Главная страница

Обучение

Видеоматериалы автора

Библиотека 12000 книг

Видеокурс. Выход в астрал

Статьи автора по астралу

Статьи по астралу

Практики

Аудиокниги

Музыка

онлайн- видео

Партнерская программа

Фильмы

Программы

Ресурсы сайта

Контактные данные

Аномальное   

Здоровье

Рейки  

Астрал  

Йога

Религия  

Астрология

Магия

Русь  

Аюрведа  

Масоны

Секс

Бизнес 

НЛП

Сознание

Боевое  

Он и она

Таро  

Вегетарианство  

Ошо

Успех

Восток  

Парапсихология

Философия

Гипноз  

Психология  

Эзотерика  

ДЭИР

Развитие

900 рецептов бизнеса

ГИПНОТЕРАПИЯ

Знакомство с явлениями гипноза, которое существовало у лю­дей с незапамятных времен, предопределило и тот факт, что исто­рически из всех методов психического лечения первым возникла гипнотерапия. Само слово «гипноз» появилось сравнительно недав­но, в середине прошлого века, но состояния, которые оно обознача­ет, наблюдались еще у истоков человеческой цивилизации. В те времена использование гипноза в лечебных целях отступало на задний план, так как интерес к нему в первую очередь проявляли в своих личных и кастовых целях служители религиозных куль­тов: жрецы, всякого рода пророки, предсказатели, маги, волшеб­ники и иные представители веры и мистики, в интересы которых не входило материалистическое истолкование гипноза и наблюдаемых в нем явлений. Они утверждали представление о гипнозе, как о состоянии   непостижимом, сверхъестественном, потустороннем, доступном лишь избранным людям, получившим это искусство от божественных сил для укрепления религии и веры в чудеса.

В одном древнем папирусе, который египтологи рассматривают как копию с еще более раннего утерянного текста, есть следующая запись: «Принеси опрятную и начищенную лампу, наполни ее луч­шим ароматным маслом и повесь ее на клин из куска лаврового дерева на стене, расположенной с утренней стороны. Затем поставь перед ней мальчика. Погрузи его в сон твоей рукой и зажги лампу. Произнеси над ним слова заклинаний до семи раз. Снова разбуди его и спроси так: «Что видел ты?» Ответит он: «Да! Я видел богов вокруг лампы». Тогда будут говорить ему боги все, о чем их будут спрашивать».

Мы полагаем, что слова «погрузи его в сон твоей рукой» и то, что в этом искусственно вызванном сне мальчик обретал возмож­ность «видеть богов» и «разговаривать» с ними, не оставляет ни­какого сомнения о характере описываемого в папирусе состояния, в котором находился мальчик—он был в гипнозе.

Так зародилась широко распространенная в те времена и на­шедшая свое отражение в религиозной литературе всех времен и  народов практика так называемых «чудесных исцелений.» Их существо сводилось к тому, что в обстановке религиозного экстаза  с помощью внушения и самовнушения у предрасположенных к ис­терическим реакциям субъектов, погружаемых к тому же в глубо­кое гипнотическое, а иногда и более поверхностное гипноидное состояние, устранялись такие функциональные нарушения, как истерическая глухота, слепота, потеря речи, различного рода па­раличи, потеря способности стоять, ходить и другие болезненные симптомы.

Сохранилось немало документальных источников, сообщающих о подобной практике. Так, например, римский историк Страбон сообщает, что исцеления у египтян происходили в храме Сераписа где люди для этой цели «спали там для себя и для других». О том же сообщает и греческий историк Диодор Сикулус, согласно утвер­ждениям которого египтяне верили, что богиня Изида открывает молящимся ей лечебные средства только во сне. В то время уже довольно прочий укоренилось и представление о том, что всякого рода психологические, словесные воздействия способны усиливать целебную силу лекарственных трав, настоев и прочих средств вра­чевания, как и, наоборот, лекарства способствуют большой эффек­тивности словесных воздействий. В медицинском папирусе Эберса можно прочесть такие слова: «Помоги! Иди и изгони то, что нахо­дится в моем сердце и моих членах! Заклинания, благотворны в сопровождении лекарств и лекарства благотворны в сопровожде­нии заклинаний...». В храме бога - врачевателя Асклепия в Эпидавре существовало даже круглое специальное помещение, называв­шееся абатон, в котором жрецы погружали в сон больных. Во время этого сна они внушали им приход Асклепия, который обра­щался к больным, расспрашивал об их страдании и освобождал от него. Храм Асклепия представлял собой одновременно и культовое, и лечебное учреждения. В абатоне, посередине зала, находился источник целебной минеральной воды, которую предлагалось пить до погружения в сон и после, вознося при этом благодарственные молитвы-заклинания божеству здоровья. Нетрудно заметить, что здесь психотерапия верой, сочетаясь с воздействиями природных лечебных факторов, в основном строи­лась на использовании, гипнондного состояния, которое и способствовало наибольшей реализации словесного внушения. В древнем мире уже хорошо знали приемы, которые приводили к наиболее быстрому и успешному погружению в гипнотическое состояние, и умело пользовались ими. Для гипноза применялись однообразные, монотонные звуковые раздражители, фиксация взо­ра на блестящем предмете или конвергенция его в одной точке. Для этих целей друиды приводили молящихся в священные рощи, где вели с ними усыпляющие беседы под шум листвы и журчание ручьев, большое значение придавалось поглаживанию и возложе­нию рук.

С разными стадиями гипнотических состояний, безусловно, имел дело и австрийский врач Франц Антон Месмер (1734—1815), соз­датель учения о животном магнетизме. Согласно его мистической теории, мир пронизан особой жидкостью — магнетическим флюи­дом (от латинского fluidus—текучий), обладающим целебной силой. Накапливаясь как в резервуарах у особенно одаренных для его восприятия личностях, магнетический флюид, по воззрениям Ф. А. Месмера, может передаваться больным через прикоснове­ния и излечивать их. Считая себя в этом смысле наиболее богатой натурой, Ф. А. Месмер сконструировал специальный чан («бакэ») и, образуя вокруг него живую цепь, больные получали флюид своего волшебного целителя, когда он, приближаясь к «бакэ», ка­сался металлического шарика на его крышке хрустальным жез­лом. В этот момент «живительные токи» пронизывали больных, оцепеневших в религиозном экстазе поклонения своему кумиру, чудо - доктору, и с ними происходили летаргические состояния с ка­талепсией или бурные разряды истерических судорог. Все это называлось целительными кризисами, так как после них часто происходило «чудодейственное» избавление от истерической сле­поты, немоты, глухоты, параличей и других состояний.

Ф. А. Месмер не был шарлатаном, он был врачом, глубоко убежденным в правоте своей идеи и искренне желавшим помочь своим больным. Его трагедия состояла в том, что истинные меха­низмы, приводившие к излечению больных, остались для него со­вершенно недоступными. Сила внушения и самовнушения в состоя­нии бодрствования, а чаще всего в гипнозе, излечивала месмеровских больных неврозом.

Предшественником научной гипнологии следует считать и португальского аббата Фариа, заслуги которого незаслуженно забыты, хотя именно он в 1813 г. впервые ввел ме­тодику словесного погружения в гипноз.

Последователь Ф. А. Месмера Шастенэ де Пьюисегюр в 1784 г., занимаясь магнетическими пассами, открывает наиболее глубокую стадию гипноза—искусственный сомнамбулизм. Будучи дилетан­том, а не врачом-профессионалом,  Пьюисегюр, однако, с успе­хом применяет открытое им необычное состояние в лечебных це­лях и добивается при этом хороших результатов.

13 ноября 1841 г. на сеансе магнетизера Лафонтена впервые с чвлениями гипноза знакомится английский хирург Braid. Сначала он скептически настроен, однако решает проверить виденное собст­венными экспериментами. Магнетизация с помощью фиксации взора на обыкновенных предметах, например, горлышке бутылки, дает хорошие результаты, испытуемые впадают в состояние оцепенения, которое наводит Braid на мысль, что здесь имеет место сноподобпое состояние, которому он и дает впервые в истории человечества наименование «гипноз» (от греческого hypnos—сон). Это название,   которому   суждено   навсегда   утвердиться в науке и жизни, вытеснив месмеровское выражение «магнетизм», обретает права гражданства в книге Braid «Нейрогипнология, или трактат о нервном сне, рассматриваемом в его отношении к жи­вотному магнетизму и сопровождаемом многочисленными случая­ми его приложения для целен облегчения и исцеления болез­ней».

Книга вышла, в свет в Лондоне и Эдинбурге в 1843 г. В ней даны не только талантливое предвосхищение физиологического по­нимания гипнотического состояния, но и разносторонние клиниче­ские примеры возможного использования гипноза в лечебных це­лях в первую очередь, что было важно для хирургии того времени, для обезболивания во время операции. Мы не будем останавливаться подробно на некоторых существенных ошибках Braid, в частности на его попытке использовать для гипнотерапии лженаучные данные френологии Галля. Важно то, что исследова­ния Braid в области теории гипноза и практическое примене­ние этого состояния для лечебных целей знаменовало собой окон­чание многовекового периода фантазий и вымыслов о гипнозе и начало эры научной гипнологии.

В 1866 т. сельский доктор из Нанси Амвросий Август Льебо (1823—1904) издает книгу «Сон и подобные ему состояния, рассматриваемые прежде всего с точки зрения влияния разума на тело», в которой подводит итоги своих пятилетних наблюдении над гипнозом с использованием его в лечебной практике при са­мых различных невротических заболеваниях. А. А. Льебо пол­ностью согласен с Braid в его отрицании магнетизма и также считает гипноз разновидностью сна, но он идет дальше и называет это состояние внушенным сном, чем закладывает основу взглядов, которые в дальнейшем получили наименование Нансийской школы гипноза.

В 1866 г. в начавшем издаваться специальном журнале «Обозрение гипно­тизма» А. А Льебо в двух номерах публикует пространную статью «Исповедь врача-гипнотизера», в которой обобщает итоги своей 25-летней практики в об­ласти гипнотерапии. Опыт огромен — 7500 больных, из которых некоторые полу­чили по несколько десятков сеансов лечебного гипноза. На основании столь большого материала А. А. Льебо с уверенностью приходит к выводу о большой терапевтической ценности гипноза.

Полные пророческого смысла слова о гипнозе сказал А. А. Льебо: «В на­стоящее время, когда люди науки отдают себя изучению гипнотизма и другим состояниям, ему подобным, которые демонстрируют силу влияния психического на физическое, любительские сеансы не имеют смысла, ровно как призывы к уничтожению этой столько раз проклятой науки. Эти призывы теперь уже ни­когда не вызовут эхо, поскольку настоящие ученые занялись ею. Уже против­ники, которые презирали ее вчера, признают ее сегодня и это также истинно, как опасно: завтра, вынужденные к последнему отступлений, они быть может опять провозгласят гипнотизм бесполезным до тех пор, пока пристыженные и побежденные доказательствами они будут вынуждены восхищаться им за тот свет знания, которым он озарит психологию, медицину, право, философию, религию, историю и многое другое, в том числе и их самих.»

Эти слова врача-практика подтвердит через два года в своей книге «Гипнотизм. Исследования физиологические и психологические» профессор А. Бони— заведующий    кафедрой физиологии Нансииского университета, занявшийся экспериментально-лабораторным изучением гипноза. Там он напишет: «Вопрос о гипнотизме тем более заслуживает глубокого и добросовестного изучения, что в этих странных и, по-видимому, необъяснимых явлениях лежит зародыш целой глубокой революции в области физиологии и психологии мозга... Нужно, чтобы вопрос о гипнотизме вышел из области чудесного и вошел в научную область нужно, чтобы магнетизеры и беснующиеся уступили место врачам и физиоло­гам; этот вопрос должен изучаться в клиниках и лабораториях со всеми вспо­могательными средствами, которым мы теперь обладаем, со всеми тонкими приемами экспериментального метода».

