|
Выдержки из
произведения
В полном объеме вы
можете скачать текст в архиве ZIP по ссылке,
расположенной выше
* ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА *
Япония при жизни Мусаси
Миямото Мусаси родился в 1584 году в Японии в разгар борьбы за
возрождение единой империи после четырехвекового периода
междоусобиц. Традиционная власть императора была свергнута в XII
веке, и, хотя каждый наследный император оставался номинальным
правителем Японии, его власть была ограничена. С этого момента
Япония живет в непрерывных раздорах между удельными князьями,
воителями-одиночками и авантюристами, воюющими за земли и власть. В
XV и XVI веках князья, называемые дайме, возвели огромные каменные
замки, чтобы защитить себя и свои земли. Вокруг замков стали расти
города. Войны мешали торговле и опустошали страну.
В 1573 году человек по имени Ода Нобунага подчинил себе
Японию. Он стал сегуном, военным диктатором, и на протяжении девяти
лет ему удавалось сохранять контроль практически над всей страной.
Когда в 1582 году Нобунага пал жертвой покушения, браздами власти
завладел Тоетоми Хидэеси. Он продолжил работу по объединению Японии,
начатую Нобунагой, безжалостно искореняя ростки неповиновения,
возродил прежнюю дистанцию между воинами -- самураями -- и прочим
людом, введя ограничение на ношение мечей. "Охота за мечами Хидэеси"
-- такое название получила эта санкция. Отныне только самураям
разрешалось носить два меча: короткий был дозволен каждому, длинный
отличал самураев от прочего люда. Хотя Хидэеси сделал многое для
того, чтобы стабилизировать ситуацию и упрочить торговлю, к моменту
его смерти в 1598 году внутренние неурядицы не были искоренены
окончательно.
Настоящее объединение Японии началось в правление великого
Токугавы. В 1603 году Токугава Иэясу, в прошлом сподвижник и
Нобунага, и Хидэеси, стал сегуном Японии, нанеся поражение Хидэери,
сыну Хидэеси, в битве при Сэки- га-Хара.
Иэясу разместил свое правительство в Эдо, нынешнем Токио, где
у него был большой замок. Его правление было стабильным, спокойным,
оно открыло новый период японской истории, продолжавшийся до
реставрации монархии 1868 года. Иэясу умер в 1616 году. Члены его
клана продолжили дело Токугавы, и титул сегуна стал практически
наследственным.
Иэясу решительными действиями обеспечил диктатуру. Он
демонстрировал показную почтительность императору в Киото, который
оставался номинальным властителем Японии, ограничивая его участие в
делах правления. Реальная угроза положению Иэясу могла исходить лишь
со стороны князей, и он умело обезопасил себя, разработав систему,
при которой все князья обязаны были "посменно" жить в Эдо, жестко
ограничив их передвижения по стране. Диктатор распределял земли в
обмен на клятвы в верности и раздавал уездные замки вокруг Эдо
членам своего клана. Кроме того, он обладал целой сетью тайной
полиции и наемных убийц.
Период Токугавы многое изменил в социальной истории Японии.
Чиновничья служба (бюрократия) Токугавы пронизывала буквально все.
Под контролем находились не только образование, закон, правительство
и чины, но даже костюмы сословий и поведение каждого класса строго
регламентировались. Традиционное для Японии классовое сознание
закрепилось в четкую классовую структуру. Существовало 4 основных
класса: самураи, земледельцы, люди искусства (художники) и торговцы.
Класс самураев был высшим -- по достоинству, если не по богатству --
и включал князей, высших правительственных чиновников, воинов, а
также мелкое чиновничество и простых солдат. Ниже в иерархии стояли
земледельцы, не потому, что были очень уважаемы, а потому, что
производили необходимый для жизни рис. Судьба земледельцев была
несчастливой, их принуждали отдавать большую часть урожая феодалам и
не позволяли покидать свои поля. Далее шли артисты, художники и
мастеровые, а ниже всех стояли торговцы, которые были презираемы, но
постепенно богатели и тем самым приобретали значительность. Из
пределов этой жесткой сословной системы выбивались совсем немногие.
Мусаси принадлежал к самураям. Первое упоминание о них мы
находим в системе "Кондей" ("Надежная молодежь"), введенной в 792 г.
н.э., по которой японская армия, состоявшая до этого в основном из
вооруженных копьями пехотинцев, была реформирована и укреплена
офицерами, отбиравшимися из отпрысков знатных семей. Они воевали в
конном строю, носили доспехи, пользовались луком и мечом. Еще в 782
году император Камму начал строительство Киото, где и появился
первый тренировочный зал, который существует по сей день. Он
называется Бутокуден, "Зал воинских добродетелей". Через несколько
лет после этой реформы воинственные айну, коренные жители Японии,
упорно отражавшие попытки выжить их из диких обиталищ, были
оттеснены на север, на остров Хоккайдо.
При Хидэеси и Токугаве огромные провинциальные армии были
постепенно распущены. Безработные самураи бесцельно слонялись по
стране, не находя себе занятия. Мусаси стал одним из таких бродяг,
"ронином", "человеком, плывущим по волнам". Множество оставшихся не
у дел офицеров оказалось выброшено в общество, которое продолжало
уважать понятия рыцарства, но в нем не стало места для военных.
Постепенно самураи превратились в замкнутое сословие, свято
хранившее традиции, беззаветно преданное военным искусствам. Время
расцвета Кендо.
Понятие Кендо -- "Путь меча" -- в Японии является синонимом
благородства. С момента возникновения сословия самураев в восьмом
веке военные искусства стали высшей формой обучения, вдохновленной
учением Дзен и духом Синто. Школы Кендо появились в начале периода
Муромати -- примерно в 1390--1600 годах -- и, пережив всевозможные
перипетии, дожили до нынешних дней. Сыновья сегунов Токугавы
получали образование, изучая китайских классиков и упражняясь в
фехтовании. На Западе считают "перо сильнее меча" ("что написано
пером, не вырубишь топором"), японцы же говорят: "бунбу ичи" --
"перо и меч в гармонии". И сегодня известные бизнесмены и
политические деятели Японии изучают искусство древних шкод Кендо,
сохраняя традиции многовековой давности.
Итак, Мусаси был ронином в те времена, когда самураи формально
считались элитой, но на деле не имели средств к существованию, если
не владели замками или землями. Многие ронины отложили свои мечи и
стали художниками, артистами, но другие, как Мусаси, устремились к
идеалу воина, взыскуя достичь совершенства на опасных путях Кендо.
Дуэли в то время стали обычным явлением, школы фехтования процветали
и множились. Две школы, Итто и Ягью, находились под особым
попечением Токугавы. Итто готовило учителей Кендо, Ягью постепенно
превратилось в тайную полицию бюрократии диктатора.
Кендо
Традиционные японские фехтовальные залы, называемые "додзе",
обычно находились поблизости от монастырей и храмов, но ко времени
Мусаси огромное количество школ возникло в новых городах при замках
феодалов. Каждый дайме, князь, считал своим долгом содержать школу
Кендо, где тренировались его вассалы и обучались сыновья. Каждый
ронин мечтал нанести поражение ученикам, а если удастся, то и
преподавателю какого-нибудь додзе, рассчитывая, что слух о таком
подвиге дойдет до того, кто мог бы нанять бродячего воина на службу.
