|
Солдата 108-го парашютно-десантного полка Сарбаяна
Абрахманова убили под Ведено. Он на всю жизнь запомнил, как это
было.
Черная и бездонная, как глаз горца, чеченская ночь вдруг закровянила
огненными сполохами. На палаточный лагерь десантников обрушился
свинцовый дождь. Сарбаян, стряхнув с себя обрывки зыбкого
солдатского сна, подхватил автомат и метнулся к выходу. В
треугольном разрезе палатки его ударило в грудь чем-то обжигающим и
тяжелым. Солдат завалился на бок, и принялся посылать в ночь, в ту
сторону, откуда к лагерю летели огненные струи пулеметных очередей,
короткие строчки трассирующих пуль. В горячке он не чувствовал боли.
Хотя ичкерийский стрелок бил наверняка. Видно, навесил, гад, на
снайперскую винтовку ночной прицел. В госпитале десантнику сказали,
что пуля прошла в полутора сантиметрах от сердца.
Снайпер-моджахед не промахнулся. И парнишка должен был погибнуть в
том бою. С такими ранениями живут несколько минут. А десантник,
меняя магазины, отстреливался до тех пор, пока не взглянул себе на
грудь. От вида кровяного пятна, темневшего на камуфляжной куртке,
его замутило, и Сарбаян потерял сознание.
Очнулся он уже в госпитале. Когда пошел на поправку, его перевели в
тихую учебную часть - отдельный учебный самоходно-артиллерийский
дивизион, дислоцированный в Ишиме. Провинциальный городок не знает
войны. Дни, проведенные в учебке, кажутся еще не остывшему от боев
солдату наполненными почти санаторным покоем. Служба в десанте не
бывает монотонной. Каждый день то тактические занятия, то стрельбы,
то марш-бросок. Только после Чечни, смердящей язвами непонятной
войны, небольшая часть для двадцатилетнего фронтовика – спокойный
уголок. Среди курсантов-первогодков он чувствует себя аксакалом. Это
ощущение, наверное, можно было бы назвать приятным. Тем более, что
дембель уже не за горами, а до родного села от Ишима рукой подать.
Сарбаян мог бы безмятежно подсчитывать оставшиеся до конца службы
денечки. Если бы получил свои кровные, боевые рубли, и медаль «За
отвагу», к которой был представлен еще в Чечне. Да еще если б так не
ныла, сигнализируя о скорой перемене погоды, едва заметная ранка на
левой стороне груди…
...Курсанта Рябкова знает весь дивизион. Другого такого солдата,
наверное, нет во всех Воздушно-десантных войсках. Не подумайте
дурного, службу Василий Рябков несет исправно, как и надлежит воину,
принявшему Присягу. Дотошно изучает Уставы. Не отстает от строя во
время кроссов. Дисциплинированно драит взлетку, заступая в наряд по
батарее. С первого дня службы готовился к тому, через что неминуемо
проходит каждый десантник. И, когда надо было не струсить, он не
струсил.
- Я сначала-то и не понял ничего. Все мелькало перед глазами. Только
слышал, как «контровки» рвутся. Потом купол раскрылся, меня
встряхнуло, и смотрю – какая же красивая земля с высоты птичьего
полета, - взахлеб рассказывает Василий.
Как только он отделился от рокочущего в небе самолета, его узнали
все – и сослуживцы, и офицеры. Ветром солдатика так мотало в
поднебесье, как куражится осенний вихрь над сорвавшимся с ветки
листом. Но Василий заученно сжал колени, сгруппировался, и мягко
приземлился на искристый снег. Когда десантник, упрятав в
брезентовый баул сникший купол парашюта, добрался к месту сбора, от
него валил пар. Впрочем, курсант Рябков, еще хмельной от только что
пережитого ощущения свободного падения, не жаловался.
Он вообще никогда не ноет. Хотя за последние два месяца, начиная со
дня призыва – 19 декабря, жизнь вчерашнего мальчишки превратилась в
бешеную карусель. Наряды, строевая, воздушно-десантная подготовка,
изучение техники, вооружения… Тянуть солдатскую лямку ему не в
пример тяжелее, чем однополчанам. Все дело в том, что стоит курсант
Рябков в самом конце солдатского строя. Росточком он – всего метр
шестьдесят. Для элитных войск явный нестандарт. В прежние, советские
времена солдата-маломерку забраковали бы еще военкомате. А сегодня
военные комиссары отправляют в гвардейские части тех, кого удалось
отсеять из массы увечных, напуганных армией или не сумевших
«откосить» призывников.
Да только не одной гренадерской статью силен настоящий десантник. И
все, что сказано выше – не в упрек пареньку. Пусть после отбоя он и
валится на кровать, как подкошенный. А прокричит дневальный: «
Подъем!», и курсант снова в строю. Стойкий, как оловянный солдатик…
…11-го февраля в войсковой части 22184 был крайний прыжковый день.