С конца 70-х годов XIX века известный невропатолог Жан Мартен Шарко (1825—1893) начинает изучать явления гипноза па больных, страдающих истерией. Гипнотическое состояние у них вызывается путем однообразных, монотонных или внезапных и резких раздражителей, действующих на органы слуха и зрения. В полной темноте в глаза исследуемым бросают яркие вспышки света или на их слух воздействуют монотонным звучанием гонга. Больные впадают в различные по своим проявлениям стадии гип­ноза. Ж. М. Шарко дает им наименования: стадия каталепсии, летаргии и сомнамбулизма. Третья, наиболее глубокая, стадия гипноза—сомнамбулическая, иногда возникала у больных сразу при первом сильном звуке камертона или вспышке чрезвычайно яркого так называемого друммонового света, иногда же в нее пере­водили загипнотизированного из стадии летаргии и каталепсии, для чего, по утверждению Ж. М. Шарко, требовалось только слег­ка потереть кожу на темени.

Сальпетриерская, или Парижская, школа Ж. М. Шарко сдела­ла много для клинического знакомства с гипнозом, с его стадиями. Она впервые привлекла феномены гипноза для объяснения так называемых «чудесных исцелений», миф о которых веками служил для укрепления религии. Ж. М. Шарко серьезно интересовался и поощрял применение физиологических методов исследования — запись движения мышц, регистрацию пульса и дыхания у лиц с сомнамбулизмом. Все это подняло гипнологию на новую ступень и поэтому не без основания 70-е и 80-е годы XIX века вошли в историю психотерапии как «золотой век гипноза».

Тем не менее следует признать, что в одном вопросе взгляд Ж. М. Шарко на природу гипноза был ошибочным полностью. Идентифицируя его с истерией, Ж. М. Шарко тем самым выдвинул положение о болезненной природе гипноза, а это давало прямой повод для скептически настроенных умов призывать к запрещению использования гипноза с лечебной целью. Реакция в этом смысле сказалась с особенной силой после смерти Ж. М. Шарко. От гип­ноза во Франции отвернулись столь решительно, что это дало повод одному из учеников Ж. М. Шарко, известному психиатру Пье­ру Жане, бросить крылатое выражение: «Гипнотизм мертв... Пока не воскреснет!»

Конкурировала в изучении гипноза с Сальпетриерской школой Нансийская. Фактически главой Нансийской школы стал про­фессор терапевтической клиники университета Ипполит Бернгейм (1840—1919). Он высказал мысль о том, что происхождение гипно­тических стадий, которые наблюдал Ж. М. Шарко, связано исклю­чительно с внушением, исходящим от гипнотизирующего, а не с патологической, истерической природой самого гипноза. И. Берн­гейм понимал возникновение гипноза как результат того, что один человек (гипнотик) поддается внушающему влиянию другого (гипнотизера), не обнаруживая при этом выраженной критики к полу­чаемому внушению. Широко известно выражение нансийцев: «Гип­ноза нет, есть только внушение». Такое положение, при котором понятия гипноза и внушения смешиваются в одно целое, причем гипнотическое состояние как нечто самостоятельное и независимое от речевого воздействия вообще отрицается, должно быть призна­но неверным. Хотя у человека эти явления чаще всего тесно связа­ны друг с другом (с одной стороны, одним из наиболее употреби­тельных способов, с помощью которого можно вызвать гипноз, является словесное внушение, и с другой—само гипнотическое состояние в значительной степени повышает восприимчивость к внушению и его эффективность, что широко и используется в гип­нотерапии), тем не менее, гипноз и внушение представляют собой различные явления. Это доказывается хотя бы и тем, что в гипноз можно погрузить не только человека, но и животных, в то время как способность воспринимать словесные внушения, то есть адек­ватные раздражители психического порядка присуща лишь чело­веку.

Исторически победителями в споре двух прославленных школ по признанию большинства специалистов оказались нансийцы, хотя упрека в односторонности заслужили в равной степени и те и другие.

Заметный след в науке о гипнозе (гипнологии) оставил знаменитый немец­кий физиолог Рудольф Гейденгайн (1834—1897). Результатом его исследований явился взгляд на гипноз как на сон разума, во время которого подавлено созна­ние. Этот сон возникает вследствие утомления корковых клеток монотонными раздражителями (звуковыми, зрительными, тактильными). Такую точку зрения, скорее всего надо назвать проницательной догадкой, так как в ее основу не было положено экспериментальное физиологическое обоснование, как это бу­дет впоследствии иметь место в работах школы И. П. Павлова, но, тем не менее, умалять заслуги Р. Гейденгайна нельзя хотя бы потому, что он, безусловно, оказал в этом вопросе влияние на самого И. П. Павлова, в то время молодого врача, проходившего стажировку при его лаборатории. В 1880 г. Р. Гейденгайн выпустил брошюру о гипнозе, а ровно через год она уже появляется в переводе на русский язык под редакцией И. П. Павлова.

Из немецких исследователей того периода заслуживает упоминания извест­ный психиатр и сексопатолог Krafft-Ebing, также интересовавшийся гипнозом и занимавшийся гипнотическими опытами над сомнамбулами. В предисловии к русскому изданию 1889 г. своей книги «Экспериментальное исследование в об­ласти гипнотизма» Krafft-Ebing, подчеркивая лечебное значение гипноза, писал: «Собственно новый терапевтический метод в настоящее время не нуждается белее в рекомендациях, так как благодаря исследованиям и результатам А. А. Льебо, И. Бернгейма, Ж. М. Шарко и других гипнотическое лечение на­чинает становиться общим достоянием врачей всех культурных народов».

Страстным защитником гипноза явился крупнейший швецарский психиатр и невропатолог Август Форель (1848—1931). В своей книге «Гипнотизм или внушение и психотерапия» (русский перевод 1928 г. сделан с 12-го немецкого издания, первое издание вышло в свет в 1889 г.), в которой разносторонне рас­сматриваются проблемы гипноза в экспериментальном и лечебном планах, он дает отповедь швейцарскому психотерапевту Полю Дюбуа (1848—1918), созда­телю метода рациональной психотерапии, за его нападки на гипноз. В частности, А. Форель пишет: «Мы отнюдь не оспариваем, что имеются и шарлатаны, зани­мающиеся гипнотизмом, и гипнотизеры, применяющие словесное внушение бес­смысленно, механически, без надлежащего индивиду анализирования. Но с подоб­ными же недостатками мы ведь встречаемся во всех отраслях медицины, и это— дешевая, недостойная клевета — вменять их, подобно Дюбуа, в вину не единичной личности, а представителям всей науки, ссылаясь еще при этом на такие тонкости, как этимология слова «внушение», или прибегать к всеобщему заподозриванию.»

Вместе с тем, несмотря на эту страстную защиту гипноза, сам А. Форель не избежал большого эклектизма во взгляде на природу гипноза, а его пони­мание сущности этого состояния не внесло ничего позитивного в существо воп­роса, а скорее уводило его в область наукообразного фантазирования. Сделан­ный им все же вывод о том, что гипноз и сон принципиально аналогичные состояния, не опирался на экспериментальные исследования, а явился, с одной стороны, следствием большого практического опыта собственной гипнотерапевтической работы, а с другой—заимствован им у более ранних авторов, в част­ности Брэда и Льебо, без какой-либо оригинальной лабораторной проверки.

Вклад в практику гипнотерапии сделал шведский психотерапевт Отто Веттсрстранд. Его книга «Гипнотизм и его применение в практической медицине» (русский перевод 1893 г.) в значительной степени способствовала активации лечебного использования гипноза при самых различных нервных и соматических заболеваниях (болезни сердца, астма, болезни желудка, алкоголизм, детские болезни и т. д.) не только на родине автора, но и в ряде других европейских стран.

Немалую роль сыграли и труды немецких врачей Л. Левенфельда и Альбер­та Молля, посвященные гипнозу. В своих руководствах по этому вопросу, поя­вившихся в самом начале XX века, они (особенно удачно это сделано Моллем) дают солидную сумму знаний и по вопросам теории и практики гипноза, нако­пившуюся к тому времени в мировой науке. Однако собственные их взгляды на природу гипноза и связанных с ним явлений отражали субъективно-психо­логическое понимание ими гипнотического состояния и в некотором смысле были даже шагом назад по отношению ко взглядам стихийных материалистов, какими с известными оговорками, но все же можно считать Брэда и Льебо.

Своими путями шло изучение вопросов теории и практического применения гипноза в лечебных целях в нашей стране.

Н. В. Иванов (1954) показывает, что русские ученые весьма трезво подошли к учению о животном магнетизме, всколыхнувшем всю Европу. Они проявляли должную сдержанность и не позволя­ли себя увлечь фантастическими теоретическими домыслами Месмера и его последователей, но в то же время весьма бережно, с интересом и без всякой иронии восприняли факты практической, лечебной деятельности месмеристов и занялись накоплением соб­ственного материала, который в дальнейшем способствовал, фор­мированию отечественных взглядов на гипнотические явления. Так думали и действовали писатель, революционный демократ А. Н. Радищев, врачи А. Галнч, А. Долгорукий, О. П. Вейнтрауб, Н. Рудаков и др.

А. Н. Радищев в сочинении «О человеке, его смерти и бессмер­тии» с предельной четкостью высказал идею единства психических и телесных функций: «Не с телом ли растет душа, не с ним ли мужает и крепнет, не с ним ли вянет и тупеет... Душа — окружен­ная со всех сторон предметами, она есть то, что они ей быть опре­деляют. Ведаешь ли всю власть желудка твоего над мыслительностью... когда ты, о любитель духовных веществ, усомнишься в гвоей вещественности, то войди в сонм пьяных. Верь мне, скоро убедишься, что с телом и душа пьянеет».

Для работ отечественных ученых характерно преобладание ма­териалистических тенденций в подходе к явлениям гипноза.

Одновременно с исследованиями Шарко профессор физиологии Харьковского университета В. Я. Данилевский (1852—1939) в многочисленных экспериментах изучал гипнотические явления у животных. Проводя свои исследования на огромном количестве разнообразных животных организмов, В. Я. Данилевский дал экс­периментальное   обоснование   единства   природы   гипноза у человека и животных. Эти исследования, начавшиеся за несколько лет до того, как оформились взгляды Нансийской школы, уже содержали в себе их экспериментальное опровержение. В. Я. Данилевский был одним из видных представителей передового направления в русском естествознании и медицине, основоположником которого являлся И. М. Сеченов и которое затем нашло свое теоретическое развитие в учении С. П. Боткина и И. П. Павлова о нервизме.

На IV съезде русских врачей в 1891 г. с докладом «Терапев­тическое применение гипнотизма» выступил психиатр А. А. Токарский (1859—1901), ученик и последователь С. С. Корсакова. Этот доклад, так же как и всю начавшуюся задолго до этого съезда деятельность А. А. Токарского в области психотерапии, с полным основанием следует рассматривать как зарождение мате­риалистических тенденций в практике отечественной психотерапии.С воинствующей страстностью боролся А. А. Токарский за то, чтобы гипноз и внушение получили равные права с другими методами лечения и заняли заслуженное место в медицине как средство, могущее оказать существенную помощь при ряде самых разнообразных болезненных состояний. В упомянутом выше докладе он говорил: «Смешно было бы думать, что гкпявтнэм ьирос '    где-то сбоку, за дверьми храма науки, что это тодкндши, восдптарн^Я !'.свгжд&-

ми. Можно только сказать, что невежды его достаточно понянчили и захватали своими руками.» Разрабатывая практические показания к применению гипно­за в лечебных целях, А. А. Токарский исходил из того, что гипноз и внушение являются эффективными методами воздействия на функции нервной системы в смысле ее укрепления и успокоения, так как, по его глубокому убеждению, «необходимость влияния на нервную систему встречается на каждом шагу неза­висимо от болезни», чем и определяются широкие границы применения этих методов. Отстаивая целебные свойства гипнотического сна, А. А. Токарский возражал против ошибочного взгляда Ж. М. Шарко о патологической природе гипноза. В своей работе «К вопросу о вредном влиянии гипнотизирования» он показал, что правильно проведенная гипнотизация в лечебных целях не причи­нит больному никакого вреда, а если ее применение в данном случае целесо­образно, то может и принести большую пользу.

