Джон Саймондс

Зверь 666

II. Зрелость: величие достигнуто и превзойдено

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Сёстры Алостраэль и Киприда

Война закончилась, и Кроули решил вернуться в Европу. Ему не жаль было покидать Америку, там он немногого достиг: только лишь был удостоен высочайшего звания Мага (что, впрочем, делало его равным Будде). Он подвел итоги последних пяти лет и признал их неудачными; он "просто был слишком молод, невежествен и полон предрассудков, чтобы покорить Соединенные Штаты". Свои скитания по Америке он описывал как бессознательную подготовку к выполнению истинной, только ещё предстоящей миссии.

"Я возопил, как Илия: Увы! Нет страны для поэта Алистера Кроули, Адепта, To Mega Thêrion [Великого Зверя], чья надежда помочь своим последователям зиждется на одном: Истина сделает вас свободными!"

В 1919 году Ахад предоставил ему Ключи Тайн - слово AL, означавшее "Бог" (на древнееврейском), и отрицание "Не". Зеркальное отражение AL - это LA (Не). Это указание на то, что AL в одном коде объединяет позитивный и негативный аспекты¹. Многие загадки "Книги Закона" немедленно стали понятны Кроули, и он сменил название "Liber Legis" в связи с прояснившимся.

16 декабря 1919 года он уехал из Детройта в Нью-Йорк. Свою последнюю перед отплытием ночь в Америке он провел в объятиях Верблюдицы и отправился на родину, воодушевленный встречей с Англией и предстоящими магическими миссиями. В Америке он оставил, как утверждал его друг Фрэнк Харрис, гору необеспеченных чеков. Благодаря заступничеству Коммодора Гонта перед британскими властями, единственным наказанием, ожидавшим его в Англии за прогерманскую деятельность во время войны, была порка в газете "Джон Буль". Кроули поселился в доме своей тётки в Итон-Лодж, Утрам-роуд, Кройдон, - в том самом доме, который граф Цеппелин, по призывам Кроули на страницах "Интернэшнл", должен был разбомбить в щепки, - и комфортно устроился среди викторианской мебели. "Чувствую себя здесь, как дома. Война ни на йоту не изменила тёткин дом, где я вырос - они даже ни разу не передвигали мебель с тех пор, как королева Виктория села на трон", - писал он Джейн Вольф.

Его попытки разыскать старого приятеля, Виктора Нойбурга, оказались безуспешными. Узнав, что Кроули вернулся в Англию и ищет его, Нойбург тут же залег на дно. В 1921 году он женился на девушке по имени Кэтлин Годдард, младше его на девять лет, познакомились они ещё до войны. Джин Овертон Фуллер в своей биографии Нойбурга рассказывает, что этот брак существовал - или укреплялся - благодаря любовнику Кэтлин. Нойбург жил в Вайн Коттедж, Стейнинг, Сассекс и выпускал книги стихов, помечая их: "издательство Вайн-Пресс". Любовник Кэтлин периодически звонил, с благословения Нойбурга, чтобы забрать её на уик-энд. Нойбург открыто признавал, что Кроули разрушил его жизнь. Собственно, Зверь создал, а затем забросил жизнь Нойбурга, и тот страстно желал, чтобы Кроули вновь её переделал, ибо теперь она его совсем не устраивала. На самом деле он мечтал вновь стать молодым и наслаждаться с Кроули магией и сексом в североафриканской пустыне или испанской глуши. Прежде, когда они занимались этим, у Нойбурга было больше энергии, и его воображению не приходилось бороться за выживание. Так тоскуют все, кто смотрит вспять, в золотые времена, вместо того, чтобы глядеть в неведомое, неизвестно что сулящее будущее.

В Англии Кроули оставаться не собирался; его астма и бронхит нуждались в более теплом климате. Кроме того, после войны в Англии всё пошло вверх дном. Он решил поселиться в знакомых местах - на севере Африки. Первоначально он предполагал присоединиться к Обезьяне Тота в Швейцарии, куда та приехала с одной из своих сестер, но, затем, по причине, которую сам называл неопределенной, передумал и телеграммой назначил Лие встречу в Париже. 11 января 1920 (как раз годовщина дня, когда Лия решила стать его Багряной Женой в Нью-Йорке) они, соединив руки, поклялись основать в Старом Свете храм Телемы, который им не удалось открыть в Новом. С Обезьяной был её двухлетний сын, Ганси.

