Памятка начинающему священнику*

----------------------------------------------------------------------

^* Эти строки адресованы молодому священнику, который недавно приступил к церковному служению и просил помочь ему в первых шагах. Быть может, «памятка» окажется небесполезной и для других начинающих священников.

I. Не жрец, а пастырь

1. Нет почти ни одной дохристианской (или нехристиан­ской) религии, где не было бы жречества. Жрец в них, как пра­вило, маг, кудесник, совершитель ритуалов, с помощью кото­рых народ желал заручиться благоволением высших сил. Необ­ходимость в жреце - как особом человеке, близком к богам, - диктовалось в язычестве сознанием дистанции между челове­ком и Небом, которая требовала посредника, «посвященного». Чувство этой дистанции было и в Ветхом Завете. Святая Свя­тых, завеса, ковчег - все это знаменовало неприступность Су­щего, и только избранные служители могли входить под сень Дома Господня, чтобы от лица всего народа свидетельствовать (через обряды) о его вере и покорности Творцу. Однако для бу­дущего всей Ветхозаветной Церкви был начертан идеал стать «царством священников и народом святым» (Исх. 19,6).

2. Тайна Воплощения означает, что «Слово стало плотию и обитало с нами» (Ин. 1, 14), что дистанция между Богом и людьми преодолена. В знак этого разодралась завеса в Храме (Мф. 27, 51). Единственным посредником отныне становится Богочеловек (Евр. 1-5). Тем самым «жречество» окончательно упразднено. Христианский священник не жрец, а пастырь.

3. Однако никакой общественный организм не может су­ществовать без структуры и порядка, без своего рода «разделе­ния труда». Это относится и к видимой, земной стороне Церк­ви. Поэтому, хотя на всех крещенных исполняется обетова­ние - быть призванными как «царственное священство» через помазание Духом (1 Петр. 2, 9 слл.) - из среды верующих из­бираются служители-пастыри (епископы, пресвитеры, диако­ны и др.). Они - свидетели Христа и благовестники Его слова («слушающий вас Меня слушает», Лк. 10, 16); в то же время они - предстоятели Церкви, руками которых община возно­сит Св. Чашу и совершает другие таинства. Клирики неотде­лимы от Церкви, ибо действуют не от себя, а от ее лица.

Примечание: Этим дается ответ на вопрос о действительнос­ти таинства, совершенного недостойным пастырем. Служи­тель не «маг», который по своему произволу делает то или иное: не он один, а вся Церковь (его устами) призывает Духа Святого.

4. Роль жрецов дохристианского мира ограничивалась обычно исполнением обрядов. В Ветхом Завете проповедь и руководство духовной жизнью людей были, чаще всего, де­лом пророков, мудрецов, наставников (бывали лишь редкие исключения: например, пророк Иезекииль). «Служение Аароново» и «служение Моисееве» четко различались. Христианский служитель, подобно апостолам, призван возвещать Сло­во Божие.

5. Христос вменяет апостолам (и, следовательно, пасты­рям) в обязанность руководить духовной жизнью людей. Сло­ва: «Что вы свяжете на земле, то будет связано на небе» (Мф. 18, 18) - означают не только власть отпускать грехи, но и власть пастырского водительства. Однако эта власть должна, по завету Христову, исключать насилие, владычество, духовный деспотизм. Власть пастыря есть служение (М4. 20, 25-28). «Делателями неправды являются все священнослужи­тели, которые Христово благодатное пастырство подменяют безблагодатным жречеством, служение народу - господством над народом» (архиеп. Иоанн Шаховской).

6. Формы служения в Церкви многообразны (см. 1 Кор, 12, 28). Но в нынешних условиях пастырь должен соединять в своем лице и совершителя таинств, и проповедника, и апос­тола (миссионера), и духовного врача, и руководителя. В связи с этим немалое значение приобретает подготовка служите­ля. Как отмечает наш Патриарх, Церкви нужны «образованные пастыри, нравственный облик которых навсегда определен святым апостолом Павлом в его послании к Тимофю: "Будь образцом для верных в слове, житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте"» (1 Тим. 4, 12).