Самурай носил два меча, заткнутых за пояс так, что острая
сторона клинка была обращена вверх. Длинный меч носили только вне
помещения, короткий -- всегда и всюду. На тренировках часто
применяли деревянные и бамбуковые мечи. Обычными были поединки, на
которых пользовались и тренировочными, и настоящими мечами. Дуэли
проводились в тренировочных залах и перед храмами, на улицах и за
стенами замков. Бои длились до смертельного исхода или пока один из
противников не оказывался обезоружен; через несколько поколений
после Мусаси стали широко использовать шинай, бамбуковый меч с
изменяемой жесткостью, а позже -- защитное снаряжение, так что
опасность получить травму была значительно снижена. Самурай изучал
искусство владения всеми видами оружия -- алебардой, палками, мечом,
цепью с серпом. Многие школы, использующие самые разные виды оружия,
сохранились в своей традиционной форме и по сей день.
Чтобы практиковать Кендо, человек должен преодолевать себя,
переносить тяжесть изматывающих тренировок и сохранять хладнокровие
перед лицом опасности. Путь меча означает не только фехтовальную
подготовку, но также и жизнь согласно кодексу чести.
Духом битвы была пронизана вся повседневная жизнь самурая, и
возможность близкой смерти не казалась ему чем-то необычным.
Настоящим мастером меча мог считаться лишь тот, кто был готов без
колебаний шагнуть навстречу собственной гибели.
Именно для достижения такого совершенства люди следовали
древним традициям, и даже в наши дни многие японцы посвящают свою
жизнь практике Кендо.
Кендо и Дзен
Путь меча -- это моральный кодекс самурая, вдохновленный
конфуцианской философией, которая сформировала систему Токугавы,
вместе с национальной японской религией Синто. Самураи Японии от
Камакура до Муромати изучали аскетическую практику Дзен, которая шла
рука об руку с искусством войны. В Дзен нет сложностей, он направлен
к постижению сути вещей. Здесь нет церемоний, нет поучений:
восприятие Дзен исключительно личностно. Самосовершенствование в
Дзен не предполагает изменения поведения, но ведет к осознанию
природы обычной жизни. Конечная точка -- это начало, и наибольшая
добродетель -- простота. Секретная техника школы Кендо Итто-рю --
"аи учи" -- предполагает нанесение удара противнику в момент, когда
он атакует тебя. Здесь важны абсолютная точность... и полное
отсутствие гнева. Воин обязан обращаться с противником как с дорогим
гостем. Он должен уметь отбросить страх и отрешиться от собственной
жизни.
Секретная техника подвластна всем, начинающий и мастер ведут
себя одинаково. Знание -- это законченный круг. Первая глава у
Мусаси озаглавлена "Земля" -- основа Кендо и Дзен, а последняя --
"Пустота" -- понимание того, что может быть выражено как "ничто".
Поучения в Кендо похожи на яростные словесные атаки, которым
подвергаются изучающие Дзен. Одолеваемый сомнениями, со смятенными
духом и умом, ученик постепенно подводится учителем к осознанию и
пониманию. Ученик в Кендо тренируется как одержимый, отражает тысячи
атак утром и вечером, изучает технику ведения боя, и наконец меч его
становится "не-мечом", намерение становится "не-намерением", а
спонтанным пониманием ситуации. Элементарное становится высшим
откровением, но мастер по-прежнему продолжает шлифовать простейшие
упражнения, отдавая им всего себя, как ежедневной молитве.
О жизни Миямото Мусаси
Синмен Мусаси-но-Ками Фудзивара-но-Генсин, более известный как
Миямото Мусаси, родился в деревне Миямото в провинции Миасака в 1584
году. "Мусаси" -- это название местности к юго-западу от Токио, а
обращение "но-Ками" отмечает благородное происхождение носителя
имени, "Фудзивара" же -- одна из самых знатных фамилий Японии,
имеющая более чем тысячелетнюю историю. Предками Мусаси были члены
ветви сильного клана Харима на Кюсю, южном японском острове. Хирада
Секан, его дед, служил у Синмен Ига-но-Ками Судешиги, владельца
замка Такеяма. Князь высоко ценил Хираду и выдал за него свою дочь.
Когда Мусаси было семь лет, его отец, Мунисай, то ли умер, то
ли оставил семью. Вскоре умерла и мать, и малолетний Бен-но-Суке,
как в детстве звали Мусаси, остался на попечении своего дяди по
матери, который был монахом. В раздираемой усобицами стране ребенок
рос отнюдь не беззащитной сиротинкой. Мальчуган очень скоро
превратился в грубого подростка, волевого и крупного для своего
возраста. Неизвестно, привлекал ли его к занятиям Кендо дядя, или
Мусаси привела к ним агрессивная натура, но известно, что он убил
человека, когда ему было всего тринадцать лет. Его противником
оказался Арима Кихей, самурай из школы воинских искусств Синто-рю,
искусный во владении мечом и копьем. Мальчик швырнул его на землю и
ударил палкой по голове, когда тот попытался подняться. Кихей умер,
захлебываясь кровью.
Следующий бой Мусаси состоялся, когда ему было шестнадцать
лет. Он нанес поражение прославленному бойцу Тадасима Акиме.
Примерно в это же время юноша покидает дом и отправляется в
"воинские скитания", совершая "паломничество самурая". Забегая
вперед, скажем, что на протяжении своего жизненного пути Мусаси
вышел победителем в огромном количестве поединков и участвовал в
шести войнах, пока, наконец, в возрасте пятидесяти лет не
утихомирился и не занялся подведением итогов.
Надо сказать, что во все века множество ронинов бродило по
Японии в подобных странствиях. Кто-то путешествовал, как Мусаси, в
одиночку, кто-то в сопровождении товарищей, как, например,
знаменитый фехтовальщик XVI века Цукахара Бокуден, имевший свиту в
сотню человек.
Последнюю часть жизни Мусаси проводит вдали от общества,
посвятив себя поискам просветления на Пути меча. Озабоченный лишь
совершенствованием своего мастерства, мастер боя живет в совершенно
нечеловеческих условиях, мокрый от дождей, продуваемый ветром, не
причесываясь, не глядя на женщин, не занимаясь ничем, кроме
оттачивания боевого искусства. Говорят, он в то время никогда не
принимал ванны, чтобы не быть застигнутым врасплох без оружия, и
приобрел дикий и жутковатый вид.
Впрочем, до этих дней еще далеко. Пока же молодой Мусаси
вступает в ряды армии Асикага, чтобы сражаться против грозного
Иэясу. Он переживает ужасные дни поражения, когда в кровавой бойне
гибнет около семидесяти тысяч человек, и счастливо избегает смерти
от руки преследователей.
В столицу Японии, Киото, Мусаси является, когда ему
исполняется двадцать один год. Здесь разворачивается его борьба
против семьи Йошиоки. Несколько поколений фамилии Йошиоки были
наставниками фехтования при доме Асикага. Позже, когда Токугава
запретил им преподавать Кендо, члены этой семьи стали красильщиками
и занимаются этим ремеслом по сей день.
Короче говоря, некогда Мунисай, отец Мусаси, был приглашен в
Киото сегуном Асикага Йошиоки. Мунисай был умелым фехтовальщиком и
специалистом по "джитте", стальной дубинке с крюком для захвата
лезвия меча. История повествует, что Мунисай сразился с тремя
Йошиока, но выиграл только в двух схватках, что, возможно, и стало
причиной ненависти Мусаси к этой семье.
Йошиока Сейдзиро, глава семьи, был приглашен первым за
городскую черту. Сейдзиро бился настоящим мечом, Мусаси --
деревянным. Мусаси опрокинул Сейдзиро яростным натиском и зверски
лупил его, лежащего на земле. Слуги отнесли хозяина домой, где он от
стыда отрезал свой самурайский узел волос на макушке.
