал в больницах. Второе событие — ничтожное на первый взгляд: книга Владимира Леви «Разговор в письмах», и там — о вреде мяса, о раздельном питании, о пользе сырых растений. Как это применить к ребенку? В больницах я сама съедала первое-второе блюдо, чтобы не было подозрений у врачей, а Ивана кормила принесенными орехами и фруктами. Но скандал все-таки получился. Пришлось подчиниться правилам больницы. Когда эти правила не помогли и была назначена операция, я просто забрала сына домой: решила сама стать врачом собственного ребенка. С каждым годом хрипы обнаруживались все реже; питание наше становилось все лучше, продукты все натуральнее. Бутерброд с сыром Иван получал, только сжевав предварительно пару морковок или кусок капусты. Потом Иван научился голодать, и все обострения проходили после нескольких дней голодания. В 20 лет он перестал есть хлеб, и вскоре хрипы исчезли. В 24 он перестал есть мясо; голодает дважды в год по неделе. Чувствует себя хорошо. ДА, БЫЛ ЗЕЛЕНЫЙ, КАК ОГУРЕЦ, А СТАЛ КРАСНЫЙ, КАК ПОМИДОРЧИК Леонид До трех лет он не болел. Даже насморка не было. А потом в поликлинике ему сделали три прививки сразу. И сбили иммунитет. У Ивана много родственников-врачей, лечили его изо всех фармакосил, но все чаще по ночам Света слышала, как хрипит его легкое. В тридцать лет она начала седеть. Когда мы зажили вместе, Ивана при первой возможности брали с собой в лес или на стадион. Да, стало получше, но в детском саду он больше месяца не выдерживал — начинал болеть. Однажды мы шли и обсуждали одну дуру, которая пыталась испортить нам настроение. И вдруг у меня сказалось: — Пора их всех посылать! Что нам тут — медом намазано? Света засмеялась: — Правильно! Поехали-ка в деревню! Мы пожали друг другу руки, пришли домой, отпечатали объявления на обмен квартиры. И через месяц оказались живущими у озера, в сосновом лесу. Скоро Иван сказал: — В городе я был зеленый, как огурец. А тут стал красный, как помидорчик. Лечение, конечно, было. Когда он приходил совсем заледенелый, Светлана заставляла его согревать ноги в тазике с горячей водой. Но таблеток никаких мы не давали; если случалась температура — голодал. Но оказалось, что деревня — не гарант здоровья. Иногда мы уезжали на месяц, а Иван оставался с бабушками. Ничего не менялось, только еда: внучку жарились котлетки, пирожки, лепились пельмешки. И часто наступало ухудшение здоровья, хрипы, кашель... приходилось опять голодать дня два-три, чтобы прийти в норму. Ох, и тяжелая же это вещь — легкое дыхание! Да и сами мы приехали в деревню совсем не молодцами. После трудных разводов в первых семьях мы сдали: я приобрел бессонницу, а Светлана — нервное истощение, у нее постоянно болела голова... КАК МЫ ПРОСТИЛИСЬ С КОЛБАСКОЙ?.. Светлана Заметьте, ее так зовут — колбаска. Ласково. Вот Геннадий Малахов (у него сейчас учится вся страна, как не умереть в пятьдесят лет) пишет в своем дневнике, что боролся с колбаской несколько лет; даже в первый день после голодания, бывало, он ел «морковку, картошку мятую с колбаской, халву». Самое трудное — разорвать первый круг. У многих (уверена!) этот круг — колбасно-сосисочный. Самое трудное, по нашим наблюдениям, — отказаться от мяса. Все остальные отказы получаются легче (может, потому, что уже умеешь отказываться). Слышали, наверное, фразу: — Я видел вашего сына с сигаретой. Но — точно — не слышали: — Я видел вашего сына с котлетой. А мы уверены: котлеты опаснее. «Пьяница может состариться, обжора же — никогда». Пять лет назад мы еще ели курочек из своего курятника. Прочитали одну фразу в одной книге — и перестали «куроедствовать». * * * О книге сейчас напишу. Но сначала о фразе. Ищите фразу. Свою. Короткую, простую, действующую на вас, как ожог. Если хотите попрощаться с чем-то или с кем-то — ищите фразу. Иногда мы зовем хороших людей — поговорить. Видим: хотят с кем-то попрощаться — и не могут. Зовем. Предупреждаем: — Сейчас будет много фраз, а ты выбери свою. На кого-то действует один довод, на кого-то другой... Одна наша уж слишком сердобольная знакомая никак не могла бросить мужа-пьяницу. И себя не жалко, и детей не жалко... Твердит одно: «Он без меня погибнет». — А может, с тобой погибнет, — говорим. Смотрим: лицо изменилось. Добавляем: — Может, ты занимаешь чужое место? Может, ему другая женщина нужна, вот он и пьет с тобой. А с другой — не будет. * * * Когда говорят: я без мяса не наемся, хочется сказать, что мясо — не еда. Это мы и прочитали в книге Арнольда Эрета: «Мясо никоим образом не есть средство питательное; оно гниет и разлагается в кишечнике; но процесс разложения возникает сперва не в желудке, а сейчас же после убоя... Яды гниения действуют на человека возбуждающе и поэтому дают иллюзию питательного свойства». Примерно то же — и вскоре — мы прочитали в книге Атерова: «Клетки убитых животных или клетки молока, выдоенного из организмов животных, умирают сразу же, а затем начинают разлагаться и превращаться в яды». (Прошу прощения у автора: его фразы иногда неудобоваримы, как мясо; видимо, виноват перевод; поэтому я чуть исправляю их): «Человек не является существом, питающимся падалью. Он не может, подобно другим плотоядным, схватить муху из воздуха и проглотить ее живьем или же разорвать на кусочки жертву, чтобы насытиться». * * * Может, Эрет и Атеров неправы; может, мясо