II. Литургическая практика

1. В противовес ошибочным (но распространенным) взглядам следует разъяснять верующим центральное значение Литургии, которая возвышается над всеми видами церковных молитв (акафистов, водосвятий и пр.), памятуя о том, что Ев­харистия заповедана нам самим Господом.

2. В связи с этим желательно (в проповеди, общей испове­ди, личных беседах) раскрывать смысл таинства, содержание молитв, которые его сопровождают. Людям нередко кажется, что главный момент службы - «Херувимская песнь», и поэто­му во время Евхаристического канона многие ходят, перегова­риваются, ставят свечи. Вина за это падает на пастырей, кото­рые недостаточно ясно и настойчиво разъясняют сущность Литургии.

3. Следя за порядком чинопоследования, иные священни­ки проявляют неумеренную ревность: выходят из алтаря, об­рывают чтецов и певцов, делают резкие замечания клироша­нам. Тем самым нарушается благоговейная молитвенная атмо­сфера в храме. Подготовить чтецов и певцов, проверить их следует заранее. Сохранить мир и молитву важнее, чем любой ценой выполнить до тонкости все указания устава. В против­ном случае богослужение превратится из молитвенного собра­ния верных (экклесии) в плохой провинциальный театр (с су­флерами, закулисной возней и пр.).

4. Пастырю полезно самому разбираться в церковном пе­нии, охлаждая пыл тех регентов, которые увлекаются «кон­цертами». Пение хора не должно заменять те немногие мо­менты службы, когда принято петь всей церковью. Общена­родное пение желательно сохранить всюду, где это возможно (например, во время акафистов, молебнов, когда люди подхо­дят ко кресту).

5. Сокращение служб делается всегда и везде (даже в мона­стырях), вопрос о том, как и что сократить, решает сам свя­щенник (настоятель) в связи с конкретными условиями при­хода. Нужно учитывать частоту служб, время года, степень за­нятости большинства прихожан и т. д.

6. Недопустимо совершать несколько треб одновременно. Исключение составляют храмы, в которых есть удаленные от главного приделы крещальни.

7. Дух и учение Церкви воплощаются в храмовом искусст­ве. Но оно приходит в упадок, если священник и паства не по­нимают его. Нужно следить, чтобы росписи делали с хороших образцов (советуясь при этом с компетентными лицами), раз­вивать церковно-эстетический вкус прихожан, объясняя им, что аляповатые украшения и бумажные цветы нарушают стро­гое благолепие храма.

8. Очень часто человек, случайно зашедший в церковь, сталкивается здесь с грубостью и злобой. Пастырь обязан ука­зывать, что это великий грех. Дом Божий должен являть собой дух благожелательности и мира.

9. Откликнуться на любую просьбу (вызов к больному и пр.) - прямой долг пастыря. Склонность чрезмерно «беречь себя», черствость, формализм, надменность - недопустимы. Бывают случаи, когда такое поведение священника навсегда отталкивает человека от веры.

10. Об отпевании - см. Приложение.

III. Проповедь

1. Ни одна воскресная или праздничная Литургия не долж­на проходить без проповеди, ибо проповедь - одна из важней­ших сторон пастырства.

2. Говорить «слово» можно после заамвонной молитвы или после отпуста. Длиться проповедь должна не больше 10-15 минут. Дольше удержать внимание слушателей трудно даже одаренному проповеднику

3. При произнесении нужно следить, чтобы дикция была ясной и слова доходили до всех, стоящих в храме.

4. Хорошая проповедь отражает мысли и чувства самого проповедника. «Всякое слово, сказанное только устами, мерт­во и ложно, и всегда слушающие безошибочно это различают» (свящ. А. Ельчанинов).