Мусаси не уезжал из столицы, его присутствие раздражало
Йошиоки. Второй брат Сейдзиро, Денсичиро, вызвал Мусаси на дуэль.
Юноша беззаботно опоздал к назначенному часу, но. наконец
объявившись, уже через несколько секунд после начала схватки разбил
череп своего противника одним ударом деревянного меча. Денсичиро
упал замертво. Семейство послало Мусаси еще один вызов -- от лица
юного сына Сейдзиро, Хансичиро, лучшего фехтовальщика в семье.
Несмотря на такие способности, Хансичиро был еще подростком, ему еще
не исполнилось и двадцати лет. Схватка должна была состояться в
сосновой роще, прилегающей к рисовому полю. На этот раз Мусаси
прибыл на место задолго до назначенного времени и спрятался,
поджидая противника. Молодой Йошиока появился в полном боевом
снаряжении, в сопровождении хорошо вооруженных слуг, с твердым
намерением разделаться с врагом семьи. Мусаси ждал, скрытый тенью до
тех пор, пока все не решили, что он испугался и покинул Киото. Тогда
Мусаси неожиданно выскочил из укрытия и зарубил противника. Быстро,
действуя двумя мечами, он пробился сквозь толпу слуг и исчез.
После этого жуткого эпизода Мусаси долго путешествовал по всей
Японии, став легендой еще при жизни. Мы находим упоминание его имени
и рассказы о его подвигах в хрониках, дневниках, в надписях на
монументах и в народной памяти от Токио до Кюсю. Он провел более
шестидесяти схваток еще до того, как ему исполнилось двадцать девять
лет, и во всех вышел победителем. Самые ранние описания этих
поединков содержатся в "Нитен Ки", "Хрониках Двух Небес", которые
составлены его учениками поколение спустя после его смерти.
В 1605 году Мусаси посетил храм Ходзоин на юге столицы. Здесь
у него состоялась схватка с Оку Ходзоин, учеником дзенского монаха
Хоин Иней секты Нитирен. Монах был мастером копья, но не шел ни в
какое сравнение с Мусаси, который дважды опрокинул его ударами
короткого деревянного меча. Мусаси остался в храме на некоторое
время, изучая новую для него технику фехтования и наслаждаясь
беседами с монахами. До сегодняшнего дня сохранились наставления для
упражнений с копьем, практикуемые монахами Ходзоина. Интересно, что
в древности слово "осе" ("ошо"), означающее сейчас "священник"
("монах"), понималось как "учитель фехтования копьем". Хоин Иней был
учеником Идзуми Мусаси-но-Ками, мастера Кендо Синто. Этот монах
особенно хорошо дрался пожарными баграми с наконечниками в виде
скрещенных лезвий, хранившимися под карнизами храма.
Когда Мусаси путешествовал по провинции Ига, он встретился в
поединке с искусным бойцом, владевшим серпом на цепи по имени Сисидо
Байкин. Сисидо взмахнул цепью, Мусаси выхватил кинжал и пронзил его
грудь. Наблюдавшие за схваткой ученики кинулись было на Мусаси, но
он разогнал их прочь.
В Эдо боец по имени Мусо Гоносуке навестил Мусаси, предлагая
дуэль. Мусаси строгал деревяшку для лука и в ответ на просьбу
Гоносуке встал, объявив, что использует заготовку в качестве меча.
Гоносуке провел яростную атаку, но Мусаси, отмахнувшись, пошел прямо
на него и нанес ему удар по голове. Гоносуке упал.
В провинции Идзумо Мусаси навестил князя Мацудайра, попросив
разрешения схватиться с самым сильным его фехтовальщиком. В Идзумо
было много искусных бойцов. Против мастера выставили человека,
дравшегося восьмигранным деревянным шестом. Схватка состоялась в
саду библиотеки. Ударами деревянных мечей Мусаси загнал самурая на
ступени веранды и молниеносно атаковал его в лицо, а когда противник
отшатнулся, раздробил ему обе кисти.
К удивлению собравшихся, князь попросил Мусаси сразиться с
ним. Мусаси оттеснил князя на террасу и, когда тот ринулся в
ответную атаку, Мусаси ударом "огня и камня" сломал его меч. Князь
поклонился в знак поражения, и Мусаси на некоторое время остался у
него в качестве учителя боя.
Самый известный поединок Мусаси состоялся в 17-й год эры
Кейте, в 1612 году, когда он находился в Огуре, городке провинции
Бунзен. Его противником был Сасаки Кодзиро, молодой человек,
разработавший изумительную технику фехтования, известную как
"Цубаме-гаеси", или "пируэт ласточки", вдохновленный движением
хвоста ласточки в полете. Кодзиро содержал князь провинции, Хосокава
Тадаоки. Мусаси обратился к Тадаоки за разрешением сразиться с
Кодзиро через одного из самураев Хосокавы, некоего Нагаока Сато
Окинага, бывшего некогда учеником отца Мусаси. Разрешение было дано.
Поединок назначили на восемь часов следующего утра. Местом его
проведения должен был стать остров в нескольких милях от Огуры. В ту
же ночь Мусаси покинул свое жилище и отправился пировать в дом
Кобаяси Таро Дзаэмона. Это не прошло незамеченным. Пронесся слух,
что в страхе перед филигранной техникой Кодзиро Мусаси бежал.
Действительно, на следующее утро Мусаси не явился на место
схватки к назначенному часу. В дом Кобаяси отправили гонца. Мусаси с
трудом добудились. Он встал, выпил воду из тазика для умывания и
взгромоздился в лодку. Пока Сато Окинага греб к месту дуэли, Мусаси
подвязал бумажными лентами рукава кимоно и выстрогал подобие меча из
запасного весла. Проделав это, он прилег отдохнуть.
Лодка причалила к берегу. Кодзиро и его секунданты были
поражены видом Мусаси. С растрепанными волосами, кое-как
перехваченными полотенцем, он выскочил из лодки и, размахивая
обрубком весла, бросился к противнику. Кодзиро обнажил меч --
изумительный клинок работы Нагамицу из Бидзена -- и отбросил ножны.
"Тебе они больше не понадобятся", -- кивнул Мусаси, устремляясь
вперед.
Кодзиро сделал выпад, Мусаси рванулся в сторону и опустил
весло на голову врага. Когда Кодзиро падал, его меч задел полотенце
на голове Мусаси и рассек пояс его широких штанов. Поняв, что с
противником покончено, Мусаси поклонился онемевшим секундантам и,
сверкая задницей, направился к лодке. Некоторые источники
утверждают, что, убив Кодзиро, Мусаси отбросил весло, сделал
несколько резвых прыжков, выхватил боевые мечи и с криком замахал
ими над поверженным противником.
Примерно в это время Мусаси совершенно перестал использовать в
поединках настоящие клинки. Он сделался непобедимым и с этого
момента посвятил себя поискам совершенного понимания Пути Кендо.
В 1614 и 1615 годах мастер воспользовался случаем снова
испытать себя в боевых условиях. Иэясу осадил замок Осака, где
собрались поднявшие мятеж сторонники семьи Асикага. Мусаси
присоединился к войскам Токугавы в зимнюю и летнюю кампанию,
сражаясь теперь против тех, за кого бился в молодости при
Сэки-га-Хара.