Память о женщинах, которым до сих пор удавалось вызвать отклик в сердце Кроули, меркла на фоне образа голливудской актрисы, которая в конце прошлого года вступила с ним в переписку. Это была Джейн Вольф, игравшая в фильмах кинокомпании "Пионер Пикчер". Она интересовалась оккультизмом, и в один прекрасный день в 1917 году англичанин по имени Шеридан Байкерс, муж Бетти Байкерс, рассказал ей об Алистере Кроули. Джейн решила, что это и есть Учитель, которого она ищет. После двухлетнего изучения трудов Кроули ей явился его образ, и она решила написать ему на адрес "Интернэшнл".

В письмах Кроули к ней вскоре стала заметна влюбленность, поначалу нерешительно, затем вполне явственно. Он видел её астрально: "Теперь я вижу, как ты сияешь передо мною во тьме". Но нет, ещё рано, ведь они ещё не встретились. Покидая Америку, он пригласил её приехать к нему в Европу - предложение было принято.

Он думал о ней постоянно. "Джейн Вольф меня преследует - Призрак Будущего. Разумеется, призрачно - её портрет и письма мало о чем говорят".

Он тщательно взвесил идею сделать её своей Багряной Женой - хотя у него уже была одна, Лия Хирсиг. Джейн прислала ему свой гороскоп - правда, не разглашая год рождения, и он сравнивал её с прежними обладательницами титула Багряной Жены. "Возникает вопрос - является ли Джейн Вольф, исключительно Лунная - Багряной Женой? Ни одна из них не была Лунным типом - Варда [Роуз Келли] была Огнем Стрельца, Хиларион [Джейн Фостер, "кошка"] тоже, Виракам была Воздухом Весов, Ахита - Огнем и Землей Овна и Тельца, Альмейра² - Воздухом Близнецов".

Обезьяна ждала ребенка. Зверя это не очень беспокоило. Кто за ней станет присматривать и где она родит?

Пересекая Атлантику, Алостраэль подружилась с девушкой из Прованса, которая провела какое-то время в Америке, работая в приюте. Ее звали Нинетт Шумвей, в девичестве - Фро; у неё тоже был сын, ровесник Ганси. Отец ребенка, американец, погиб в автомобильной катастрофе, и теперь Нинетт, опять незамужняя, искала работу гувернантки.

"Почему бы ей ни присоединиться к нам?" - предложил Кроули. Идея показалось превосходной. Обезьяна согласилась, и, поселив её с Ганси в Фонтенбло, Кроули отправился в Париж за Нинетт.

Он рассказал потом, что был шокирован видом Нинетт: она походила на увядший цветок. Ее отродье (по выражению Кроули), которого она бесчувственно тащила за собой, был мальчишкой с мертвенно-бледным лицом и руками, похожими на грязные тряпки. Кроули был переполнен чувством жалости и решил начать миссию по спасению человечества с приведения этой пары в чувство.

Они сняли дом в Фонтенбло, 11-бис на улице де Невилль, и расположились там до принятия решения, где же начать Великую Работу и основать постоянный магический центр. Гувернантка получила магическое имя Киприда, её сын был назван Гермесом.

В это время он получил от богов ещё один знак, указывающий на цель его земной миссии. 30 января 1920 он опять поехал в Париж - за карандашами, [ликером] "Мандарин", палитрой, коньяком "Наполеон", холстами "и прочими принадлежностями скучного ремесла художника". Там он навестил бывшую любовницу, Джейн Черон, которой были посвящены некоторые стихотворения, напечатанные перед войной в "Эквиноксе":

В его романе "Дневник одержимого наркотиками" героиня Хайди Ламорью, с впалыми щеками, морщинками в уголках глаз, мертвенно худыми пальцами, унизанными огромными сапфирами и бриллиантами, - фактически идеал Багряной Жены, - срисована с Джейн Черон.