Ни один десантник никогда не употребит слово «последний»
применительно к главной задаче крылатой пехоты – прыжкам с
парашютом. У голубых беретов нет случайных слов. Они несут свою
службу слишком близко к небу, которое не прощает небрежности даже в
разговорах. Чтобы не дразнить судьбу, не называйте заключительный
прыжок последним. Ведь никто не поручится, что шаг в синеву,
сделанный в разверстую дверь самолета, не станет конечным. Скажите –
«крайний». И вас поймет каждый, хоть единожды побывавший во власти
восходящих воздушных потоков, и испытавший наплыв опьяняющей
радости, передавшийся по парашютным стропам, как по венам,
соединившим твои руки с раскрытым куполом.
День прыжков в десантных частях – момент истины. Те механизмы, что
формируют из юнцов настоящих солдат, в ВДВ работают с удвоенной
мощностью. И результаты работы тех самых механизмов становятся видны
уже с первых дней службы.
Поначалу будни десантников похожи на тяжелую, не знающую остановок
игру. Подъем в шесть утра. Зарядка на улице с комплексом силовых
упражнений и непременным кроссом. Завтрак, построение – и занятия.
Самым увлекательным сперва кажется тренаж по ВДП –
воздушно-десантной подготовке. В первые часы занятий еще хватает сил
подхихикивать над такими же, как сам, бритоголовыми и неуклюжими
курсантами, скрючившимися на манер эмбриончиков. Образовав круг, они
одновременно выпрыгивают на шажок вперед, чтобы в голос заорать
извечное десантное заклинание:
- Пятьсот один! Пятьсот два! Пятьсот три! Кольцо!
Затем рвануть то самое, воображаемое кольцо к правому каблуку,
быстро вернуть руку в исходное положение, и, выкрикнув напоследок –
«Купол!», воздеть руки к солнцу, будто радующиеся восходу язычники.
Все это придает монотонной наземной дрессировке налет
таинственности, заставляет пацанов почувствовать себя избранными. И
даже трамплин, на котором отрабатывается навык приземления, поначалу
не пугает. Блаженны несведущие…
После часа нескончаемых приземлений, при которых бедра, колени и
пятки необходимо держать сомкнутыми, начинают нестерпимо болеть.
Вместе с ноющей болью приходит понимание того, что дорога в небо
начинается на земле.Именно так – с отбитых ног, и неверия в то, что
лоскуткам, разложенным на снегу, таким буднично-невесомым, и
непохожим на огромные, налитые синевой купола, виденные в кино,
предстоит стать твоими ангелами-хранителями.
Вся служба в ВДВ – это большая ломка. Обрушиваются стереотипы, и
оказывается, что доля десантника – не только форсить в тельнике и
лихо заломленном берете. Это ежедневная, тяжелая работа, где все
нагрузки вдвойне. Недаром остряки расшифровывают аббревиатуру ВДВ не
иначе, как «везу двойной воз».
В общевойсковых частях новобранец становится полноценным солдатом
примерно через полгода. В десанте шлифовка характеров идет намного
быстрее. И ее результаты проявляется даже в таких, казалось бы,
мелочах, как строевая подготовка.
Обычно не проходит и месяца, как курсантский строй обретает первые
приметы настоящей солдатской выправки, в основе которой – доведенная
до автоматизма слаженность, монолитность. Это не просто
художественный образ. Колонна салабонов, обряженная в еще хранящее
всю свежесть красок, и глубину загибов, образовавшихся от долгого
лежания на складах, обмундирование, выглядит жалко. Все они
единообразны даже в выражении напряженно-усталых лиц. И все же
каждый поднимает еще не привыкшие к тяжести кирзачей ноги наособицу.
Кто-то ковыляет, как привык на гражданке, вразвалочку. Кто-то – с
еле заметным прискоком, или подшаркивая пятками. И потому
марширующая коробка не выглядит цельной.
Пройдет несколько недель, и новобранцы образуют из просто шагающей в
такт камуфляжной массы настоящий, монолитный строй, обладающий
непонятной непосвященному красотой. Вообще-то для элитных войск
умение «тянуть носок, ногу ставить на всю стопу» не главный из
ратных навыков. Но еще при Суворове каждый военачальник знал, что
строевое искусство вырабатывает у российского солдата его главное
качество – чувство локтя.
Все-таки они еще мальчишки, сегодняшние курсанты в/ч 22184. На
огрубевших от последних метелей лицах пока не угасли отблески той,
оставшейся за бетонным забором части, жизни. Не нужно быть
психологом, чтобы разглядеть бесовские огоньки в глазах вчерашнего
выходца из уличной шпаны, или распознать задумчивость домашнего
тихони-книгочтея, случайно попавшего в самые жесткие армейские
жернова.