Согласно его собственным писаниям, Мусаси пришел к пониманию
стратегии боя, когда ему было пятьдесят или пятьдесят один, в 1634
году. Он вместе со своим приемным сыном Иори, беспризорником,
подобранным во время путешествия в провинции Дэва, осел в Огуре. С
тех пор Мусаси больше не покидал остров Кюсю. В те времена замком
Кумамото, центром провинции Хиго, владела семья Хосокава. Князем
провинции Бунзен был Огасавара. Иори пошел на службу к Огасавара
Тададзане и в качестве капитана армии Тададзане сражался с
христианами во время восстания Симавары в 1638 году, когда Мусаси
было около пятидесяти пяти. Князья южных провинций всегда стояли
против власти Токугава и выступали зачинщиками интриг с иностранцами
и японцами- христианами. Мусаси находился в составе военного совета
при Симавары, где была учинена бойня над христианами. После этого
Иэясу закрыл японские порты для иноземцев, и это положение
просуществовало более двух веков.
После шести лет жизни в Огуре Мусаси был приглашен к Тюри,
владельцу замка Кумамото, родственнику Хокасавы. Он провел у князя
несколько лет, занимаясь живописью и обучением самураев влиятельного
феодала. В 1643 году мастер меча стал отшельником, удалившись в
пещеру под названием "Рейгендо". Там он написал книгу "Го Рин Но
Се", посвященную любимому ученику Тэруо Нобуюки. Через несколько
дней после окончания труда 19 мая 1645 года Мусаси умер.
Мусаси известен в Японии как "Кенсей", то есть "Святой Меча".
"Го Рин Но Се" стоит в начале любой библиографии по Кендо, являясь
уникальной книгой, освещающей как вопросы стратегии военных
действий, так и методы одиночного поединка. Она не является
диссертацией по военному делу, она, по словам самого Мусаси, всего
лишь "руководство для мужчин, которые хотят научиться искусству
стратегии", но ее содержание всегда находится за пределами понимания
ученика. Чем больше читаешь эту книгу, тем больше находишь на ее
страницах. Это завещание Мусаси, ключ к пути, по которому он шел.
Ему еще не было тридцати, когда он стал непобедимым бойцом, но не
осел и не основал школу, переполненный сознанием успеха, а с
удвоенным усердием погрузился в дальнейший поиск. Даже к концу своих
дней мастер презирал роскошную жизнь и два года прожил в горной
пещере, погруженный в глубокое самосозерцание. Поведение этого
бесстрашного и упрямого человека было несомненно скромным и
искренним.
Мусаси писал: "Когда обретаешь Путь Стратегии, нет ничего,
чего ты не смог бы понять", и еще: "Ты будешь видеть Путь во всем".
Действительно, сам он стал мастером во всем. Он создал замечательные
работы живописи тушью, быть может, более ценимые японцами, чем любые
другие произведения этого жанра. В его картинах -- бакланы, цапли,
синтоистский бог Хотей, драконы, цветы и птицы, птица на высохшем
дереве, Дарума (Бодхидхарма) и многое другое. Мусаси стал искусным
каллиграфом, свидетельство чему -- его произведение "Сэнки"
("воинственный дух"). В одной из частных коллекций находится
маленькая деревянная статуэтка, изображающая буддийского святого
Фудо Миоо, руки мастера боя. Недавно утеряна его скульптура Каннон.
Мусаси создал ряд произведений из металла и основал школу
изготовителей гард для мечей. Считается, что он являлся автором
бесчисленных поэм и песен. Ни одна из них, к сожалению, не
сохранилась. Рассказывают также, что сегун Иемицу специально
заказывал Мусаси писать восход солнца над замком Эдо.
На его картинах часто стоит печать "Мусаси" или псевдоним,
"Нитэн". "Нитэн" означает "Два неба", что порой связывается со
стойкой воина, воздевшего два меча над головой. Мусаси является
основателем школы фехтования, известной как "Нитэн рю", или "Энмей
рю" ("чистый круг").
Мусаси писал: "Изучи Пути всех профессий". Сам он именно так и
поступал. Он перенимал жизненный опыт не только знаменитых мастеров
меча, но и монахов, стратегов, художников и ремесленников, стараясь
расширить свои познания.
Мусаси писал о различных аспектах Кендо так, что новичок мог
изучать его текст на основе своего багажа, а мастер Кендо находил в
тех же самых словах более высокий уровень знаний. Текст труда
приложим не только к военной стратегии, но к любой ситуации, где
требуется тактика. Японские бизнесмены и сейчас используют "Го Рин
Но Се" как руководство по деловой практике, проводя кампании сбыта
как военные операции, используя те же энергичные методы. Точно так
же, как Мусаси казался безмерно жестоким человеком, преследуя на
деле высокий идеал, большинству людей успешный бизнес непременно
кажется бессовестным,
Так что учение Мусаси актуально в XX веке так же, как на
средневековом поле битвы, и приложимо не только к японцам, но ко
всем расам и народам. Думаю, что его дух можно выразить двумя
словами: скромность и упорный труд.
* КНИГА ПЯТИ КОЛЕЦ *
ГО РИН НО СЕ
Введение
Я в течение многих лет практиковался в Пути Стратегии,
называемом мною "Ни Тэн Ити Рю", и сейчас впервые задумал изложить
мой опыт на бумаге. (Иероглиф, означающий "Путь", имеет два
прочтения: "мичи" и "до" -- эквивалент китайского "дао". "До"
охватывает всю жизнь воина, указывает на его преданность мечу,
определяет место бойца в конфуциански окрашенной бюрократической
системе Токугавы. Шире "до" понимается как путь космоса. Это не
просто комплекс этических норм для художника или монаха, но следы
Бога, указующего дорогу. "Стратегия" -- "хейхо" -- также слово
китайского происхождения. "Хей" означает "солдат", "хо" -- метод,
форма. Здесь и далее в скобках будут приводиться примечания
переводчика.) В первые десять дней Десятого месяца двадцатого
года Канэй (1645) я поднялся на гору Ивато в Хиго, на Кюсю,
чтобы помолиться Небу. ("Тэн" -- "Небо", означает религию Синто.
Иероглиф "Синто" состоит из двух знаков: "ками" -- "Бог, Дух" и
"мичи" -- "путь". Синто -- Древняя религия японцев. В ней почитаются
прабожества -- предки императорской фамилии, а также существует
множество различных святых и божеств, покровительствующих ремеслам,
материалам, процессам производства.) Я хочу помолиться Кан-Нон (богине
милосердия в буддизме) и склонить колени перед Буддой. Я воин из
провинции Харима, Синмен Мусаси-но-Ками Фудзивара-но-Генсин. Мне
шестьдесят шесть лет. С самой молодости мое сердце прикипело к Пути
Боя. Тринадцати лет от роду я вступил в свою первую схватку и побил
некоего Ариму Кихея, последователя стратегии школы при синтоистском
храме. Когда мне исполнилось шестнадцать, я победил еще одного
способного бойца -- Тадасиму Акияма. В возрасте двадцати одного года
я отправился в столицу и дрался там с различными мастерами клинка,
ни разу не потерпев поражения.
Далее я ходил из провинции в провинцию, сражаясь с бойцами
различных школ, и побеждал всех. В тот период моей жизни -- между
тринадцатью и двадцатью девятью годами -- я провел более шестидесяти
серьезных поединков.
Когда мне исполнилось тридцать лет, я оглянулся на свое
прошлое и понял, что своими победами никак не обязан Стратегии.