и не гниет, будучи так аппетитно проглоченным. Удивительно, но человеческий организм и происходящие в нем процессы изучены очень мало: а что может быть важнее? Ладно, не гниет. Тогда почему от мясоедов так дурно пахнет? К людям от сорока пяти лет уже страшновато подходить близко... Особенно это касается мужчин (едят много мяса), особенно в поезде, когда они снимают ботинки. Нет, извините, особенно в гостинице, если у вас общий санузел. О-о-о... Как-то мы уговаривали одного умного (но уже побывавшего в реанимации) попрощаться с колбаской. Он послушал и сказал: — Вы меня убедили. Знаете, чем? У вас дыхание приятное. (Дело было на банкете, играла музыка, сидеть пришлось близко.) Да, первое, что с вами произойдет после «похорон» бутерброда с колбаской, — ваше дыхание станет приятным. Даже утром, после сна. (Но надо не просто исключить из рациона мясо; надо исключить и хлеб.) * * * Для жен, которые хотят показать эту главу мужьям: не давите! Можете раздавить! Настоящее «нет» человек говорит себе сам, иначе скоро «нет» переходит в «чуть-чуть», потом — в «иногда», потом — в «да». Лучшее, что вы можете сделать для мужа, — молодеть и здороветь на его глазах. Не зовите его бегать; одевайтесь поярче — и убегайте. Мужчина создан, чтобы догонять. Этот не побежит — побежит другой. Двигайтесь! * * * Самое обидное в этой жизни — мы все узнали поздновато: Эрета прочитали в 1993 году, а написана книга в 1912-м. Атеров написал свое «Сыроедение» в 1963 году, но мне было тогда всего одиннадцать... Все чаще приходит в голову, что любое государство заинтересовано, чтобы пенсионный народ быстрее умирал. * * * Интересна судьба Антона Чехова, умершего от чахотки в сорок с небольшим. Его вылечило бы голодание, а не курение. Эх, не знал, сожалели мы много раз. Но потом прочитали: друг Чехова, Суворин, не просто голодал, но и писал об этом, и людей лечил... Вот тебе и человек, в котором все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и мысли. А прямая кишка? Цитирую Эрета: «Теперь я открою последнюю тайну чахотки. Если кормить таких больных только «слизью» (каша, молоко, жирное мясо),то выделению слизи не будет конца, пока легкие сами не начнут распадаться и не появятся, наконец, и „бациллы", — смерть в таком случае неминуема... Теперь знают, что мясо, сыр и все органические вещества при процессе разложения благоприятствуют и размножению бацилл... но бациллы являются не причиной, а продуктом болезни». * * * И три цитаты из Атерова: «Одно время в некоторых азиатских странах преступники, приговоренные к смерти, кормились только лишь блюдами из вареного мяса. На такой диете они обычно умирали в течение 28—30 дней, тогда как в результате полного голодания человек может оставаться живым в течение даже 70 дней. Это означает не только то, что вареное мясо — никуда не годный пищевой продукт, но даже и то, что токсины, им выделяемые, являются настоящим ядом, убивающим человека в сравнительно короткий срок». «Возьмите для примера мой собственный случай: в результате потребления мяса и других вареных продуктов в течение 52 лет я потерял силу и не мог подняться даже на две ступеньки, не почувствовав одышки; а ныне, после отказа от всего этого, за восемь лет я так укрепил здоровье, что сейчас могу взбежать на гору с почти невероятной легкостью». «Лично я полностью очистил суставы своих ног от всех подагрических узлов, но если я в какое-то время изменял своему режиму и начинал есть мясо, то несколькими часами спустя я вновь обнаруживал, что мочевая кислота скапливалась в суставах больших пальцев ног. Я часто проделывал такие эксперименты в начале своего сыроедения. И действительно, возвращение мочевой кислоты в суставы — дело несложное, и пути к этому широко открыты. Стоит только маленький кусочек мяса ввести в организм, как это приводит к образованию мочевой кислоты, которая вновь начинает скапливаться в своих излюбленных местах». * * * Трудность нашего вегетарианства в одном: приходится всегда ехать из города с тремя тяжелыми сумками. В сумках — фрукты. МОЯ АПЕЛЬСИНОВАЯ ЗИМА (дневник 1996 г.) Светлана Вчера гуляла по настоящей зимней (белой!) дороге. Смотрела вверх, на настоящее синее с настоящим розовым, и хотела жить настоящей жизнью. Прошла студентка с сумкой, в сумке сигареты. Запах от студентки чуется за пять метров в настоящем-то воздухе. Когда я была студенткой, то тоже курила и заедала жареным мясом с жареной картошкой. Все другое казалось невкусным. К первому курсу у меня уже был гастрит. Проработав три года после вуза, я «насидела» еще остеохондроз и одышку. Тут решил родиться Иван и спас меня, нагрузив собой, своей коляской и сумкой со всем запасным детским имуществом. Но к шести годам (три из которых он кашлял) я приобрела профессиональную болезнь матери городского ребенка — невроз. Мне хотелось только тишины, а ее не было нигде в городе. * * * И вот десять лет я хожу под соснами и думаю: неправда, что к хорошему привыкаешь; не такое уж оно хорошее. А вчера — ко всему «хорошему» — встретила свою приятельницу Алену. — Ой, чем ты лицо мажешь? Этой зимой меня замучили городские приятельницы: — Ой, чем ты лицо мажешь? То ли ужасаются, то ли восхищаются — не поймешь городских. Алена (она девушка простая) говорит: — Такая ты свеженькая, рыженькая такая. — Да я просто ем апельсины. — Апельсины... дорого