А.А. Токарский был первым, кто организовал и начал чтение курса гипно­терапии и физиологической психологии в Московском университете. Он имел ряд учеников и последователей, которые своими работами обогатили область гипнотерапии (Е. Н. Довбня, П. П. Подъяпольский, В. К. Хорошко, Б. А. То­карский и др.). Многие важные практические приемы и указания по вопросам гипнотерапии, содержащиеся в трудах А. А. Токарского, имеют ценность и в настоящее время. Например, вопрос о последовательном развитии мотивиро­ванных внушений в гипнозе, система психотерапевтического лечения алкоголи­ков и др.

Несколько позднее А. А. Токарского начал свою деятельность в области психотерапии и гипнологии выдающийся русский психо­невролог В. М. Бехтерев (1857—1927). Он уделял очень большое внимание как вопросам, связанным с практическим применением лечебного внушения и гипноза в медицине, так и научно-экспери­ментальному изучению особенностей гипнотического состояния че­ловека. В. М. Бехтерев считал, что большую роль при наступлении гипнотического сна играет словесное внушение, а также высказы­вал мысль о том, что ряд физических раздражителей способствует погружению человека в гипнотическое состояние. В. М. Бехтерев подразделял гипноз на три стадии: малый гипноз, средний и глубокий. В смысле клинической картины они соответствуют трем общепринятым стадиям Фореля: сонливость, гипотаксия и сом­намбулизм.

В актовом собрании   Военно-медицинской академии в декабре 1897 г. В. М. Бехтерев выступил с речью «Внушение и его роль в общественной жиз­ни», в которой показал механизмы возникновения психических эпидемий и роль внушения, самовнушения и гипноза в их зарождении и распространении. В отношении разоблачения суеверий и заблуждений, связанных с гипнозом, В. М. Бехтерев пошел по пути Ж. М. Шарко и его при­верженцев, но далеко опередил их в материалистической последовательности своих оценок и выводов. Изучение особенностей, повышающих внушаемость в коллективе, дало возможность ему разработать принципы и методику коллек­тивного гипноза, применяемого при лечении алкоголиков и других наркоманов. Методика была разработана в 1912 г., но сам автор считал ее настолько важной, что избрал темой своего доклада на I Всесоюзном съезде невропатологов и психиатров в декабре 1927 г., сделанном им за 32 ч до своей смерти. В. М. Бехтерев придавал столь большое значение психическим методам лечения, в том числе и гипнозу, что кроме функциональных нарушений нервной системы и нар­комании применял их и в комплексе лечебных мероприятий, проводимых при органических поражениях центральной и периферической нервной системы (нев­ралгии, мигрени, вегетоневрозы, тики, гиперкинезы, рассеянный склероз в на­чальных стадиях, фантомные боли, ишиалгии и Др.).

Помимо научных трудов и исследований в области гипнотерапии В. М. Бехтерев написал много научно-популярных брошюр и статей о гипнозе, способ­ствуя тем самым рассеиванию укоренившихся заблуждений и предрассудков по этим вопросам, а также настойчиво пропагандируя значение гипноза как лечеб­ного метода высокой эффективности.

Среди многочисленных учеников В. М. Бехтерева в первую очередь следует назвать К. И. Платонова (1878—1969). В моно­графии «Слово как физиологический и лечебный фактор» он дал широкую картину многогранного использования гипноза в лечеб­ных целях. К. И. Платонов был психотерапевтом, придававшим особенно большое значение методу гипнотерапии, и в этом смысле он, безусловно, может считаться гипнологом.

Говоря о теоретическом фундаменте гипнотерапии, о физиоло­гических механизмах, которыми объясняются как само гипноти­ческое состояние, так и связанные с ним явления  повышенной внушаемости, постгипнотических действий, извращения реакций, внушенных галлюцинаций и других феноменов, следует связать их с именем И. П. Павлова (1849—1936), совершившего переворот в понимании гипноза а, следовательно, и в отношении к нему. Создав объективный метод изучения высшей нервной деятель­ности—метод условных рефлексов—И. П. Павлов сделал доступ­ной научному изучению сложнейшую область явлений природы — область психики. С помощью метода условных рефлексов он рас­крыл главные закономерности высшей нервной деятельности, пока­зав физиологические основы психических процессов, и дал научное объяснение сложным вопросам физиологии и медицины, не нахо­дившим разрешения на протяжении многих веков. Одним из них и явился вопрос о гипнозе и связанных с ним явлениях. Павлов­ский объективный метод исследования рассеял густую завесу мрака, таинственности и субъективистско-психологических пред­ставлений, которая так долго окутывала проблему гипноза. В лаборатории И. П. Павлова гипноз получил научное, материалис­тическое освещение.

И. П. Павлов и его многочисленные ученика (Б. Н. Бирман, И. П. Разенков, Л. Н. Воскресенский, М. К. Петрова, А. Г. Иванов-Смоленский и др.) показали, что физиологическую основу гипнотического состояния как у животных, так и у человека составляет процесс торможения, возникающий в коре больших полушарий головного мозга под влиянием определенных, поддающихся точному исследованию условий. Изменение экстенсивности и интенсивности разливающе­гося по головному мозгу тормозного процесса находит свое внешнее выражение в тех различных стадиях гипноза, которые чисто клинически давно уже отме­чены и описаны многими психотерапевтами. Согласно взглядам И. П. Павлова, гипноз есть частичный сон, состояние, переходное между бодрствованием и сном, при котором на фоне заторможенных с разной степенью интенсивности Участков мозга присутствует бодрствующий, сторожевой пункт в коре больших полушарий, обеспечивающий возможность раппорта между гипнотизирующим и гипнотиком. Было высказано положение, что во время гипноза клетки коры больших полушарий головного мозга находятся в разных фазах интенсивности тормозного процесса и что наиболее обеспечивающими эффективность словесных внушении являются парадоксальные и ультрапарадоксальные отношения. В свете концепции о второй сигнальной системе действительности слово получило значение универсального условного раздражителя — сигнала сигналов. «Слово,— писал И. П. Павлов,— благодаря всей предшествующей жизни взрослого чело­века, связано со всеми внешними и внутренними разражениями, приходящими в большие полушария, все их сигнализирует, все их заменяет и потому может вызвать все те действия, реакции организма, которые обусловливают те раздра­жения. Таким образом, внушение есть упрощенный типичнейший условный реф­лекс человека».

Это положения сразу подняли вопрос о гипнозе и внушении, о психических истодах воздействия в лечебных целях на уровень науки.

Многочисленные последователи школы И. П. Павлова (физиологи и врачи) Ю. А. Поворинский, И. И. Короткий, М. М. Суслова, М. И. Маренина. II. В. Стрельчук. Е. А. Попов, В. Е. Рожнов, М. П. Невский, М. Л. Липецкий и др. направили свои экспериментально-физиологические и клинические исследования гяпноза для приложения закономерностей, добытых в опытах с животными, на человеке и установили известную идентичность и приложимость этих законо­мерностей к гипнотическому состоянию человека.

Ученик В. М. Бехтерева В. П. Протопопов высказал свою гипотезу о природе гипнотического состояния, привлекая для его объяснения принцип до­минанты А. А. Ухтомского. Согласно этому взгляду, гипноз есть не тормозное состояние, а, наоборот, специальная форма бодрствования, которая физиологическа идентична тому, что наблюдается у человека при особой концентрации его внимания на каком-нибудь одном явлении или раздражителе. Такое состоя­ние повышенной активности внимания на одном объекте именуют реакцией сосредоточения. По воззрениям В. П. Протопопова, гипноз есть аналог реакции сосредоточения.

Со взглядом на природу гипнотического состояния как на высшую степень бодрствования еще в 1907 г. выступил Макс Ферворн. Аналогичную с В. П. Про­топоповым точку  зрения на физиологическую природу гипноза высказывал К. В. Шалабутов. Близкие к этому представления, согласно которым гипноз рассматривается как результат образования центрального очага повышенного возбуждения, высказывают американские авторы Куби и Марголин, Вольберг, Баркер и Бургвин.

С принципиальными возражениями В. П. Протопопову выступил К. И. Пла­тонов. Исходя из положения, что гипноз и сон, единые по своей природе про­цессы, К И. Платонов задался целью изучить в гипнозе состояние пульса, кро­вяного давления и дыхания, чтобы сопоставить происходящие с ними измене­ния с тем, что наблюдается в естественном сне. Это изучение привело его к мнению о несостоятельности взгляда на гипноз как на состояние повышенного бодрствования именно в силу того, что в гипнозе, как и в естественном сне, пульс и дыхание замедляются, кровяное давление падает, то есть в гипнозе и в естественном сне наблюдаются физиологические сдвиги одинакового харак­тера.

Представление о взглядах на гипноз будет неполным, если мы не подвергнем критическому рассмотрению точку зрения психоана­литического направления и в первую очередь самого основопо­ложника этой школы австрийского невропатолога Зигмунда Фрей­да (1856—1939). Сначала он интересовался гипнозом и ездил изу­чать его технику к Шарко в Париж и к Бернгейму в Нанси. Однако в процессе формирования своей концепции психоаналитической психотерапии Фрейд отошел от гипноза. Тем не менее, он дал свое объяснение явлениям гипноза, фантастичность которых далека от

научного понимания и подвергается справедливой критике не только у нас, но и за рубежом.

Согласно взгляду Фрейда, гипноз — это перенесение в сфере бессознатель­ного на личность гипнотизера врожденных воспоминаний о племенном вожде и вытесненных отношений сына к отцу, а это-то и создает неодолимую власть гипнотизера. Вот подлинные слова Фрейда, которые характеризуют его пони­мание гипнотического состояния: «Вспомните о том, что гипноз заключает в себе нечто жуткое. Характер же жуткого указывает на какое-то вытеснение дряхлой старины в искренней привязанности. Вспомним о том, как производится гипноз. Гипнотизер утверждает, что он обладает таинственной силой, лишающей субъек­та его собственной воли или, что тоже самое, субъект верит в то, что гипноти­зер обладает такой силой. Эта таинственная сила, в публике ее еще часто называют животным магнетизмом, должна быть той силой, которая являлась для первобытных народов источником табу, то есть силой, исходящей от коро­лей и от начальников, благодаря которой к ним опасно приближаться. Гипно­тизер хочет обладать этой силой; как же он выявляет ее? Требуя от человека, чтобы тот смотрел ему в глаза, в типичном случае он гипнотизирует своим взглядом. Но именно этот взгляд опасен и непереносим для первобытных, как впоследствии взгляд божества для смертных... Итак, гипнотизер будит своими мероприятиями у гипнотизируемого часть его архаического наследства, которое проявлялось и в отношении к родителям и которое претерпевало в отношении I к отцу индивидуальное возобновление, он будит представление об очень силь­ной личности, в отношении, к которой можно иметь только пассивно - мазохистическую установку, в присутствии которой можно потерять свою волю; оставать­ся с ней наедине, попасться ей на глаза является большим риском.»

Уже в лекциях о психоанализе, которые Фрейд читал в 1909 г., он говорил: «Вскоре гипноз стал для меня неприятен, как капризное и, так сказать, мисти­ческое средство... Только когда вы исключите гипноз, вы сможете заметить «опротивление и вытеснение и получите действительно правильное представление о патогенном процессе».

