будущего нельзя не бояться!

возражения по поводу статьи академика н.амосова “Будущего бояться не нужно” (“литгазета”, № 37/1999)

            Главными особенностями современной “легальной” российской футурологии являются следующие черты, сразу же бросающиеся в глаза любому непредвзятому наблюдателю:

            1) “осторожный оптимизм” образца 50-х — 60-х годов, практически исчезнувший на Западе после создания “Римского клуба” и апокалипсического доклада Печчеи и его коллег;

            2) безнадежно устаревший, плоско-материалистический и гиперпозитивистский дискурс, бывший повсеместно общепринятым лет 100-150 назад, в викторианскую эпоху, но потерявший всякую убедительность после ужасающих катаклизмов первой половины ХХ века;

            3) полнейшее игнорирование данных культурологии, этнографии и антропологии после Э.Тейлора и дж.Фрезера, а также всех достижений и прорывов в области психологии — после Павлова и Сеченова.

            Все эти особенности официальной и “академической” российской футурологии настолько повсеместны, что труды академика Н.Моисеева, академика И.Бестужева-Лады, а теперь и академика Н.Амосова являются практически неотличимыми друг от друга ни по форме, ни по содержанию: их дискурс одинаково неадекватен реальности сегодняшнего дня, а их выводы одинаково “осторожно оптимистические”.

            Чтобы не быть голословным, рассмотрим некоторые утверждения великого хирурга и глубоко мною уважаемого академика Н.Амосова, изложенные в его пространной статье, посвященной будущему Земли и человечества.

ОБЩЕСТВО

            О происхождении человеческого общества уважаемый академик пишет следующее:

            Общество людей родилось из стаи. Этологи описали ее этику: каждый отдельно добывает пищу и ни с кем, кроме детенышей, не делится. [...] Ссоры и драки за самку, первенство или пищу — часты... Вожак завоевывает свое место в борьбе и деспотически управляет стаей. Все представители другой стаи — враги. Стая бьется с ними насмерть.” Главное же отличие человеческого общества от стаи стадных животных, по мнению Н.Амосова, заключается в следующем: “Общество людей отличается от стаи идеологией”,— то есть, добавлю от себя, оно будто бы отличается от стаи стадных животных лишь наличием идеологических координат и императивов, способных быть вербализированными, усвоенными всеми особями в стае и сохраненными для будущих поколений.

            Такие представления о происхождении человеческого общества, действительно, были общепринятыми вплоть до начала XX века и, действительно, казались тогда неоспоримыми. Однако более поздние по времени исследования и открытия не оставили камня на камне от этой позитивистской догмы эпохи “развитого патернализма”. Такие крупные этнографы, антропологи и культурологи ХХ века, как Леви-Стросс и Мэслоу, Фромм и Сервис, Салинс и Элиаде, каждый в своей области знания и вполне независимо друг от друга пришли к выводам — поначалу могущими показаться парадоксальными — о том, что:

            1) само происхождение человеческих сообществ никак не связано с параллельным наличием в экосистемах множества видов стадных животных,— от термитов до приматов;

            2) начиная с самой глубокой архаики и вплоть до начала “бронзового века” (5-7 тыс. лет назад) социальная организация человеческих сообществ являлась не иерархической, а “партнерской”, и не имела ничего общего с внутренней организацией в стае животных, в частности, в стае современных приматов;

            3) последующие драматические изменения в социальной организации большинства человеческих сообществ можно определить как “вырождение” (Р.Генон) или как “последовательность регрессивных мутаций” (Т.Маккена), или как следствие глобальных “психических эпидемий” (К.Г.Юнг), так как именно к началу “бронзового века” относятся первые симптомы массовой деструкции прежней социальной организации человеческих сообществ, основанной на всеобщем “партнерстве и сотрудничестве” (Т.Маккена), а также ее стремительной последующей замены на глубоко регрессивный принцип социальной организации, подсмотренный и принятый к сведению деградировавшими потомками кроманьонцев и благородных жителей мирного рая Чатал-Хююка у некоторых видов собакоголовых обезьян, в частности, у павианов и бабуинов (Д.Салинс); и эта “новая система (патриархат) с самого начала была эксплуататорской, а власть в ней опиралась исключительно на силу, страх и принуждение” (Э.Фромм);

            4) Отсюда следует неизбежный вывод о том, что будущее развитие и совершенствование человеческого сообщества связано не с дальнейшим дистанцированием и отдалением от его архаического состояния путем совершенствования патерналистских моделей и всевозможных вертикальных иерархических структур управления, подавления и насилия, но наоборот, оно связано с возвратом к прежней “доисторической” социальной системе “партнерства и сотрудничества”, являвшейся повсеместной в архаическом обществе социальной и экологической гармонии — этом “первом и пока единственном обществе всеобщего благоденствия” (Э.Фромм).