ведь! — А колбасу-то я не ем! Ну, дальше обычный разговор: про мое «сорокалетнее здоровье» и про ее «тридцатилетние болезни». Алена мной восхищается, за это я даю ей полезный совет. Хоть и знаю, что бесполезно: моими лекарствами никто не лечится. Верят врачам, которые, по статистике, болеют чаще своих пациентов, потому что надеются на лекарства. * * * Походив в общественную — у озера — баню, я поняла: люди любят болеть, чтобы привлечь к себе внимание, стать значительнее. Люди гордятся болезнями, как почестями. Говорят любовно: у меня букет болезней... Мол, хорошо пахнет! Обычный банный разговор: — Так голова утром закружилась, чуть не упала. — Голова! Вот я себя до такого давления довела — «скорую» вызывали! Зимой я хожу в баню босая, в шлепанцах; захожу и жду испуга чьей-то городской гостьи, не привыкшей к моим странностям. А привыкшие сначала ругали, как девочку, потом ждали, когда я заболею, теперь хвалят и говорят: ты закаленная, а нам нельзя. А я не закаленная, не заговоренная. Не закодированная, я не пью новомодный дорогой бальзам и даже старомодную бесплатную мочу. Лечусь просто едой, а иногда — отсутствием еды. * * * Нашу еду мы называем обезьяньей: фрукты-овощи и орехи-семечки (с деревенскими добавками: молочными, яичными). Когда спрашивают: почему обезьянья? — шутим: — Ну, на автобусе в город долго ехать, будем по деревьям «доскакивать». Процесс превращения начался три года назад. Мы и раньше знали об этом (и кто не знает, что надо больше есть растительного?). Читали Брэгга и Шелтона, но, как все, видели в Брэгге проповедника голодания, а в Шелтоне — идеолога раздельного питания. А они, прежде всего, — проповедники живой, солнечной, растительной пищи. Но эти авторы не убедили. Точнее, мы не готовы были быть убежденными (хотя уже знали, что здоровеем потому, что не едим мясного, консервированного, копченого, жареного и сахарного). Убедила книга в сорок страниц. Арнольд Эрет, «Лечение голодом и плодами». Написана в 1912 году. Суть ее: «Здоровее всего человеку питаться фруктами, и их понадобится совсем немного; плоды — самая совершенная пища». * * * В ту зиму наш Леонид ел много хлеба... В его первой семье были денежные затруднения, и он почти все свои деньги отдавал туда. Я, прочитав Эрета, сообщила, что мука и хлеб так же вредны, как и мясо, и я этому верю. Реакция была мужская: — Но я же не наемся! — Ты прочитай сначала! И вспомни, как спать хочется от блинов. Через час (за это я его люблю) Леонид без всякой «тоски во рту» (за это я его люблю) попрощался с булками и блинами (за это я его люблю). * * * Я же вскоре записала в своем блокноте (где отмечаю свои усилия не толстеть и результаты этих усилий) о плюсах плодовой диеты: • Вкусно (все любят фрукты, орехи, семечки). • Можно есть много (иногда я ем целый день; вместе с книжкой на подставке — лучший для меня отдых). • Не надо готовить (это в наших безводопроводных условиях — спасение). • Красота (да, у меня все стало видимо лучше — кожа, зубы, волосы. И что-то еще — невидимо). • Здоровье (давление не давит, колит — не колет, перистальтика — не перестает. Даже голова не болит профессионально). • Энергия (бывают — нечасто — месяцы, когда набирается шестьдесят выступлений. А ведь мы не ножкой топаем, не ручкой хлопаем: мы убеждаем и переубеждаем — сколько для этого нужно энергии?). Минусы: Дорого (по сравнению с чем?). На этом запись кончилась, но я продолжу (для себя), потому что все же говорю иногда: дорого! А потом спрашиваю себя: по сравнению с чем? И покупаю на предпоследние деньги (остаться с последними мы себе не позволяем) апельсины. Да, по сравнению с чем? Сколько стоит сознание того, что ты не можешь заболеть? И знаешь, как вылечить почти любую болезнь? Сколько стоит чувство того, что ты после сорока вполне молода и долго будешь такой? Сколько стоит уверенность, что будешь нравиться мужчинам, пока будет энергия (энергия — вот что притягивает мужчину)! Сколько стоит радость того, что жизнь только начинается и все радости впереди? А может ли быть иначе, если ты питаешься лекарствами? * * * Ох, и удивились вчера, прочитав в газете рецепт от какой-то болезни: возьмите морковь и долго варите ее с сахаром... Кто-то ломает качели, кто-то пишет на стенах мат, кто-то советует людям, как из лекарства сделать отраву. Зачем варить морковь? Зачем долго? Зачем с сахаром? Что случается со мной, когда я ем (честное слово, вкусный!) овощной суп? Я лечу себя настоем из десяти компонентов: моркови, кабачка, свеклы, капусты, картошки, укропа, лука, чеснока, тмина, петрушки... Да еще саморощенных! А когда я съедаю всего пол-апельсина... я делаюсь легкой, и кажется — взлетаю. У американцев свежевыжатый апельсиновый сок — почти обязательная добавка к кофе... Понимаю. Книжек Эрета мы купили много и подарили уже штук десять. Но никто не соблазнился. И мы давно уже перестали уговаривать хороших людей жить долго; они хотят умирать. То есть они хотят жить, но не настолько, чтобы отказаться от пельменей. ХЛЕБ ВСЕМУ ГОЛОВА. НО ГОЛОВА - БОЛЬНАЯ (дневник 1996 г.) Светлана Когда люди узнают, что мы не едим хлеба, они восклицают: — Совсем?! Началось это... Обычно говорят: я прочитал книгу — и стал другим. Думаю, это неточное самонаблюдение. Человек — до книги, до встречи — готов стать другим. Когда он приходит советоваться о