И. П. Павлов писал: «Вообще надо сказать, что при экспериментальных за­болеваниях нервной системы почти постоянно выступают отдельные явления гипноза и это дает право принимать, что это нормальный прием физиологической борьбы против болезнетворного агента». А Фрейд утверждает, что гипноз мис­тичен и бесполезен и, только исключив его, можно понять патогенный процесс. Трудно представить себе более полярные точки зрения.

Мы остановились несколько подробнее на изложении взглядов Фрейда на гипноз потому, что в них в известной степени сфокусировались и отразились все те неверные представления, господство которых в течение длительного Периода служило источником недоверия к занимающимся гипнозом, а тем самым V тормозило развитие гипнотерапии и научной гипнологии.

Ученики и последователи Фрейда (Ференци, Шильдер, Каудерс, Риверс, Куби, Марголин и др.) мало внесли своего в психоаналитическую теорию гип­ноза, зато в их работах, например в книге Шильдера и Каудерса «Гипноз», исходные положения Фрейда развиты и доведены до крайнего предела.

Для современного состояния проблемы гипноза в отношении его теоретического осмысления и практического использования в Медицине характерны две ориентации. Психотерапевты социалисти­ческих стран и прогрессивные ученые и врачи капиталистического мира проявляют большой интерес к теоретическим основам, на которых стоит советская психотерапия.

В ряде капиталистических стран есть врачи и ученые, которые активно Чоддерживают прогрессивные тенденции в психиатрии и психотерапии и борют-^c» за них. К ним следует отнести во Франции Ле Гийяна, Э. Моннеро, С. Фол-^н, ф. Ламаз, Г. Герсели н других, группировавшихся вокруг журнала «Ла

Резон». Их взгляды по вопросам единства психического и соматического, пони­мание ими методов психического воздействия в лечебных целях и, в частности гипноза и связанных с ним состояний в соответствии с взглядами павловского направления, резкая критика психоанализа как в его классическом, так и в неофрейдистском понимании делают их близкими советским психтерапевтам.

С таких же позиций в США выступают известные критики психоанализа Г. К. Уэллс, Д. Уортис, Д. Фурст и др. Их книги, переведенные на русский язык (Д. Фурст «Невротик, его внутренний мир и среда»; Г. Уэллс «Павлов и Фрейд» и особенно последняя книга, вышедшая в 1968 г., «Крах психоанализа. От Фрейда к Фромму»), четко определяют их позиции—сторонников материа­листической психотерапии. X. Гент давно организовал в США павловскую лабо­раторию и работает в ней со своими учениками и сотрудниками и поныне. Серь­езный интерес к гипнотерапии, понимание механизмов гипноза с позиций материалистической физиологии проявляют некоторые латиноамериканские ис­следователи (А. Лертора, Г. Берман, Цифферштейн, Н. Ариета, А. Мартинец и др.), индийские сотрудники Павловского института и госпиталя в Калькутте (Д. Гангули, Суриа и др.).

В социалистических странах следует назвать Ф. А. Волыеши (Венгрия), И. Горвая (Чехословакия), Шипковенски, Г. Лозанова, П. Петрова (Болгария), А. Метте (ГДР), А. Ингстера, М. Я. Грабовскую (Польша) и др., которые интересуются гипнотерапией и применяют ее при самых различных заболеваниях. К вопросам понимания гипнотического состояния эти исследователи подходят с тех же теоретических позиций, на которых стоит советская психотерапевти­ческая школа.

Помимо авторов, ортодоксально стоящих на психоаналитических концепци­ях гипноза, большинство исследователей и врачей капиталистических стран за­нимают в этом вопросе эклектическую позицию, соединяя различные точки зре­ния при объяснении тех или иных феноменов гипноза. Здесь можно встретить­ся с сочетанием классических гиппологических представлений прошлого с дан­ными о ретикулярной формации и концепции об активном и пассивном сне, о стрессовых сдвигах и нейро-кибернетических моделях, о законах бионики и наследственных интеграциях — вот далеко неполный перечень различных вариан­тов теоретических построений многих зарубежных авторов. Среди этого немало попыток сочетания и связи вышесказанного с фазно-тормозной теорией гипно­за И. П. Павлова и со взглядами на гипноз как на результат повышенно воз­будимых состояний нервной системы и, конечно, в той или иной степени все это пронизано психоаналитической настроенностью. Таковы работы и взгляды А. Мире, А. М. Вейценхоффер, М. Н. Эриксон, Л. Черток, Д. Ланген, В. Кро-гер, Ж. Ласнер, Д. Гартланд и др.

Руководитель лаборатории гипноза Пенсильванского университета Мартин Орне (США) считает, что ясность понимания гипноза может быть достигнута» если удастся создать экспериментальную ситуацию, не исключающую, но хотя бы учитывающую все искажения, которые привносит в эксперименты с гипнозом фактор внушения. На VII Международном конгрессе гипнологов (1—3 июля 1976 г., Филадельфия) в этом смысле велись оживленные дискуссии с психо­логом Т. Барбером и его единомышленниками, пытавшимися на основании труд­ностей такого рода экспериментов поставить под сомнение факт существования гипноза как состояния.

Вопрос о психофизиологической сущности гипноза все время находится в стадии углубления тех представлений, которые имеются на сегодняшний день. Что касается последних взглядов по этому вопросу, то мы вкратце изложим точку зрения, сложившуюся на кафедре психотерапии ЦОЛИУВ в результате клинико-экспериментальных работ последних лет. Мы понимаем гипноз как качественно особое психологическое состояние, возникающее под влиянием направленного психологического воздействия,   отличающееся и от сна, и от бодрствования. Значительное повышение восприимчивости к психологический факторам сочетается в гипнозе с резким понижением чувствительности к дей­ствию всех других природных факторов (вплоть до полной анестезии к ним в глубоком гипнозе). Применяя методику сверхмедленных колебаний потенциа­лов (СМКП) мозга, разработанную Н. А. Аладжаловой, удалось получить объек­тивные показатели стадийного развития гипнотического состояния и установить характерную кривую изменения потенциалов, свидетельствующую о возникновении гипноза как качественно самостоятельного режима работы мозга, не похо­жего ни на сон, ни на бодрствование. Характерно, что такая закономерность отмечается только на гипнотиках, находящихся в стадии глубокого, полного гипноза. Анализ развития гипнотического состояния показывает важную роль, которую играет в управлении этим процессом фактор значимости воздействия. Первостепенное место в возникновении и протекании гипноза принадлежит далеко не полностью осознаваемым психологическим факторам, а именно, ха­рактеру воздействий, исходящих от гипнотизирующего (целенаправленности его внушающего влияния, искренности и выразительности интонаций при внушениях, стройности и последовательности их смыслового содержания), а также значимых установок испытуемого (определяющих его отношение к социальной среде, личности гипнотизирующего, к самой процедуре гипнотизации). В глу­бокой стадии гипноза (сомнамбулической) эта доминирующая роль неосознааемых психологических факторов выступает особенно ярко и их влияние становится безраздельным, превосходя по своей силе все другие воздействия, даже и весьма значимые биологически.

Все сказанное с убедительностью свидетельствует о том, что глубокий гипноз есть качественно определенное психофизиологическое состояние, возни­кающее как результат специфической перестройки работы мозга на особый режим. Отличительной чертой гипноза как состояния является строгая не свой­ственная ни сну, ни бодрствованию избирательность в усвоении и переработке информации, жестко детерминированная параметром социальной значимости оказываемых воздействий. Особого выделения заслуживает способность субъек­та, находящегося в сомнамбулической стадии гипноза, давать внушенную ре­грессию возрастов, тем самым возвращаться к уже пережитым периодам жизни. Здесь можно отметить особые отношения в процессах протекания времени, опирающиеся на изменения обычно присущего взаимодействия сознания и бес­сознательного. Естественно, что эти сложные закономерности далеко не могут считаться окончательно решенными и они нуждаются в дальнейшем углублен­ном изучении и проверке.

Переходя к описанию картины гипнотического состояния на разных стадиях его глубины, приемов и способов вызывания гип­ноза, методик гипнотерапии и тех болезненных форм и синдромов, при которых особенно показано применение гипноза в лечебных целях, мы начнем с вопроса о внушаемости.

Давно интересовавшие гипнологов попытки сконструировать прибор гипноскоп, который бы позволял определять степень вну­шаемости субъекта перед погружением его в гипноз, обнаружили свою полную теоретическую и практическую несостоятельность и вышли из сферы научной гипнологии. В настоящее время принят ряд приемов, простых по техническому исполнению, с помощью которых с известной степенью приближенности удается оценивать внушаемость субъектов перед погружением их в гипноз. Наиболее распространенными считаются приемы с падением назад, вперед, внушение сцепленных, скованных рук, идентификация внушенных запахов и тому подобные многократно описанные и широко нз-вестные приемы. Все они проверяются в бодрственном состоянии испытуемых с помощью немногословных, императивных суггестий типа: «Вот три пробирки.. В одной вода, в другой керосин, в треть­ей духи. Укажите мне пробирку с керосином.» Так как во всех трех пробирках вода. идентификация проверяемого на внушаемость того или яюго запаха будет свидетельствовать о его податливости славам врача. То же самое в отношении императива падать вперед-назад из позы стоя, ноги вместе, глаза закрыты или невозможности разъединить сцепленные руки испытуемого, положенные на голову с помощью врача.

Следует отметить условность и относительность данных, полу­чаемых при этих пробах, однако иногда они хорошо передают внушаемость того или иного больного и поэтому могут быть реко­мендованы.

Прежде чем переходить к собственно гипнотизации, врач дол­жен выяснить отношение больного к этому методу лечения и, если это отношение отрицательное, больной боится гипноза и не хочет ему подвергаться, следует на гипнотизацию не идти или, во всяком случае, применить ее только после того, как в результате разъ­яснительной беседы полностью отпадает настороженность больно­го перед гипнотическим состоянием. Разъяснительную беседу не­обходимо проводить и в тех случаях, когда никакого страха и нас­тороженности нет. Основное, о чем следует предупредить боль­ного, это то, что он не будет испытывать во время гипноза никаких неприятных ощущений и гипноз не только не повлияет отрица­тельно на его волю в смысле ее порабощения (чего часто боятся больные в силу обывательских представлений о гипнозе и особых лицах, якобы «обладающих порабощающим гипнозом»), а, на­оборот, укрепит ее.

Гипнотизацию как при индивидуальном, так и коллективном проведении следует начинать только тогда, когда соблюдены ус­ловия, благоприятствующие состоянию удобства и покоя больного. Для этой цели надо гипнотизировать в помещении (температура которого поддерживается на уровне комнатного комфорта, т. е. 18—20°С), изолированном от посторонних шумов и ярких световых раздражителей. Особенно важно, чтобы естественный или искус­ственный свет не падал в глаза больного и находился сбоку от него, а еще лучше—за спиной. Надо внимательно отнестись к тому, как усажен или уложен больной. И в том, и в другом слу­чае. при гипнотизации обязательно должны быть устранены все неудобства и дискомфорт. При амбулаторном лечении гипнотизи­руемому следует предложить расстегнуть воротник, распустить пояс или ремень, снять пиджак и галстук, одним словом, сделать так, чтобы человек не был скован каким-то неудобством.

Существует много различных способов гипнотизации. Истори­чески раньше других был предложен в 1813 г. уже упоминавшимся португальским аббатом Фариа метод фасцинации (пристальный взгляд в глаза гипнотизируемого), заимствованный им из прак­тики индийских факиров. Этот метод редко употребляется в ме­дицинской практике, хотя и он при своей кажущейся демонстратип-ности и театральности основан на известном «секрете», так как

iinrtu-»n.r>n-a.in™ii гмпнпп-м-шпит тпрйуя ПТ ГИПНОТИКЗ. ЧТОбы ТОТ СМОТ-

у.л ему пристально в глаза, сам смотрит в его переносицу и тем ' с<1мым, ставя себя в более выгодные условия, менее утомляет свой взор и быстрее достигает гипнотического эффекта.