5. Пастырю необходимо постоянно искать пищу для «сло­ва»: записывать мысли, выдержки, важные темы, которые подсказывают ему чтение, беседы, молитвы, жизненные об­стоятельства. Только тот, кто сам всегда учится, может совер­шенствовать дар слова.

6. Священник, который этим даром не обладает, может, не стесняясь, читать заранее подготовленный текст. Состав­лять или подбирать его нужно внимательно и строго, читать внятно, четко, вкладывая душу. Это лучше, чем выучивать «слово» наизусть (метод неблагодарный; почти никто не мо­жет практиковать его постоянно).

7. Священник должен знать своих прихожан: их жизнь, уровень и представления. Проповедь, игнорирующая кон­кретную аудиторию, не дойдет до слушателей.

8. Следует избегать искусственного, елейного языка, а так­же непонятных терминов (или сразу же пояснять их). Ориен­тируясь на «простого» слушателя, нельзя опускаться до при­митивного уровня. Сказанное должно быть назидательно и для человека грамотного. Дело не в красивых словах, а в том, есть ли у проповедника что сказать народу. Для этого он должен умножать свое внутреннее богатство. Человек, це­ликом захваченный бытовыми житейскими интересами, ни­когда не сможет стать хорошим проповедником.

9. Полезно уделять в проповеди место не только Евангелию, но и катехизическим темам: изъяснять смысл богослужения, праздников, раскрывать основы веры, говорить о жизни Церкви в прошлом и настоящем. Можно вкратце знакомить молящихся и с важнейшими церковными событиями (напри­мер, по ЖМП). Но, разумеется, нравственные темы должны быть неотъемлемой частью почти каждого «слова».

10. Хорошая проповедь строится по четкому плану (вступ­ление, раскрытие содержания, примеры и заключение). В ос­нове ее должны лежать одна-две определенные мысли, вокруг которых вращается все остальное. Иллюстрации-примеры не­обходимы, так как они лучше усваиваются и запоминаются, чем отвлеченные рассуждения.

11. Проповеди (с внешней точки зрения) - один из видов ораторского искусства. Пастырю не стоит пренебрегать посо­биями по этому предмету, но и нужно опасаться потерять на амвоне искренность (не «ораторствовать» в дурном смысле слова).

12. Человек, который, проповедуя, говорит о любви, а че­рез десять минут грубо кричит на людей, никогда не сможет пользоваться настоящим доверием. Его проповедь будет вос­приниматься как ханжеское «благоглаголание».

13. Иногда, если позволяют обстоятельства, можно время от времени (например, постами) говорить своего рода циклы проповедей, связанных одной темой.

14. Если возможно, проповедовать должны и диаконы, подражая своему небесному покровителю, первомученику Стефану

IV. «Душепопечение»

1. Только священник, живущий молитвой, верой, Еванге­лием, может духовно вести пасомых.

2. Пастырю следует еще и еще раз напоминать себе, что он не «колдун», не бездушный «служитель культа», а друг, по­мощник, смиренный наставник. В личном общении (и пропо­веди) нужно всегда подчеркивать, что слова твои не «от себя», а от Евангелия и учения Церкви (и это так и должно быть на деле). Священник - голос Церкви: его долг молиться за лю­дей, учить, разъяснять, утешать, поддерживать, пробуждать голос совести. Желательно знать лично как можно больше прихожан и следить за их духовным ростом.

3. Часто священники (особенно молодые) злоупотребляют своим пастырством, забывая, что у нас нет иной власти, кроме служения. Они используют чисто монастырское понятие «по­слушания» и требуют от верующих абсолютной покорности, разыгрывая роль провидцев и оракулов, выдавая свою волю за «веление свыше». В действительности же пастырь должен быть непреклонным только тогда, когда речь идет о безуслов­ных требованиях Церкви и веры и Св. Писания. В остальном же его советы должны быть ненавязчивыми. В сфере церков­ной «икономии» следует проявлять понимание, терпимость и отзывчивость.