чем-то, он не ждет совета. Он на самом деле приходит за поддержкой того решения, которое уже принял, пусть он и не совсем осознает это. Мы, кстати, спрашивали у многих: кому удалось переубедить человека? Мало кому. А тот, кому удалось, жалеет об этом, потому что ничего хорошего из этой истории не вышло. Убеждение — процесс отнюдь не минутный. Так и у нас. Мне показалось, что судьба привела, раздела и завела в парилку общественной бани поселка Большой Тараскуль нашу приятельницу и продавщицу свежего молока Андреевну. Андреевна всегда была толстой, а тут — не узнать —>- похудела. Объяснила так: — Есть ничего не могу, что-то с желудком. Купила книжечку про сырое питание, стала есть все сырое — выжила. Могу, Света, подарить: у меня таких книжечек две. В тот же вечер, по пути из бани, я зашла к Андреевне за книжкой. Значит, я ее искала! Значит, думала, что делать со своей ноющей после каждой поездки в город головой! * * * Я уже упоминала эту книжечку, почти брошюрку. Арнольд Эрет «Лечение голодом и плодами». Конечно, все это мы читали и прежде (журнал «Физкультура и спорт» регулярно печатал такого рода литературу), но автор сумел убедить. Точнее, мы были готовы убедиться. Придется цитировать, и много. Я не врач, а всего лишь сорокапятилетняя здоровая женщина. Когда мне будет хотя бы семьдесят и я буду весело щелкать своими — не вставными — зубами, тогда можно будет цитировать только себя. А пока нас зовут Леня и Света, или просто «ребята», и говорят: — Ну, в вашем возрасте... — А сколько нам? — Лет тридцать пять, если подумать, приглядеться... Кто ж нам, ребятам, поверит? Придется цитировать. Но для особо въедливых умов: у вас есть знакомые здоровые врачи? Нет? Тогда почему надо верить врачам, которые не могут вылечить даже самих себя? * * * Эрет: «Если картофель, хлебную муку, рис долго кипятить, то получится студенистая слизь, или клейстер, которым пользуются переплетчики и столяры. Это слизистое вещество скоро делается кислым, переходит в гниение, дает почву для развития грибков, плесени и бацилл. При пищеварении, которое химически представляет собой ту же варку, эта слизь, этот клейстер станет также отделяться, ведь кровь может пользоваться только переваренным, полученным из крахмала виноградным сахаром... В течение жизни кишечник и желудок мало-помалу так „заклеиваются" и покрываются слизью, что клейстер растительного происхождения и клей животного (от мяса, молока) переходят в гниение, закупоривают кровеносные сосуды, и, в конце концов, застоявшаяся кровь должна разлагаться... Кто не желает согласиться с тем, что стенки пищеварительного канала должны со временем засориться, с тем все равно ничего не поделаешь. Тут и кроется объяснение, почему большинство вегетарианцев, несмотря на их хваленое меню, все-таки нездоровы. Если вегетарианцы не перейдут вскоре только на естественную пищу или не сократят количество поглощаемой пищи, то вегетарианству в его настоящем виде грозит опасность утратить свое значение... Конек вегетарианской пропаганды заключается в том, что питание мясом неестественно. Но так же неестественны хлеб, сыр, молоко и т. д. Все, что приготовила человеческая рука или мнимо улучшила, есть зло... Почти все попытки поста (голодание, бесслизистая диета) терпят неудачу от того, что с принятием неслизистой пищи старая слизь будет обильно выделяться, пока организм совершенно от нее не очистится и не выздоровеет... В совершенно здоровом организме так называемая слизистая оболочка должна быть у людей не белой и беловатой, но чистой и красной, как у животного... Каждый может узнать, как долго после поста или при фруктовой пище можно работать или ходить, не чувствуя никакой усталости». * * * Мы к тому времени имели опыт голодания и бесслизистых фруктово-овощных диет (муж — для здоровья, а я — для похудания). И мы уже знали эту легкость, этот прилив сил после того, как перестанешь хотя бы несколько дней есть блины и пирожки. Замечали мы не раз и другое: как хочется спать и не хочется двигаться после этих самых пирожков. Жизнь не позволяла нам спать и заставляла двигаться. Мы искали источники энергии. * * * Но среди всех многослизистых нездоровых продуктов есть один просто убийственный — это наш хлеб. «Всему голова». Может, и голова, но больная. Я убедилась в этом еще в шестнадцать лет. Невинные девчушки бегали в магазин за невинными булочками, торопливо глотали их на ходу, чтобы не опоздать на урок. Жрицы булочек. И в результате к концу десятого класса я попала в больницу с гастритом. * * * Весной и летом мне приходится кормить друзей и подружек сына, которые приезжают к нам и отдохнуть, и поработать. Половина из них загибаются от гастрита, совершенно не понимая, что это и откуда это. Жрицы и жрецы булок! Незнающие дети незнающих родителей! Цитирую для них Геннадия Малахова: «Ввиду того что хлеб изготовляется из зерна, которое перемолото, отделены оболочка и зародыш, он сильно теряет свою пищевую ценность. Люди, употребляющие в основном хлебобулочные изделия, становятся похожими на шары. В этом нет ничего необычного: употребляя муку, которая является „растительным запасом, растительным жиром", мы откладываем таковой у себя в теле. Дрожжи, на которых готовится тесто, крайне неблагоприятно воздействуют на нашу микрофлору. Вообще, мучное, лишенное ферментов для переваривания (они содержатся в зародыше и под оболочкой), крайне плохо переваривается и зашлаковывает организм... Употребляя хлеб, мы превращаем свой желудочно-кишечный тракт в поле боя между дрожжами и естественной микрофлорой. Вот откуда идут дисбактериозы. Некоторые народы, чтобы защитить себя от вымирания, приготовляли только пресный хлеб и обычай этот закрепляли в виде религиозных догматов». Например, в «Библии» (кн. «Исход», 12, 20): «Ничего квасного не ешьте; во всяком местопребывании ешьте пресный хлеб». Где найти такое местопребывание, где продадут хлеб из целых зерен, мы не знали. Поэтому на несколько лет исключили из своего рациона все мучное и даже каши. Жить стало легче. * * * Теперь об Андреевне, царство ей Небесное. В той бане, на той же верхней полке парной, в том же разговоре — помните? — Андреевна призналась, что похудела не по своей воле. Просто желудок стал отвергать любую пищу, кроме растительной. Стройная Андреевна с энтузиазмом говорила, что это совсем нетрудно: размочить черносливчику да заесть орешком!.. При следующих встречах, наевшись черносливчику с орешками, я спрашивала Андреевну: — Ну что, сыроедствуем? — Стараюсь побольше салатиков делать, — уклончиво отвечала Андреевна. Прошло несколько лет. И как-то осенью я зашла к Андреевне в гости. Она недавно выписалась из больницы (было обострение язвы желудка). В кухне приветливо пахло ватрушками с творогом. Меня стали угощать. — Да я не ем булочки, вы же знаете! — Ну одну-то можно. Горяченькую! — А вы, Андреевна, вроде отказались от мучного? — Да нет, теперь я ем все! Я, знаете, ем то, что мой организм захочет, — с видом профессора-диетолога сообщила мне Андреевна. — Если он хочет сосиску, я ему покупаю сосиску. — Андреевна, да вы что?! Это можно чистый организм слушать, который уже вкус булочек забыл! Все, кто голодал подолгу, говорят, что хочется чего-то очень простого: картошки, сухарика, морковки, яблока. А если спрашивать себя, чего ты хочешь, то окажется, что хочешь самое вкусное, самое жареное; а потом и жареное надоедает, хочется еще жареней! Для морковки и места не остается... Но Андреевна, видимо, давно растерявшая все аргументы в спорах со своим ватрушколюбивым желудком, сказала: — У меня же семья! Дочь с мужем! Я им пеку, а сама что, нюхать буду? Этот аргумент я слышу всегда, когда заговариваю с какой-нибудь женщиной о здоровом питании. Это, конечно, аргумент не головы, а желудка, губы-не дуры и языка-не дурака. Аргумент убийственный: — Я семью отравой кормлю, а себя что, беречь буду? Звучит он, конечно, так в моих ушах. А в устах спорящих со мной женщин — так: — У меня семья, столько работы! Я такая святая, мне некогда для себя и минутки найти! ...Недавно Андреевну похоронили. Люди в нашей деревне, с несомненным чувством своей правоты, говорили: — Ну вот, доголодалась! Мол, ела бы, как мы, пирожки с мясом, ходила бы сейчас, похохатывала. Вскоре, правда, еще две отнюдь не старушки в наших краях умерли. Разговоры об умерших одинаковые: — Такая молодая еще... не старая. Почему? С чего бы? Не курила, не пила... И добавлю: дышала чистейшим сосновейшим воздухом! Имела к услугам два озера и два санатория с грязями и минеральной водой, с опытными врачами. С чего бы? Получается, с того самого, которое так любит губане дура, которое так просит организм. С соленого, копченого, печеного, жареного. С горяченького! Мнение о том, что Андреевна «голодовала», пошло, видимо, с того случая, когда организм сказал моей приятельнице: — Хватит кушать! (Мой организм говорит грубее: хватит жрать!). Да, наши зажравшиеся организмы (у женщин они умнее) иногда из последних сил делают нам подсказки. * * * Такая же история случилась с моей подружкой — толстушкой Аней. Тоже перестал принимать организм вареную, копченую, жареную пищу. А если она все же доходила до желудка, тут же случался страшный приступ, то ли почечный, то ли печеночный, то ли желудочный, то ли поджелудочный — не помню. Да и не важно, ведь все болезни от того, что мы несколько раз в день кладем себе в рот. Стала моя Анечка поневоле сыроедкой: чуть-чуть орехов и яблоко или салатик — вся еда в течение нескольких месяцев. Похудела, похорошела, выжила, одним словом. Теперь она опять потолстела, на случай приступа носит с собой таблетки, целую косметичку всяких таблеток. Это чтобы организм не дурил, не вздумал указывать, что надо есть Анечке, а чего — просто нельзя. Так же третья моя знакомая, Г. М., бросила курить. Вдруг стало тошно от сигарет. Всю жизнь было не тошно (ну и заодно тромбы на ногах образовались), а тут стало тошно. Если бы не бросила Г. М. курить (вернее, ее умный организм бросил), что было бы? Ответить нетрудно. * * * Каждый раз, когда я приношу из магазина буханку свежего хлеба, муж нюхает ее и говорит: — Вкусно пахнет, зараза! Хлебом мы иногда кормим пса, ну и кашей с мясной требухой. Кашу варит муж, сварит, посмотрит и скажет: — Сам бы ел... У меня же вид мяса вызывает отвращение, а хлеба иногда хочется: поджаренного, хрустящего. Хочется рисовой каши со сливочным маслом, пирожков с капустой, вареников с вишней... Да мало ли чего хочется! Во дворце хочется жить! Но во дворце я точно жить не буду никогда. А пирожков за сорок четыре года я много съела... ЖЕЛУДОК СДАЕТСЯ ПОСЛЕДНИМ (дневник 1996 г.) Леонид Он не скрипит, как бессонница, не