Фиксационный метод предложен Брэдом, описавшим его в сво­ей «Нейрогипнологии». Сущность метода, также заимствованного L3 глубокой древности, сводится к тому, что гипнотизируемому i предлагается фиксировать взором какой-нибудь блестящий пред-гст, чаще всего перкуссионный молоточек, до наступления гипно­тического состояния. Метод этот должен быть отнесен к разновид­ности усыпления с помощью воздействия на тот или иной анали­затор: зрительный, слуховой, кожный.  При воздействии на <. духовой анализатор гипнотизацию проводят под монотонное ти-1,апие часов или стук метронома, под мерные звуки гонга или там¹-•;йма. Этим способом, внося в него свои собственные модификации, пользовались часто Ж. М. Шарко, В. М. Бехтерев. Во время гип-i отизации В. М. Бехтерев предлагал фиксировать взор гипнотизи-t уемого на цветной электрической лампочке под стук метронома.

Некоторые психотерапевты (К. И. Платонов, М. П. Кутанин, И. И. Буль и др.) рекомендуют для углубления и ускорения нас­тупления гипнотического состояния использовать термические воз­действия, например, пассы—проведение ладонью руки вдоль тела I! лица больного, касаясь их непосредственно, или применение для :- той цели рефлектора Минина с синей лампой или другим элек-чронагревательным прибором. Наш опыт позволяет высказаться | собенно одобрительно в пользу ручных пассов на расстоянии 2— 4 см над руками и лицом гипнотизируемого.

В нашей психотерапевтической клинике для создания фона по­коя и дремоты перед началом словесной гипнотизации мы иногда используем специально сконструированную установку «Гипнотрон», позволяющую одновременно ритмически воздействовать на зри­тельный, слуховой и термический анализаторы гипнотизируемого.

В настоящее время такая гипнотизация, как правило, сопро­вождается внушением, в словесных формулировках которого опи­сываются ощущения, которые испытывает засыпающий человек. Одним из первых, кто разработал методику словесного погруже­ния в гипноз, был А. А. Льебо. Он клал руку на лоб пациента и v внушал ему общее успокоение и сон, усиливая словами состояние, испытываемое человеком, и таким образом добивался сна с рап­портом.

Принципы усыпления и употреблявшиеся при этом выражения в общих чертах одинаковы и в своем современном виде выглядят примерно так: «Расслабьте мышцы. Лежите совершенно спокойно. Старайтесь ни о чем не думать. Внимательно слушайте то, что я вам буду говорить. У вас появляется желание спать. Ваши веки тяжелеют и постепенно опускаются. По всему телу распространя­ется чувство приятной теплоты. Все больше к больше расслабляют­ся мышцы рук, ног и всего тела. Расслабляются мышцы лица,

МЫШЦЫ Шеи- голова rnvfi/кр w.-i'-niT n п.1 'virik'v. Члм хлчгтгп !'mTh

Сейчас я начну считать и по мере того, как я буду проводить этот счет, приближаясь к десяти, желание спать будет нарастать все больше и больше, все сильнее и сильнее. Когда я назову цифру десять — вы заснете.»

Примерно такие фразы врач повторяет по нескольку раз спо­койным ровным голосом, часто подкрепляя их прямым внушением:

«Спать! Спите!». Говорить лучше негромко, спокойно, но в то же время твердо и уверенно. Отдельные слова, особенно такие, как «Спать! Спите!», следует выделять из общей мелодии речи и про­износить с ударением, придавая им оттенок императива. Следует не допускать скороговорок, слова должны произноситься с некото­рыми паузами, фразы должны быть короткими, понятными, легко воспринимаемыми. Все это относится и к формулам собственно лечебных внушений, проводимых, когда больной уже погружен в гипнотическое состояние. Слова, произносимые в лечебных целях, должны быть продуманными, абсолютно безопасными в ятроген-пом отношении, доступными, оставляющими впечатление смысло­вой глубиной.

Гипнотизацию можно производить и дробным способом, по мето­дике фракционного гипноза, предложенной О. Фогтом. Гипнотизи­руемого каждые 3—5 минут выводят из состояния дремоты, выяс­няя у него ощущения, которые он испытал при начале гипнотизации, с тем, чтобы на последующем этапе использовать этот отчет о са­моощущениях. Таким образом иногда быстрее и полнее достига­ется более глубокое гипнотическое состояние вплоть до стадии сомнамбулизма. Близок к этому и так называемый ступенчатый гипноз, предложенный Кречмером. Мы считаем полезным рекомен­довать поэтапный гипноз в тех случаях, когда у больного, не­смотря на ваши разъяснения и его желание подвергнуться гипно­тизации, сохраняется тем не менее настороженное, а может быть и немного боязливое отношение к гипнозу. Такому больному полезно провести первые формулы успокоения и расслабления и через 2— 3 мин, выведя его из этого состояния, спросить о самочувствии и тут же добавить; «Вот видите, как я вам и говорил, ничего, кроме ощущения приятного покоя и отдыха, гипнотическое состояние собой не представляет» и после этого опять начать погружение в гипноз. Такие паузы в гипнозе иногда полезно делать нескольк-раз в течение одного сеанса, пока у больного не установится ее вершенно спокойное и положительное отношение к гипнотизаци:

Некоторые больные неврозом, страстно желая лечиться гипнозо» одновременно с трудом удерживаются от иронического, насмешл! вого отношения к технике усыпления и при первых словах врач начинают улыбаться, смеяться. Если, несмотря на это, врач сч" тает, что надо добиться гипнотического состояния для той польз^ которую оно может принести в данном случае, следует примени' именно поэтапную гипнотизацию, которая, как правило, быст^ устранит ложное представление «о факиризме» врача, что и ';

жнт r прнпвр иппннчрскпй установки боЛЬНОГО на ГИПНОЗ.

Выведение из гипнотического сна — дегипнотизацию — следует производить не спеша, без резкости. Сначала загипнотизированно­го предупреждают о том, что его начнут выводить из гипноза:

«Через полминуты я выведу вас и гипнотического сна. Сейчас я сосчитаю до трех. На цифру «три» вы проснетесь. «Раз»—осво­бождаются от сковывающего действия руки, «два»—освобожда­ются ноги и все тело. «Три»—вы проснулись, откройте глаза! Настроение и самочувствие очень хорошее, ничто не мешает, не беспокоит. Вы очень хорошо отдохнули. Вам приятно и спокойно».

При выведении из гипноза следует помнить, что внезапное, резкое пробуждение может повлечь за собой ряд жалоб на общую слабость, разбитость, иногда сердцебиение и головные боли. При правильно проведенном сеансе больной выходит из гипноза, не испытывая никаких неприятных ощущений и не предъявляя жалоб на свое самочувствие. Наоборот, обычно как во время сеанса, так и после него, отмечается спокойное, уравновешенное состояние, приятное самочувствие, уверенность в выздоровлении.

За последние годы все шире стало распространяться проведение сеансов гипнотерапии с помощью магнитофонных записей. Прин­ципиальных возражений здесь быть не может. И тем не менее, несмотря на известные преимущества, связанные с тем, что гипно­терапия с помощью магнитофонных записей открывает дополни­тельные возможности к проведению более частых воздействий и позволяет проводить сеансы в то время, когда врачи их вести не могут (например, вечером, перед сном и т. п.), следует призвать к большой осторожности и сдержанности в этом вопросе. И вот из каких соображений. Магнитофонная запись ставит между больным и врачом третий фактор—техническое воспроизведение записи сеанса, а это-то в большинстве случаев не находится на должном уровне, и вместо -того, чтобы настраивать больного на соответст­вующий лечебный лад, всякого рода звуковые помехи вызывают у него смех или раздражение, оскорбляют своей механической бездушностью к его страданию, а в конечном счете все это угро­жает уже не только срывом сеансов гипноза, но и мешает в даль-<• нейшем работе самого врача. Использовать механические

-средства можно, лишь удостоверившись в их тех-пни ческой безукоризненности.

Следующее требование является еще более категоричным: ни

# коем случае нельзя начинать сеансы гипнотерапии с магнитофон­ных записей. Первые два-три сеанса обязательно должны быть {Проведены тем врачом, голос которого затем прозвучит в механи­ческом воспроизведении. Более того, больные, получающие регу­лярно сеансы по вечерам в магнитофонной записи, должны через несколько дней опять быть взяты на сеанс, проводимый непосред­ственно врачом, и так в течение всего курса лечения. Они должны отметь возможность постоянного доступа к своему врачу для того, "обы всякие вопросы, сомнения, тревоги и недоразумения находи-л немедленно свое разрешение, а не фиксировались в условиях

общения с «механическим целителем», каковым для них всегда остается магнитофон. Многие авторы, особенно немецкие (Мюл-лер-Хегеманн, Кристоф Швабе, Коллер, Хек и др.), рекомендуют использование музыкальных произведений по определенной тема­тике для психотерапевтического воздействия на больных, страдаю­щих неврозами: героические, бодрящие произведения для общей волевой стимуляции, лирические, проникновенные мелодии для общего успокоения и создания жизнелюбивых настроений, успокаи­вающие мелодии и т. п. Рекомендуется вставлять эти музыкальные произведения в интервалы между проводимыми лечебными вну­шениями и рациональными беседами. Музыкальное сопровожде­ние придает сеансу психотерапии в ряде случаев ту глубину пере­живаний и эмоциональную насыщенность, которые в значительной степени могут повышать терапевтическую эффективность прово­димой беседы. В нашей клинике этим сочетанием психотерапевти­ческого сеанса с музыкальным сопровождением с успехом занима­ется разрабатывающий вопросы эстетотерапии А. В. Свешников.

Четкость и уверенность в своих действиях, естественно, требу­ются врачу не только для приведения больного в гипнотическое состояние, но и в течение всего времени, пока больной будет нахо­диться в гипнозе, а также для выведения его из этого состояния. Врач, погрузивший больного в гипноз, постоянно должен помнить о том, что каждое произнесенное им слово является далеко не без­различным для загипнотизированного, что оно в силу больших возможностей внушения в гипнозе приобретает теперь доминирую­щее значение и что при этих условиях неправильное использование слова может принести существенный вред. Проводя сеанс гипноте­рапии, врач должен ясно отдавать себе отчет в том, что и как он будет внушать больному, не допуская во время сеанса каких-либо оговорок, ошибок, неясностей и неточностей. Особенно надо предос­теречь от разного рода путаницы, которую может допустить врач, недостаточно хорошо изучивший обстоятельства заболевания и детали переживаний больного, в силу чего он может проводить внушение против симптоматики, которая у больного отсутствует. Ошибка такого рода может повлечь за собой возникновение новых болезненных симптомов, а это уже будет прямая ятрогенизация больного. Следует помнить и о том, что у некоторых больных, на­ходящихся в гипнозе, с поразительной точностью отмечается пол­ное соответствие между словесным внушением и общим самочув­ствием после сеанса. Описаны случаи, когда врач, приводя боль­ного в гипнотическое состояние, внушал ему поочередно отсутствие движения в правой, а затем в левой руке, а выводя его из гипноза сказал, что правая рука обретает самостоятельность движения, о левой же руке упомянуть забыл. Больной, выйдя из гипноза, имел функциональный левосторонний паралич, ликвидировать который удалось лишь новым погружением в гипноз и внушениями соответ­ствующего лечебного характера.

