Буду признателен, если поделитесь информацией в социальных сетях

 

ОНЛАЙН ВИДЕО КАНАЛ С АСТРАЛЬНЫМ ПАЛОМНИКОМ
 
Задать вопрос можно в мини-чате, а так же в аське и скайпе
Есть вопрос? - найди ответ!  Посмотрите видео-FAQ - там более 700 ответов. ПЕРЕЙТИ
Ответы на вопросы в видео ежедневно c 18.00 (кроме Пт, Сб, Вс)
Посмотреть архив онлайн конференций 
 
  регистрация не обязательна, приглашайте друзей - люблю интересные вопросы
(плеер и звук можно выключить на экране трансляции, если они мешают)

 

 

       

 

Я доступен по любым средствам связи , включая видео
 
аська - 612194455
скайп - juragrek
mail - juragrek@narod.ru
Мобильные телефоны
+79022434302 (Смартс)
+79644902433 (Билайн)
(МТС)
+79158475148
+79806853504
+79106912606
+79106918997

 

 

 

Яндекс.Метрика Скачать книгу Еникеева Д. Доктор, научите меня пить умеренно! книга 2 
МЕНЮ  САЙТА

Главная страница

Обучение

Видеоматериалы автора

Библиотека 12000 книг

Видеокурс. Выход в астрал

Статьи автора по астралу

Статьи по астралу

Практики

Аудиокниги

Музыка

онлайн- видео

Партнерская программа

Фильмы

Программы

Ресурсы сайта

Контактные данные

ВХОД

В ПОРТАЛ

 

Библиотека 12000 книг

Аномальное   

Здоровье

Рейки  

Астрал  

Йога

Религия  

Астрология

Магия

Русь  

Аюрведа  

Масоны

Секс

Бизнес 

НЛП

Сознание

Боевое  

Он и она

Таро  

Вегетарианство  

Ошо

Успех

Восток  

Парапсихология

Философия

Гипноз  

Психология  

Эзотерика  

ДЭИР

Развитие

900 рецептов бизнеса

 

 

Видеоматериалы автора сайта

Практика астрального выхода. Вводная лекция

Боги, эгрегоры и жизнь после

 жизни. Фрагменты видеокурса

О страхах и опасениях, связанных с выходом в астрал
 

Видеокурс астральной практики. Практический пошаговый курс обучения

 

Интервью Астрального паломника
 

Запись телепередачи. Будущее. Перемещение во времени

Призраки в Иваново. Телепередача

 

Главная страница

Обучение

Видеоматериалы автора

Библиотека 12000 книг

Видеокурс. Выход в астрал

Статьи автора по астралу

Статьи по астралу

Практики

Аудиокниги

Музыка

онлайн- видео

Партнерская программа

Фильмы

Программы

Ресурсы сайта

Контактные данные

 

 

 

 

Еникеева Д. Доктор, научите меня пить умеренно! книга 2 

скачать    74.zip

 

 

 Выдержки из произведения.

В полном объеме вы можете скачать текст в архиве ZIP по ссылке указанной выше

Диля ЕНИКЕЕВА

ДОКТОР, НАУЧИТЕ МЕНЯ ПИТЬ УМЕРЕННО!

АННОТАЦИЯ

В этой книге любой человек найдет для себя немало полезных сведений. Она поможет не стать алкоголиком тем, кто выпивает. Тот, у кого есть некоторые опасения в аспекте алкоголизма, узнает, чем отличается бытовое пьянство от алкоголизма, с каких симптомов начинается болезнь. У вас будет уникальная возможность поставить диагноз самому себе. Жены и матери пьющих мужчин узнают, что им делать и как помочь мужу (сыну) бросить пить.
Здесь вы найдете ответ на важный вопрос, который волнует многих пьющих людей: может ли человек, многие годы злоупотребляющий алкоголем, научиться выпивать умеренно.

СОДЕРЖАНИЕ

От автора
Есть ли проблема?
«Я не алкоголик!..»
Пока ещё бытовой пьяница
А это уже начало алкоголизма
«Я не пью, а выпиваю!»
Жить, чтобы пить?..
«По утрам меня колотит и трясет…»
Стадия дресировки белых мышей
Старый алкоголик пьян, понюхав пробку
Пить или не пить?..
Можно ли научиться пить умеренно?
Как самостоятельно бросить пить
Если вы ещё пьяница
Если муж пьет…
Если вы пока ещё не верите в собственные силы
Послесловие
Тест
Приложение
Список рекомендуемой литературы

ОТ АВТОРА

Почти четверть века назад в НИИ им. Склифосовского я впервые увидела известного певца и актера В-кого. Если бы мне не сказали, кто это, я бы вряд ли его узнала — он был небрит, изжелта-бледен, выглядел измученным, страдающим, тяжелобольным человеком. Мне расказали, что у него был тяжелый запой, потом он вел себя неадекватно, был возбужден, его с трудом удержали несколько санитаров, поэтому в настоящий момент он фиксирован. Но стоило ему открыть глаза и заговорить со мной, — В-кий мгновенно преобразился. Даже лежа под капельницей, он был очень обаятелен.
Его лечили многие психиатры-наркологи. Некоторое время и я была его лечащим врачом. «Понимаете, доктор, — говорил он мне, — совсем не пить мне невозможно.» И когда он рассказал мне о том, какая у него напряженная жизнь, — я была вынуждена с ним согласиться, что да, при таком ритме жизни, «на износ», когда каждый день он как выжатый лимон, — без «допинга» не обойтись. Ведь ко всему прочему, ему ещё нужен был «стимул» для творчества. Если человек пил много лет, то чем же заменить привычный «допинг»?!
«Доктор, научите меня пить умеренно!» — попросил меня мой пациент.
Эта проблема актуальна для многих людей. Немало людей считают, что неспособны быть полными абстинетами.
«Как сделать так, чтобы пить, но не напиваться?», «Я хочу пить, как все», «Раньше я знал свою норму, а теперь все время её превышаю. Можно ли научиться опять пить в меру?», — с такими вопросами нередко обращаются к психиатру. Однако ни коммерческие наркологические учреждения, ни частнопрактикующие врачи вряд ли предложат пациенту методику, дающую возможность неумеренно пьющему вернуться к умеренному потреблению спиртного.
Здесь вы найдете ответ на важный вопрос, который волнует многих пьющих людей: может ли человек, многие годы злоупотребляющий алкоголем, научиться выпивать умеренно?
Забегая вперед, отвечу: может. Моя двадцатипятилетняя практика позволяет утверждать это со всей ответственностью.

ЕСТЬ ЛИ ПРОБЛЕМА?

«Алкоголь — это анестезия, позволяющая пережить операцию под названием жизнь.»
Бернард Шоу
Для начала давайте установим, есть ли проблема. Чтобы решить, пора ли вам бросать пить и можете ли вы научиться пить умеренно, нужно сначала определиться, как оценивать ваши взаимоотношения с алкоголем.
Начнем «танцевать от печки». Далее вы получите исчерпывающую информацию о том, как проявляется алкоголизм и как отличить его от бытового пьянства, с чего начинается заболевание, как оно развивается и чем заканчивается. Это не означает, что вы будете пассивно воспринимать информацию — вам придется поработать самому.
На первом этапе вы сможете оценить свои взаомоотношения с алкоголем. По крайней мере, решить глобальную задачу — пьяница вы или уже алкоголик. От этого будет зависеть ваша дальнейшая тактика. В первом случае вы можете сразу перейти к главе «Рекомендации для бытовых пьяниц». Однако на этом ваша работа по теме ещё не закончится. После этого я рекомендую вам ответить на вопросы теста, приведенного в конце книги, и если вы наберете больше 200 баллов, это означает, что вы поспешиил отнести себя к разряду бытовых пьяниц. Не факт, что вы уже алкоголик, однако это не исключено, поэтому вам нужно прочесть главы, посвященные клинике алкоголизма. В любом случае это пойдет на пользу — научитесь «видеть» алкоголизм у других людей.
А если вы определите у себя несколько симптомов, которые настораживают в аспекте алкоголизма, то эта книга как раз для вас. Следовательно, проблема есть и её нужно решать. Быть может, не сию минуту, возможно, вам потребуется время, чтобы «дозреть», но решать её нужно. А для этого внимательно прочтите все, а особенно главы, посвященные исходу алкоголизма, и представьте, что все это происходит лично с вами. Да, да, шансы, что с вами случится все, что описано в главах о поздних стадиях алкоголизма, очень высоки! Напрасно вы успокаиваете себя тем, что «гонять чертей» — удел «слесаря дяди Васи»1. «Белая горячка» не щадит никого — ваш социальный статус и материальное положение не имеют ровным счетом никакого значения. Если алкоголизм уже есть, то не пройдет и нескольких лет, — к вам придет «Черный человек», или «мерзкие рожи» будут кривляться, гримасничать, грозиться, или на вас «нападут» полчища «мелких тварей», или на вас нападет такой диффузный, жуткий ужас, что вы помчитесь, не разбирая дороги, или шагнете с балкона. К сожалению, все, о чем здесь написано, — основано на реальных фактах, на реальных судьбах.
Однако не все так пессимистично. Вместе с вами мы пройдем тот путь, который я проходила со своими пациентами. Первый шаг — это осознать свою болезнь (если она есть, конечно!). А осознав, сделаем и следующие шаги.

«Я НЕ АЛКОГОЛИК!»

«Если кто уверяет, что выпил шесть или восемь бутылок вина за один присест, то из одного только милосердия я буду считать его лжецом, не то мне придется думать, что он — скотина.»
Филип Честерфилд
Если опросить тысячу человек, с чего начинается алкоголизм, то только один сможет ответить правильно, да и то если он окажется наркологом. А подавляющее большинство людей назовут признаки, поздних стадий заболевания.
Беседуя с очень многими людьми, я убедилась, что они не знают о клинических проявлениях алкоголизма, особенно его начальной стадии. И тем не менее, в этой области все считают себя «специалистами». Но давайте проанализируем, что знает большинство людей об этом заболевании.
Многие люди считают, что алкоголик — это тот, кого каждый день с утра «колотит и трясет» и поэтому он вынужден опохмелиться «для поправки здоровья», пьет любую алкогольсодержащую жидкость, вплоть до самогона, одеколона и прочих суррогатов, пьет запоями, никогда не бывает трезвым, а к вечеру уже еле стоит на ногах и с трудом «доползает» до дома, пересчитав по дороге лбом все столбы, бьет жену, пропивает вещи, прогуливает работу и ни на одной работе не удерживается более 1-2 месяцев. Именно таких полностью опустившихся и деградировавших алкоголиков обычно показывают в телевизионных передачах о вреде пьянства и алкоголизма, чтобы наглядно продемонстрировать их социальную и нравственную деградацию. Поэтому в общественном сознании сложилось мнение, что все алкоголики именно такие. А если у человека ещё нет таких тяжелых социально-психологических последствий и деградации личности, — то его алкоголиком не считают.
То, что люди не догадываются, что данный человек болен алкоголизмом, связано, во-первых, с незнанием клинических проявлений 1-ой стадии болезни, а во-вторых, с существованием варианта алкоголизма, при котором нет явных социально-психологических последствий.
Любое заболевание, в том числе и алкоголизм, может иметь сходные, общие для всех больных симптомы. Такая клиническая картина алкоголизма называется типичной. Но у некоторых пациентов симптомы болезни могут отличаться от общеизвестных её проявлений — это называется атипичной клинической картиной. Атипичный вариант алкоголизма может быть более тяжелым, чем типичный (злокачественный вариант), но может быть и облегченным (доброкачественный вариант). Именно доброкачественный вариант чаще всего и «не видят» люди, так как при нем одни симптомы болезни есть, а других нет, а в целом клиническая картина алкоголизма имеет существенные отличия от типичной.
Доброкачественный алкоголизм может распознать только специалист. Ни сам пьющий, ни члены его семьи, ни его коллеги многие годы не подозревают, что этот человек болен алкоголизмом.