4. Поскольку в храм нередко приходят душевнобольные, пастырю необходимо разбираться в психологии и психиатрии, чтобы не путать больных с одержимыми. Он обязан развить в себе бережное отношение к людям с неустойчивой психи­кой. Но нельзя обещать им немедленного исцеления. В про­тивном случае результатом могут оказаться личные трагедии.

5. В случае, когда священник узнает о неправильных дей­ствиях собрата, он должен остерегаться осуждения и внести поправку с величайшей деликатностью.

6. Когда священник дает советы, он должен молиться, что­бы Господь внушил ему правильный ответ (если существуют сомнения). Но, когда ему плохо известны обстоятельства де­ла, поспешный и безапелляционный ответ может принести много вреда.

7. Поведение пастыря, который держит себя самоуверен­но, заносчиво, как повелитель своих прихожан, решительно противоречит образу Доброго Пастыря, начертанному в Еван­гелии. Омовение ног - не просто обряд, а символ смиренного служения.

8. «Нам нужно, кроме приходов и общей церковной жизни, то, что в Древней Руси называлось «малой церковью» - т. е. такие сгустки церковной теплоты, малые церкви отдельных семей, где осуществлялось бы общение людей, невозможное в больших, пестрых по составу и текучих приходах» (свящ. А. Ельчанинов).

9. Из-за обилия народа общая исповедь почти вытеснила в городах частную. Священник должен призывать верующих хотя бы время от времени приходить на частную исповедь.

10. Следует учить людей исповедоваться, пояснять им, что разговоры о чужих грехах, болезнях, общие фразы («грешна, грешна») далеки от подлинной исповеди. Но в то же время не­допустимо резко обрывать говорящих, помня, что большинст­во еще не имеет навыка истинного исповедания грехов.

V. Жизнь и облик пастыря

1. Священник есть прежде всего человек веры. Она должна быть средоточием его жизни, мыслей, интересов. Только тогда он сможет пробудить «теплохладных» людей, которых всегда так много.

2. Существует мнение, будто пастырь не должен занимать­ся богословием, что его дело - служба. Но на практике оказы­вается, что священник, пренебрегающий изучением Слова Божия и церковными науками, очень часто опускается, стано­вится «бытовиком» и требоисполнителем. Подражая Св. От­цам, служитель Церкви должен быть знающим, образованным человеком (вспомним, что св. Иоанн Златоуст, например, был одним из самых культурных людей своего времени). Он дол­жен быть готов дать ответы на недоуменные вопросы, хорошо ориентироваться в проблемах культуры. Его умственная жизнь должна обогащаться всегда.

3. В наши дни светский костюм священника во внебогослужебное время стал обычным явлением (напомним, что так было и в первые века христианства). Но хорошо дать понять, что человек снял рясу из соображений удобства, а не потому, что стесняется своего сана. Для этого можно носить на пиджа­ке знак креста или специальный воротничок. В особых случа­ях (когда, например, священник вызван на причастие в сель­ской местности) он может не снимать рясы, чтобы люди виде­ли, что он идет для священнодействия.

4. Длинные волосы не были обязательны для духовенства на протяжении многих веков. По-видимому, сегодня священ­ник свободен сам выбирать форму прически, но в любом слу­чае она не должна выглядеть нелепой и смешной («женские» пучки, затянутые приколкой, и пр.).

5. Семейная жизнь, быт и сам облик священника должны быть такими, чтобы служить образцом для других и вызывать желание подражать ему. Он должен помнить об огромной от­ветственности - являть собой «эталон» христианина во всем.

6. Чтобы избегать пастырских ошибок, нужно чаще вчиты­ваться в обличительную речь Господа, направленную против фарисеев. Положение священника нередко чревато искуше­ниями фарисейства и саддукейства.