Обычный сеанс гипнотерапии продолжается 15—20 мин, но

есть сеансы гораздо более длительные, о чем подробнее будет сказано. Вопрос о количестве гипнотических сеансов на курс ле­чения, естественно, определяется характером болезненного состоя­ния и терапевтической эффективностью гипнотерапии. Иногда, что бывает редко, достаточно проведения одного-двух сеансов, напри­мер, для устранения истерического моносимптома (астазии-абазии, сурдомутизма, блефароспазма, амавроза, контрактуры и т. п.), но, как правило, и при такого рода симптоматике, и для других бо­лезненных состояний требуется гораздо более длительный курс лечения гипносуггестивными воздействиями, а именно 12—15 сеан­сов и более. Здесь все индивидуализируется для каждого конкрет­ного больного, и какая-либо заранее данная схема может быть только очень приблизительной. Проводить слишком много сеансов (например 30—40), особенно в течение одного курса лечения, не рекомендуется. При подобной «перетренированности» может ухуд­шиться как сам процесс погружения в гипноз, так и достигаемая интенсивность (глубина) состояния, а, во-вторых, врач рискует встретиться с явлениями гипномании (чаще всего среди страдаю­щих истерией) и в таком случае лечебная процедура, не принося пользы, по существу, будет только способствовать нездоровой тен­денции ухода в болезнь, к чему и без того склонны больные исте­рией.

Частота сеансов обычно колеблется от двух до трех в неделю, за исключением самых первых сеансов, когда бывает полезно про­водить сеансы ежедневно, особенно при наркоманиях, для того, чтобы сразу выработать как можно скорее непереносимость к ал­коголю или другому наркотику. Как правило, начиная курс гип-нотерпии, целесообразно проводить сеансы более часто, лучше всего через день. В дальнейшем, когда в состоянии больного насту­пит заметный сдвиг в сторону улучшения, сеансы проводятся ре­же: один-два раза в неделю и раз в две недели, месяц. При не­обходимости оказывать поддерживающее лечебное воздействие гипнотерапия назначается и раз в два-три месяца и полгода. При хорошо проведенном лечении, когда у больного имеется очень большая установка на гипнотерапию и на того врача, который уже оказал ему помощь, даже очень редкие встречи могут сразу снять всю болезненную симптоматику, которая накопилась за вре­мя отсутствия контакта с врачом.

Иногда требуется проведение повторного курса гипнотерапии через несколько месяцев или лет после первого. В этом случае последующий курс должен состоять уже из какого-то нового числа сеансов, меньшего или большего, чем это имело место в первое обращение больного, н их частота и количество будут определять­ся состоянием и самочувствием больного.

Наступление гипнотического состояния, по данным большин­ства авторов (Брэд, Льебо, Бонн, Бернгейм, К. И. Платонов, Ф. П. Майоров, Ю. А. Поворинский, Б. В. Андреев, А. И. Марени-на, М. М. Суслова, Н. И. Короткий, М. П. Невский и др.), сопро-

вождается изменениями, сходными с картиной естественного сна. Так, в гипнозе отмечается падение кровяного давления, замедле­ние частоты пульса на 4—12 ударов в минуту и урежение ритма дыхания на 3—5 дыханий в минуту. Авторы, занимавшиеся этим вопросом, отмечают, что в большинстве случаев степень выражен­ности указанных изменений соответствует глубине гипноза. Было установлено, что одним из чувствительных показателей глубины гипноза может служить движение век. Наличие дрожания век во время гипнотического состояния указывает на неглубокую ста­дию последнего. Исчезновение дрожания век свидетельствует о наступлении более глубокого гипноза вплоть до его сомнамбули­ческой стадии, то же наблюдается и при переходе гипноза в есте­ственный сон. Об этом следует помнить.

Мы ограничились упоминанием лишь тех моментов, которые всегда могут наблюдать врачи во время сеанса гипнотерапии. Следует отметить, что ряд параметров, установленных с помощью специальных исследований (хронаксиметрия, электрометрия сопро­тивления кожи, электроэнцефалография, плетизмография и др.), вскрывающих особенности протекания гипноза, также указывают на его известное сходство со сном естественным.

Вопрос о разделении гипноза на стадии по его внешней карти­не и внутреннему состоянию больного всегда привлекал к себе внимание гипнологов и гипнотерапевтов. Одни авторы Ж. М. Шар-ко, А. Форель, В. М. Бехтерев и др.) предлагали делить гип­ноз на три стадии, И. Бернгейм делил гипноз на четыре стадии, А. А. Льебо—на шесть. Делались попытки говорить и о девяти и даже двенадцати стадиях гипноза. Однако в практике приходит­ся наблюдать состояния, соответствующие делению и терминам, предложенным Августом Форелем. Он писал о трех стадиях: сон­ливости, гипотаксии и сомнамбулизме. Соответственно В. М. Бех­терев говорил о легком гипнозе, среднем и глубоком.

Первая стадия   гипноза—сонливость—характеризуется легкой мышечной слабостью и небольшой дремотой. Состояние ато таково, что гипнотизируемый легко по собственному желанию может открыть глаза, встать и прервать сеанс. Он просто лежит в состоянии приятного покоя и отдыха, но по субъективному отчету спящим себя не считает.

Вторая стадия—гипотаксия—отличается полной мышеч­ной слабостью, однако в этой стадии уже можно вызвать внушен­ную .каталепсию—восковидную гибкость мышц, которая иногда возникает и без внушения — спонтанно. При словесном отчете больной говорит о том, что чувствовал себя в состоянии побороть сонливость и открыть глаза, но" такого желания не было, хотелось лежать и слушать голос врача.

Третья стадия гипноза — снохождение, сомнамбулизм — представляет собой наиболее глубокую степень гипнотического состояния, во время которого загипнотизированный не восприни­мает или почти не воспринимает никаких посторонних раздраже­

нии и поддерживает контакт через очаг раппорта только с загипно­тизировавшим его врачом. На этой стадии больному можно вну­шить галлюцинаторные переживания, изменить характер его реак­ций на первосигнальные раздражители, заставить ходить, отве­чать на задаваемые вопросы, выполнять те или иные действия соответственно внушенной ситуации: скакать на лошади, грести, катаясь на лодке, ловить бабочек, собирать цветы, отмахиваться от пчел или прогонять напавших собак и т. д. В сомнамбуличес­кой стадии гипноза путем внушения можно добиться возрастной регрессии с поведением и речевой продукцией, соответствующими внушенному, чаще детскому, возрасту. Во время сомнамбулической стадии легко добиться полной потери чувствительности к болевым раздражениям и выключения других анализаторов. В этом же состоянии можно производить постгипнотические внушения, т. е. приказания о выполнении того или иного действия, которое будет выполнено спустя заданное время после гипнотизации. Льебо, Бо-ни, Льежуа, Бернгейм, Крафт-Эбинг, Форель, Жанэ и др. много писали о возможности производить постгипнотические внушения у сомнамбул на очень длительные сроки (до года). Эти авторы сообщали о возможности произведения расщепления личности в глубоком гипнозе, при котором загипнотизированные по жела­нию экспериментаторов живут двойной жизнью (за себя и за внушенный образ). Все это подтверждает изложение положения о связи гипноза с бессознательным.

Следует подчеркнуть со всей определенностью, что сомнамбу­лическая стадия гипноза интересна не только для практики гип­нотерапии. Велики, к сожалению, малоиспользованные возмож­ности ее быть методическим средством при изучении физиологи­ческих и психических процессов, происходящих в мозгу человека. В свое время О. Фохт говорил, что «гипноз—это микроскоп ду­ши». Шульц называл его «психической лейкотомией», Бони ут­верждал, что только с помощью гипноза можно «произвести виви­секцию души». Г. В. Гершуни писал: «Гипноз — ценнейший метод, позволяющий по желанию экспериментатора изменять функцио­нальное состояние высших отделов центральной нервной системы, не нанося при этом никаких повреждений». Сомнамбулическая стадия гипноза «способна» воздвигнуть в мозгу человека ту «баш­ню молчания», без которой немыслимо представить себе направ­ленную изоляцию и разложение психических функций на более элементарные и самостоятельные единицы, могущие сделаться объектом поэтапного и последовательного освоения. В настоящее время трудно представить себе что-нибудь иное, кроме сомнамбу­лической стадии гипноза, что могло бы позволить, упростив чело­веческую мысль, разложить ее на составные элементы в форме управляемого и подчиняемого научно-исследовательским задачам сложнейшего явления природы.

Совершенно исключительны те возможности для эксперимен­тального исследования сознательных и бессознательных компонен-

тов психической деятельности в их взаимовлиянии и сннергизме, которые открывает перед экспериментатором сомнамбулическая стадия гипноза. На кафедре психотерапии ЦОЛИУВ этот вопрос изучается с помощью методики СМКЛ и постгипнотических, от­ставленных, внушений. В решении задач, которые стоят перед пси­хофизиологией и психотерапией в изучении   бессознательного, роль гипноза как метода исследования приобре­тает первостепенное значение.

В большинстве случаев переживания, испытанные в сомнам­булической стадии гипноза, амнезируются. Однако бывает и так, что отдельные воспоминания сохраняются. Амнезии, в случае не­обходимости, легко добиться, специально оговорив это соответству­ющим внушением, что и делается при экспериментальных научных исследованиях над лицами, находящимися в гипнозе.

Большой интерес представляют так называемые внушенные отрицательные галлюцинации. В последнее время, в связи с изу­чением проблемы бессознательного ими занимаются В. Е. Рож­нов, Н. А. Аладжалова, С. Л. Каменецкий и др. Отрицательные галлюцинации, т. е. внушенное невидение реально существующих предметов, удается получить только при проведении внушения в сомнамбулической стадии гипноза, причем их эффект может про­являть себя и значительное время после выведения испытуемого из состояния гипноза.

Избирательность раппорта проявляется особенно в сомнам­булической стадии гипноза, хотя здесь н нет столь абсолютной закономерности, что была установлена Б. Н. Бирманом на жи­вотных.

Касаясь методики гипнотерапии, следует в первую очередь диф­ференцировать индивидуально проводимые сеансы и коллектив­ные. Все, что было изложено о характере проведения сеанса гип­ноза, о подготовке к нему больного и его гипнотизации, относилось к индивидуальной гипнотерапии. Обратимся теперь к вопросам коллективной гипнотерапии.

Пионером коллективной гипнотерапии считают И. В Вяземско­го, который в 1904 г. предложил методику, не утратившую своего значения до настоящего времени. И. В, Вяземский брал группу больных алкоголизмом н начинал последовательно гипнотизиро­вать их одного за другим на глазах у еще не загипнотизирован­ных больных. Это повышало их внушаемость и способствовало более быстрому и глубокому погружению в гипноз всех членов группы. В 1912 г. свою методику предложил В. М. Бехтерев. Груп­пу наркоманов он усаживал так, чтобы можно было ходить между ними и, начиная свою работу с лекции о вреде алкоголя или иного наркотика, постепенно переводил ее в сеанс коллективного гипно­за, произнося усыпляющие формулы внушения. Атмосфера кол­лективного сеанса гипноза всегда способствует повышению вну­шаемости всех его участников за счет взаимодействия между ними.

После В. М. Бехтерева методика коллективного гипноза стала

широко применяться психотерапевтами. Н. В. Иванов использует коллективную гипно-суггестивную методику для лечения больных неврозами, И. В. Стрельчук и Г. В. Зеневич — больных алкоголиз­мом. Мы описали методику эмоционально-стрессовой коллективной гипнотерапии больных алкоголизмом, отличительной особенностью которой является опора на адекватное эмоциональное воздействие, что создает возможность получения тошнотно-рвотной реакции у всех участников группы, независимо от глубины гипноза, яркую выраженность внушаемых ощущений тошноты и рвоты, достигае­мую уже на первых сеансах лечения.*

Повышению эффективности также способствует система рацио­нальных психотерапевтических бесед, направленных против упот­ребления алкоголя. Она тесно связана со всем комплексом лечеб­ных антиалкогольных мероприятий, представляющих собой триаду лечебного процесса: режим отделения и психотерапия в собствен­ном смысле слова, изучение и квалифицированное лечение сома­тических расстройств, трудовая терапия, построенная на принципе выявления и стимуляции творческих возможностей больного.