Все начинается с бытового пьянства. Однако каждый пьющий считает, что именно он никогда не заболеет алкоголизмом. Он думает, что пьет не только он сам, но и все вокруг него. Своих приятелей-собутыльников он не считает алкоголиками и полагает, что сам тоже никогда не заболеет алкоголизмом.
Основная проблема состоит в том, что алкоголизм начинается гораздо раньше, чем думают многие люди. Болезнь развивается постепенно и незаметно и для самого пьющего, и для его родных, и для его друзей. Все считают его пьяницей, а он уже алкоголик, только сам об этом ещё не знает.
1-ая, начальная стадия алкоголизма, когда ни сам больной, ни окружающие ещё не догадываются, что он болен, может ограничиться несколькими годами (при типичном варианте), а может длиться десятилетиями (при доброкачественном варианте).
Чем короче начальная стадия, тем более неблагоприятно заболевание; соответственно, чем длительнее 1-ая стадия, тем более доброкачественное течение имеет алкоголизм. Но и в том, и в другом случае начальная стадия неминуемо перейдет во 2-ую, а при типичном алкоголизме — в 3-ю (при доброкачественном варианте алкоголизма 3-я стадия не наступает), — таковы закономерности алкогольной болезни.
Поэтому если вас ещё «не трясет» по утрам, то это не означает, что алкоголизма у вас нет. Вполне возможно, что у вас ещё 1-ая стадия заболевания, поэтому вы утром «как огурчик».
Но если вы достаточно часто выпиваете, то рано или поздно этот день наступит. А чтобы этого не произошло, надо предотвратить переход болезни из 1-ой стадии во 2-ую. А если вы ещё пьяница, а не алкоголик, то нужно предотвратить переход бытового пьянства в алкоголизм.
Когда по утрам «колотит и трясет» и «душа просит» опохмелиться, — речь идет уже о поздних стадиях алкоголизма. При этом алкоголь становится необходимым для организма больного. Без спиртного в организме алкоголика возникают тяжелые нарушения — алкогольный абстинентный синдром (синдром похмелья), могут развиться алкогольные психозы («белая горячка», алкогольный галлюциноз и другие).
«Воспитательными» мерами и уговорами «не пить» такого пациента уже не исправить. Его организм «требует», и алкоголик не в состоянии с этим справиться самостоятельно. Нужны кардинальные меры, чтобы нормализовать нарушенный обмен веществ в организме.

При опросах населения выясняется, что люди судят об алкоголизме лишь по критериям социально-нравственного снижения и деградации личности, — то есть, по его последствиям, а об основных клинических проявлениях этого заболевания ничего не знают.
Когда я беседовала с пациентами и членами их семьи, выяснялось, что даже они ничего не знают о симптомах алкоголизма. Они тоже, в основном, оценивают его по наличию или отсутствию социально-нравственных последствий — приносит ли зарплату домой, пропивает ли вещи, прогуливает ли работу, обижает ли жену, — а все это свойственно не начальной, а уже 2-ой и 3-ей стадиям алкоголизма. Запои, похмелье, утреннее опохмеление, «белая горячка», цирроз печени, — вот и все, что многие люди знают об алкоголизме. Но это тоже проявления поздних стадий заболевания. А о самых первых, начальных проявлениях алкоголизма не осведомлены не только люди, не имеющие медицинского образования, но даже врачи общемедицинской практики, поскольку в курсе психиатрии в медицинских институтах наркология изучается очень поверхностно. Поэтому в большинстве случаев 1-ая стадия алкоголизма расценивается как бытовое пьянство.
Тот факт, что употребляют алкоголь миллионы, а заболевают алкоголизмом лишь тысячи, позволяет каждому человеку думать, что именно его минует чаша сия: может быть, заболеет алкоголизмом сосед или кто-то другой, но только не он сам.
Если бы алкоголь не обладал ни одним положительным качеством, никто и не стал бы им злоупотреблять. Не злоупотребляют же люди уксусной кислотой или мышьяком — их и не надо убеждать, что не следует этого делать, — взрослый человек и так знает, чем это чревато для здоровья и жизни. Но если бы та же уксусная кислота обладала всеми положительными качествами алкоголя, а негативные последствия могли бы возникать не сразу после приема, а через десятки лет, — то не исключено, что она тоже стала бы предметом злоупотребления. То, что может случиться когда-нибудь, через много лет, — не беспокоит людей. Мы живем сегодняшним днем, неприятности у нас бывают почти каждый день, а раз есть средство, которое помогает забыть о своих проблемах, — то никто не думает, что это когда-нибудь приведет к болезни. Запугивание тяжелыми последствиями чего-либо, когда это возникает не сразу же, а когда-нибудь потом, — обычно безуспешно. Весело, хорошо и приятно сейчас, а что будет в далеком будущем, — люди обычно не задумываются, надеясь, что «авось пронесет». Поэтому и не имеют популярности передачи по телевидению, где показывают деградировавших алкоголиков или их неполноценных детей. Каждый человек при этом думает: «Так это у алкоголиков! А я же не алкоголик. Со мной такого никогда не случится.»
Пожалуй, только в нашей стране к пьянству общественное мнение столь снисходительно, хотя на словах оно и осуждается. Причем, пьянство может публично и очень рьяно клеймить человек, которому и самому не мешало бы проконсультироваться у нарколога, но он никогда не обратится к врачу, так как твердо уверен, что именно он — не алкоголик и никогда им не станет.
Пьяниц много и в среде с низким социально-экономическим уровнем, и среди интеллигенции, и в творческой среде, и в деловых кругах, и среди крупных политиков и общественных деятелей. В любом пьющем коллективе есть не только пьяницы, но и больные алкоголизмом. Но ни сами они, ни их постоянные собутыльники этого не знают. А отличить алкоголиков от многих окружающих их пьяниц неспециалисту не так-то просто.
Пьянство и алкоголизм — это не синонимы. Между бытовым пьянством и алкоголизмом есть очень большая разница.
Бытовое пьянство — это не болезнь, а дань существующим в нашем обществе традициям, влияние «питейных» установок, существующих в данном коллективе (коллег, друзей или родственников), это образ жизни, а иногда — следствие неверных предубеждений. Наркологического лечения бытовое пьянство не требует, и человек может в любой момент по собственной воле прекратить потребление алкоголя или значительно уменьшить его, не испытывая никаких неприятных ощущений от воздержания. Бытовое пьянство может наблюдаться на протяжении всей жизни человека, а количество потребляемого спиртного может оставаться неизменным или увеличиваться, но до определенных пределов. Но бытовое пьянство может перейти в алкоголизм.
А алкоголизм — это уже качественно иное состояние. Во-первых, это не «дурная» привычка, а болезнь, требующая лечения. Во-вторых, в отличие от бытового пьянства, больной типичным алкоголизмом не только не может самостоятельно прекратить потребление спиртного, но и произвольно регулировать его количество . В-третьих, в организме больного алкоголизмом происходят такие изменения, что при воздержании от алкоголя организм «бунтует», требуя продолжения приема спиртного, чего не бывает при бытовом пьянстве. В-четвертых, бытовое пьянство не обладает прогредиентностью (то-есть, не прогрессирует), а алкоголизм — это прогрессирующее заболевание, и если уж возникли даже самые первые его симптомы, то оно будет неуклонно развиваться, и неизбежно возникнут новые клинические проявления, деградация личности и все последствия алкогольной болезни. Исход типичного алкоголизма закономерен и неминуем.
Уловить грань, где кончается пьянство и уже начинается алкоголизм, — может только специалист. Сам пьющий, если он не знает, с чего начинается алкоголизм и чем он отличается от бытового пьянства, — определить эту грань не в состоянии. Он считает себя просто пьяницей, а на самом деле у него уже давно сформировался алкоголизм. А если болезнь существует, то она обязательно будет прогрессировать.
У каждого заболевания есть свои закономерности развития. Если человек заразился гриппом, то дальше у него повысится температура, будет ломота во всем теле, потливость, насморк и все остальные проявления гриппа. Если человек заболел гастритом, то у него появятся все симптомы этого заболевания, если его не лечить на самых ранних этапах.
Точно так же и при алкоголизме. Если появились первые признаки, то дальше алкоголизм будет развиваться по своим закономерностям. Вслед за первыми его симптомами появятся следующие, затем новые. Они возникают не внезапно, а постепенно, в течение нескольких лет. Человек ещё не осознает, что у него уже есть признаки алкоголизма, а они постепенно суммируются, и вот спустя годы возникает качественно новое состояние. Назад уже пути нет. Больной алкоголизмом уже никогда не сможет вернуться в исходное состояние и снова стать бытовым пьяницей. В его организме происходят такие изменения обмена веществ, что на прежний уровень ему уже не вернуться никогда.
Поэтому всем, кого волнует эта проблема, так важно знать, чем отличается алкоголизм от бытового пьянства, чтобы уберечься от развития заболевания.

Меня часто спрашивают люди, формально не являющиеся моими пациентами, как расценивать их потребление спиртного — это уже алкоголизм или ещё нет.
Даже по своей практике я знаю, что таких людей, которые уже сами осознают, что, пожалуй, в последние года они стали пить гораздо больше, чем прежде, — немало. Они отдают себе отчет, что их потребление алкоголя чрезмерно, но оправдывают это какими-то внешними причинами или ситуацией — уговорили друзья, была деловая встреча или банкет, и невозможно было отказаться от выпивки, были неприятности или просто плохое настроение, хотелось расслабиться или отвлечься от своих проблем и прочее. Сегодня одна причина, завтра другая, послезавтра третья, — и получается, что человек выпивает почти каждый день или несколько раз в неделю. В одной компании он может выпить несколько рюмок, так как больше нельзя, а уж в своей привычной компании он «оттянется по полной программе».
Пока употребление спиртного не сказывается на самочувствии, взаимоотношениях с женой или на работе, — пьющий ни о чем не беспокоится. Он полагает, что пьет не больше других — так же или даже больше, чем он сам, пьют все его друзья, приятели, деловые партнеры и коллеги. По его убеждению, они все не алкоголики, и он тоже не алкоголик. А на самом деле это может быть совсем не так. Его приятели могут быть ещё пьяницами, а он может быть уже алкоголиком. Или приятели тоже давно больны алкоголизмом, а он на них равняется, считая их здоровыми.
Так человек продолжает пить, пока однажды рано утром он не проснется с пересохшим горлом и бешено колотящимся сердцем, когда бутылка холодного пива кажется ему пределом мечтаний, и он все готов за неё отдать.

То, что после «крутой попойки» утром будет плохо, — ни для кого не новость. У пьющих людей существует даже такая поговорка: «Если сегодня хорошо, — значит, утром будет плохо.».
Так знайте, уважаемый читатель, что если после выпивки «утром плохо», — то, во-первых, алкоголизм уже есть, а во-вторых, это уже как минимум, 2-ая стадия заболевания.
А сколько у нас таких людей, которым периодически или регулярно бывает «плохо по утрам», но никто даже не предполагает, что этот человек уже давно алкоголик?! В разговорах пьющих приятелей друг с другом упоминания о том, что «с утра был такой сушняк», — обычное явление.
Однако сильная жажда утром — это один из симптомов похмелья. А похмелье (другие его названия — похмельный синдром, алкогольный абстинентный синдром) означает поздние стадии алкоголизма.
Но обычно жаждой дело не ограничивается. В легких случаях в состоянии похмелья могут быть потливость, усиливающаяся при физическом напряжении, головная боль (но у некоторых больных в похмелье никогда не болит голова) или чувство пустоты в голове, снижение аппетита, вялость, слабость, рассеянность внимания, несобранность, невозможность сосредоточиться и настроиться на работу. Человеку нужно сделать над собой усилие, чтобы включиться в свои повседневные профессиональные обязанности. Работать ему не хочется, но он пересиливает себя, с нетерпением ожидая конца рабочего дня. Работоспособность и продуктивность выполняемой работы снижена.
В самом начале 2-ой стадии могут быть не все, а только некоторые из перечисленных симптомов. Сначала может быть только жажда, с течением времени присоединяется головная боль. Остальные симптомы похмельного синдрома возникают позже, по мере развития заболевания. А чем дальше, тем тяжелее похмелье, возникают выраженные сердечно-сосудистые и психические нарушения.