Возможно, бойцовский талант был дарован мне волей Неба. Возможно,
учения других школ были несовершенны. Как бы там ни было, несмотря
на очевидные успехи на боевом поприще, я не успокоился и продолжал
тренироваться с утра до вечера, пытаясь найти Принцип, и пришел к
пониманию Пути Стратегии к пятидесятилетнему возрасту.
С тех пор я живу, не следуя никаким особенным правилам.
Обладая пониманием Пути Боя, я практикуюсь в различных искусствах и
ремеслах, но всюду отказываюсь от помощи учителей. (В период
Муромати для любых искусств были установлены регламентируемые рамки
-- системы званий, лицензий, возрастной иерархии. Каноны
ужесточились при бюрократии Токугавы. Мусаси старательно изучал
правила различных школ боевых, художественных и цеховых искусств, но
после просветления отошел от традиционного наставничества. Мастер
заключает "Книгу Пустоты" так: "Ты придешь к помышлению о вещах в
широкой перспективе, и, избрав Пустоту в качестве Пути, ты поймешь
Путь как Пустоту".) При написании этой книги я не стану
пользоваться ни Законом Будды, ни учением Конфуция, ни старыми
военными хрониками, ни учебниками по тактике, Я беру в руки кисть,
чтобы изъяснить истинный дух школы Ити так, как он отражен в Пути
Небес и душе Каннон. ("Син", или "кокоро", переводится как
"сердце", "душа", "дух". Этот иероглиф можно понять также, как
"чувство", "манера". Японская пословица гласит: "Меч -- душа
самурая!")
Сейчас ночь десятого дня десятого месяца, час тигра. (Годы,
месяцы и часы приводятся Мусаси по древней китайской зодиакальной
системе. Час тигра плавает где-то между тремя и пятью утра нашего
времени суток.)
* КНИГА ЗЕМЛИ *
Стратегия есть искусство воина. Командиры должны воплощать
его, а рядовые -- знать Путь. Но сейчас в мире нет воинов, отчетливо
понимающих Путь Стратегии.
В системе мироздания существуют различные Пути. Есть Путь
Спасения посредством соблюдения Закона Будды, есть Путь Конфуция,
правящий Путем любого обучения, Путь врачевания, учение поэтов о
Путях вака, есть Путь чая, Путь стрельбы из лука, а также множество
Путей других искусств и умений.
("Вака" -- стихотворение в тридцать один слог. Само слово
означает "песня о Японии" или "песня в гармонии". Чайную церемонию
японцы изучают в общеобразовательных школах, как и фехтование. Этот
ритуал, основанный на простых изысканных правилах, совершается
небольшим количеством людей в маленьком помещении. Лук -- древнейшее
оружие самурая периодов Нара и Хэйан. Меч появился в Японии позже.
Хатшиман -- Бог Войны -- зачастую изображается стрелком из лука.)
Каждый изучает то, к чему имеет естественную
склонность
Говорят, что Путь Воина есть обоюдное слияние Путей кисти и
меча и каждый стремящийся к постижению должен достичь достаточных
высот на обоих поприщах. Неважно, если человек не имеет естественных
талантов в этих областях, -- неустанно упражняясь, он сможет
приобрести необходимые навыки, чтобы в дальнейшем принять главную
идею Пути Стратегии. ("Бунбу ичи" -- "кисть и меч в гармонии".
Этот иероглиф часто встречается в японских каллиграфических
произведениях. Молодые самураи периода Токугавы обучались грамоте по
китайским классическим произведениям. Фактически кисть и меч в те
времена заполняли жизнь каждого японского аристократа.)
Путь Воина есть решительное, окончательное и абсолютное
принятие смерти, тщательное соблюдение кодекса чести Бусидо. (Бюрократическая
система Токугавы, вдохновляемая философией Конфуция, внушала
самураям идею стабильности жизни, и насаждаемое мировоззрение
наносило значительный урон принципам Бусидо в сознании феодалов.
Некий знатный японец Ямамото Цунэмори долгое время состоял
советником при Мицусиге, князе провинции Небесима Хань. После смерти
князя Ямамото собирался совершить традиционное самоубийство, но этот
акт был строго запрещен новыми постановлениями. Сгорая от стыда,
чиновник в досаде удалился в отдаленные районы провинции, где
встретился с единомышленниками, потерпевшими в жизни подобные
разочарования. Опальные вельможи изложили свои сетования по поводу
упадка нравственности в стране на страницах рукописи, которую
назвали "Ха Гекуре" -- "Потайные письма". Этот документ, остро
критикующий режим, позволяет судить любознательному читателю о
переменах, происходивших в Японии при жизни Мусаси.)
Самурай обязан следовать Пути Воина. Я нахожу, что сейчас
многие пренебрегают этим. Кто ответит сейчас: "Что есть Путь Воина?"
Никто.
Потому что сердца людские закрыты перед истиной.
Под Путем Воина понимается смерть. Он означает стремление к
гибели всегда, когда есть выбор между жизнью и смертью. И ничего
более. Это значит прозревать вещи, зная, на что идешь. Фраза: "Если
умираешь, а твои намерения не поняты, то умираешь напрасно", --
отвратительна. В ней нет решимости следовать однажды принятому Пути
перед лицом выбора. {Каждый, кто заботится прежде всего о себе,
теоретизирует, имея в голове одно желание -- выжить. Но мысль о том,
что смерть в неудаче -- напрасная смерть, абсурдна сама по себе. В
смерти нет стыда. Смерть -- самое важное обстоятельство в жизни
воина. Если ты живешь, свыкнувшись с мыслью о возможной гибели и
решившись на нее, если думаешь о себе как о мертвом, слившись с
идеей Пути Воина, то будь уверен, что сумеешь пройти по жизни так,
что любая неудача станет невозможной, и ты исполнишь свои
обязанности как должно.
Слуга должен неустанно радеть о благе своего сюзерена, Тогда
он -- достойный вассал. На протяжении веков в нашем доме рождались
достойные мужчины, предания об их добродетелях по сей день
впечатляют нас. Это наши предки. Каждый без колебания отрекался от
спасения своей плоти, и более того -- души, ради своего господина.
Каждый из нашего рода был отмечен благодатью мудрости и одарен
умением добиваться высот профессионализма в любом деле. Какая
радость использовать эти качества во благо!
Однако следует помнить, что даже самый, казалось бы, никчемный
человек может считаться достойным, если всего лишь помышляет о
благосостоянии господина, отрекаясь от себя. Искать практических
выгод, используя свои профессиональные познания, -- вульгарно.
Одни люди способны к неожиданным озарениям. Другие плохо
осваивают ситуацию и приходят к решению проблемы после долгого
обдумывания. Способности людей различны. Однако, если ты держишь в
уме Четыре Заповеди, твое сознание поднимается выше забот о
собственном благополучии, тобой начинает управлять мудрость, не
зависящая от низменных помыслов. Многие тщательно размышляют о
вещах, скрупулезно планируют будущее, но зачастую их расчеты имеют
целью достижение личных выгод. Такой пагубный образ мыслей влечет за
собой пагубные поступки и приводит к плачевным результатам. Глупцам
трудно отстраниться от заботы о своем благосостоянии.
Поэтому, когда начинаешь какое-либо дело, вначале
сосредоточься на Четырех Заповедях и устрани себялюбие. Тогда
неудача станет невозможной. Вот они:
o Не опоздай встать на Путь Воина.
o Стремись быть полезным хозяину.
o Чти предков.
o Поднимись над личной любовью и личным страданием --
существуй во благо человеческое.