Специально выделяют методики гипнотерапии, которые дают возможность использовать охранительно-восстановительную роль гипноза. Для этой цели К. И. Платонов предложил методику дли­тельного гипноза-отдыха. Она заключается в том, что больного вечером погружают в гипнотический сон, который затем перехо­дит спонтанно в естественный ночной сон, или утром со спящим больным включаются в раппорт и продлевают его сон уже в фор­ме гипнотического на желаемое время. Таким образом К. И. Пла­тонов удлинял сроки пребывания больного в гипнозе-отдыхе до 18—20 ч в сутки, оставляя несколько часов только на прием пищи и прогулки. Такое лечение он предлагал проводить в виде курса сонной терапии длительностью до 10—12 дней и более. Особенно благоприятой была такая терапия гипнозом-отдыхом при лечении реактивных состояний, невроза навязчивых страхов, а из сомати­ческих страданий—гипертонии и язвенной болезни.

Мы в 1953 г. описали методику удлиненной гипнотерапии. Под такими сеансами следует понимать лечебное внушение, проводи­мое больному, находящемуся в часовом, а иногда и более дли­тельном гипнотическом состоянии. Удлинение времени пребывания в гипнозе, во-первых, способствует углублению его охранительно-восстановительного эффекта, во-вторых, повышает терапевтичес­кую эффективность лечебных внушений благодаря их суммации, так как в удлиненных сеансах гипнотерапии больной получает большее количество внушающих воздействий. Методика удлинен­ной гипнотерапии как промежуточная между обычными кратко­временными сеансами и длительным гипнозом-отдыхом рекомен­дуется главным образом для амбулаторной практики. Группа из

4—6 больных погружаегся в гипнотический сон, продолжающийся в течение всего времени приема (обычно от 2 до 4 ч). Врач, про­водящий текущий психотерапевтический прием, каждые 15—20 мин заходит к этим больным и проводит им лечебные внушения про­должительностью 2—3 мин. Эта методика может быть распростра­нена и на стационарные, клинические условия и может значитель­но повысить эффективность гипнотерапии при самых различных заболеваниях.

Применяемая в подобной модификации методика есть вариант коллективной гипнотерапии, но она может применяться и в инди­видуальных сеансах. Польский психотерапевт Ingster сообщил о лечении этим методом в индивидуальной модификации больных с ночным недержанием мочи и фобическими синдромами навязчи­вого характера. Как указывает автор, у всех этих больных, не поддававшихся обычной гипнотерапии, наступило полное выздо­ровление. О таких же результатах нам сообщили Мария Грабов-ская (Польша) и Петр Петров (Болгария).

Иногда мало поддающимся гипнозу больным с целью углубле­ния гипнотического сна предварительно дают снотворные сред­ства (наркогипноз). Следует учитывать фармакодинамические осо­бенности того снотворного, которое собираются применить, особен­но в отношении сроков его действия, так как заблаговременный прием препарата надо рассчитывать таким образом, чтобы к на­чалу гипнотизации у больного стало развиваться дремотное сос­тояние. Поэтому первые 2—3 комбинированных применения снот­ворных с гипнозом часто являюстя пробными, при этом врач определяет индивидуальную дозу снотворного и оптимальное вре­мя его приема больным. При проведении наркогипноза обычно используют амитал-натрий per os в дозе 0,2—0,3 г или мединал в дозе 0,2—0,3 г или мединал в дозе 0,4—0,5 г, которые через 25— 30 мин вызывают дремотное состояние. Для более быстрого и верного достижения снотворного эффекта внутривенно вводят 2— 5 мл 10% раствора гексенала, при этом его вводят в вену медлен­но, в течение 2—3 мин. К концу введения развивается выраженное состояние сонливости, переходящее в более или менее глубокий сон. Некоторые больные при таком введении гексенала впадают в наркотический сон, при котором контакт с ними невозможен. Поэ­тому лечебное внушение следует начинать тотчас, как только начнут обнаруживаться первые признаки сонливости или при вы­ходе больного из оглушенного состояния, длительность которого обычно не превышает 5—6 мин. Целесообразно сочетать такие сеансы наркогипноза с последующими удлиненными сеансами гип­нотерапии по описанной методике.

М. Э. Телешевская выделяет наркогипноз, когда снотворные применяются у маловнушаемых больных для вызывания без них недостижимого сонного состояния, и гипнонаркоз, который при­меняется у, более гипнабельных субъектов, когда присоединение снотворных средств повышает терапевтическую активность гипно­

за. М. Э. Телешевская придает основное значение словесным суг­гестивным воздействиям врача как во время наркогипноза, так и гипнонаркоза. Особенно показаны оба этих варианта гипнотера­пии для устранения затяжных и трудно поддающихся лечению ис­терических МОНОСИМПТОМОВ И фобнчеСКИХ СОСТОЯНИЙ, ОТНОСЯЩИХСЯ!

к психастеническим прояялениям. Иногда во время сеанса нарко-психотерапии удается разрешать и наиболее трудные психологии ческие коллизии, при которых необходимо сочетанное действие рациональных и суггестивных влияний.

Зарубежные психотерапевты, сторонники психоанализа, прояв­ляют очень большой интерес к так называемому наркоанализу, усматривая в нем средство для ускорения психоаналитического процесса. Как они полагают, с дачей наркотических средств воз­никает возможность с помощью «амиталового интервью» быстрее разобраться в «бессознательном» своих больных и устранить пси-хотравмирующие комплексы (причину того или иного невротиче* ского или другого заболевания), что и приведет к выздоровлению. Наркотическое состояние привлекает психоаналитиков тем, что оно якобы может способствовать укорочению чрезвычайно гро­моздкого и трудоемкого психоаналитического лечения. Как прави­ло, постигающие их неудачи возникают не потому, что при сос­тоянии, развивающемся в головном мозгу наркотизированных, нельзя получить новые возможности для установления более ин­тимного контакта с больным, а вследствие предвзятых и ошибоч­ных теоретических построений, навязывающих больному ложный ход к пониманию своего болезненного состояния и подсказываю­щих неверные пути к его преодолению.

Отвергая «наркоанализ» в психоаналитическом его истолко­вании, исходящем из понимания болезненного процесса как след­ствия подавления инстинктивных влечений, мы считаем в то же время- необходимым отнестись с вниманием к возможностям про­никновения в интимные переживания больного, которые открыва­ет перед психотерапевтом методика гипнокатарсиса (гр. kathar-sis — очищение).

В конце прошлого столетия австрийский невропатолог Брейер лечил больных, погружая их в гипнотический сон, во время кото­рого он предлагал им напрячь память и вспомнить то травмирую­щее обстоятельство, которое привело к болезненному состоянию. Процесс такого рода воспоминания психотравмы в гипнозе и по­лучил название гипнокатарсиса. Стали считать, что если больной вспомнит и тем самым осознает психотравму,' то он освободится от патогенного ее воздействия, произойдет процесс очищения, т. е. излечения. Гипнозу при этом придавалось первостепенное значе­ние как средству, способствующему концентрации внимания и при­водящему к состоянию гппермнезии — повышенной способности припоминания. Брейер полагал, что в тех случаях, когда травми­рующее обстоятельство амнезированно, оно служит источником невротического заболевания, когда же оно всплывет в сознании,

то больной сможет его вновь пережить и тем самым отреагировать, что и послужит излечению.

Позднее к работе Брейера в этом направлении присоединился Фрейд, который вскоре занял доминирующее положение и напра­вил эти исследования по своему пути, приведшему к созданию пси­хоанализа. Фрейд только в период совместной работы с Брейером занимался гипнозом, именно в виде гипнокатарсиса, но как только стали закладываться основы его теории, он отошел от гипноза и стал в резкую оппозицию к нему, утверждая, что гипноз как на­сильственный метод воздействия на больного искажает истинную картину заболевания и извращает патогенетические соотноше­ния.

В настоящее время взгляд на гипнокатарсис основывается на работах М. М. Асатиани, С. И. Консторума, Н. В. Иванова и дру­гих, которые положительно оценивали терапевтические возмож­ности метода воспоминания психогений в гипнозе, конечно, при условии полного освобождения его от предвзятого пансексуализма, характерного для Фрейда и его последователей.

В области гипнокатарсиса еще немало сторон нуждаются в своем дальнейшем изучении и, как нам представляется, этот воп­рос должен так же, как и вопрос о наркогипнозе и вообще о глу­боких сомнамбулических стадиях гипноза, изучаться в тесной связи с материалистическим истолкованием проблемы бессозна­тельного. Для советских психотерапевтов это насущный вопрос, перспективный и в теоретическом плане, и в практическом аспекте Только на путях такого рода исследований лежит дальнейшее раз­витие теории советской психотерапии и отвоевания ею всех облас­тей, в том числе и «бессознательного», неправомерно узурпирован­ного спекулятивными направлениями  идеалистических философ­ских и психотерапевтических школ Европы и Америки.

Советскими исследователями (В. А. Гиляровский, В. Е. Рож­нов, П. И. Буль, И. М. Виш, М. С. Лебединский, А. К. Михайлов, М. М. Желтаков, Ю. К. Скрипкин, Б. А. Сомов и др.) предприни­мались исследования с целью установления, во-первых, роли пси­хотерапевтических моментов в лечении электросном и, во-вторых, возможности комбинации его с гипнотерапией. Последнее привело к созданию методики гипноэлектросна, согласно которой включе­нию тока и началу собственно электросна предшествует погруже­ние больных в гипнотическое состояние. Такая комбинация позво­ляет углублять сонное состояние, а также открывает возможности и для проведения соответствующих лечебных суггестирующих или рациональных воздействий. Все отмеченные выше авторы едино­душны в том, что комбинация электросна с гипнозом дает повы­шение терапевтических результатов при самых различных забо­леваниях: неврозах, хроническом алкоголизме, тяжелых дермато­зах и других страданиях.

Описаны методики сочетания самовнушения с гипнозом. Впер­вые об этом сказал В. М. Бехтерев еще в конце XIX века. Из сов­

ременных исследователей В. М. Шпак и Г. М. Нощенко предло­жили лечить навязчивые состояния невротического генеза путем погружения больных в легкий гипнотический сон, сопровождаю­щийся лечебным внушением. Далее больному дается инструкция проводить такие же сеансы дома самому, погружаясь в состояние легкой дремоты при воспоминании о сеансе, проведенном врачом в амбулаторных условиях.

В последние годы нами разработана комбинированная мето­дика гипнотерапии в сочетании с целым комплексом физиотерапев­тических, бальнеологических и спортивно-гимнастических воздей­ствий для целей волевой закалки и общей стимуляции больных, страдающих неврозами и алкоголизмом. Такая лечебная работа дает значительно лучшие результаты, чем изолированное приме­нение упомянутых методов.

В Ялте Я. И. Бараш разработал методику гипнотического сна у моря, которая позволяет сочетать талассотерапию с гипнозом. Утренние сеансы проводятся врачом, а вечерние—с помощью магнитофонных записей, включающих кроме усыпляющих и ле­чебных формулировок также музыкальное сопровождение. Вечер­ние сеансы переходят в естественный ночной сон и таким образом являются одновременно и сеансами пролонгированного гипноза. Эффективность этой методики особенно высока у больных невро­зами с неврастеническим симптомокомплексом и агрипническим синдромом.