Большинство людей совершенно справедливо считают алкоголиками тех, кто уже с утра опохмеляется крепкими алкогольными напитками. Но пиво считается слабоалкогольным напитком, поэтому те, кто пьют с утра пиво, чтобы избавиться от жажды после вчерашней выпивки, — себя к алкоголикам не причисляют. Однако в данном случае концентрация алкоголя в спиртном напитке не имеет значения. На языке наркологов употребление пива или любого другого алкогольного напитка с утра, чтобы «поправить здоровье», — называется утренним опохмелением. Но даже если человек с утра «перетерпел», но «поправил здоровье» после работы, — то это тоже опохмеление, оно называется поздним, или отсроченным опохмелением.
То есть, в любом случае, если «с утра плохо», если есть хотя бы некоторые из перечисленных симптомов, и из-за этого человек вынужден прибегать к помощи любого спиртного напитка на следующий день после выпивки, — речь идет об опохмелении, что свидетельствует уже о 2-ой стадии алкоголизма.
Банальные алкоголики, если у них есть возможность, не размениваются на такие «мелочи», как пиво, а предпочитают опохмеляться своим привычным напитком — если алкоголик предпочитает водку, то и опохмеляться он будет водкой, если портвейн или другое крепленое вино — то им и опохмелится. Но если алкоголик не сможет достать водки или вина, — то выпьет любой напиток, который есть в наличии, включая суррогаты. А пиво или шампанское для облегчения похмелья с утра пьют те, кто ищет оправдания для самого себя, полагая, что раз это слабоалкогольные напитки, следовательно, он ещё не алкоголик.

Алкоголизм начинается гораздо раньше, чем думают многие. От момента его возникновения до появления похмельного синдрома и других его тяжелых симптомов проходит не один год. Но если болезнь уже сформировалась, она обязательно будет прогрессировать по своим закономерностям, и наличие её самого важного симптома (влечения к алкоголю) не дает возможности больному алкоголизмом самостоятельно прекратить употребление спиртного. Сам больной многие годы может не осознавать, что этот симптом у него уже есть и продолжает пребывать в уверенности, что способен бросить пить, как только сам этого захочет.
К наркологам больные почти всегда обращаются уже на поздних стадиях заболевания, когда появились тяжелые последствия алкоголизма. Пока человек утром встает без симптомов похмелья, он и не думает о наркологическом лечении. Лишь жена или родители безуспешно пытаются уговорить его бросить пить, он обещает, а родные ждут и надеются, что он «одумается». А прогноз алкоголизма в далеко зашедших случаях может быть неблагоприятным.
Когда болезнь уже запущена, лечить её сложнее, так как в организме происходят необратимые изменения. А чем раньше начато лечение, тем больше шансов на успех. Это относится не только к алкоголизму, но и к любому другому заболеванию.
Поэтому надо постараться выявить болезнь, когда она ещё только-только начинается. А ещё лучше — не ждать, когда алкоголизм сформируется, а зная, с чего он начинается, вовремя спохватиться, когда все ещё поправимо.

ПОКА ЕЩЕ БЫТОВОЙ ПЬЯНИЦА

«Не хлебом единым жив человек. Нужно что-то и выпить».
Янина Ипохорская
Бытовое пьянство (синоним — злоупотребление алкоголем) — это чрезмерное употребление спиртных напитков, чаще всего ситуационное, традиционное или основанное на неверных предубеждениях. При этом отсутствуют влечение к алкоголю и какие-либо иные признаки алкоголизма, сохранен контроль за количеством выпитого и своим поведением в опьянении.
Бытовое пьянство бывает в разных вариантах.
Первый вариант — регулярный прием сравнительно небольших доз спиртных напитков (например, вечером после работы, перед ужином «для аппетита», при пониженном давлении). При этом варианте человек выпивает не для того, чтобы опьянеть, а с иной целью, например, расслабиться после работы, снять психическое напряжение, повысить артериальное давление, улучшить сон, аппетит. Вариант не опасный с точки зрения формирования алкоголизма, но лишь при условии сохранения неизменных дозировок алкоголя. При превышении привычных доз алкоголя может перейти в другой вариант бытового пьянства; в этом случае риск, что человек может заболеть алкоголизмом, — увеличивается.
Для иллюстрации приведу случаи из своей практики.
30-летний Геннадий поступил на стационарную судебно-психиатрическую экспертизу .
Гена сирота, о родителях ничего не знает, его усыновили в годовалом возрасте. Приемные родители спиртным не злоупотребляли, относились с нему хорошо, своих детей у них не было. О том, что он неродной сын, Гена знал ещё с детских лет — ему рассказали приемные родители, объяснив, что для ребенка важно, кто его любит и воспитывает, а не кто его истинные родители, и он отнесся к этому спокойно. В подростковом возрасте Гена пытался выяснить у приемных родителей обстоятельства своего усыновления, спрашивал, кто его мать, но они сказали, что его мать умерла при родах, и он поверил.
По характеру он спокойный, обстоятельный, трудолюбивый, добрый. Не любит ссориться, в быту покладистый, послушный. Приемные родители и учителя всегда были им довольны. Отношения в семье хорошие. Его приемные родители были уже в преклонном возрасте, часто болели. В 57 лет у матери случился инсульт, и с 16-летнего возраста Гене пришлось ухаживать за ней. Он бегал в аптеку и в магазин, делал домашнюю уборку, готовил простую еду и кормил парализованную мать.
Соседки по дому не могли на него нахвалиться, говоря, что даже родной сын не стал бы так преданно ухаживать за матерью, как Геннадий. Но она всегда была очень ласкова с ним, Гена искренне любил её и очень жалел. Когда она однажды сказала, что лучше бы ей умереть, чем быть для него обузой, поэтому она накопит снотворных, которые ей выписывает врач, и примет сразу большую дозу, чтобы и самой не мучиться, и сына освободить, — Геннадий чуть не разрыдался и умолял её ничего подобного с собой не делать, а потом спрятал от неё лекарства и лично выдавал ей по одной таблетке, следя, чтобы она проглотила, а не спрятала.
Через 2 года слег и отец. Он с трудом ходил даже по квартире. Геннадий купил инвалидную коляску и усадив в неё мать или отца, вывозил их по очереди на улицу или на балкон.
Родители мечтали, чтобы он получил высшее образование, но из-за их болезни материальное положение семьи было трудным, поэтому после окончания школы Геннадий пошел работать — вначале курьером, одновременно учился на курсах, после окончания которых работал электриком. Гена не отказывался от любой подработки, так как деньги нужны были постоянно — на лекарства для родителей и медсестре, которая приходила на дом делать уколы и обрабатывать пролежни у матери. Ни разу у Геннадия не возникло мысли о том, чтобы устроить родителей в дом престарелых. Отец несколько раз лежал в больнице, но там за ним плохо ухаживали, и Гена предпочитал, чтобы врачи приходили на дом, оплачивая вызов.
Его друзей забрали в Армию, а Геннадия от службы освободили, так как он был единственным сыном, а родители нуждались в уходе.
Со спиртным Гена знаком ещё с подростковых лет — выпивал со сверстниками, когда они уговаривали. Несколько раз это прошло незамеченным, но однажды мать заметила, что от него пахнет спиртным, расплакалась и рассказала ему трагедию своей жизни — её первый муж пил, а когда она забеременела, в пьяном виде однажды избил её и ушел, оставив её дома одну. У неё началось кровотечение, а телефона у них не было, соседей дома не оказалось, и прошло много времени, пока её доставили в больницу в тяжелейшем состоянии, и ей ампутировали матку. С пьющим мужем она развелась, а позже вышла замуж за приемного отца Геннадия. Она умоляла сына не притрагиваться к рюмке, говоря, что её первый муж тоже вначале был хорошим и любил её, а когда начал пить, то «зверел» и пьяного она его панически боялась, старалась не перечить, но он все равно сам к ней «цеплялся». Геннадий обещал и до окончания школы спиртного больше в рот не брал.
На работе он несколько раз выпивал вместе с другими рабочими, но все они были намного старше его, пили помногу, а Геннадию были неинтересна их пьяная болтовня и бахвальство. На каждой пьянке они напивались «в стельку», поэтому он стал отказываться пить с ними.
Любимой девушки тогда у него не было, да ему и некогда было гулять с девушками — после работы он покупал продукты и бежал домой, так как больные родители целый день оставались дома одни. Отец, передвигаясь на инвалидной коляске, немного обслуживал себя, но для матери ничего не мог сделать. Утром Геннадий кормил мать, а днем её кормила соседка. Работа и дом, где его ждали хозяйственные заботы, — так проходили его дни, а гулять ему было некогда. Спиртного он тогда совсем не пил.
Когда Геннадию было 23 года, мать умерла. Семь лет он за ней преданно ухаживал, но это ему не было в тягость — мать никогда не капризничала, как некоторые тяжелобольные люди, Гена её очень любил и тяжело переживал её смерть.
На похоронах он впервые в своей жизни напился. Он пил и плакал, и снова пил. Его уговаривали хотя бы поесть, но от еды он отказывался. Несколько раз его рвало, но он снова пил. Так продолжалось три дня. За отцом ухаживали дальние родственники, которые приехали на похороны. В день их отъезда на их предложение выпить «на дорожку» Геннадий категорически отказался.
В течение 2 лет он не прикасался к спиртному. С 25-летнего возраста Геннадий стал пить дома один. Приносил бутылку водки и вечером после работы выпивал примерно 200,0 — 250,0 г водки. Больше этой дозы никогда не пил, бутылки ему хватало на два дня. Отец его не осуждал, так как пьяным Геннадия не видел. Уговаривал его познакомиться с хорошей девушкой и жениться, тогда ему легче будет вести домашнее хозяйство, будут дети, и он не будет так скучать и пить в одиночестве. Но Геннадий отмалчивался или шутил, что он ещё молод, чтобы жениться. На работе все женщины были значительно старше его, многие были замужем или разведены, своей компании у него не было, так что знакомиться с девушками ему было негде.
Когда Геннадию было 29 лет, будучи в местной командировке, он познакомился с 22-летней девушкой, которая работала в бухгалтерии смежной организации. Они стали встречаться, Гена познакомил её с отцом, собирался жениться. Во время свиданий они выпивали вместе. Невеста пила столько же, сколько и Геннадий, и теперь он покупал бутылку ежедневно. Если пил дома один, то бутылки по-прежнему хватало ему на 2 дня.
Однажды на работе была очередная пьянка, Геннадию тоже предложили выпить, но он отказался, сказав, что у него свидание с невестой. Один из подвыпивших рабочих в присутствии многих людей со смешком отпустил грязное ругательство в адрес невесты Геннадия. Тот схватил его «за грудки» и потребовал, чтобы тот извинился. Но тот был уже изрядно пьян и вместо извинений цинично заявил, что на невесте Геннадия «пробы ставить негде», с нею «спали все, кому не лень», и он в том числе, и только такого «лоха», как Геннадий ей удалось «окрутить» и «строить из себя непорочную деву». Взбешенный Геннадий со всей силой шарахнул его о стену. Тот удержался на ногах и полез в драку, продолжая выкрикивать грязные ругательства. В аффекте Геннадий схватил тяжелый разводной ключ и ударил его по голове в области затылка. Даже после того, как его обидчик упал, Геннадия с трудом смогли удержать несколько взрослых мужчин, — он рвался его «добить» и грозился «убить» любого, кто ему попытается помешать. В больнице его обидчик скончался.
Было возбуждено уголовное дело; Геннадия направили на стационарную судебно-психиатрическую экспертизу.
В результате судебно-психиатрической экспертизы установлен диагноз: Патологический аффект. Психически здоров. Злоупотребление алкоголем.
Признан невменяемым.