            “Идеология” такого общества была радикально отличной от любых модификаций и разновидностей патерналистских идеологий нашего свирепого “железного века”, начавшегося с создания рабовладельческих и патриархальных цивилизаций Междуречья и Египта, которые в течение сорока-пятидесяти прошедших столетий трансформировались в современную западную цивилизацию “информационного манипулирования и насилия” (Т.Лири), “замаскированного фашизма” (Т.Маккена) и “тоталитаризма в мягкой упаковке” — “du totalitarisme taindre et souple” (Ги Дебор).

            Основные свойства сегодняшней “нашей шизофренической цивилизации” (Шри Ауробиндо) всем известны и давно сформулированы: от знаменитой, но труднопереводимой лаконичной формулы, выражающей самую суть западного капитализма: laissez faire! — “не-мешайте-нам-делать-то-что-заблагорассудится”, а также убийственно точных определений Гоббса (“война всех против всех”, “человек человеку волк”) и мадам де Помпадур (“после нас — хоть потоп!”) — до  поразительно циничного афоризма, приписываемого Фридриху фон Хайеку: “ Почему это я должен жертвовать чем бы то ни было ради будущих поколений? Разве они сами чем-то пожертвовали ради меня?”

            “Идеология” архаических сообществ, напротив, объясняла мир иначе,— в частности, как непрерывное осуществление теснейшей когерентной взаимосвязи и взаимообусловленности сезонных, космических и филогенетических циклов (М.Элиаде) и преследовала совсем иные цели: достижение максимальной гармонии во взаимоотношениях между человеком как элементом сообщества (племени, рода, клана, этноса...) и его природным окружением (К.Медоуз).

            Вот как выражено это мироощущение индейским вождем и шаманом Ситтлом, жившем в XIX веке:

            “Вот что мы знаем: Земля не принадлежит человеку,— человек принадлежит Земле. Вот что мы знаем: все вещи и существа взаимосвязаны между собой, подобно тому, как членов семьи объединяет кровь... Человек не ткет покрывало жизни; он — лишь нить в его узоре. То, что он причиняет этой ткани, он причиняет и себе.”

            А теперь сравните эту благородную и мудрую максиму “дикаря” и “язычника” с противоположной позицией, изложенной Ф.Беконом — “выдающимся ученым-гуманистом” и ярким представителем нашей европейской цивилизации:

            “Природу следует затравить собаками, вздернуть на дыбу, изнасиловать; ее нужно пытать, чтобы заставить выдать свои тайны,.. ее нужно превратить в рабу, ограничить ее и управлять ею.”

            Между прочим, в этом чудовищном пассаже речь идет не только о природе Земли, но и о природе человека во всех ее аспектах! — Вот вам и “гуманист”! Вот вам и “просветитель”!

            Теперь, на исходе ХХ века любому должно быть понятно, что такое глубоко перверсивное и откровенно насильственное отношение к биосфере Земли и к человеку как к элементу этой биосферы продемонстрировало не только свою полную несостоятельность, но также и преступность. Тем более поразительным и достойным удивления нам должно бы показаться отношение к так называемому “прогрессу человеческой цивилизации” со стороны Н.Амосова, без тени сомнения повторяющего европоцентристские “прописные истины” викторианской эпохи, полностью дискредитировавшие себя не только в “научных кругах”, но отчасти и в массовом сознании еще полвека тому назад. Вот что говорит наш академик:

            “Прогресс человеческих сообществ... был не у всех одинаков. Из тысяч существовавших племен в цивилизации превратилось около двадцати. Остальные исчезли, а некоторые еще продолжают полудикое существование в джунглях Южной Америки и Африки.”