В начале 50-х годов И. В. Стрельчук предложил при погруже­нии в гипноз лиц, страдающих истерией, пользоваться словесным внушением, к психастеникам же и страдающим неврозом навязчи­вых состояний и страхов применять монотонные, однообраз­ные раздражители: звуковые, световые, термические, тактиль­ные.

При правильном проведении гипноз совершенно безвреден. Тем не менее следует вкратце остановиться на тех редких и немного­численных осложнениях, которые могут произойти во время гип­нотизации. Первое, о чем следует сказать, это то, что для прове­дения гипнотизации необходимы знание техники и уверенность в своих действиях. Конечно, особенно важно понимание харак­тера болезненного состяння обратившегося за помощью, клини­ческая ориентированность специалиста, его личные качества и опыт. При наличии всех этих условий не может быть никаких осложнений, с которыми гипнотизирующий не справился бы.

Во время сеанса гипнотерапии могут встретиться осложнения и врач должен определить свое поведение по' отношению к боль­ному. Во-первых, может потеряться раппорт, и сон гипнотический перейдет в естественный. Если надо продолжить лечебные внуше­ния, больного следует слегка потормошить, громче к нему обра­титься, и при первых же признаках пробуждения возобновить суг­гестивные воздействия для установления или, вернее, укрепления раппорта, затем продолжить лечебные внушения. Если сеанс ran-

нотерапии можно считать по времени оконченным, а больной спит, следует оставить больного, если это позволяют условия, отдохнуть, после чего пробуждение наступит самостоятельно и больной будет хорошо себя чувствовать, особенно если врач проведет в этом нап­равлении соответствующее внушение. Такие осложнения чаще всего встречаются при работе с лицами, страдающими хрони-. ческим алкоголизмом. У них гипнотический сон может переходить в естественный со всеми признаками последнего—с поворачива­ниями на кушетке, с присоединением храпа, что сразу будет ука­зывать на трансформацию состояния.

Гораздо реже во время гипноза случаются истерические при­падки, так называемый истерический гипноид. Эти припадки воз­никают у глубоко истерических личностей, иногда именно у тех, у которых, большая 'установка подвергнуться гипнозу с лечебной целью. Об этом они настоятельно просят врача, но когда он начи­нает гипнотизацию или в течение гипнотического сна у них может развиться типичный истерический припадок с вскрикиваниями, всхлипываниями, рыданиями, судорогами. Иногда они начинают хохотать, вскакивают с кушетки, устремляются куда-то бежать, бормочут бессвязные фразы, начинают восторженную деклама­цию. Самое главное со стороны врача при таком поведении— сохранить полное спокойствие, держать себя уверенно, твердо. Уве­ренным, императивным тоном предложить больному успокоиться и сказать, что лечебный сеанс прекращен. Для общего успокое­ния больного поступить так же, как при обычном истерическом припадке: дать воды, успокаивающие средства (бром, валери-

ану)-

Еще реже встречается другое осложнение — спонтанный

сомнамбулизм. Он также развивается преимущественно у истерических лиц и клинически проявляется в том, что внезапно у врача, проводящего сеанс гипнотерапии, теряется раппорт с больным. Последний впадает в сомнамбулическое состояние, у него появляются галлюцинации, реализуются'сложные формы по­ведения: больной встает, ходит, обращается к воображаемым ли­цам, разыгрывает какую-нибудь роль пли эпизод из своей прошлой "кли воображемой жизни. Ввиду того, что раппорта с загипноти­зированным в этот момент нет, повлиять на него очень трудно, но тем не менее возможно. Для этого не надо упорствовать в своей врачебной роли и пытаться вопреки тому, что больной не реагиру­ет на лечебные и успокаивающие внушения, продолжать их де­лать, а нужно постараться вступить в контакт с больным, исполь­зуя содержание его переживаний и формы поведения. Так, напри­мер, если больной обращается к врачу, называя его именем члена своей семьи, друга и т. п., то, не возражая, а соглашаясь с этой ролью, следует уже от имени этого лица предложить больному лечь, успокоиться, заснуть. Гакая тактика, как правило, приводит к успеху. Больной выполняет просьбу лица, за которого он при­нимает врача. Развивается сноподобное состояние, и врач снова

овладевает положением: возникает раппорт к 'его голосу, и он может вести сеанс гипнотерапии спокойно к его окончанию предварительно сделав несколько внушений успокаивающего характера, направленных на амнезию того, что было во время сеанса.

Бывают случаи, когда глубокий сомнамбулический гипноз пе­реходит в гипнотическую летаргию, и тогда врач утра­чивает возможность в желательное д^я него время вывести боль­ного из гипнотического состояния. Но и такое осложнение при правильном и спокойном поведении врача не грозит ничем серьез­ным. Больной может продолжать спать. Врач же тихим голосом, поглаживая лоб больного, проводит внушение на пробуждение. Если это не удается, следует возобновить попытку через полчаса-час: настойчиво, спокойно внушать пробуждение и хорошее само­чувствие, и больной снова войдет в контакт и проснется. По выхо­де из гипноза с осложнениями следует провести беседу с больным в бодрствующем состоянии о том, что сеанс гипнотерапии прошел очень хорошо, самочувствие его хорошее и тех болезненных жалоб, по поводу которых проводилась гипнотерапия, теперь нет у боль­ного — он поправляется. После такого комплексного психотера­певтического воздействия, как правило, больные отмечают улуч­шение в своем состоянии.

Говоря о противопоказаниях к гипнотерапии, называют два вида болезненных расстройств, абсолютно противопоказанных для применения гипноза,—это бредовые формы психозов, в первую очередь шизофрения с бредом гипнотического воздействия, а также с бредом физического воздействия или чувством овладения (син­дром Кандинского—Клерамбо), словом, все психотические формы, при которых помощи по существу быть не может, а в то время в силу генерализации бредовых идей вся обстановка, и особенно сан врач, проводящий гипнотерапию, будут скорее всего вовлечены в бредовую структуру, что может только привести к ухудшению сос­тояния больного и небезопасно для самого врача, с которым бре­довый больной может захотеть «разделаться», чтобы спастись от его «губительного гипноза». В такой же степени сказанное отно­сится и к тем случаям, когда душевнобольной, считающий, что кто-то его загипнотизировал, обратится к врачу-психотерапевту «раз-гкпнотизировать» его, применив для этой цели «свой более силь­ный гипноз».

Гипноз противопоказан истерическим личностям, с гипномани-ческими устремлениями. Среди них чаще всего встречаются боль­ные, у которых наблюдаются осложнения типа истерического гип-ноида, или больные психопатического склада с перверзионными сексуальными устремлениями. В отношении таких больных, есте­ственно, необходимо соблюдать особенно большую осторожность. Если эти больные женского пола и врач все же считает, что по состоянию их здоровья гипнотерапия им показана, то сеансы гип­нотерапии надо проводить в присутствии третьего лица во избе-

жание истерических оговоров с обвинением врача в нарушении должной корректности и этики поведения.

Чаще приходится встречаться с наклонностью этих истеричес­ких больных подвергаться постоянной гипнотизации, чтобы тем самым привлекать к себе интерес окружающих, которым они вы­дают себя за очень редких и утонченных больных, для которых необходимо только лечение гипнозом «у самого известного специа­листа». Такие рассуждение больных следуе/г решительно пресе­кать, так как они ничего, кроме усиления истеричности у них, за собой не влекут. Если же говорить об их лечении и именно психотерапией, в данном случае скорее надо думать о рациональ­но-педагогических воздействиях с включением в качестве мощного перевоспитывающего фактора трудовых процессов и правильно организованного воздействия со стороны окружающей микросоци­альной среды.

Следует подчеркнуть, что мы не мыслим себе лечения боль­ного ни с одним из заболеваний или болезненных синдромов толь­ко гипнотерапией. Гипнотерапия есть лишь один из методов пси­хотерапии, очень важный, а при ряде заболеваний и симптомов, ведущий, однако только метод, и поэтому свести к гипнотерапии весь процесс психотерапии не представляется возможным.

Гипнотерапия всегда должна применяться в сочетании с об­щими психотерапевтическими мероприятиями. Они должны ей предшествовать, с ней сочетаться и ей сопутствовать. Рациональ­ные суггестивные и аутосуггестивные воздействия, стимулирующая и активирующая психг терапия, психоортопедия и трудовая тера­пия наряду с медикаментозным лечением, курортными факторами, физиотерапией и лечебной гимнастикой и составляет комплекс ле­чения, в котором имеет место и гипнотерапия. Только при глубо­ком знании клиники тех заболеваний, которыми страдает больной, психотерапевт может решить задачи, стоящие перед гипнотера­пией.

Переходя к юридической стороне использования гипноза в ле­чебных целях, следует сказать, что этот вопрос имеет большую историю. Многие психиатры, судебные медики и психотерапевты занимались изучением вопроса о возможности использования гип­ноза в злонамеренных целях: французские исследователи Жиль де ля Туретт, Льежуа; немецкие— Крафт-Эбинг, Август Форель; оте­чественные ученые—Э. Ф. Беллин, Е. А. Краснушкин и др. Общее заключение, к которому пришли эти исследователи, едино: мнение о возможностях использования гипноза в противоправных целях пре­увеличено и не соответствует действительности. При эксперименталь­ных попытках внушить загипнотизированному субъекту покушение с помощью бутафорского оружия, происходила нервная сшибка, заканчивавшаяся истерическим припадком, то есть истерическим гипноидом. Тем не менее применение гипноза в нашей стране рег-ламентироаано определенными юридическими нормативами. Во-перзи.к, категорически запрещено использовать гипноз с эстрады,

в зрелищных целях, так называемыми гипнотизерами по профес­сии. Такое положение следует признать абсолютно справедливым и правильным. Хотя мы не раз подчеркивали, что правильное при­менение гипноза с учетом особенностей нервной системы и личнос­ти человека совершенно безвредно, но как раз гипнотизация в больших аудиториях, в зрелищных целях нередко приводит к тя­желым последствиям, оказывая влияние на нервно-психическое здоровье людей.

По существующему в Советском Союзе законодательству про­ведение гипноза регламентируется инструкцией Наркомздрава и Наркомюста РСФСР от 1926 г., согласно которой гипнотерапией могут заниматься только врачи. Сеансы гипноза разрешается про­водить только в условиях лечебного учреждения, причем желатель­но присутствие третьего лица, предпочтительно врача, ввиду пре­увеличенного представления о том, что загипнотизированный во время сеанса гипноза якобы полностью в распоряжении гипноти­зирующего. Данные о проведении сеанса должны заноситься в специальную тетрадь. Такая постановка сеанса исключает возмож­ность предвзятого обвинения врача в некорректном использовании своего «исключительного»' положения.

Мы привели содержание этой инструкции в таком виде, в каком она сформулирована в 1926 г. Однако общепризнано, что эта инс­трукция уже устарела и отражает уровень взглядов на гипноз, не соответствующий современным научным данным. Исходя из этого, мы в 1957 г. подготовили «Методическое письмо по применению гипноза в лечебных целях», которое было утверждено Министер­ством здравоохранения СССР в качестве инструктивного доку­мента для врачей, применяющих гипноз в лечебных целях. В этом документе нет преувеличенного опасения перед гипнотическим сос­тоянием и соответственно не содержится требования об обязатель­ном присутствии на сеансах гипнотерапии другого врача в качест­ве свидетеля, что, помимо теоретической несостоятельности, прак­тически невыполнимо из-за занятости каждого врача своим делом. В тех редких случаях, о которых мы говорили, когда врач-психо­терапевт имеет основания ожидать шантажных тенденций со сто­роны своих больных, главным образом с истерической психопати­ей, он или не будет проводить гипнотерапию, или пригласит третье лицо.

Руководство по психотерапии Под редакцией Рожнова В.Е. Изд. «Медицина» УзССР Ташкент 1979