После обеда курсантам первого взвода назначили занятия по
физподготовке. Вечером ребята урвали минутку, чтобы черкнуть письмо
домой. Серега Кислицын, призванный из Заводоуковского района,
прикидывал, что сочинит друзьям короткое послание – ребята, не
бойтесь армии. Проситесь в ВДВ. Здесь – нормально, жить можно. У Юры
Голикова, посылающего весточки в село Демьянское, Уватского района,
своя кручина. Маму, Веру Юрьевну, должны были положить на операцию.
Паренек вспоминал об этом все последние дни. А 11 числа, с самого
утра, все как-то недосуг было подумать об этом.
На 11 февраля в части назначили третий прыжковый день. Когда солдаты
готовились к укладке парашютов, дивизион «зачистил» коварный вирус
гриппа. Больные гвардейцы по-ребячьи одолевали замполита части,
майора Шелпакова одинаковыми, как будто отштампованными, просьбами…
- Я хочу передать привет, в первую очередь, своим родителям, отцу
Сергею Витальевичу, маме Антонине Николаевне, сестренке Наталье, ее
мужу Олегу. Ждите в отпуск, скоро приеду. И всем друзьям, кто меня
ждет, тоже – привет, - это вартовчанин Денис Комлев решил передать
весточку домой через нашу газету. И земляки от него не отстали…
Олег Бикмухаметов, (Нижневартовск):
- Привет, папа и мама. У меня все хорошо. Летом приеду в отпуск. А
еще привет моей девушке, Денисовой Ирине.
Артем Таныгин, (Когалым):
- Моей подруге, Яне Пышной, и всем, кто меня не забыл, я передаю
солдатский привет.
Сергей Литвинов, (Нижневартовск):
- Я бы хотел, чтобы вашу газету прочитала моя девушка, Вера
Блошенкова. Вер, я скоро демобилизуюсь…
Сергей Никифоров, (Нефтеюганск):
- Мне три месяца осталось до дембеля. Передаю привет брату Виталию.
Жди, братан, я скоро буду дома. И всем, кто меня узнал, я тоже
передаю привет.
…Напротив тесной курсантской казармы стоит «времянка» афганского
проекта, приспособленная под проживание батареи обеспечения учебного
процесса. Строгий армейский порядок в ней, и допустимый уставом уют
– заслуга самих солдат и сержантов. Столбы, поддерживающие потолок,
заботливо раскрашены под березу. Пол натерт до блеска. Плечистый
дневальный с едва заметным пренебрежением к штатским гостям
вскидывает руку к берету…
Они почти ничем не похожи друг на друга, две соседки-казармы. В
одной вечно гомонит и грохочет сапогами пока не обтесанное службой
курсантское племя. В другой – почти всегда покой и тишина. Нарушить
ее может разве что команда дневального, да говорок импортной
видеодвойки. Выступая прошлым летом на Дне города в Нягани с
показательными выступлениями, десантники получили в подарок от
северян музыкальный центр и комплект видеоаппаратуры. Телевизор с
видеомагнитофоном заняли «красное» место в батарее «стариков». А
музыкальный центр обосновался в курсантской казарме.
Разреши курсанту в первые месяцы службы где-нибудь прилечь, и через
секунду он засопит, провалившись в глубокий солдатский сон. Ребята
из батареи обеспечения – заматеревшие, уверенные в себе бойцы.
Роднит их, пожалуй, лишь одно. Первогодки и дембеля живут в ветхих
казармах, давно отслуживших положенный срок. А дорогие подарки,
пусть и невольно, подчеркивают убогость их жилищ.
Но десант никогда не сдается. Солдаты и офицеры будут терпеть
столько, сколько нужно. Не впадая в депрессию от вида полутемных
кубриков. Потому что на стенах казармы – раскрытые купола парашютов,
мастерски изготовленные однополчанами «из подручных материалов», и
белокрылый силуэт десантного Ила. Совершить с него прыжок – мечта
любого гвардейца. В советские времена бытовала поговорка о том, что
лишь прыгавший с Ила – настоящий десантник. А коли не довелось, то
ты всего лишь парашютист, соверши хоть сотню удачных приземлений с
борта досаафовского трудяги АН-2. Но по сегодняшним меркам поднять в
воздух Ил – дорогое удовольствие. И мальчишки прыгают с «Аннушек».
Становясь при этом десантниками. И мужчинами.