            В наше время, отмеченное глубочайшим духовным и экологическим кризисами, и непрерывно усугубляющимся процессом “психоза культуры” (Т.Маккена), вышеприведенный пассаж выглядит настолько абсурдным и фантасмагорическим, что мне представляется совершенно необходимым разобраться в использованном в нём словоупотреблении,— чтобы для начала хотя бы убедиться в том, что уважаемый академик говорит с нами на одном и том же языке, и заодно разобраться в том, не употребляет ли он слово “прогресс” тогда, когда имеет ввиду его антоним — “регресс”, и что на самом деле он подразумевает под понятием “цивилизация” и словосочетанием “полудикое существование”?

            Для начала обратимся к слову “прогресс”. Атомная бомба, сброшенная на Хиросиму — относительно каменного топора первобытного охотника — это, в содержательном смысле, свидетельство “прогресса”? И если “да”, то “прогресса” куда: по направлению к какой именно цели направлен вектор этого “прогресса”? Ведь если этой цели, предполагаемой в будущем, не существует, то в таком случае бессмысленно говорить о “прогрессе”, так как очевидно, что это понятие должно предполагать какое-то развитие: отталкивание от некоего предшествовавшего несовершенного состояния — и продвижение вперед, по направлению к намеченной и ясно сформулированной цели. Если же эта намеченная цель все-таки существует, то она не может не быть ничем иным, как Апокалипсисом, погибелью, “концом света”... В самом деле, если мы отметим на векторе “камень” — “атомная бомба” отдельные и промежуточные вехи и “достижения”, то мы получим приблизительно следующий ряд: “камень” — “каменный топор” — “праща” — “граната” — “бомба” — “атомная бомба”, способная умертвить 1 млн. человек — “водородная бомба” для 10-и млн. человек... И если мы затем мысленно продолжим эту прогрессию “вперед и выше”, мы в конце-концов упремся в гипотетическую “Х-бомбу”, “прогрессивную” настолько, чтобы враз покончить с жизнью на Земле как таковой...

            Такие прогрессии, неизбежно упирающиеся в одну и ту же апокалипсическую цель, можно обнаружить где угодно, не обязательно в области вооружений. Вот, например, следующая прогрессия: “ветряная мельница” — “динамо-машина” — “ГЭС” — “АЭС” — “Чернобыльская АЭС”...— и так далее.

            Таким образом, размышляя о понятии “прогресс” и априорно подразумеваемом за ним положительным значением и положительной аксиологией, мы в какой-то момент неизбежно остановимся в полнейшем недоумении: чёрт возьми, да какая такая сила и какой гипноз заставляет нас наделять это слово и это понятие однозначно положительными смыслами, если оно по необходимости подразумевает наше “неуклонное и поступательное” приближение к однозначно апокалиптическому будущему?

            Впрочем, даже в насквозь позитивистском XIX веке были трезвые люди, никак не загипнотизированные наивным и жалким общеевропейским мифом о “непрерывном и поступательном прогрессе человечества”. Одним из таких трезвых людей был русский мыслитель Николай федоров, ровесник Льва Толстого и духовный наставник К.Э.Циолковского. Вот что он писал о “прогрессе человечества” лет, этак, за сто до статьи академика Амосова:

            “Прогресс... есть форма жизни, при которой человеческий род может вкусить наибольшую сумму страданий, стремясь достигнуть наибольшей суммы наслаждений... Прогресс есть истинный ад, и истинно божественное, истинно человеческое дело заключается в спасении жертв прогресса, в выводе их из ада.”

            Что же касается следующей дихотомии, использованной Н.Амосовым в том же самом абзаце: “цивилизация” (со знаком плюс) — и “полудикое существование” (со знаком минус), то и здесь не всё так однозначно, как представляется академику.

            Если какой-либо этнос, стремясь сохранить свою идентичность, свою культуру, свою религию, свои обычаи и традиции, до сих пор продолжает своим “полудиким существованием” стараться оказывать нравственное сопротивление мощнейшему давлению нашей унифицированной “цивилизации” с ее космополитическими гамбургерами и микки-маусами, идиотским телевидением и смрадными клоаками промышленных зон,— то не должны ли мы рассматривать этот “полудикий” этнос как воистину живой, воистину героический и воистину достойный уважения и преклонения? Ведь если мы сопоставим всё зло и горе, которые веками несли “белые люди” аборигенам — и так называемые “блага цивилизации”, которые принесли они же, то не перевесит ли, и притом мгновенно, первая чаша весов — вторую?