Второй вариант бытового пьянства — эпизодический прием сравнительно больших доз, например, по праздникам, каким-либо важным семейным или иным событиям, на коллективных банкетах в профессиональном кругу, в компании, на вечеринке. Такой вариант бытового пьянства свойственен большинству наших соотечественников.
Леонид начал выпивать с первого курса института — 2-3 раза в неделю, а иногда и несколько дней подряд. Неделями не приходил ночевать, жил у знакомых ребят в общежитии, там постоянно собирались студенческие компании, пили и веселились. Занятия и лекции прогуливал. Мог явиться на лекцию слегка навеселе.
«Переспал» чуть ли не со всеми девушками с их курса. Постоянной подруги не было. Ему нравилось, что сегодня у него одна партнерша на ночь, а завтра другая. В этом возрасте был гиперсексуален. За ночь имел по несколько половых актов с партнершей. Ему было все равно — девственница она или нет, приятно ли ей с ним или она не удовлетворена. Ощущения партнерш его не интересовали. Если девушка отказывала ему в близости или долго «ломалась», — Леонид быстро терял к ней интерес. Но отказы получал очень редко. О его сексуальных способностях на курсе ходил легенды, и сокурсницы даже устроили своеобразное «соревнование», кто из них «завоюет» Леонида надолго. Но это никому не удавалось.
Родители часто выговаривали сыну за его образ жизни и систематические пьянки, запрещали оставаться на ночь в общежитии. Если мать огорчалась и плакала, Леонид смирялся и несколько дней или пару недель ночевал дома. Но потом ему звонила очередная подружка, и он говорил матери, что пошел на свидание с девушкой. Потом мог опять «пропасть» на несколько дней.
Но перед летней сессией пить и гулять прекратил и «засел» за учебники. Сессию сдал успешно, и родители успокоились.
Все лето вместе с родителями провел на даче. Несколько раз ездил в Москву, чтобы встретиться с приятелями, но все разъехались. Не пил, помогал отцу в ремонте дачи.
Осенью все началось снова. Опять были пьянки и многочисленные подружки. Леня всегда был «душой компании», и если его не было на вечеринке, всем было скучно. Он хорошо играл на гитаре, неплохо пел, знал множество смешных историй, и с ним всегда было весело. Все его любили.
Опять его упрекали родители и просили «взяться за ум» и заниматься. Леня обещал, мог несколько дней просидеть над конспектами и учебниками, но когда ему ребята предлагали собраться в общежитии или у кого-то на квартире, — тут же забывал все свои обещания и снова пускался в «загул».
В конце концов терпение родителей лопнуло, отец настоял на консультации у психиатра и привел сына в наш коммерческий медицинский центр.
Леонид инфантилен, незрел, беспечен, легковесен в суждениях, ко всему относится без должной серьезности. Уверен, что пьянство и «гулянки» — лишь временный этап: «Погуляю пока молодой, когда же ещё гулять?!» Влечения к опьянению нет. Никогда не испытывал желания выпить. Выпивает лишь чтобы «поддержать компанию». Обычно выпивает немного — несколько бокалов вина или 150,0 — 200, 0 г крепких спиртных напитков. От большего количества возникает рвота, а ему не хочется выглядеть «слабаком» в глазах более «опытных» ребят, поэтому старается эту дозу не превышать. Лично ему весело и без спиртного, но полагает, что все студенты пьют, иначе на вечеринках делать нечего. А раз все пьют, то и он тоже не отстает от компании. В периоды воздержания никакого дискомфорта не испытывает. Во время свидания с девушками, если это не в компании, — обычно не пьет, так как и без спиртного его сексуальные способности достаточны. А с девушкой ему приятно даже «на трезвую голову». Легко согласился, что можно жить и без спиртного. Но без веселой компании своей жизни не представляет и спрашивает, как же можно сидеть в пьющей компании и не пить вместе со всеми. «Все пьют, и я тоже пью. Если бы ребята не пили, то и мне этого не надо», — говорил он.
Наркологического лечения я ему не проводила, так как алкоголизма у него ещё нет. Мы просто беседовали (на языке психиатров это называется психотерапией), и я рассказывала ему о клинических проявлениях алкоголизме. Леня согласился, что если будет продолжать пить, то станет алкоголиком, а он этого категорически не хотел. Отец приводил его вначале каждый месяц, затем раз в три месяца, позже мой пациент приходил сам.
Через год женился на одной из своих приятельниц. Она ему нравилась, но «горячей любви» к ней не испытывал. Женился по совету родителей, которые очень боялись, что он снова «загуляет». Жена старше его на три года, спокойная, разумная женщина, очень любит мужа. Спиртного она не употребляет и уверена, что сможет «удержать» Леонида от пьянок.

Иногда первый и второй вариант могут сочетаться — в будни спиртное принимается понемногу, в основном, вечером, а в выходные или праздники человек выпивает значительно большее количество спиртных напитков.
Опасным обстоятельством в аспекте будущего формирования алкоголизма является интенсивность потребления алкогольных напитков. Может перейти в 3-ий вариант бытового пьянства, а затем в алкоголизм.
Третий вариант бытового пьянства — регулярный прием больших доз спиртных напитков, например, в компании с «питейными» традициями.
Этот вариант — самый опасный в плане возможности возникновения алкоголизма. При продолжении такой степени злоупотребления в большинстве случаев формируется алкоголизм.
24-лений Павел, стеснительный молодой человек, страдающий заиканием, впервые выпил в 18 лет, когда устроился на работу на завод. В первый же день мастер сказал, что в день зарплаты он должен «поставить», чтобы «прописаться в коллективе». Получив аванс, в обеденный перерыв Павел сбегал в ближайший магазин и купил несколько бутылок водки. После окончания работы вся бригада собралась и Павел, как и все, выпил примерно 200,0 водки.
Опьянение ему сразу понравилось. До этого молчаливый, неразговорчивый, стеснительный, он стал веселым, болтливым, и даже почти не заикался, много смеялся по любому пустяку, хлопал своих собеседников по плечу , говорил, что они хорошие ребята и ему очень нравятся. Выпили ещё по стакану, но для Павла это оказалось чересчур, и он сильно опьянел. Все поняли, что он ещё «новичок», но отнеслись к этому добродушно и с сочувствием.
Когда спиртное закончилось, один из собутыльников предложил проводить Павла домой, так как тот еле стоял на ногах и мог попасть в медвытрезвитель. Сесть в метро они не рискнули и добирались наземным транспортом. В автобусе Павла стало тошнить, он с трудом выбрался на улицу, и его вырвало на остановке. Стало немного легче, и они кое-как добрались до дома Павла. Приятель остался у него ночевать, так как было уже поздно.
В дальнейшем такие выпивки повторялись регулярно в дни зарплаты. Иногда выпивали и в другие дни. Один не пил никогда, только с членами своей бригады. Так продолжалось 5 лет.
В 22-летнем возрасте Павла познакомил со своей двоюродной сестрой один из рабочих их бригады. Он отрекомендовал Павла как хорошего, скромного парня, почти непьющего, так как остальные члены их бригады выпивали гораздо чаще Павла, а он только во время их коллективных пьянок. Девушка Павлу очень понравилась, но в трезвом состоянии он волновался и сильно заикался. К тому же у него не было никакого сексуального опыта, и он боялся оказаться несостоятельным.
Они встречались около года, но Павел так и не решился форсировать отношения. На свидания он приходил только трезвым, поэтому чувствовал себя скованно. Но как-то раз они встретились, когда Павел был слегка навеселе после очередной выпивки с ребятами из их бригады, и он стал смелее. Он пригласил девушку домой (мать работала в ночную смену), по дороге купил бутылку водки, дома они выпили, и Павел наконец «стал мужчиной».
В дальнейшем стал регулярно выпивать перед свиданиями, так как будучи трезвым, на близость не решался. В других ситуациях спиртного не употребляет, за исключением участия в выпивках с ребятами из бригады.
Решив жениться, Павел обратился за консультацией по поводу своих опасений в сексуальной несостоятельности. В наркологическом лечении Павел не нуждался.

Некоторые мужчины, которые в трезвом состоянии испытывают недостаточное, на их взгляд, сексуальное возбуждение, и у них ослаблена эрекция, начинают регулярно принимать спиртное для его усиления. То есть, здесь пьянство основано на неверных предубеждениях — бытует мнение, что спиртное якобы усиливает потенцию. Однако любой сексопатолог скажет, что алкоголь усиливает сексуальное возбуждение, но препятствует его реализации. В подобных случаях чаще всего возникает замкнутый круг — чем больше мужчина пьет, тем больше у них проблем с потенцией, а чем больше проблем, тем большие дозы спиртного он употребляет.
Один из мотивов традиционного употребления спиртного — это отождествление себя с коллективом, в котором употребление алкоголя не только не осуждается, а наоборот, поощряется. То есть, стремление быть «как все», «не выделяться» и «не отставать от компании».
У многих наших соотечественников существуют традиции часто собираться у кого-либо дома, много есть и много пить. Или немного есть, но много пить. Пьют не только люди с низким социальным и интеллектуальным статусом, но и все слои общества, в том числе и те, кто занят интеллектуальным трудом.
Пьянство затрагивает и высшие слои общества, социальную элиту. В этом кругу существуют свои традиции — отмечать важные деловые события банкетом, принимать участие в различных «светских тусовках». Если потребление алкоголя не выходит за принятые в этом кругу рамки, это не только не осуждается, но считается приемлемым.
Злоупотребляют алкоголем не только мужчины, но и женщины. Некоторые женщины пьют наравне с мужчинами, как сказал один любитель выпить о своей подруге: «Пьем стакан в стакан». В среде с низким социальным и интеллектуальным уровнем мотивы злоупотребления те же, что и мужчин — скука, отсутствие интересов. Чаще всего злоупотребляют алкоголем женщины из неблагополучных семей, например, пьющий муж, конфликтная обстановка в семье, а круг общения состоит из неумеренно пьющих людей. Выпивают и разведенные или одинокие женщины — некоторые в компаниях, в надежде найти постоянного спутника или просто провести время, некоторые с сожителем или партнером по сексу. Есть вариант одиночного пьянства у женщин, не имеющих семьи и постоянной компании. Они выпивают в одиночку, тайком от окружающих и тщательно скрывают от всех свое пьянство.
Бытовое пьянство — хотя и довольно распространенное явление, особенно в некоторых социальных группах, но с медицинской точки зрения это ещё не болезнь; это, скорее, явление социальное, образ жизни. Однако наркологи расценивают злоупотребление алкоголем как предболезнь, «преддверие алкоголизма», — то есть алкоголизма ещё нет, но он может сформироваться, если пьянство будет продолжаться, а тем более, утяжеляться.