Помни, не только воины, но и монахи, и женщины, и крестьяне, и
даже совсем низкие люди порой с готовностью умирают во имя долга или
чтобы избежать позора, Это все -- не то.
Воин отличается от этих людей, потому что изучение Пути
Стратегии основано на одолении соперника. Добиваясь победы,
скрещивая мечи с отдельными противниками или участвуя в массовых
битвах, мы добываем славу не для себя, но для князя. (Имеется в
виду "дайме", содержавший отряды самураев, сражавшихся за него.)
В этом -- добродетель Стратегии.
Путь Стратегии
В Китае и Японии бойцы, практикующие этот путь, назывались
мастерами Стратегии.
Сейчас появились люди, столь же громко себя именующие, но они
в основном являются лишь простыми фехтовальщиками. Служители древних
храмов Касима и Кантори получили свое искусство из рук богов и
основали боевые школы, сообразуясь с божественными наставлениями.
Они странствовали из провинции в провинцию, обучая людей.
(Истоки школ Кендо обнаруживаются в традициях, сохраняемых
храмами Синто. Многие основатели школ захоронены в районе Канто --
пригороде Токио, где до сих пор расположены алтари Касима и Кантори.
Арима Кихей, самурай, которого Мусаси убил в ранней юности, был
фехтовальщиком синтоистского направления, связанного с этими
храмами. Школа боя Ягью произошла из стиля Касима. Синто -- религия
быта. Боги войны в Касима и Кантори почитаются по сей день.)
В старые времена Стратегия упоминалась среди Десяти Талантов и
Семи Искусств как благодетельная практика. Стратегия являлась
искусством, и ее применение не ограничивалась лишь фехтованием.
Истинный смысл фехтования далеко выходит за рамки овладения приемами
боя.
Взглянем на мир. Мы увидим, что творчество зачастую становится
предметом торговли. Люди изощряются в изобретательстве, стремясь
получить скорую выгоду, продавая приобретенные на начальной стадии
постижения навыки, тем самым искажая суть происходящих с ними
изменений. Здесь уместна аналогия с орехом и его цветком. Превознося
достоинства цветка, мы невольно умаляем значение плода. На Путь
Стратегии нередко становятся люди -- и ученики, и преподаватели
искусства боя, -- озабоченные стремлением поразить окружающих
блеском мастерства, похваляясь совершенством техники фехтования.
Иными словами, они пытаются ускорить расцвет растения,
спровоцировать завязь плода, что никому не под силу. Эти люди
рассуждают о преимуществах того или иного додзе, но на деле лишь
ищут выгоды. Кто-то в свое время сказал: "Незрелая стратегия --
причина печали". Очень верное высказывание.
Существуют четыре Пути, по которым мужчины идут в своей жизни.
o Первый из них -- Путь Земледельца. Используя
сельскохозяйственные инструменты, человек выращивает
злаки и овощи, сообразуясь со сменой времен года.
o Второй Путь -- Путь Торговца. Изготовитель вин
добывает из ягод и фруктов необходимые ингредиенты и,
смешивая их, поддерживает свое существование. Он живет,
продавая плоды своего труда и получая выгоду. Таков Путь
Торговца.
o Третьим Путем идет благородный воин, несущий свое
вооружение. Путь Воина -- овладение достоинствами своего
оружия. Но если аристократ не любит Стратегию, как он
сможет определить пользу, приносимую его клинком? Воин
должен обладать развитым вкусом.
o Четвертый Путь -- Путь Художника, или Путь Плотника.
(Все строения в Японии были деревянными, кроме грандиозных
замков, построенных за несколько поколений до рождения Мусаси.
Поэтому "плотник" в тексте означает "зодчий", "строитель".)
Плотник должен стать искусным в обращении со своими инструментами,
он намечает план строения с выверенными пропорциями, а затем
исполняет работу, сообразуясь с замыслом. Так Плотник проходит по
жизни.
Таковы Четыре Пути -- Путь Земледельца, Путь Торговца, Путь
Аристократа и Путь Художника.
Сравнение Пути Плотника с Путем Стратегии
Возьмем дома. Дома знати, дома воинов, Четыре дома. (Семья
Фудзивара делилась на четыре ветви, властвовавшие в Японии в период
Хэйан. Возможно также, что Мусаси здесь намекает на четыре основные
школы чайной церемонии.) Возьмем падение домов, процветание
домов, стиль дома, традиции дома, имя дома. Плотник в работе имеет
общий план строения, Стратег, подобно ему, имеет план битвы.
Если хочешь изучить ремесло войны, вчитывайся в эту книгу.
Учитель -- игла; ученик -- нить. Ты должен практиковаться
непрерывно.
Как плотницкий старшина, командующий должен знать естественные
законы, и законы страны, и законы домов. Это -- Путь Старшего.
Плотницкий старшина должен знать теорию строительства башен и
храмов. Он знает планы многих дворцов. Он следит за набором людей,
чтобы возводить здания. Путь плотницкого старшины -- тот же, что и
Путь командующего. (Семьи феодалов, правивших Японией большую
часть ее истории, содержали частные армии. Во главе каждой из них
стоял свой командующий.)
Перед началом строительства Плотник отбирает пригодный
материал. Ровные стволы без сучьев, красивые на вид, используют для
открытых колонн, прямые стволы с небольшими дефектами пускают на
внутренние опоры. Стволы безупречного вида, хотя бы и не очень
прочные, пускают на пороги, притолоки, двери и раздвижные стены. (В
японских домах широко применяются раздвижные панели, разборные стены
и ширмы из дерева, которыми закрывают дверные проемы на ночь и в
плохую погоду.) Хорошее дерево, даже узловатое и суковатое,
всегда можно с разумением использовать в постройке. Дерево слабое
или совсем корявое пускают на леса, а позже -- рубят на дрова.
Плотницкий старшина распределяет работу между работниками
соответственно их способностям. Он ставит задачи перед укладчиками
полов, изготовителями раздвижных перегородок, порогов, притолок,
потолков и т. д. Обладающие меньшим умением тешут половые балки
пола, а тот, кто умеет совсем мало, режет клинья и выполняет тому
подобную подсобную работу. Если старшина хорошо знает и правильно
распределяет своих людей, выполненная работа будет хороша.
Старшина должен принимать во внимание способности своих людей,
обходить их недостатки и не требовать ничего невероятного. Он обязан
понимать настроения рабочих и подбадривать их, когда это необходимо.
Таковы же и Принципы Стратегии.
Путь Стратегии
Как и воин, плотник сам точит свой инструмент. (Заточка и
полировка японского меча -- в наши дни под силу лишь знатокам. Но,
возможно, что это искусство было более распространено во времена
феодальных войн. При неправильной полировке и заточке даже острый
клинок не будет рубить совершенно.) Плотник носит принадлежности
ремесла в ящике для инструментов и работает под руководством своего
старшины. Он вытесывает колонны и балки топором, выравнивает доски
пола рубанком, аккуратно режет узоры, полируя их настолько
совершенно, насколько позволяет его умение. Таково искусство
плотников. Когда плотник приобретает достаточный навык и понимание
соразмерности деталей, он может стать старшиной.
Достижения плотника -- используя грубые инструменты, создавать
малые храмы. (В каждом японском доме есть маленькие алтари
синтоистских богов.) Он должен уметь изготавливать подставки для
письма, столы, бумажные фонари, кухонные доски и крышки для горшков.
Это профессионализм плотника. Подобное верно и для солдата. Ты
должен глубоко поразмыслить над этим.