            Когда одну полинезийскую старуху, последнюю представительницу некогда многочисленного и процветающего племени спросили, отчего так стремительно, буквально в несколько десятилетий, поголовно вымер весь ее народ, то она ответила так: “Наш народ убили пять великих “подарков” белых: водка, сифилис, малярийные комары, чумные крысы и христианские миссионеры.” — И она была абсолютно права: эти пять “подарков” нашей цивилизации способны в кратчайшие сроки истребить любое “полудикое” племя. Любопытно, кстати, что и Ф.Ницше, о котором эта неграмотная старуха, естественно, и слыхом не слыхивала, однажды выразился на ту же тему очень похоже:

            “Что прежде всего перенимают нынче “дикари” у европейцев? Водку и христианство: европейские наркотики.— А от чего они скорее всего погибают? — От европейских наркотиков.”

            Двести лет назад на территории Российской империи обитало более 280 племен и народов. К началу ХХ века их количество снизилось до 230-и. В сегодняшней России осталось 133 этноса. Куда подевались полторы сотни племен и народов? Витают ли еще среди нас их неотмщенные духи?

ГЕОПОЛИТИКА

            Неадекватное видение происхождения человеческого общества и его прошлого, естественно, не могло не отразиться на прогнозах Н.Амосова относительно нашего недалекого будущего. Его геополитические построения своей строгой “линейной геометрией” и двумерной перспективой отсылают нашу память к сочинениям Хаусхофера и Данилевского — авторам двух основных геополитических утопий, которые — к величайшему счастью для всего человечества! — так и не осуществились.

            Рассуждая о преимуществах и недостатках сегодняшнего “однополюсного мира”, образовавшегося после развала Варшавского договора, автор склонен считать, что преимуществ у него, по всей видимости,  всё же несколько больше, чем недостатков. Этот вывод можно было бы оспорить со многих позиций, но я остановлюсь лишь на одной из них, представляющейся мне наиболее очевидной.

            Словосочетание “однополюсный мир”, как известно, подразумевает, что в сегодняшней геополитической реальности главенствующее место занимают страны Запада, объединенные в военный блок НАТО. Но это — “форум”, фактической главой которого является единственный “архонт” — США. Это, будто бы, и есть “макушка” единственного оставшегося геополитического “полюса”. Но при более пристальном взгляде по направлению к этой “макушке полюса” мы увидим, что реальность не вполне соответствует геополитической метафорике, уж очень решительно упрощающей действительность:

            1) это государственное образование — США — в социальном и политическом плане, как всем известно, никогда не представляло и не представляет из себя единого гомогенного монолита (в чём и заключалась всегда главная особенность этой страны,— совсем не случайно это единственная страна на планете, название которой произносится во множественном числе: United States — в буквальном переводе — соединенные государства): в социальном смысле это, скорее, гигантская консорция, или конгломерат, состоящий из множества достаточно изолированных друг от друга мультикультурных кластеров, внутри каждого из которых, в свою очередь, существует еще и размежевание по классовой и сословной принадлежности;

            2) понятно, поэтому, что ни рабочий из детройта, ни калифорнийский хиппи, ни бруклинский хасид, ни торговец выпечкой из “чайна-тауна”, ни бродяга из Южного Бронкса,— ни поодиночке, ни вместе друг с другом не олицетворяют собой никакой геополитической “однополюсности” относительно всего остального мира;

            3) но кто же тогда реально осуществляет и контролирует состояние этой самой “однополюсности” (которую раньше, вообще-то, было принято называть гегемонией)? Единственно возможный ответ будет неизбежно банальным: весьма узкая социальная прослойка американского общества (не более ста человек), состоящая из высшего эшелона политического истэблишмента, верхушки генералитета Пентагона (не НАТО!) и не более чем из дюжины финансовых магнатов и руководителей масс-медиа! Итак, отнюдь не США с ее тремястами миллионами населения, а вот эта небольшая группа лиц и является фактическим, но нелегитимным триумвиратом, захватившим власть над миром, состоящем из двух сотен стран — членов ООН и 6-и миллиардов населения земного шара!