А ЭТО УЖЕ НАЧАЛО АЛКОГОЛИЗМА

«Влечение к выпивке, в отличие от влечения к женщине, со временем переходит в хроническое состояние.»
Хораций Сафрин.
Самым первым симптомом алкоголизма является патологическое влечение (тяга) к алкоголю. Влечение не только ранний, но и самый стойкий симптом алкоголизма, оно существует на всем протяжении заболевания. Именно поэтому его считают стержневым, кардинальным симптомом алкоголизма.
Влечение к алкоголю формируется постепенно. Пьющий человек может долгое время не осознавать своей тяги к алкоголю, объясняя свои выпивки традициями, определенной ситуацией, желанием приятно провести время в компании, пообщаться с друзьями, неприятностями и другими причинами. Однако ситуационное и традиционное злоупотребление не может быть бесконечным, все неприятности рано или поздно проходят; если пьянство все же продолжается, то эти отговорки неубедительны.
Тяга — симптом трудноуловимый и субъективный, его не измерить количественно, но его можно установить по многим косвенным признакам.
Одним из косвенных признаков влечения служит множество уважительных поводов для употребления спиртного.
На этапе бытового пьянства человек выпивал под влиянием ближайшего окружения — потому, что так было принято в кругу близких ему людей или после их настойчивых уговоров, а теперь он сам тановится инициатором выпивок, и они учащаются. Раньше он встречался с друзьями ради общения, а теперь не представляет себе такой встречи без выпивки. Идя в гости, непременно берет с собой спиртное. Приглашая гостей к себе, ставит им то же условие. Если в гостях его угощают чаем, он уходит раздосадованным, а в следующий раз к ним не пойдет.
У пьющего становится больше приятелей. Сам он рад и горд, что у него много друзей, однако если бы пьющий человек был способен на беспристрастный анализ, он бы увидел, что это не друзья, а всего лишь собутыльники.
Ему уже «неинтересно» встречаться с непьющими друзьями, даже если до этого дружили много лет. Он уклоняется от встреч, придумывая различные причины («Нет времени», «Мне с ним скучно», «Он стал таким занудой!», «У нас нет общих интересов»), сам подчас не сознавая, почему избегает общения с прежним другом-трезвенником. Зато в своих пьющих приятелях он находит массу достоинств. Именно их «положительными» качествами он мотивирует, почему ищет их общества («У нас так много общего!», «Мне с ними интересно проводить время» и прочее). Истинная же причина — желание выпить.
При наличии влечения к спиртному человек не только не отказывается от предложенний выпить, но сам становится организатором застолья по поводу и без всякого повода, проявляет инициативу по покупке спиртного, контролирует количество заготавливаемых напитков. Подсчитывая, кто из гостей сколько выпьет, всегда завышает это количество («Пусть лучше останется, чем не хватит»). Как правило, ничего не остается, да ещё и не хватает, и тогда он просит кого-то «сбегать за бутылкой» или отправляется сам.
У любителя выпить дома всегда есть постоянный запас спиртного. Покупку алкогольных напитков он мотивирует тем, что могут неожиданно прийти гости и «неудобно» их не угостить. Однако в таком доме спиртное долго не хранится: членам семьи или соседям он предлагает выпить «по-чуть-чуть», «для аппетита» (это один из предлогов для собственной выпивки), зазывает к себе домой малознакомых людей, если они могут составить компанию по выпивке, радуется приходу любого гостя (тоже «уважительный» повод) и тут же выставляет на стол бутылку, настойчиво уговаривает всех выпить и сам не остается в долгу.
В оправдание пьющий приводит те мотивы, которые имели значение при бытовом употреблении алкоголя: «Так принято», «Надо угостить» или «Неудобно отказаться», не замечая, что этих поводов стало чересчур много. Он ещё не осознает появившейся тяги к алкоголю и уверен, что пьет так же, как и все.
Если в кругу его друзей принято выпивать часто, то самому пьющему человеку трудно определить, чем вызваны частые выпивки — традициями ближайшего окружения или его собственными потребностями, а тем более, когда не он сам является инициатором, а ему постоянно предлагают выпить. Он может осуждать тех, кого он считает алкоголиками, но себя к ним не причисляет, полагая, что поскольку пьет дома или в компании друзей, а не у винного магазина или в дешевом пивном баре, то такое потребление спиртного оправдано.
На этом этапе поводы для употребления спиртного как бы завуалированы под общепринятые и традиционные; прием алкоголя пьющий объясняет желанием повеселиться, развлечься, поговорить с друзьями в приятной обстановке, расслабиться, а не стремлением к самому состоянию опьянения, хотя на самом деле именно в этом все дело.
Чем дальше, тем больше становится поводов для выпивки. Значительные и малозначимые события завершаются застольем, любая покупка или выполнение какого-то домашнего дела обычно сопровождается предложением «обмыть» дело. При желании придумать повод — не проблема. Человек начинает выпивать и после радостных событий, и после неприятностей, в дни зарплаты, при встрече с друзьями, после бани и после работы. То у него «зачесался нос» — верный признак предстоящей выпивки, то ладонь, что означает «к деньгам», а раз появятся деньги, то выпить — «святое дело». Но если деньги не появились, — тоже повод выпить «с расстройства чувств». Если гости не приходят или его в гости не приглашают, он начинает сам активно искать, с кем бы ему выпить — с соседями по дому, в своем профессиональном коллективе, заводит новых знакомых, которые с готовностью составят ему компанию. Теперь традиционных поводов для употребления спиртного уже недостаточно, и пьющий оправдывается тем, что уговорили новые друзья.
У пьющего может быть не много, а лишь один, но «уважительный» с его точки зрения повод, которым он оправдывает регулярные выпивки.

29-летний Василий по характеру замкнутый, необщительный, с подростковых лет страдал комплексом неполноценности, завидовал более красноречивым и бойким ребятам. До 26-летнего возраста спиртное употреблял лишь эпизодически, один раз в несколько месяцев, когда родители приглашали гостей. Толерантность в то время была невысокой — пьянел уже от 2-3 рюмок крепких спиртных напитков. Но водку не любил, предпочитал пить сухое вино. За вечер под хорошую закуску мог выпить 3-4 бокала вина (примерно, 500,0 г).
Внешне он довольно симпатичный, крепкого телосложения, высокого роста, но с общением у него всегда были проблемы. Даже когда девушки или женщины оказывали ему знаки внимания, Василий смущался, не знал, о чем с ними говорить, смотрел в сторону, молчал или быстро ретировался, и они теряли к нему интерес.
На работе женщины иногда собирались, чтобы отметить чей-либо день рождения. Они настойчиво приглашали и Василия, так как мужчин в их отделе было всего двое — Василий и ещё один пожилой бухгалтер. Некоторые из разведенных или незамужних дам так недвусмысленно намекали неженатому Василию на возможность «продолжения» в неофициальной обстановке, что он пугался, что его кто-либо из сослуживиц «затащит в постель», и категорически отказывался принимать участие в этих вечеринках.
Родители часто спрашивали сына, почему у него нет ни одной знакомой девушки, а после 25 лет стали всерьез беспокоиться, почему он не женится. Несколько раз они пытались познакомить Василия с девушками, но во время «смотрин» он терялся, не умел поддержать разговор, угрюмо молчал весь вечер, чувствуя себя смешным и несовременным, поэтому ничего из такого «сватовства» не получалось.
Однажды на юбилее отца, который отмечали в ресторане, собралось много гостей. Пришли друзья родителей и сослуживцы отца, среди которых было несколько молодых женщин. Из спиртных напитков на столе стояли только водка и всего несколько бутылок шампанского. Все мужчины пили водку, а женщины — шампанское. Но нашлись желающие пить водку и среди женщин. Мужчинам официант наливал водку, не спрашивая их пожеланий, а у женщин спрашивал, что они предпочитают. Василий не решился отказаться от водки и поэтому пил, что наливали, тем более, что его соседка по столу пила водку, и при ней он не осмелился попросить налить шампанского.
Выпив несколько рюмок водки, Василий опьянел и сразу осмелел. До этого молчаливый и скованный, он легко заговорил с гостьей, которая сидела рядом с ним. Его знаки внимания были встречены женщиной благожелательно, и развеселившийся Василий пригласил её на танец, хотя танцевать совершенно не умел. Он «оттоптал» все ноги своей партнерше, чуть не упал с нею вместе, но каждое его неловкое движение вызывало у обоих смех. Василию было легко и весело. Партнерша смеялась над его неловкостью и учила его танцевать, приговаривая, что впервые встречает такого неумелого и трудно обучаемого партнера. После вечеринки он вызвался проводить свою новую знакомую до дома.
Василий был очень пьян и вел себя в совершенно несвойственной ему манере — шутил, много смеялся и даже хвастался. Когда знакомая предложила Василию подняться в её квартиру, чтобы выпить «еще по одной», он легко согласился, даже не задумываясь, что это означает и чем закончится этот вечер.
Вдвоем они выпили бутылку шампанского, и непривычного к спиртному Василия совершенно «развезло». Его мутило, перед глазами все плыло и двоилось. С трудом он добрался до туалета и его долго и мучительно рвало. Стало немного легче, но трезвее Василий не стал и вскоре уснул, сидя на диване, а проснулся уже среди ночи от того, что его знакомая пыталась снять с него обувь и брюки, чтобы уложить спать. Еще не протрезвевший Василий, увидев её в прозрачной ночной рубашке, притянул её к себе, а она легко уступила.
Новоиспеченная любовница, сама будучи сильно нетрезвой, даже не догадалась, что у Василия нет никакого сексуального опыта. Оба остались чрезвычайно довольны друг другом, и в течение ночи у них был ещё один сексуальный контакт. Утром они расстались, договорившись о следующей встрече.
Любовница Василия была замужем, муж её был в длительной командировке, и пока его не было, они встречались ежедневно в её квартире. Василия покупал бутылку водки, и вместе с подругой они ежедневно её выпивали, а потом Василий оставался у неё ночевать.
Его новый образ жизни Василию очень нравился. Он ощущал себя «настоящим» мужчиной — он пил не вино, а «мужской напиток», то есть, водку, и у него была постоянная любовница. До встречи с нею Василий боялся оказаться несостоятельным в сексуальном плане, так как полагал, что из-за мастурбации, которой он продолжал заниматься и в 26-летнем возрасте, у него с женщиной ничего не получится. Но оказалось, что у него все в порядке, по крайней мере, после выпивки. Ложиться в постель на трезвую голову они ни разу не пытались.
Будучи трезвым, Василий даже не знал, о чем говорить с любовницей, бесцельно слонялся по её квартире, пока она готовила ужин, или включал телевизор. Как-то раз любовница упрекнула его, что он не обращает на неё внимания, даже не поговорит с нею, не посидит рядом, пока она занята на кухне. Василий покорно уселся за кухонный стол, но никак не мог найти темы для разговора. Рассказывать ему было совершенно нечего. Анекдотов или смешных историй он не знал, друзей у него не было, в его прежней жизни был только дом его родителей и его работа. Рассказав любовнице какую-то нудную историю об одной из своих сослуживиц, он «придумал», как облегчить общение, — предложил ей выпить ещё до ужина. Она охотно согласилась, и уже после двух рюмок Василий, как всегда, повеселел, раскраснелся, стал болтливым и смешливым. Тут же вспомнились какие-то истории, и хотя, возможно, в них ничего не было смешного, но оба весело хохотали.
В дальнейшем Василий стал выпивать ещё перед встречей с любовницей. После окончания работы он заходил в бар и выпивал пару рюмок водки или пару коктейлей и шел на свидание уже навеселе, в прекрасном настроении. Больше упреков в том, что он скучен и молчит, — ему выслушивать не приходилось.
Василий уже не торопил любовницу с выпивкой ещё до ужина, но если она предлагала сама, — не отказывался, хотя пить ему не хотелось. Ему больше нравилось легкое опьянение, и для этого было вполне достаточно 2 рюмок. Во время ужина он мог выпить ещё одну-две рюмки. Но как-то раз любовница настояла, и он выпил «за компанию» с нею натощак ещё 2 рюмки, хотя до этого уже «пропустил» в баре пару коктейлей. Опять его рвало, во рту была горечь, и он даже не смог поужинать. Ночью они сексом не занимались, так как Василий мучился от неприятного привкуса во рту и болей в подложечной области. В дальнейшем он старался не пить больше своей «нормы».
Так они встречались полгода, и все это время Василий при каждой их встрече. В среднем, толерантность составляла 250,0-300,0 г водки при условии хорошей закуски. От большего количества у него возникала рвота. Если до прихода к любовнице он пил в баре не водку, а коктейль, то во время свидания он старался не пить более 2 рюмок водки, а все остальное выпивала его любовница. Она пила только водку, поэтому и Василий был вынужден пить её же. Однажды он пришел с бутылкой сухого вина, и любовница подняла его на смех. Больше он вина не покупал.
Через полгода вернулся из командировки муж любовницы. Они уже не могли встречаться в её квартире и не виделись две недели. Василий сидел дома и ждал её звонка, очень скучал и ревновал. Лежа ночью без сна, он представлял себе, как его любовница стонет в объятиях мужа и скрипел зубами от ревности. Спиртного он не пил, и никакого желания выпить у него не было. Выпивка ассоциировалась у него только с подругой, свиданиями и сексом.
Наконец Василий не выдержал разлуки и сам позвонил своей любовнице, умоляя о встрече. Они встретились после работы, посидели в ресторане, но все было не так, как Василий привык — вокруг были посторонние люди, ресторанные цены его ужаснули, и он мучительно считал, хватит ли у него денег, чтобы расплатиться. Он заказал всего 200,0 водки, так как его любовница не могла явиться домой навеселе. Оба чувствовали себя «не в своей тарелке». Василий настойчиво расспрашивал её о муже — как часто у них сексуальные контакты и прочие интимные подробности, и в конце концов они поссорились и расстались обиженные друг на друга.
Опять они долго не виделись, опять трезвый Василий сидел дома и ждал её звонка. В конце концов он позвонил ей, встретил после работы и они помирились, договорившись на выходные поехать на дачу родителей Василия. Любовница Василия сказала мужу, что якобы поедет навестить дочь, которая жила в деревне у её матери.
На радостях от встречи впервые в жизни Василий на даче напился так, что упал с крыльца, разбил лицо, сильно ушиб колено и даже не смог самостоятельно подняться, и его дотащила до постели любовница. До секса дело так и не дошло. Всю ночь любовница возилась с Василием, отпаивала его горячим чаем, а его непрерывно рвало. Он стонал, плакал и жаловался, что умирает. Под утро измученная бессонной ночью подруга вылила на Василия ведро холодной воды, и он немного пришел в себя.
Почти весь следующий день он проспал, а вечером категорически отказался пить, сказав, что его мутит не только от вида водки, но и от одного воспоминания о ней. Любовница выпила одна. Ночью трезвый Василий впервые в жизни оказался несостоятельным — у него не было эрекции. Любовница отнеслась к этому спокойно, сказав, что он просто «перепил», так бывает, а Василий страшно перепугался. Сбылись самые худшие его опасения. Лежа бессонной ночью, он постоянно анализировал случившееся и пришел к выводу, что потенция у него в порядке только когда он выпьет, а в трезвом состоянии как сексуальный партнер он никуда не годится. Подруге он, конечно, ничего не рассказал, но с той поры в его душе поселился страх снова потерпеть фиаско. Поэтому решил для себя, что перед сексом будет обязательно выпивать, но не более, чем обычно.
В течение двух лет они встречались с разной частотой — когда муж подруги уезжал в очередную командировку, Василий приходил к ней ежедневно с неизменной бутылкой водки. Когда муж возвращался, они встречались на квартире у её приятельницы или ехали на дачу.
Все, что с ним происходило, — не устраивало его родителей. Отец Василия знал, что любовница сына замужем, и у неё есть 5-летняя дочь. А как и большинство родителей, они хотели, чтобы сын женился на «порядочной» девушке, а не на разведенной женщине с ребенком. Но больше всего им не нравилось, что Василий стал регулярно выпивать. Когда сын после очередной поездки на дачу приехал пьяным — в этот день они пили без закуски, так как забыли сумку с продуктами в электричке, — отец сурово поговорил с Василием и настоял на том, что ему надо лечиться.
У Василия диагностирована неполностью развернутая 1-ая стадия алкоголизма, а в начальной стадии болезнь легко поддается. Специфического наркологического лечения я не проводила, в этом не было необходимости.
С тех пор прошло восемь лет. Сейчас Василий женат (на другой женщине), он отец двух сорванцов, и в семейной жизни, и в социальном плане вполне благополучен. Практичеси не пьет. Лишь изредка «за компанию» может выпить рюмку-другую. Тяги к спиртному нет.