…У столовских – собственная гордость. В том, что отменный обед
(овощной салат, молочный суп, пшенная каша, мясная котлета, кисель,
хлеб, который лопай, сколько влезет, и булочка) - не показуха,
устроенная начальником блока питания, старшим прапорщиком
Александром Сидоровым, нет никаких сомнений. В раскладке недельного
меню значатся и борщи, и щи, добротные каши – гречневая, рисовая,
пшенная,(как тут не вспомнить опостылевшую каждому второму солдату
сечку и перловку), молоко и соки, выпечка…
Военная тайна раскрывается просто – в небольшой части поварам легче
готовить разнообразно и вкусно. Из дивизии, дислоцированной в Омске,
продукты поступают в срок и в полном объеме. К тому же часть
продовольственной проблемы десантники решают сами. Помогая по осени
местным кооперативам убирать урожай, они получают в качестве награды
за трудовую доблесть свежие овощи. К тому же в части свое подсобное
хозяйство. Летом в загонах нагуливают вес мобилизованные на нужды
российского воинства хряки.
Недавно в столовую доставили жарочную печь о шести противнях. И
теперь у солдат на столах почти ежедневно – горячая выпечка. В
минувшие годы десантные войска поразила невиданная прежде напасть.
Призывник пошел некондиционный, болезного вида, мучимый недостатком
веса. Даже в учебном дивизионе еще полтора-два года назад количество
недокормленных на «гражданке» солдат составляло едва ли не пятую
часть от всего личного состава. Сегодня в части шестеро «нехватов».
Через месяц-полтора, божится старший прапорщик, их весовые кондиции
войдут в норму. Всегда так было…
* * *
Разбирая характеристики молодого пополнения, командиру в/ч 22184
подполковнику Николаю Вельдину, замполиту части, майору Павлу
Шеплакову нашлось о чем подумать… Прибывших новобранцев нельзя было
назвать совсем уж неподготовленными к суровой службе в «войсках дяди
Васи». Старший лейтенант Жуков, заместитель командира батареи по
воспитательной работе, рассказывал, что дохляков, не способных
подтянуться ни разу, у него нет. Но и спортсменов-разрядников,
которых всегда хватало в элите нашей армии, теперь не сыщешь.
Уровень физподготовки призывников неумолимо падает. А в десант, тем
более в учебную часть, где готовят сержантов, отбор должен быть…
сами понимаете, какой. С новобранцами офицеры проводили
контрольно-проверочные занятия. Комплекс состоял из трех упражнений
– подтягивание, контрольно-силовое упражнение( подъем туловища из
положения лежа и отжимания), челночный бег. Первая проверка дала
слабые результаты. Через месяц, аккурат перед Присягой, в части
прошла повторная проверка. Итоги были уже получше.
В «крылатой пехоте» в принципе не должно быть солдат, имеющих
образование ниже среднего. С этим показателем в ишимской части
сегодня все более-менее в порядке. Закончили среднюю школу 23
курсанта, 12 имеют неполное среднее образование. Начальное
профессиональное образование у 44 гвардейцев, среднее
профессиональное – у 21. В солдатском строю стоят и два
дипломированных специалиста с высшим образованием, трое - с
неоконченным высшим.
…Курсанты, свалившиеся от гриппа, просили замполита об одном:
поговорите с медиками, товарищ майор. Пускай разрешат прыгнуть…
Этому удивляются сами офицеры. Качество призывного контингента в
Воздушно-десантных войсках, как, впрочем, и во всей армии,
становится ниже с каждым годом. Но количество отказников, если
говорить опять же о десанте, все меньше.
Перед прыжковыми днями определенные опасения у офицеров, конечно,
были. Всегда так. Но ни один из курсантов не отказался от прыжка.
Они возвращались с полигона смертельно усталые, неся на щеках
отметины февральской стужи, крепленой режущим ветром. Обмороженные
уходили в лазарет, заручившись обещанием, о том, что «завтра их не
снимут с прыжков».
В крайний прыжковый день десантный самолет сделал пять подъемов.
Сорок пять курсантов совершили по третьему прыжку, выполнив
первичный норматив.
Травмированных, если не считать обморожения легкой степени, не было.
Дивизион без происшествий перевалил один из самых ответственных,
крайних дней. Прыжковая неделя для десантной части – это веха.
Преодолев ее, на дивизионном плацу выстраиваются уже другие солдаты.
Хотя никаких видимых изменений в книге учета личного состава вы не
найдете…
Вместо послесловия.
…Каникул или выходных за удачные прыжки солдатам не положено. Неделя
воздушно-десантной подготовки оттянула от учебной программы кучу
драгоценных часов. 11 февраля испытало каждого из этих ребят на
прочность. А уже на следующий день курсанты отдельного
самоходно-артиллерийского дивизиона продолжили обучение по
специальностям и подготовку к новой задаче – заступлению в караул.
Положенные деньги за первый прыжок – 80 рублей, они получили с
опозданием. |
|