У Кроули были три причины повидаться с ней: он хотел посмотреть на мужчину, с которым она теперь жила (Кроули не поясняет, зачем), заняться с ней любовью и выкурить несколько трубок опиума. В последний раз они виделись в 1913 году.

Из этого ничего не вышло, и он уже собрался уходить, когда она сказала "Подожди минуту" и вытащила из ящика рулон, добавив "Закрой глаза".

Открыв глаза, он увидел развернутый кусок ткани, который держала Джейн Черон - приблизительно четыре фута длиной, аппликация на нем, вышитая шёлком, изображала стелу Анх-ф-н-Хонсу.

Джейн Черон объяснила. В феврале 1917 она со своим приятелем отправилась на юг Франции, чтобы излечиться там от пристрастия к опиуму. От этого часто бывает бессонница. Но однажды ночью она заснула на удивление быстро и утром обнаружила, что, находясь между сном и явью, скопировала на бумаге пентакль Анх-ф-н-Хонсу. Иначе говоря, она сделала это во сне.

Кроули пришёл в восторг. Он спросил, с чего, черт возьми, она срисовала стелу - и ответ был прост: с цветной репродукции в седьмом номере "Эквинокса", экземпляр которого она взяла с собой. Скептик найдет это объяснением приемлемым и, возможно, станет отрицать более глубокий смысл, который обнаружил Кроули.

Весьма примечательно, - поясняет он, - что внезапно под рукой оказался такой большой лист бумаги, и что они взяли такую особую книгу с собой в путешествие; но более всего - то, что она выбрала именно этот рисунок, и что вообще всё это проделала, хотя никогда ничем подобным не занималась. А ещё интересней то, что она провела три месяца, увековечивая рисунок в вышивке. И более всего - что показала его мне, когда я ждал "безошибочного" знака".

Все это, подытожил он, было ясным напоминанием о власти и бесконечной мудрости тех, кто послал его провозгласить Закон.

В лесу Фонтенбло он гулял с Сестрой Кипридой; Сестра Алостраэль, в силу её состояния, оставалась дома. Как-то раз во время прогулки Кроули увидел громадный ствол лежащего дерева, раз в восемь больше соседних. "Вожак Стада", поэтически назвал он его и подумал, не является ли это предвестием скорой смерти.

Кроули не пришлось долго приводить Киприду в норму - благодаря его заботе, как он утверждал, она расцвела. Более того, она влюбилась в него. "Она увидела во мне спасителя, не меньше, чем увидела спасителя во Христе дочь Иаира, и её благодарность скоро сменилась восторгом романтической любви".

Как-то весенним днем после обеда в деревне Барбизон около Фонтенбло (куда часто наезжали художники, после того, как в 1850 году там поселился Ж.-Ф. Милле), вино ударило им в головы, они помчались в лес, упали на мшистую поляну и сжали друг друга в объятиях. Кроули, конечно же, на это рассчитывал и даже не задумался о Лие, которая была на последних месяцах беременности и ожидала его возвращения.

"Мы шли домой, точно летели, и следующие несколько дней прошли как пышное зрелище пурпурного наслаждения и страсти".

Разумеется (или, в свете Нового Закона Жизни, который проповедовал Кроули, вовсе не разумеется), Сестра Киприда принялась ревновать, и даже бешено ревновать к Багряной Жене, Алостраэль. Киприда хотела, чтобы он принадлежал ей полностью. Разве он её не любит? Почему они не могут пожениться? Отдавшись эмоциям, она не думала ни о Первой Наложнице Зверя, ни о Законе Телемы и была рассержена и удивлена, когда Кроули с ней не согласился.

Он терпеливо объяснил, почему не бросит Алостраэль. Он был выше таких мелочей, - как человеческое существо он достиг высшего этического уровня. Дело было не в том, что он любит Сестру Киприду меньше, а в том, что Закон "Делай, что изволишь" он любит больше.

Он рано проснулся, собрал свою паству и отправился приветствовать Солнце, их Отца. Это была Медитация Рассвета.

"Привет Тебе, который Ра в Своем восхождении, и Тебе, который Ра в Своей силе, путешествующему по Небесам в Своей ладье на Восходе Солнца".