Вторым косвенным признаком, свидетельствующим о влечении к опьянению, является изменение поведения в ожидании предстоящей выпивки. Сам любитель выпить этого, конечно же, за собой не замечает, однако жена или мать могут отметить, как он сразу оживляется, буквально веселеет на глазах, если на горизонте замаячила реальная возможность выпить. Стоит появиться поводу для выпивки, ему уже не до работы, он старается побыстрее разделаться с делами, может бросить важное дело незаконченным. Весь его облик и поведение, мимика и жестикуляция свидетельствуют о том, что он находится в приятном предвкушении.
Такое поведение знакомо многим людям — наверняка вы видели, как радостно потирает руки любитель выпить, суетится и мельтешит, отпуская шуточки и стараясь ускорить события.
Проявление влечения именно таким образом не строго обязательно. Может быть так, что сам человек не замечает за собой ничего особенного, внешне его поведение не изменилось, просто настроение вдруг беспричинно улучшилось. А причина-то есть!
Для того, чтобы решить, есть ли у вас этот косвенный признак тяги к спиртному, вспомните, как вы реагировали, когда выпивка неожиданно срывалась.

Третьим косвенным признаком тяги к спиртному является положительное отношение ко всему, что связано с выпивкой. Положительно оценивается и сама обстановка, в которой проходит прием спиртного («Было так весело!»), и разговоры с приятелями («Нам всегда есть о чем поговорить»), и сами приятелисобутыльники («Они отличные ребята! С ними всегда интересно!»), и все, что делается в состоянии опьянения («Мы классно провели время!»).
Любой трезвый человек, оказавшийся среди крепко выпивших людей, поражается их пустопорожним разговорам и бесцельному времяпрепровождению. «Неужели не жалко так прожигать жизнь? Что хорошего — каждый день нажираться и трепаться о какой-то ерунде?!», — думает здравомыслящий человек, однако пьющий убежден, что в компании собутыльников замечательно проводит время.
Даже если подвыпившая компания что-то натворила, наутро все со смехом вспоминают свои «подвиги». К тому, что делается в состоянии опьянения, у пьющего нет критического отношения — пьяному, в его понимании, все простительно. «Я же был пьяный», — говорит люьитель выпить, когда жена упрекает, что он вчера нецензурно бранился в присутствии детей и оскорбил её.

Четвертым косвенным признаком влечения к алкоголю является положительная оценка самого состояния опьянения. Именно в опьянении, а не в трезвом состоянии, человеку становится наиболее комфортно.
При появлении препятствий к выпивке возникает психический дискомфорт — чувство неудовлетворенности, недовольство, раздражительность. Это пятый косвенный признак .

Шестым косвенным признаком влечения к алкоголю является появление системы оправданий собственного пьянства. Например, в качестве оправдания пьющий человек приводит «доказательства» благотворного воздействия алкоголя на организм — спиртное придает сил, повышает работоспособность, снимает усталость, облегчает боль. Употребление алкоголя может мотивироваться деловыми соображениями — надо расширять контакты с новыми партнерами по бизнесу, а сделать это проще за бутылкой-другой в приятной обстановке, чем на трезвую голову в служебном кабинете. Или надо «соответствовать» традициям коллектива, если там принято вместе выпивать. Или надо «задобрить» то одного «нужного» для дела человека, то другого. И великое множество других «убедительных» аргументов, оправдывающих, с точки зрения пьющего человека, его частое употребление спиртного.
Андрей — преуспевающий бизнесмен. Последнее время он стал частенько приходить домой навеселе. Кира, его жена, никогда не упрекала его за выпивки. Он был весел, шутил, говорил ей комплименты, приносил ей маленькие подарки, дочери — игрушки, они не ссорились, и Кира не тяготилась пьянством мужа. Она считала, что занимаясь бизнесом, Андрей должен выпивать со своими деловыми партнерами или друзьями, что это необходимо по его работе. На их семейных взаимоотношениях и материальном достатке это не сказывалось, и Кира ни о чем не беспокоилась. Она просила его только чтобы он не садился за руль, если много выпил. Но Андрей неизменно отвечал, что он пьяным никогда не бывает, и его ещё ни разу не остановили сотрудники ГАИ, поэтому ему можно ездить даже будучи навеселе.
Тяготила Киру лишь их сексуальная жизнь. Когда Андрей был пьян, то никак не мог эякулировать. Половой акт длился по 20-30 минут, а иногда и дольше. Кира уже с трудом терпела — так как ей было больно. Если они были близки в выходные дни, когда Андрей был трезв, то продолжительность сношения была обычной.
Как-то раз она предложила мужу заниматься сексом только в трезвом состоянии, но Андрей сказал, что в опьянении ему гораздо больше нравится — и желание у него сильнее, и эрекция, и половой акт дольше. Кира тогда промолчала. Она побоялась сказать мужу, что ей больно. Во время полового сношения Кира обычно имитировала сильное возбуждение — стонала, впивалась в мужа ногтями, совершала энергичные телодвижения, и муж, очевидно, полагал, что интимная близость доставляет Кире удовольствие.
Иногда он предлагал ей тоже выпить. Несколько раз Кира соглашалась, но лучше не стало. Во время самого сношения в состоянии опьянения ей было не так больно, но потом, а особенно на следующий день, ей было больно даже сидеть и ходить. Она стала отказываться от спиртного, уговаривала мужа тоже не пить, но он отшучивался и все продолжалось по-прежнему.
Если Кира отказывалась составить ему компанию, Андрей мог выпить и один. Со временем он стал выпивать и в выходные дни; дома у них всегда был достаточный запас спиртного. Иногда приходили их друзья, и встречи неизменно сопровождались выпивкой.
К самому потреблению спиртного и поведению Андрея вне спальни у Киры не было претензий. Но прием алкоголя неизменно сказывалось на продолжительности полового акта. Поскольку выпивал Андрей практически ежедневно, а в опьянении у него всегда появлялось сексуальное желание, то их интимная жизнь стала для Киры настоящим кошмаром. У неё появились постоянные тянущие боли в низу живота. Она стала отказываться от близости, но муж не обращал внимания на её слова, говоря, что это «чисто женские отговорки». Андрей за это время изменился по характеру в худшую сторону. Выпив, он становился бесцеремонным и мог совершить половой акт даже, преодолев её сопротивление. Несколько раз после таких случаев Кира сердито выговаривала ему, а однажды обозвала его «пьяным скотом». Он тоже не остался в долгу, и они крупно поссорились. Потом ссоры стали все чаще и чаще. Кира обратилась за помощью в наш медицинский центр.
Поговорив с ней, я пригласила на консультацию её мужа. Андрей был очень удивлен, узнав, что у него уже сформирован алкоголизм. Его это очень встревожило, и он сразу же согласился на лечение.
После наркологического лечения Андрей прекратил потребление алкоголя, и отношения этой пары нормализовались.
При доброкачественном алкоголизме зачастую создается целая система моральных «алиби», которыми пьющий оправдывает свое пьянство в собственных глазах и пытается в этом убедить своих близких.
Банальные алкоголики обычно не утруждают себя построением столь сложной системы моральных алиби, их доводы стереотипны и в основном, сводятся примерно к следующему : «Все пьют», «Не пьют только больные», «Я пью как все», «Я же зарплату приношу домой» и тому подобное.

Седьмым косвенным признаком влечения к алкоголю является отрицательное отношение ко всему, что препятствует пьянству.
Алкоголик упрямо отстаивает свое право на употребление спиртного, несмотря на возражения и упреки своих близких. Его раздражают разговоры о пьянстве он бурно реагирует на упреки жены, не признавая чрезмерность своего употребления алкоголя.
Если жена пытается противодействовать его пьянству, он устраивает скандал и, ничуть не считая себя виноватым, уходит пьянствовать к своим приятелям. Вместо того, чтобы оправдываться или признать себя неправым, он обвиняет во всем жену, и в дальнейшем находит ещё одно «оправдание» своему пьянству: ему с ней «скучно», так как она занята стиркой, уборкой и детьми, с ней не о чем поговорить, она его не понимает, скандалит, ему невыносимо дома и поэтому он предпочитает ей общество своих приятелей, с которыми можно «поговорить по душам», обсудить последний футбольный матч или ещё какие-либо «насущные» проблемы. Жена упрекает, что он мало зарабатывает или много пропивает, и требует, чтобы он что-то сделал по дому, а приятели ничего не требуют, на бутылку деньги всегда находятся, а если сегодня денег нет, то кто-нибудь угостит.
Таким образом, противопоставляется то, что способствует выпивке, всему, что ей препятствует. Первое оценивается со знаком «плюс», второе — со знаком «минус».
Трудно найти типичного алкоголика, который признал бы : «Бедная моя жена! Сколько она натерпелась из-за моего пьянства и почему-то до сих пор меня не бросила!» Как раз наоборот — по его мнению, жена у него «плохая», потому что ругается, требует денег и не позволяет ему общаться с друзьями. «Хорошая» жена в понимании банального алкоголика — та, что не против его пьянства, сама зарабатывает и дает ему на выпивку, позволяет приводить домой приятелей или пьет вместе с ним.

Восьмой признак — перестройка нравственных принципов и жизненных ценностей. Работа, жена, семейные обязанности, — все, что мешает выпить, становится в тягость и начинает раздражать.
Даже если есть явные негативные последствия, алкоголик не соглашается с тем, что из-за пьянства его образ жизни и поведение значительно изменились в худшую сторону; этот симптом называется отсутствием критического отношения к своему заболеванию. Это уже девятый косвенный признак.
В отличие от алкоголика, здоровый человек способен понять, что его потребление спиртного стало чрезмерным; он согласится, что это нежелательно, не будет вступать в бессмысленные дискуссии, а сделает для себя правильные выводы.
Поначалу мотивы употребления спиртного внешне похожи на те, которые были на этапе бытового пьянства, но их гораздо больше. Упреки членов семьи в этот период чаще всего вызваны учащением выпивок. Но если сам пьющий убедит жену, что это необходимо (например, по деловым соображениям), то она успокоится. Поэтому на начальном этапе у больного алкоголизмом нет необходимости критически оценивать свое потребление алкоголя, особенно, если он сам верит в свои «убедительные» аргументы и убеждает в этом своих близких.
Выше описаны косвенные признаки влечения, которое сам пьющий обычно не осознает и не признает ни в дискуссиях с членами семьи, ни в беседе с наркологом.