Забота плотника -- чтобы его постройку не перекосило, чтобы
соединения были подогнаны точно и чтобы работа была хорошо
спланирована, чтобы она была не просто набором законченных деталей,
а представляла собой единое целое. Это существенно.
Если ты хочешь изучать Путь, глубоко размышляй о вещах,
рассматриваемых в этой книге, перебирая одну за другой. Ты должен
проделать большую работу.
План Пяти Книг о Стратегии
Путь Стратегии представлен мной в "Го Рин Но Се" -- "Книге
Пяти Колец". ("Го Дай" -- "пять великих частей" буддизма --
означают пять элементов, составляющих космос, то есть землю, воду,
огонь, воздух и пустоту. "Го Рин" -- пять частей человеческого тела:
голова, левый и правый локти, левое и правое колена.) Она
состоит из пяти отдельных книг, в которых я рассматриваю различные
аспекты Пути, охватывающего Землю, Воду, Огонь, Традицию и Пустоту.
(Иероглиф "традиция", или "ветер", означает также понятие
"стиль", "Пустота" символизирует "ничтожность" -- буддийский термин,
подчеркивающий иллюзорность природы вещей в материальном мире.)
Тело Пути Стратегии, исходя из взглядов моей школы Ити,
обрисовано в "Книге Земли". Трудно постичь истинный смысл Пути
только через фехтование. Постарайся познать самые малые и самые
большие земные вещи, сравни самые мелкие из них с самыми глубокими.
Перед тобой прямая дорога, ясно прочерченная на твердой почве.
Что характерно для "Книги Воды"? Уподобим свой дух изменчивой
животворной жидкости. Вода принимает формы любого сосуда. Иногда она
-- ручеек, иногда -- бурное море. Ее признак -- чистый голубой цвет.
Исполнись чистоты.
Ты освоил принципы фехтования. Ты свободно можешь победить
одного бойца. Значит, ты можешь победить любого человека в мире. Дух
победы над одиночкой подобен духу победы над десятью миллионами.
Стратег через маленькую вещь постигает большую. Так скульптор
создает большую статую Будды по миниатюрной модели. Я не могу
пояснить подробно, как это происходит, но цель такова: имея один
предмет, понимать десять тысяч. Методы школы Ити описаны в "Книге
Воды".
"Книга Огня" говорит о схватке. Дух огня -- ярость, независимо
от того, велик огонь или мал. То же самое -- в сражении. Дух боя
одинаков как для поединка, так и для сражения, где с каждой стороны
-- по десять тысяч бойцов. Ты должен принять положение, что дух
может быть и мал и велик. Легко заметить великое, малое
трудноразличимо. Иначе говоря, большой массе людей труднее изменить
позицию, их перемещения легко предсказать. Движения одиночки
предугадать нелегко. Ты должен впитать это. Суть "Книги" в том, что
ты должен тренироваться днем и ночью и научиться принимать быстрые
решения. Тренировка -- часть твоей нормальной жизни, укрепляющая
дух. Таким образом, сражения на поле брани описаны в "Книге Огня".
Четвертая часть Труда -- "Книга Ветра". Она не имеет отношения
к моей школе Ити, она -- о других школах Стратегии. Под "ветром" я
подразумеваю традиции старины, новые веяния и семейный уклад жизни
воина. Я подробно описываю технику мировых школ боя. Это необходимо.
Трудно познать себя, если не имеешь представления о других. У всех
дорог есть свои ответвления. Ты можешь ежедневно изучать какое-либо
направление, замечая, что твой дух отклоняется, но искренне считая,
что стоишь на правильном пути. Однако объективно это не будет
истиной. Даже следуя истинному Пути, устраняй малые погрешности, ибо
в будущем они могут превратиться в большие отклонения. Ты должен
усвоить это. Сейчас многие школы Стратегии пришли к тому, что их
считают только школами техники схватки, и это произошло не без
причины. Преимущество моей школы основано на ином принципе. В "Книге
Ветра", или "Традиции", я объясняю, что обычно понимают под
Стратегией другие школы.
"Книга Пустоты". Под "пустотой" я понимаю то, что не имеет
начала и конца. Постижение этого принципа означает его
непостижимость. Путь Стратегии -- это Путь Природы. Когда ты
почувствуешь силу природы, ощущая ритм каждой ситуации, ты будешь
способен наносить удары и атаковать противника естественно. Вот --
Путь Пустоты. Я намерен показать, как следовать ему, согласуясь с
природой.
"Ити Рю Ни То" ("Одна школа -- два меча")
Воины, командиры и рядовые носят два меча. (Самурай обычно
носил мечи заткнутыми за пояс так, что лезвия клинков были обращены
вверх. Короткий меч носился всюду, длинный -- только вне помещения.
В разные времена существовали различные правила относительно формы и
длины мечей, Самураи носили два меча, а остальным классам был
разрешен только один -- для защиты от разбойников на дорогах. Воин
держал короткий меч у изголовья постели, а для длинного в каждом
самурайском доме стояла специальная подставка.) В старые времена
их называли "длинный меч" и "меч"; сейчас они известны как "меч" и
"меч-компаньон". Достаточно сказать, что в нашей стране, по какой бы
то ни было причине, воин носит два меча на поясе. Таков Путь Воина.
"Нито Ити Рю" демонстрирует преимущество использования обоих мечей.
Копье и алебарда -- оружие, которое носят вне помещения. (Техника
фехтования копьем и алебардой -- та же, что и для меча. Копья
приобрели популярность в период Муромати, в основном как оружие
простой пехоты в больших армиях, а позже стали предметом украшения
кортежей дайме в период Токугавы. Копьем секут и колют, но не
бросают. Алебарда -- похожее на копье оружие с длинным изогнутым
лезвием -- была особенно эффективна против кавалерии и стала
впоследствии использоваться женщинами, которые защищали ею свои дома
в отсутствие мужчин, И сегодня женщины охотно изучают искусство боя
на алебардах.)
Ученики Пути Стратегии школы Ити должны всегда тренироваться с
обоими мечами в обеих руках. Это истинно: жертвуя жизнью, ты обязан
максимально использовать свой арсенал. Неправильно поступать иначе и
умирать с необнаженным оружием.
Если держишь меч двумя руками, сложно свободно направлять его
направо и налево, так что мой метод -- держать по мечу в каждой
руке. Это правило не относится к громоздкому оружию, такому как
алебарда или копье, но меч и меч- компаньон можно держать одной
рукой. Тяжело держать меч двумя руками, сидя в седле, или когда
бежишь по неровной дороге, болотистой местности, грязному рисовому
полю, каменистой почве, или когда действуешь в толпе. Длинный меч в
обеих руках -- не истинный Путь, ибо такая позиция мешает тебе
пустить в дело лук, копье или иное оружие. Однако, когда трудно
разрубить противника одной рукой, ты должен использовать обе. Можно
в бою направлять клинок одной рукой. Путь научиться этому --
тренироваться с двумя длинными мечами. Поначалу это кажется сложным,
но все сложно поначалу. Трудно натягивать лук, трудно орудовать
алебардой; но когда привыкаешь к ним, твоя воля становится крепче.
Когда привыкнешь вращать длинный меч, ты достигнешь силы Пути и
станешь легко управляться с ним.
Как я объясняю в "Книге Воды", не существует быстрого способа
управления длинным мечом. Его нужно вести широко, а меч-компаньон --
узко. Это -- первое, что нужно понять.