Затем он вернулся в постель.

Куда они должны отправиться для свершения Великой Работы? Спросили "И-Цзин", Книгу Перемен. Следует ли им поехать в Алжир? На итальянские озера? А как насчет Испании? Неаполь или Сицилия?

Китайский оракул ответил туманно.

С 1906 года Кроули каждый день, а иногда несколько раз в день обращался к "И-Цзин", скверно переведенной Джеймсом Легги. 23 декабря 1941 года, через 35 лет постоянного обращения к оракулу, он написал в дневнике: "Почти все гексаграммы я помню наизусть". Среди перьев, трубок, наркотиков и всего остального, что я унаследовал после его смерти, были и плоские, один на шесть дюймов, палочки для "И-Цзин" из панциря черепахи. На одной их стороне была сплошная линия, на другой - прерывистая. Он вынимал шесть палочек из бархатного мешочка, переворачивал, закрыв глаза, и раскладывал на столе: это и была гексаграмма момента. Он не бросал палочки из тысячелистника или три монеты, что позднее стало обычным способом консультирования с И-Цзин на Западе. Недостатком метода Кроули было то, что он не мог получить негативную или позитивную "движущуюся" линию, представленную Х и О, так что его использование "И-Цзин" было весьма ограничено. В любом случае, его ум был закрыт мудрости великой и древней книги, и он лишь впустую тратил время на консультирование.

В конце февраля Алостраэль родила ребенка. Они дали ей имя Анна Лия, а для домашних - Пупи, - так внезапно назвал её Ганси. Вскоре Сестра Киприда, которая никак не могла избавиться от нетелемического желания полностью завладеть Зверем, забеременела. Она любила Кроули и по-прежнему ненавидела свою более высокопоставленную сестру, Обезьяну Тота.

"Она переменилась от плохого к худшему в течение этих месяцев, но я вел себя с твердой правильностью³, и, в конце концов, она перестала низводить меня до своего жалкого идеала", - оценил Кроули ситуацию с точки зрения Телемы. Он всячески стремился убедить её в убожестве моногамного идеала, пока в её отчаянии не проступили черты понимания и надежды, - или так ему показалось.

Однажды он нашёл и прочитал магический дневник Сестры Киприды, назвав его непревзойденно мастерским, хоть и написанным "необразованной, невоспитанной сиделкой". Она анализировала себя с такой глубиной и точностью и столь сильно драматизировала свою трагедию, что сердце Зверя дрогнуло. Он назвал дневник чудесной рукописью и добавил следующее, что странно для человека, напечатавшего четыре порнографических произведения и чей собственный магический дневник исключительно непристоен: "Нам придется, я боюсь, поклониться в Храме Риммона⁴ и отчасти отредактировать эти выражения, хоть это действие мне и ненавистно - их грубая непристойность является существенной чертой её характера".

1 марта 1920 года в 5:30 пополудни он спросил совета у "И-Цзин": "Где мы должны начать Великую Работу?". Ведь только универсальное приятие Закона Телемы как единого и мощного образа действия может спасти мир. Он обязан основать общину, прототип всех последующих, чьим единственным кодексом поведения станет Закон "Делай, что изволишь".

Должен ли я провести апрель и июнь в Марселе или неподалеку? Огонь Воды. Нет. Капри? Земля Воздуха. Нет. Чефалу? Земля Лингама. Лучше и быть не может.

Китайский оракул дал совет, и Кроули сделал очень экспрессивную запись в своем дневнике, что он выбрал Чефалу только благодаря этому ответу "И-Цзин".

Он тут же начал приготовления. 8 марта Алостраэль с Анной Лией вернулась из клиники. 21 марта Кроули попрощался с домом в Фонтенбло и повёз в Париж обеих своих наложниц с детьми. На следующий день он проводил Алостраэль с младенцем в Лондон и отправился с Кипридой и двумя мальчиками на юг, в Бордо. 27 марта они прибыли в Неаполь. В гостинице "Метрополь" был совершен акт секс-магии - с целью "благополучного и быстрого прибытия в Чефалу". Ассистентом была Нинетт, а метод операции - per vas nefandum [анальный], излюбленный Кроули.