Наиболее рельефно влечение к алкоголю проявляется в том, что у человека периодически появляется желание выпить (или приятные воспоминания о прошлых выпивках). Мысли о выпивке занимают все большее место в сознании. Чем бы человек ни занимался, в мозгу «свербит», что неплохо бы сейчас пропустить стаканчик-другой и как бы это осуществить; он начинает искать поводы, обдумывает, где и с кем можно выпить, где взять денег, как бы побыстрей разделаться с делами.
Желание выпить возникает независимо от воли самого человека и поэтому называется навязчивым (или психическим) влечением. Оно сопровождается борьбой мотивов «выпить» или «не выпить». Если аргументов против употребления спиртного больше, то человек может преодолеть искушение и отказаться от выпивки. Это может быть нелегким для него решением. Нереализованное влечение оставляет чувство неудовлетворенности, и мысли о желательности выпивки назойливо всплывают в его сознании (именно поэтому влечение и называют навязчивым), он ищет новые поводы, прикидывает, как бы обойти имеющиеся препятствия, найти компромиссное решение.
Чем ниже интеллектуальный уровень человека, тем менее он склонен к самоанализу, оценке своих поступков и действий и их возможных последствий, и тем меньше времени занимает борьба мотивов «выпить» или «не выпить».
Для наличия этапа борьбы мотивов, прежде всего, необходимо осознанное представление человека о допустимых нормах потребления спиртного, что свойственно людям зрелым, с достаточно высоким интеллектуальным развитием и устойчивой нравственной позицией. Этот важный фактор помогает человеку справиться с влечением; у таких людей все симптомы алкоголизма развиваются гораздо медленнее (доброкачественный вариант алкоголизма).
У незрелых, подверженных чужому влиянию людей, не имеющих нравственно-этических понятий, привитых воспитанием, при низком уровне развития, в криминальной среде, — этап борьбы мотивов непродолжителен или вообще отсутствует; как только желание выпить возникает, оно тут же без особых раздумий реализуется.

Развитие влечения к алкоголю (тяги), его интенсивность и реализация (удовлетворение желания выпить) зависят от многих факторов: особенностей характера пьющего человека, уровня его развития, условий воспитания, наличия нравственно-этических понятий о допустимых нормах потребления спиртного и последствий пьянства, влияния ближайшего окружения , возраста начало злоупотребления, состояния центральной нервной системы, индивидуальной реактивности организма, а также от частоты приема, количества и крепости спиртных напитков.
Поскольку влечение с алкоголю считается кардинальным симптомом алкоголизма, — то все вышеперечисленные факторы, влияющие на него, оказывают влияние и на дальнейшее развитие заболевания.
Как правило, большинство больных алкоголизмом своего влечения к спиртному не осознают (или не признают) и обычно преуменьшают свое пьянство («Другие пьют ещё больше»); в качестве оправдания приводятся случаи с ещё более тяжелыми проявлениями заболевания, чем у него самого. Такие аргументы как: «Я же не всю зарплату пропиваю, вещи из дома не уношу и под забором не валяюсь», — типичны именно для больных алкоголизмом.
В 1-ой стадии алкоголизма влечение непостоянно, оно как бы волнообразно. Тяга к спиртному может ослабевать и угасать (например, при длительном воздержании, при увлеченности любимым делом, работой, хобби), и вновь возникать под влиянием воспоминаний, ситуаций, связанных с приемом спиртного, при встрече с друзьями, с которыми обычно принято выпивать, а также когда у человека крупные неприятности, когда он плохо себя чувствует, устал или голоден. Это называется актуализацией влечения и может привести к возобновлению злоупотребления алкоголем даже после длительного перерыва.
Причиной того, что человек снова стал употреблять спиртное после периода воздержания чаще всего является именно актуализация влечения, хотя сам больной этого не осознает и может оправдывать возобновление пьянства стрессами, неприятностями, конфликтами или ситуацией, когда он не мог отказаться. Даже если такая ситуация действительно имела место, не это само по себе обусловило рецидив, а актуализированное влечение.
Здоровый человек не станет «заливать вином» свои проблемы, а постарается справиться с ситуацией. Даже если и случится, что он «выпил с горя», то лишь как кратковременный этап, а после благополучного разрешения стрессовой ситуации здоровый человек способен прекратить употреблять спиртное.
«Топить» свои горести в вине (чаще всего мнимые или явно преувеличенные), свойственно именно больным алкоголизмом, и это служит «оправданием» пьянству, даже если все неприятности давно позади.
В этом случае влечение к алкоголю существовало в скрытом состоянии, а потом, подобно сжатой пружине, развернулась, и дальше человек идет по уже известному кругу, и степень его пьянства несоизмерима со степенью стрессового воздействия — ни по его интенсивности, ни по продолжительности.

Возможно, в вышеприведенном описании влечения к алкоголю вы не нашли ничего, что было бы похоже на вас или вы согласны лишь с некоторыми признаками, а остальных у себя не находите. Это можно объяснить следующим:
— Влечения к алкоголю у вас нет. Может быть, вы ещё не алкоголик, а бытовой пьяница.
— Влечение у вас ещё только формируется. Обычно от момента появления первых признаков влечения до его полного оформления проходит не один год. Возможно, у вас все ещё впереди.
— Влечение у вас есть, но проявляется оно иначе. Здесь описано формирование влечения при типичном алкоголизме. А при доброкачественном варианте оно может проявляться по-другому. Возможно, это и к вам относится.
— Влечение у вас есть, но вы его не осознаете или осознаете лишь частично осознаете, но не желаете признаваться в этом даже самому себе. В таком случае прочтите все, что касается симптомов, которые называются диссимуляцией и алкогольной анозогнозией в главе «Я не пью, а выпиваю!». Возможно, тогда вы измените свое мнение, и вам будет интересно узнать и о других симптомах.

Вторым признаком, свидетельствующим о начале алкоголизма, является симптом утраты количественного контроля. Это тоже кардинальный симптом алкоголизма, он возникает в 1-ой стадии и существует на всем протяжении заболевания.
Потеря контроля над количеством потребляемого алкоголя подразумевает трудность или невозможность для больного остановиться на определенных дозах выпитого, неспособность сознательно ограничивать начавшийся прием спиртного. После того, как алкоголик выпьет, он уже не в силах отказаться от дальнейшего употребления алкоголя. Перед выпивкой он может обещать жене или самому себе, что не будет напиваться, но после определенных доз спиртного теряет контроль над питьем и забывает обо всех обещаниях.
Количественный контроль в широком смысле — это представление человека о допустимых дозах спиртного, которые он может себе позволить. Это представление складывается из общепринятых в обществе и в ближайшем окружении человека норм и из убеждения самого человека, что превышение какой-то дозы недопустимо. То-есть, для существования количественного контроля необходима индивидуальная этическая позиция в отношении пьянства — осуждает ли человек пьянство как негативное явление, неприемлемое для него, или считает допустимым и общепринятым.
Понятие о количественном контроле изначально отсутствует в среде с низким интеллектуальным развитием, в криминальной среде, где пьянство — дозволенное и частое явление, и никем не осуждается, а даже поощряется, а трезвый образ жизни вызывает насмешки. Попав в такую среду, незрелый, подверженный чужому влиянию человек не может сформировать собственную этическую позицию и принимает традиции этой микросреды.
Считается, что алкоголик — это человек, который меры в питье не знает. И это верно, поскольку здоровый (с точки зрения нарколога) человек осознает свои возможности потребления алкогольных напитков и предпочитает такую степень опьянения, которая дает ощущение веселья, приятного самочувствия и расслабленности, и не будет пить до тех пор, пока упадет. Это говорит о сохранности количественного контроля — то есть, способности по собственной воле контролировать меру выпитого.
А у больного алкоголизмом количественный контроль утрачивается, и он может напиться до глубокого опьянения, которое с точки зрения здорового человека малопривлекательное состояние и вызывает недоумение окружающих, почему человек регулярно напивается «в стельку», когда другим достаточно гораздо меньшего количества, почему он не может вовремя остановиться и не пить дальше?
Ответить на этот вопрос может только нарколог; сам алкоголик обычно оправдывается обстоятельствами или тем, что друзья уговорили (хотя друзья уговаривали его выпить, а не напиваться).

Утрата количественного контроля вызвана следующими причинами.
Во-первых, субъективной неудовлетворенностью самого пьющего степенью своего опьянения. Ведь алкоголик пьет не потому, что его кто-то заставляет (хотя сам он может приводить массу «уважительных» причин для оправдания своего пьянства), а потому что он сам, осознанно или неосознанно, стремится достичь желательной для него степени опьянения. Отсюда и стремление пить натощак, не закусывать первые порции спиртного, чтобы быстрее и сильнее «взяло» (известно, что если желудок наполнен пищей, то всасывание алкоголя замедляется), выпивать подряд несколько рюмок, «опередить круг» собутыльников, выпив больше остальных. Например, алкоголик быстро выпивает свою рюмку и тут же вновь наливает её, чтобы успеть выпить до следующего тоста, и всегда пьет до дна — это называется «жадностью» к спиртному и нередко бросается в глаза другим участникам застолья. Он произносит много тостов или иным образом «стимулирует» других участников выпивки, если видит, что рюмки опустели, а ему хочется еще. Алкоголик знает, какая доза спиртного требуется ему, чтобы опьянение наступило сразу и было желательной для него глубины.
Во-вторых, каждый пьющий знает на собственном опыте, что принятая доза спиртного действует определенное время и с течением времени эффект опьянения ослабевает, а ему хотелось бы удержать желательную для него степень опьянения, и он «вдогонку» выпивает ещё и так далее.
В отличие от здоровых людей и гурманов, алкоголика не интересуют вкусовые качества алкогольного напитка и культура питья. Гораздо привлекательнее для него крепость спиртного напитка и степень его очистки, поэтому он предпочтет водку легкому вину или ликеру.
И в-третьих, в состоянии опьянения возникает вторичное влечение, а то влечение, которое появляется в трезвом состоянии, называется первичным. В отличие от первичного влечения, которое человек способен преодолеть усилием воли (однако то, что он способен его преодолеть, — отнюдь не означает, что он это сделает), вторичное влечение гораздо более интенсивно, и алкоголик преодолеть его уже не способен, поэтому его ещё называют неодолимым влечением (в наркологии для обозначения этого влечения существует термин «компульсивное»). Неодолимое влечение возникает уже на границе между 1-ой и 2-ой стадиями алкоголизма.

Утрата контроля возникает после превышения определенной, «критической» дозы, индивидуальной для каждого человека — у одних это 100.0-150.0 г крепких спиртных напитков, у других значительно больше — 400.0-500.0. Эта доза зависит от стадии алкоголизма — чем большую давность имеет заболевание, тем меньше «критическая» доза. Зависит она и от варианта алкоголизма: при типичном варианте «критическая» значительно ниже, чем при доброкачественном.
Интенсивное влечение вынуждает алкоголика пить ещё и еще, уже не ради приятного, комфортного состояния, а с целью достижения искомой глубины опьянения — то есть, той его степени, которая требуется алкоголику (средней или глубокой). Только тогда наступает насыщение. Будучи уже нетрезв, алкоголик не осознает степень своего опьянения и не признает, когда ему об этом говорят. «Я совершенно трезв!» — заявляет пьяный, едва ворочая языком, — способность анализировать свое поведение и критически относиться к себе в опьянении снижается. Чем больше он выпивает, тем меньше он способен контролировать количество поглощаемого спиртного (возникает утрата количественного контроля), и алкоголик может напиться до глубокого опьянения.
Больные алкоголизмом не осознают и не признают утрату контроля за мерой выпитого; большинство утверждает, что «знает меру», даже если это совершенно не соответствует действительности. Например, друзья или члены семьи уже неоднократно уговаривали его не напиваться, а он с завидным постоянство упивается «в стельку».