            Я далек от подозрения, что эта сотня триумвиров сплошь состоит из одних только злодеев, интриганов и властолюбцев. Надеюсь, что это далеко не так. Но, положа руку на сердце, кто из нас, людей, в какой бы стране мы не жили и к какой бы социальной группе не принадлежали, добровольно смирился бы с мыслью о том, что вот сейчас, в эту самую минуту, группа господ, восседающих в мягких кожаных креслах в кабинете с задернутыми шторами, единолично определяет судьбу всей планеты, а значит, и моей страны тоже, а значит, в огромной степени, и моей личной судьбы? — В то время как не существует уже никакой равновеликой и противопоставленной силы, другого “полюса” из двух, между которыми в прежние времена могли лавировать и отдельные страны, и отдельные граждане,— тем самым осуществляя свое естественное и законное стремление выбирать из двух зол — наименьшее.

            Недавние события в Косово продемонстрировали со всей очевидностью, что эта группа лиц, эти триумвиры, в своем стремлении защитить свои клановые интересы или укрепить свои позиции в том или ином регионе, безусловно способны на любые действия, в том числе и откровенно преступные: от явного нарушения Устава Оон — до совершенно сознательного разрушения экономики и ифраструктуры целого государства (например, Югославии).

            Н.Амосов считает, что опасность Третьей мировой войны вроде бы отступила именно благодаря созданию “однополюсного мира”. Я же полагаю, что опасность глобального военного конфликта с применением ядерного оружия сегодня велика как никогда! — Потому что есть большие сомнения относительно того, что эта нелегитимная мировая закулиса, о которой шла речь выше, способна реально поступиться хотя бы малой толикой своих разнообразных геополитических “интересов” и своих финансово-экономических “гешефтов” даже перед лицом глобальной военной, гуманитарной или экологической катастрофы.

            Недавняя война в Югославии уже не оставляет никаких сомнений в том, что мировая цивилизация вступает в свою последнюю предапокалиптическую фазу, наступление которой было предсказано Освальдом Шпенглером приблизительно к концу ХХ — началу ХХI века:

            “...Цивилизация вступит в свою последнюю фазу; ее содержанием будет последняя борьба, в которой цивилизация получит свою завершающую форму между деньгами и кровью”.

            В свете всего вышесказанного позиция Н.Амосова по этому вопросу выглядит в высшей степени беспечной (если не сказать резче):

            “Надежда — на преимущества однополюсного мира: проще принимать решения, когда есть авторитетный арбитр (какой изящный эвфемизм!  — А.П.), к тому же владеющий “большой дубинкой” (еще один стыдливый эвфемизм: речь идет об оружии массового уничтожения в руках “авторитетного арбитра”! — А.П.).”

            Не могу не признаться, что у меня есть большие подозрения в том, что на первый взгляд эмоционально нейтральное словосочетание “авторитетный арбитр” на самом деле имеет кошмарные синонимические соответствия с другими устойчивыми словосочетаниями: “Большой Брат”, “Великий Инквизитор”, “Князь мира сего”...

            Очевидно, для того, чтобы исключить саму возможность какой бы то ни было оппозиции и даже духовного сопротивления “авторитетному арбитру”, вооруженному “большой дубинкой”, уважаемый академик предлагает задействовать соответствующий инструмент: ассортимент различных “идеологий”, призванных обслуживать интересы “авторитетов” однополюсного мира:

            “Что касается идеологий, то есть регулирования их координат в меняющемся мире, то в принципе это доступно науке социологии, вооруженной техникой мониторинга психики граждан и средствами регулирования ее через СМИ. Только реализация трудна — самоорганизация мешает...”

            В переводе с языка осторожных эвфемизмов на русский язык эта цитата из статьи Н.Амосова мгновенно обнаруживает свои истинные зловещие смыслы:

            1) “Идеологии” однополюсного мира и их ценностные “координаты” могут и должны быть управляемыми и направляемыми в интересах “авторитетов” и “паханов” мировой закулисы на решение конкретных задач в соответствии с меняющейся действительностью;

            2) статистическая социология должна привлекаться для отслеживания настроений в обществе, т.е. для “мониторинга психики граждан”);

            3) после чего задействуются СМИ и производят соответствующее “регулирование” (= манипулирование) “психики граждан” в нужном направлении;

            4) однако реализация этого процесса всегда связана с большими трудностями, так как несовершенная “самоорганизация” психики духовно свободных индивидов очень “мешает”, чем снижается эффективность и успешность информационного и идеологического “зомбирования”;

            5) далее следует многозначительное многоточие, вероятно, намекающее на то, что проблема более полного и тотального контроля над человеческим сознанием все еще ждет своего “окончательного решения”.