Приложение

Дорогой отче! Вы спрашиваете меня, нужно ли говорить при отпевании надгробное слово и если нужно, то о чём? Прежде всего: говорить такое слово совершенно необходимо. Это, по существу, единственный случай, когда можно сказать что-то полезное людям редко ходящим (или совсем не ходя­щим) в церковь. В связи с этим и характер «слова» должен от­личаться от того, что мы говорим своим обычным прихожа­нам. Важно помнить, что у слушателей либо нулевые пред­ставления о вере, либо искаженные (отсюда предрассудки и враждебность). Я не раз слышал от людей нецерковных, ка­кое неприятное впечатление произвело на них отпевание зна­комого или родственника. В связи с этим становится ясно, что церковное погребение есть один из весьма ответственных мо­ментов в нашем свидетельстве перед «внешними» (крещение протекает совсем иначе). И там почти нет возможности что-то донести до людей.

Начну с мелочей. Порой в храмах для треб оставляют напо­ловину «списанные», заношенные или даже рваные облаче­ния. Это недопустимо, и в то же время совершенно неуместны облачения пестрые или парчовые. Черные тоже не подходят, так как наше понятие о трауре иное, нежели «светское». Более всего отвечает моменту белое (притом чистое и красивое) об­лачение, в котором нет ни пышности, ни убожества (тем более что в старину именно белый цвет был цветом христианского траура). Желательно брать и хороший ладан, а то непривыч­ных людей может задушить запах нашего «расхожего». Так же и требник должен иметь опрятный вид.

Иногда священники говорят слово перед отпеванием. Но в это время Вас наверняка прервут. Люди зажигают свечи, переходят с места на место и т. д. Плохой момент и в самом конце заупокойной службы, когда несут крышку гроба, про­щаются, зовут помощников, чтобы выносить покойника, и т. д. Лучше всего говорить сразу после чтения Евангелия. Вы читаете его лицом к народу (обычай читать его спиной к народу более чем странный), люди смотрят на Вас, перестают шептать­ся и ходить. Некоторые батюшки говорят, стоя перед аналоем, в головах покойника. Но тогда получается, что часть родных, которая окружает гроб, оказывается за спиной у священника. Естественнее говорить, стоя в ногах гроба, так, чтобы видеть собравшихся.

Очень важно обладать тактом и, взглянув на народ, сразу почувствовать, как говорить. Ведь похороны бывают разные. Иногда это полуравнодушное «отбывание повинности», а подчас Вы присутствуете при трагедии, слезах, криках. Учи­тывать настроение собравшихся - обязательно. Надо заранее попросить дать стул тем, кто от горя находится в тяжелом со­стоянии. Пусть они сидят у гроба. И вообще, когда отпеваешь, по возможности осознать, что ты не просто «отправляешь культ», а присутствуешь при человеческом горе, молишься и сопереживаешь. (Это, разумеется, не значит, что нужно «ли­цедействовать» и надевать на себя маску фальшивой скорби.)

С чего начать? Разумеется, не с затертых «церковных» фраз, которые к тому же совершенно непонятны и чужды большин­ству собравшихся. Вообще, нужно приучиться говорить нор­мальным человеческим языком, а на отпевании - особенно. Хорошо, если Вам известно что-то о человеке, о его смерти. Это может послужить отправной точкой. Можно выразить свою радость, что так много людей пришло проводить усоп­шего, сказать, что это показывает любовь к нему, которую он, по-видимому, заслужил. Если смерть была внезапной и траги­ческой, можно начать с того, что этот случай лишний раз до­казывает, какая тонкая перегородка отделяет нас от смерти. Но в большинстве случаев нужен какой-то понятный и до­ступный всем тезис, который сразу настроит слушателей на понимание. Сказать о том, что мы не только провожаем ушед­шего, но стоим у таинственной двери, через которую всем нам суждено пройти, что, может быть, кто-то из нас уже сегодня последует за ним. Подчеркнуть, что говорите это не для того, чтобы увеличить их скорбь, а просто потому, что это правда. Далее привожу возможные варианты в кавычках.