гудит, как усталая нога, он незаметно поглядывает на часы и деликатно спрашивает: когда? И ты спохватываешься и несешь ему должок, все чаще с процентами. Мы тоже были колбасожоры и тортолизы, мы знаем, что самое невозможное — отказаться от куриной ножки в грибном соусе. Это гораздо невозможнее, чем пробежать пятнадцать километров в тридцатиградусном январе. На выступлениях нас спрашивают, что мы едим. Это не случайно: человек готов на подвиг, но желудок не пускает, и человек не «подвигается». Вот людям и интересно, почему у тебя другой желудок. Почему ты пока не умер без тещиного холодца, без тещиной ухи, без тещиных груздей и без ее же сала, не говоря уже о пельменях? Почему до сих пор таскаешь ноги, хотя не ешь ни пироги, ни хлеб, ни сыр, без которого ты тоже ходишь, как это ни странно. И наконец, как можно без каши, без лапши, без сливочного масла, без соли, а главное, как можно мужчине без мяса? Даже моя мама ужаснулась и извиняющимся голосом процитировала отца, который когда-то вразумил ее: от крахмала стоят только воротнички. * * * Но у меня натура естествоиспытателя. Я люблю слушать и читать, но никому не верю на слово. Люблю пробовать, если меня убедят, что проба резонна. Лет двадцать назад я перестал солить еду. Потому что прочитал: в день человеку надо один грамм соли, а это — кусочек хлеба. Остальная соль не нужна. Я попробовал — и мне хорошо. Насчет еды каждый доктор — дока, советуют разное, поэтому я менял свой рацион осторожно и постепенно. Но менял! Потому что убедился: главное для жизни — энергия, а энергия зависит от еды сильнее, чем от тренировок. * * * Всю еду себе я готовлю сам: жена не должна уставать. Вот что я ем: овощи, фрукты, простокваша (деревенская), орехи, семечки, творог (из своей простокваши), молоко (деревенское), яйца (деревенские), мед (из соседней деревни), растительное масло, сливки (деревенские). Скобки важны, потому что эти продукты настоящие, другие, чем в городе. Цены у нас ниже городских. (Да, я ловкач, но что мешало завистникам жениться на Светлане Ермаковой?). Из переработанных продуктов приходится покупать только растительное масло. Однажды мы купили невиданное по вкусноте подсолнечное масло — темное, тягучее, пахучее; сразу видно — домашнее, искреннее; больше такого не встречали. Каждый день я натираю себе большущее (сейчас измерю, ага, тридцать два сантиметра в диаметре) блюдо: морковь, оранжевый кабачок, свекла, редька, капуста — все сырое. Это у меня перед каждой едой. Готовлю в основном в печке СВЧ. Зимой частенько варю овощной суп (хорошо на сыворотке). Жарю только одно: кабачковую запеканку. Кабачок, патиссон или тыкву протираю (иногда с небольшим количеством картошки или морковки), чуть капаю масла на тефлоновую сковородку, отжимаю массу, тонким слоем кладу по всей сковороде. Сверху размазываю одно яйцо. Чтобы наесться — хватает двух сковородок (откровенно говоря, лучше три сковородки). * * * Чай не пью восемь лет, кофе — лет десять. Вместо чая мой обычный напиток — настой листьев из нашего сада: вишня, черноплодка, облепиха, черемуха, а также мята, мелисса, душица, кустики брусники. Все это я беру и бросаю — вот как сейчас! — пару горстей в кипящий чайник. Настой получается весьма жизнерадостный по цвету и запаху; а когда в кружке еще немного молока — хо-хо! Про еду можно бесконечно, обрываюсь. Потому что еда — все-таки не главное. * * * Главное — это мысли. У меня почти не бывает плохого настроения; я не ношу в себе тайные страхи (как остальные мужчины, которые именно от этого умирают быстрее женщин). Когда мы обнаруживаем у себя залежалые страхи — быстренько вытаскиваем их, полощем и вывешиваем сушиться во двор на солнышко. Хоть мы и не врачи, но у нас идет постоянная психотерапия. Наши разговоры заменяют все: медитацию, внушение, психоанализ и психосинтез (если такая штуковина есть). Эти разговоры — действительно самое важное. Если Светлана Ермакова захочет со мной развестись (что вполне вероятно, она — человек свободный), я, чтобы не умереть раньше срока, начну принимать меры. Например, заведу с ней новый роман. Хочу прожить с . ней сто лет. ВАРЕНОЕ - ЭТО НЕВКУСНО. ИЛИ ВКУСНО? НОВОСТИ ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ Светлана Все мы охотники за ощущениями — острыми, сладкими, солеными, кислыми, горькими. Нужны любые ощущения, лишь бы пресно не было, не было скучно. Человек борется или с голодом, или со скукой — кто-то сказал... Это я к тому, что все время организую себе встряски, приключения. Так делают все люди; но обычно они ищут приключений во внешнем мире — влюбляются, ссорятся, изменяют своим супругам, уходят с работы, путешествуют по миру, летают на Луну. Это невыгодно, согласитесь. Изменишь супругу — развод, трагедия; уйдешь с работы — а новый начальник еще дебильнее прежнего; поедешь в райское место, Таиланд — а там волна тебя смоет в океан; с Луны и вовсе можно свалиться и сломать ногу. Я же хитроумно организую себе приключения в голове, у себя в доме, буквально — на кухне. Так началось сыроедение. * * * Год все тот же, 1996. Было, конечно же, лето. И, конечно же, конец июля. Для недогадливых поясню, что в огороде в это время года все посажено, выполото и полито. Ягод выросло много, по литру каждый день можно съедать, т. е. энергия есть. У всех начальников отпуска, то есть работы