Согласно воззрениям школы Ити, ты можешь победить с длинным
клинком, но можешь выиграть бой и с коротким. Иначе говоря, дух
школы Ити -- дух победы, вне зависимости от вида оружия и его длины.
Лучше использовать два меча, чем один, когда бьешься с толпой,
и особенно -- когда хочешь взять пленного.
Эти вещи нельзя объяснить в теории. На одном предмете познай
десять тысяч. Когда достигнешь Пути Стратегии, не будет ничего, чего
бы ты не смог увидеть. Ты должен учиться усердно.
Сила двух иероглифов, означающих понятие
"стратегия"
Мастеров длинного меча называют Стратегами. Что касается
других военных искусств, тех, кто овладел луком, называют лучниками,
тех, кто овладел копьем, -- копейщиками, тех, кто овладел ружьем (ружья
самураев были фитильными, той формы, в какой их ввезли в Японию
миссионеры, это вооружение просуществовало до XIX столетия), --
снайперами, тех, кто овладел алебардой, -- алебардьерами. Но мы не
называем мастеров длинного меча "длинномечниками" и не говорим о
других "короткомечники". Так как луки, ружья, копья и алебарды --
снаряжение воина, они, конечно, часть Стратегии. Овладеть
достоинствами длинного меча -- значит, управлять миром и самим
собой, поэтому длинный меч -- базис Стратегии. Таков принцип
"Стратегии посредством длинного меча". Владея длинным мечом, один
человек может побить десятерых. Так же, как один может побить
десятерых, сто могут побить тысячу, а тысча -- десяток тысяч. В моей
Стратегии один человек -- равен десяти тысячам, так что эта
Стратегия -- полное воинское искусство. Путь Воина не включает
другие Пути, такие как конфуцианство, буддизм, художественное
мастерство или танец. (В Японии существуют различные виды танца.
Есть праздничные массовые пляски, такие как танец урожая, танец
очень красочный, иногда исполняемый множеством людей. Существует
театр Но, в котором несколько актеров исполняют стилизованные
традиционные движения. К ним относятся танец с веером и танцы с
мечом.) Но хотя все это и не является частью нашего Пути, если
ты познаешь Путь во всей широте, ты будешь видеть его во всем. Люди
должны совершенствоваться.
Преимущество оружия в стратегии
Есть время и место для использования различного оружия.
Наилучшее использование меча-компаньона -- в ограниченном
пространстве или когда ты близко к противнику. Длинный меч может
быть эффективно использован в любой ситуации.
Алебарда короче копья. С копьем ты можешь перехватить
инициативу; алебарда -- оборонительное оружие. В руках одного из
двух человек равных способностей копье дает некоторое преимущество.
Копье и алебарда имеют свои области применения, но ни то ни другое
не дают преимущества на ограниченном пространстве. Их нельзя
использовать для захвата пленника. Они -- существенное оружие для
поля битвы.
Вообще, если ты станешь изучать только "закрытые приемы боя",
ты будешь мыслить узко и позабудешь истинный Путь. Берегись. Тебя
ждут трудности в реальных схватках. (В японских додзе соблюдалась
масса церемоний и формальностей. Туда не проникал любопытный глаз
школ- соперниц.)
Лук имеет тактические преимущества в начале боя, особенно на
открытой местности, так как появляется возможность стрелять быстро
из гущи копейщиков. Однако он недостаточен при осадах или когда
противник удален более чем на сорок ярдов. Поэтому нынче мало
осталось традиционных школ стрельбы из лука. Это умение сейчас
малоприменимо.
При использовании из-за укреплений ружье не имеет себе равных.
Это превосходное оружие и на поле боя -- до того, как началась
рукопашная, но как только скрестились мечи, ружье становится
бесполезным.
Одно из достоинств лука состоит в том, что ты видишь стрелу в
полете и можешь корректировать прицел, тогда как выстрел из ружья не
виден. Рассмотри важность этого.
Лошадь воина должна быть выносливой и не иметь дефектов. Те же
требования применяй к оружию. Лошади должны иметь сильный шаг, мечи
и мечи-компаньоны должны рубить мощно. Копья и алебарды должны
выдерживать сильную нагрузку; луки и ружья должны быть прочными.
Оружие обязано быть скорее крепким, чем изящно украшенным.
У тебя не должно быть любимого оружия. Стать слишком близким с
одним оружием -- большая ошибка, чем недостаточное знание его. Не
копируй других, действуй по ситуации. Плохо также для солдат и
командиров испытывать к кому-то любовь или неприязнь. Тщательно
изучи это.
Расчет в Стратегии
Рассчитывай все. Расчет в Стратегии невозможно изучить без
большого объема практики.
Расчет темпа важен в танце и в духовой либо струнной музыке,
поскольку свободный ритм появляется лишь при хорошем чувстве такта.
Темп и ритм также соотносятся с военными искусствами, стрельбой из
лука и ружья, верховой ездой. Всем искусствам и умениям присущ свой
ритм. Существует также темп в Пустоте.
Существует ритм во всей жизни воина, в его победах и
поражениях, как в гармонии и диссонансе. Похожим образом есть ритм и
в жизни торговца, в возвышении и крушении царств. Все вещи влекут за
собой ритм взлета и падения. Ты должен ясно видеть это. В Стратегии
существуют различные соображения относительно ритма. С самого начала
ты должен отличать соответствующий ритм от несоответствующего ритма,
упражняя внутренний слух, чтобы среди больших и малых вещей, в
наплывах быстрых и медленных волн найти нужную частоту, действуя,
учитывая дистанцию и ритм окружения. Внутренний слух -- главнейшая
вещь в Стратегии. Особенно важно понимать ритм фона, иначе твоя
Стратегия станет неуверенной.
Ты выигрываешь схватку с помощью ритма Пустоты, рождающегося
из верного маневра, опрокидывающего расчеты противника, ибо
используешь ритм, которого враг не слышит.
Все пять книг имеют Непосредственное отношение к ритму. Ты
должен упорно тренироваться, чтобы воспринять сказанное.
Если ты день и ночь станешь практиковаться в указанной выше
стратегии школы Ити, твой дух естественным образом расширится. Так
распространяется по миру масштабная Стратегия и Стратегия одиночного
боя. Это впервые описано мной в пяти книгах: Земли, Воды, Огня,
Традиции (Ветра) и Пустоты. Вот Заповеди для мужчин, которые
хотят изучить мою Стратегию:
o Не допускай бесчестных мыслей.
o Путь -- в упражнении.
o Познакомься с каждым искусством.
o Познай Пути всех профессий.
o Различай выигрыш и потерю в делах мирских.
o Развивай интуитивное понимание окружающего.
o Прозревай невидимое.
o Обращай внимание даже на заурядное.
o Не делай ничего бесполезного
Важно начать с укоренения этих общих принципов в твоем сердце.
Без широкого взгляда на вещи тебе будет трудно понять Стратегию.
Если же ты изучишь наши положения и овладеешь Стратегией, ты никогда
не проиграешь даже двадцати или тридцати противникам. С самого
начала ты должен укрепить свое сердце на Стратегии и держаться Пути.
Ты станешь способен опрокидывать врага в схватках и побеждать
взглядом. Посредством тренировок ты также сможешь свободно управлять
своим телом, покоряя людей своими действиями, и при достаточной
тренированности сможешь сломить волю многих силою своего духа. Когда
ты достигнешь этого состояния, не будет ли это означать, что ты
непобедим?
Более того, в масштабной Стратегии высокопоставленный муж
сможет умело обходиться со множеством подчиненных, корректно вести
себя |
|