«Есть люди, которые не хотят задумываться над смертью, стараются отмахнуться от нее. Но это недостойно человека. Нам для того и дан разум, чтобы пытаться все осмыслить и по возможности во всем разобраться. Когда смерть постучала в наш дом или в дом наших близких, это не только повод для печали, но и событие, заставляющее нас задуматься. Что про­изошло, что стало с человеком, который любил, думал, трудил­ся, надеялся? Неужели все это улетучилось, исчезло навсегда? Иные, закрывая крышку гроба, говорят: все кончено. Но в действительности мир устроен иначе. В мире ничто не кончается и не исчезает бесследно. Так и наше тело, умирая, возвращается в круговорот природы, в мать-землю, и над на­шей распавшейся плотью поднимаются травы, цветы и дере­вья. Поэтому и Библия говорит нам: «Все произошло из праха и все возвратится в прах» (Екл. 3, 20). Но вправе ли мы ска­зать, что наша жизнь исчерпывается телом. Разве человек по­тому человек, что он имеет глаза и уши, что он спит, и ест, и двигается? Ведь тогда бы он не отличался от животного. Че­ловек способен познавать мир, строить сложнейшие машины, создавать произведения искусства прежде всего потому, что у него есть разум, дух, мысль. Он знает о добре и зле, потому что у него есть совесть, чувства. Но разве они состоят из ве­ществ, которые образуют землю? Разве можно их пощупать, взвесить, увидеть? Нет. Не могут они распасться, как тело. Мы не можем спрятать в могиле дух человека. Куда же он девает­ся? Если тело возвращается к природе, то дух идет в незримый мир духа. И это есть момент подведения итога всей жизни че­ловека. Из всех существ на земле только мы отвечаем за свои поступки, за свою жизнь. И как страшно душе, которая уви­дит, что прожила ее неправильно. А что значит правильно? Древняя мудрость Св. Писания дает нам ответ. Человек дол­жен служить другим, должен отдавать себя людям, должен ду­ховно обогащать свою душу и тем самым обогащать других. Даже те, кто не знает Закона Божия, могут найти это правило в глубине своего сердца. Бог начертал Свой Закон в нашей со­вести. Нужно только научиться слушать ее голос».

Иногда, если уместно, если люди не спешат, можно сказать немного об опыте людей, переживших клиническую смерть. Можно привести пример тех людей, которые к старости, осла­бев телом, обрели большую силу духа так, что помогали дру­гим. Подчеркнуть, что у нас два пути: либо идти вверх, стано­вясь мудрее, добрее и великодушней, либо идти по жизни, только теряя силы, годы, здоровье, - вниз к могиле.

В заключении можно сказать примерно следующее. «Сей­час Вы пойдете на кладбище: увидите памятники и венки. Нужно ли все это ушедшему? Нужны ли ему наши поминки, цветы и прочее? Нет, это все выражение нашей печали, нашей благодарности или уважения. А человек, ушедший туда, ждет от нас только одного - молитвы. Пусть многие из вас не уме­ют молиться, но все скажем из глубины души: «Упокой, Гос­поди, душу усопшего раба Твоего». А Церковь будет молиться, чтобы Господь простил ему его грехи». И сразу переходить к чтению разрешительной молитвы. После нее предложить родным подойти для прощания.

Очень некрасиво, когда гроб, чтобы вынести ногами впе­ред, начинают вертеть на лавке. Нужно заранее сказать, чтобы четыре человека встали по углам лицом к священнику, а по­том, после «Во блаженном успении...», попросите их нести гроб на алтарь, а затем повернуть за Вами налево, а сами идите с кадильницей перед гробом.

Вот, дорогой отче, несколько замечаний относительно от­певания. Разумеется, надгробное слово нужно варьировать. Если собрались заведомо верующие, то говорить следует в другом ключе (но смысл тот же: неизвестность последнего часа, ответственность, служение, молитва). Вообще, говоря слово в слово одно и то же, легко потерять свежесть ощуще­ния, съехать на шаблон. Впрочем, поскольку люди приходят разные, главное повторять вполне естественно и необходимо. С братской любовью <А. М.>