нет. Остается придумать себе приключение... К тому же недавно мы с Леонидом впервые в жизни посетили неприятное место — онкодиспансер, потому что у моей мамы обнаружилось несколько опухолей. Посещение не прошло бесследно, хотелось больше никогда не попадать в это место. Маме купили соковыжималку, дали денег на фрукты и орехи, инструкции по лечебному питанию — и она уехала на дачу: делать и пить яблочный и травяной соки. И смесь Шевченко из масла с водкой (от химиотерапии она отказалась и до сих пор радуется жизни). Через несколько дней я осталась дома одна (сын жил в городе, а муж уехал по делам — тоже в город). Стала вертеться перед зеркалом в купальнике, рассматривать свой загар — и вдруг мне показалось, что несколько коричневых родинок под мышкой стали черными. В голове высветились слова: меланома, рак кожи и прочее... Настроение испортилось. Я никому не прощаю своего испорченного настроения! Просто не общаюсь больше с таким человеком, несмотря на все выгоды общения с ним. А тут... я сама себе, получалось, теперь буду портить настроение, каждый раз рассматривая свои родинки. Я легла на кровать и стала думать. Всегда так делаю, если мне плохо. Останавливаюсь и думаю, пока не придумаю. Через полчаса я придумала; осталось встать с кровати, порыться в шкафу и найти книжку в бумажной обложке. Ну, и прочитать ее внимательно. * * * Она была одной из. А стала самой главной, учебником. Я ее когда-то прочитала, но никакого особого впечатления она на меня не произвела... подумаешь, написал некто Атеров, что надо питаться сырыми продуктами. Кто этого не знает! Да все бабушки, как только внучка заболеет, несут ей в больницу яблоки, апельсины, гранаты, купленные на последние деньги. В деревне каждый слышал: «Пейте молочко, только что подоила корову», «ешьте ягодки, только что собрала». Любой здравомыслящий человек начинает усиленно питаться «витаминами» при ухудшении самочувствия. Да и сами мы немало «витаминов» ели. * * * А вот фиг вам! — сказала я, встав с кровати через два часа. И пошла мыть фундук, чтобы съесть его сырым, а не жареным. Во вкусе разница небольшая, а в пользе — огромная!.. Вернулся из города Леонид, я ему объявила, что вареного больше не ем, только сырое все. При этом животные продукты — молоко, сливки, яйца — тоже на мой стол не возвращаются, хотя могли бы; но мне уже неприятно их есть. * * * Атеров: «Во всех случаях желудок сыроеда остается легким, в то время как кишечник и кровь постоянно напитаны полностью сбалансированными пищевыми продуктами. Полностью сбалансированные питательные продукты состоят лишь из живых клеток. Только растительные организмы после того, как они сорваны, остаются живыми долгое время. Посмотрите на букет роз, продолжающий цвести в вазе с водой, посмотрите на зернышки пшеницы, которые прорастают через несколько лет после того, как были сорваны. Но клетки убитых животных или клетки молока, выдоенного из организмов животных, умирают сразу же, а затем начинают разлагаться и превращаться в яды, в то время как варка превращает их в нечто совсем ужасное». НАШИ ОТНОШЕНИЯ С ПЕЧКОЙ Леонид В нашей семье министром здравоохранения всегда был я: бег, голодания, плавание, йога — всегда я был инициатором да и исполнителем тоже; Светлане, как всем женщинам, было некогда и не очень интересно. Впервые она выступила с инициативой год назад — и мы убрали из холодильника и из желудков все продукты животного происхождения. А тут опять такой переворот!.. Не знаю, не знаю... Вот наш разговор, привожу по памяти. Л.: Так ты что, всегда теперь сыроедкой будешь? С: Хочу — всегда, но как получится — не знаю. Попробую. Л.: А я? С: Ну, у нас же свобода! Поступай, как хочешь. Л.: Ты мне хоть толком объясни, какие резоны, какие выгоды? С: Ну, если коротко: вся другая пища, вареная — это мертвая пища. Она только засоряет организм. Огромную работу надо сделать ему, чтобы усвоить эту дохлятину. Сырая пища однородна с организмом, ее не надо преобразовывать, чтобы хоть что-то усвоилось, сырая пища усваивается сразу и идет на пользу. Организм не тратит 90 процентов энергии на усвоение и переработку пищи, а значит, освободившаяся энергия идет на очищение, на оздоровление. Есть такое правило: любую свободную энергию организм пускает на очищение. В принципе, это то же голодание, только ты сыт и весел. Мы же с тобой все мечтаем голодать, а тут ты ходишь и работаешь. А очищение идет, как при голодании. Кайф? Л.: Ну уж! С: Пусть медленнее... с учетом того, что наши сырые продукты не шикарного качества. А если бы эти продукты были только что сорванными в лесу — тогда, я думаю, шло бы только оздоровление. Л.: А сам Атеров что, бессмертным стал? С: Не знаю. Но он уже умирал в 50, а потом, в 60, написал эту книгу. Дальше его судьба неизвестна... Л.: Но он-то живет (или жил) на юге, там теплее, там фруктовее... С: Меня это тоже немного смущает, но попробую. Орехи, семечки, зерна хранятся долго. Фруктов всяких на рынке полно. Овощи у нас свои, и будем покупать в соседней деревне. Л.: Ну... я все равно не понимаю, как ты будешь зимой без горячего? С: Попью воды. Бульон овощной сварю — это тот же чай, в сущности. Л.: Но ведь и вода вареная не так полезна, по логике. С: Ну, знаешь, если люди не едят ничего сырого, кроме луковки, — и живут, то уж стакан вареной воды меня не убьет. Попробую, компромиссы всегда можно найти. Л.: Ну давай! А я поем вареной картошечки сейчас, уж извините... * * * Атеров: «Перед тем как стать сыроедами, наша семья потребляла до килограмма хлеба ежедневно. Теперь же килограмма пшеницы хватает нам на 8—10 дней. Если бы я продолжал жить на диете из белого хлеба, я давно бы уже умер, но благодаря живительной пшенице я жив сейчас и чувствую крепкую уверенность, что проживу еще, по крайней мере, 40 или 50 лет. После нескольких опытов мне стало ясно, что из тех продуктов (пшеница, бобовые, картофель, баклажаны, тыква и т. д.), которые, по мнению блюдоеда, невозможно есть сырыми, под видом различных смесей можно изготовить такие салаты, что самый ярый блюдоман найдет их вкусными. Пшеницу, чечевицу, горох, фасоль и тому подобное обильно размачиваем в воде. Через два дня, когда начинают пробиваться ростки, воду выливаем, промываем эти продукты свежей водой, прикрываем и ставим в прохладное место. В таком виде их можно потреблять в течение трех-четырех дней. Их можно есть также с изюмом, орехами, финиками, медом или просто класть в салаты. При изготовлении салата можно пшеницу, чечевицу и прочее пропустить через мясорубку, протереть на терке морковь, мелко накрошить огурцы, помидоры, лук, а также свежий перец и разную зелень, все смешать, прибавить оливкового масла, сок свежего лимона и немного воды. Получается очень вкусный салат, к которому по желанию можно прибавить орехи, финики и т. п. Количественное соотношение составных частей — дело вкуса. По этому принципу можно готовить и другие салаты — разные по составу, вкусу и виду, используя сезонную зелень и овощи, такие как шпинат, сельдерей, капуста, баклажаны и вообще все, что может дать огород, в том числе бобовые и картофель. Этот салат должен стать основной пищей человечества. Она является самой совершенной пищей, которая, будучи чрезвычайно питательной, насыщает быстро и стоит недорого. Эта пища содержит все вещества, необходимые для здоровья и долголетия человека. Это — рецепт против всех болезней. Тарелка такого салата вместе с несколькими видами фруктов заполнит дневной рацион. Некоторые, ссылаясь на дороговизну редких в зимний период фруктов, наивно полагают, что сыроедение обойдется им дорого. Они думают, что сыроед должен питаться исключительно свежими продуктами, но это, конечно, не так. Сезонными фруктами в свежем виде можно пользоваться в пору их обилия, так как свежие фрукты всегда предпочтительнее. Например, в тутовый сезон можно питаться преимущественно тутой, а в сезон винограда — виноградом и т. д. Зимой же можно разные сухофрукты мочить в воде, делая из них сырой компот. К этому компоту можно добавить немного миндаля, фисташек, проросшую пшеницу, кардамон или ваниль, мед и т. д. Сырой компот из сушеных фруктов — самая экономичная и приятная пища зимой. Орехи, миндаль, фисташки и фундук можно есть не только с сухофруктами: их можно растирать и потреблять по-разному или добавлять в салаты и компоты. Для сыроеда самое вкусное лакомство — халва из грецкого ореха, миндаля и фисташек. Их надо растереть, замесить в натуральном меде, по желанию приправить кардамоном, ванилью или шафраном и разрезать ломтиками. Такую халву приятно есть с зеленью. Ее можно есть, завернув в лист салата. В питании сыроеда важное место занимает мед, который лучше есть из сотов. Мед, разбавленный в воде и смешанный с лимонным соком, — лучший крюшон для детей». НАШИ ОТНОШЕНИЯ С ХОЛОДИЛЬНИКОМ Светлана Оказалось, еды много!.. И орехи, и овощи, и фрукты-ягоды!.. Понятно, что лето, что сезон... но ведь сезон некороткий — июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь. Вполне вкусные месяцы, пять штук. Полгода почти. В первый сыроедческий день я сделала открытие — засыпаешь мгновенно! Да, Атеров пишет об этом (но ведь мы никому не верим, все проверяем сами): «В прошлом я страдал обжорством, и мясные добавки играли чрезвычайно важную роль в моем питании. В результате всю свою жизнь я страдал от бессонницы. Редко когда мне удавалось уснуть в полночь, и даже в этом случае я пробуждался с рассветом. Обычно утром я пробуждался с сильной головной болью. Должен сказать, что после перехода на сыроедение моя бессонница полностью исчезла, но если случалось так, что я съедал большой ужин вечером, то я снова не мог уснуть до рассвета». * * * Первые десять дней, тоже согласно Атерову, был жор. Несмотря на орехи, зеленый горошек и бобы из огорода. Так организм перестраивается на новые условия жизни. Потом вдруг оказалось, что есть не хочется: вполне устраивает яблоко с горсткой орехов или салат. Конечно, не три раза в день, а почаще — раз пять. Вес полез вниз — за первые десять дней ушло полтора килограмма. Энергии прибавилось. В общем, эй-эй-эйфория!.. * * * Атеров: «Сыроед использует свои пищеварительные органы на одну четверть их потенциальной возможности, результатом чего является тот факт, что эти органы никогда не бывают перегружены и изнурены. Желудок сыроеда в покое, и несмотря на то, что он обычно пуст, его организм по-настоящему сыт и удовлетворен в самом истинном смысле этого
|
| Аудиокниги | Музыка | онлайн- видео | Партнерская программа |
| Фильмы | Программы | Ресурсы сайта | Контактные данные |
|
Этот день у Вас будет самым удачным! Добра, любви и позитива Вам и Вашим близким!
Грек
|
 |
каталог |