На начальной стадии алкоголизма сам пьющий может и не подозревать, что у него уже нет количественного контроля. Это бывает в тех случаях, когда в компании принято пить помногу, пока не кончится спиртное, когда собутыльники настойчиво уговаривают выпить, когда произносится много тостов, и все пьют «до дна». В таких случаях человек действительно пьет «как все», но не как все здоровые люди, а как все в его пьющей компании. Ничем не выделяясь в такой компании и поддерживая её традиции, пьющий человек и не собирается контролировать собственное потребление спиртного. Как все, так и он. Здесь нет необходимости самому ускорять процесс и торопить с выпивкой, за него это делают другие, а он, выпивая наравне со всеми, достигает искомой степени опьянения. Сам он может даже не сознавать, что лично ему требуется определенная степень опьянения — уже не легкая, а как минимум, средняя. Собственное стремление усилить опьянение может проявиться у такого пьющиего лишь в ином кругу, где не принято столько пить, как в его привычной компании. И тогда он сам проявит инициативу, сам себя назначит «тамадой», будет произносить тосты, наполнять бокалы и уговаривать других выпить, чтобы побольше выпить самому. И все же он не осознает своего стремления выпить, а самому себе объясняет это желанием хорошо угостить гостей. Чрезмерная активность «тамады» чаще всего вызвана его собственной потребностью в алкоголе, а не только гостеприимством, особенно, если все остальные гости не жаждут так часто опустошать свои бокалы и противятся его уговорам. Поэтому утрату контроля, «замаскированную» другими мотивами, большинство пьющих людей не осознает.
Для того, чтобы сам пьющий осознал, что он уже не в состоянии контролировать себя, необходимо, чтобы раньше количественный контроль у него был. Однако не у всех людей есть понятие о количественном контроле. Если молодой человек, не имеющий собственного представления о допустимом уровне потребления спиртного, попадает в пьющий коллектив, то понятие о количественном контроле у него вряд ли сформируется.
То, что в нашей стране во многих компаниях принято пить помногу — общеизвестно. Это бывает и в среде с низким уровнем развития, когда собираются «от нечего делать», много едят и пьют, и во многих профессиональных коллективах, и в творческой среде, среди интеллигенции, деловых людей и у высшей социальной элиты. Таковы уж традиции в нашей стране, они сложились не сегодня и не вчера. «Вся Россия — пьющий Гамлет», — сказал писатель Фазиль Искандер.
Социологи пытались объяснить «питейные» традиции социальными или экономическими условиями, однако но факт остается фактом — экономические условия меняются, а люди продолжают пить помногу, причем, пьют и малообеспеченные слои населения, и те, кого можно считать состоятельными. Пьют и люди с низким интеллектуальным уровнем и примитивными интересами, и те, у кого жизнь насыщенна и интересна. Уровень доходов здесь не играет решающей роли. Мотивы употребления спиртного у всех разные, но результат однотипен — пьют много.
Пьянок людей из низших социальных слоев в жизни мне наблюдать не приходилось, — об этом я знаю лишь со слов самих пациентов, а то, как пьют люди творческих профессий, интеллигенция, деловые люди и представители социальной «элиты», — я имела возможность наблюдать неоднократно. И могу с уверенностью сказать, что у большинства отсутствует представление о количественном контроле.
Понятие о чрезмерности потребления спиртного складывается из традиций, принятых в своем кругу — то, что выходит за пределы норм потребления спиртного в этой компании, — то и считается чрезмерным.
Компания людей с достаточно высоким социальным статусом может регулярно собираться, даже без всякого повода, и все дружно напиваются. Никто друг друга не осуждает, хотя бывает всякое. Даже если кто-то выпьет гораздо больше остальных и «накуролесит», остальные отнесутся к этому снисходительно; в следующий раз это может произойти с кем-нибудь другим.
В компании с устойчивыми «питейными» традициями никто не считает, кто сколько выпил. Если они знают друг друга много лет и давно вместе выпивают, то чаще всего все пьют примерно одинаково, если они в равных условиях — то есть, если все они бытовые пьяницы или все алкоголики. Только «новичок» может отличаться от «старопьющих», но со временем и он «подтягивается» за остальными. Или же он покидает такую компанию, если его не устраивает такая манера потребления спиртного.
Именно потому, что количество выпитого зачастую зависит от традиций компании, — многие люди не знают, что такое количественный контроль. А понятие «меру знает» — очень растяжимо, у одних людей эта «мера» — 2-3 рюмки, а у других — бутылка водки и даже больше.
Опыт показывает — то, что алкоголик говорит, что он «меру знает», — ещё не означает, что он её придерживается. «Мера» алкоголика — это то количество спиртного, которое необходимо ему для желательной для него степени опьянения. Да, именно эту «меру» он знает. Но вся проблема в том, что эта «мера» существенно отличается от общепринятых норм потребления спиртного.
«Норма» для алкоголика и для человека, не больного алкоголизмом, — различна. Для здорового человека — это количество спиртного, достаточное для легкого, приятного опьянения, а алкоголику этой дозы явно недостаточно. Поэтому, говоря о «мере», алкоголик отчасти прав, только «мера» у него своя.
Многие пьющие люди, отрицая утрату количественного контроля, сравнивают свое опьянение с ещё более тяжелым опьянением у явных алкоголиков: «Я ведь не валяюсь пьяный под забором, я на своих ногах добираюсь домой, у меня нет «морской болезни» (то есть, нарушения походки). Однако то, что такая степень опьянения существенно отличается от общепринятых в обществе норм, — они признавать не желают. Например, когда я спрашивала своих пациентов, что они считают легким опьянением, что средним, а что тяжелым, — то оказывалось, что даже если его сильно «качает», язык у него заплетается, а наутро он ничего не помнит, — алкоголик считает, что это ещё легкое опьянение. Однако эти симптомы в наркологии обозначаются как нарушение координации, дизартрия и амнезия и свидетельствуют как минимум, о средней, а чаще — о глубокой степени опьянения. А для алкоголика глубокая степень опьянения — это когда он валяется в полной «отключке» под забором или попадает в медвытрезвитель.
Дальше будет описан такой симптом как физиологическая толерантность. Так вот, количество спиртного, превышающее физиологическую толерантность — уже чрезмерно. Если человек регулярно выпивает по бутылке крепких спиртных напитков и утверждает, что он «меру знает» — он ошибается. Свою «меру» он уже давно перешагнул. Употребление такого количество алкоголя, которое значительно превышает физиологическую толерантность, — уже свидетельствует об отсутствии количественного контроля.

Утрату количественного контроля пьющий человек может осознать в тех случаях, когда он мог длительное время ограничиваться сравнительно небольшими количествами алкоголя и не стремился пить больше обычного (это и есть сохранность количественного контроля), а с определенного времени этой дозы ему стало недостаточно; чтобы достичь желательной степени опьянения, он стал наращивать дозировки выпитого. И рано или поздно наступает такое состояние, когда он уже не в состоянии контролировать, сколько выпил. В опьянении он этого не осознает — когда пьяный хочет выпить, ему не до анализа, — но в трезвом состоянии здравомыслящий человек способен признаться самому себе, что после превышения определенной дозы он теряет контроль над питьем. Для этого необходимо, чтобы человек хотел и был способен анализировать собственное потребление спиртного, а это бывает только при доброкачественном варианте алкоголизма, да и то не всегда.
Большинство неумеренно пьющих людей не только не занимаются самоанализом, но и не терпят, когда кто-то пытается указать им на чрезмерность потребления спиртного и убедить их в этом. И это тоже одно из свидетельств психологической перестройки личности.
Об утрате количественного контроля свидетельствует не только «жадность» к спиртному, но и частые случаи выраженного опьянения — средней и глубокой степени.
В 1-ой стадии алкоголизма это происходит не каждый раз, у одних — от случая к случаю, у других — достаточно часто.
Даже те больные алкоголизмом, что регулярно напиваются «до положения риз», не осознают, что это является свидетельством утраты количественного контроля, и упрямо, наперекор логическим доводам, утверждают, что пьют не больше прежнего и не больше доугих. Чтобы оправдаться, почему в очередной раз напился, находятся десятки разных причин.
Однократные или эпизодические передозировки (то есть, прием такого количества спиртного, которое превышает индивидуальные возможности организма) возможны и у человека, не больного алкоголизмом, например, из-за ухудшения здоровья, усталости, переутомления. Здравомыслящий человек сделает из этого правильные выводы, и передозировка больше не повторится.
Если передозировки становятся регулярными, то здесь бесполезно оправдываться какими-то внешними обстоятельствами или плохим самочувствием. Частые передозировки у взрослого человека (у подростков передозировки могут быть с самых первых попыток приема спиртного из-за незнания ими своих возможностей и стремления подражать взрослым и другим пьющим членам подростковой группы) — это проявление утраты количественного контроля и явное свидетельство алкоголизма.

Давайте проанализируем симптом утраты количественного контроля. Если у вас были неоднократные случаи выраженного опьянения, то вспомните, почему они возникали.
Если вы не знали возможностей своего организма, то уже первый такой случай позволил вам узнать пределы своей переносимости алкоголя. Допустим, на первый раз прощается, все ошибаются и на ошибках учатся. Почему возникла передозировка во второй раз? Устали, были чем-то расстроены, не закусывали спиртное? Допустим, что так. Теперь вы уже узнали и свою переносимость спиртного, и то, что не следует пить натощак, и то, что все это может привести к тяжелому состоянию с рвотой и другими неприятными ощущениями. Почему вы не учли это в будущем и снова и неоднократно напивались до глубокого опьянения? Уговорили друзья? Но даже если и так, то друзья уговаривали вас выпить, а не напиваться. А кроме того, если вы взрослый, разумный человек, почему вас так легко уговорить? Вас можно уговорить на любое дело или только на выпивку? Легко ли вас уговорить на полезное дело, требующее труда и времени? Труднее, чем на выпивку?
Если у вас есть склонность к самоанализу, обдумайте, что явилось причиной передозировки в каждом случае, а потом ответьте себе самому на вопрос — а может быть, все же дело в вас самом, а все остальное — лишь самооправдание.
Известно, что каждый человек стремится делать только то, с чем он внутренне согласен. Заставить человека делать что-либо «из-под палки» можно, но эта «палка» должна быть очень увесистой, чтобы преодолеть его внутреннее сопротивление. А кто заставил выпить вас? Уговоры приятелей — это ещё не принуждение, от любых уговоров человек здравый способен отказаться, если он решительно настроен против этого. Но даже если вы человек не столь решительный, и вам трудно отказаться, когда вас настойчиво уговаривают, то вы же могли «из солидарности» с вашими приятелями выпить несколько рюмок, чтобы «не отставать от компании», и этим ограничиться. Вряд ли они бы стали вас уговаривать вас пить дальше, им же больше достанется спиртного. Я не читаю вам нотацию и не агитирую за трезвость, я пока помогаю вам познать самого себя и оценить — что первично, а что вторично, что есть причина, а что следствие.
Если вы со мной не согласны и вас раздражают эти вопросы, не стоит вам читать дальше, это бесполезно. Если вас легко убедить выпить, но нелегко убедить, что вы не правы, то эта книга вам ничем не поможет. Продолжайте в том же духе, и рано или поздно, — но встречи с наркологом вам не избежать.
Если же я вас убедила или хотя бы заронила кроху сомнения, а также если у вас ещё не было передозировок, то читайте дальше.

Третий признак начала алкоголизма — утрата защитного рвотного рефлекса. Это очень важный симптом. Влечение и утрату количественного контроля иногда бывает сложно установить, а утрата рвотного рефлекса при приеме больших доз спиртного — симптом объективный. Этот симптом в качестве раннего признака алкоголизма впервые выделен выдающимися отечественными психиатрами А.А.Портновым и И.Н. Пятницкой. К сожалению, не все врачи знают о нем, а именно основываясь на утрате рвотного рефлекса можно объективизировать диагностику алкоголизма. Скрыть его невозможно.
Рассмотрим подробно, что же такое утрата рвотного рефлекса. Обычно на любое вредное внешнее воздействие организм реагирует защитной реакцией. Чрезмерные дозы спиртного для человека, ещё не больного алкоголизмом являются токсическими, а алкоголь — ядом, от воздействия которого организм пытается защититься, исторгая этот яд из желудка в виде рвотной реакции. Пока этот защитный механизм действует, он ограждает организм от токсического агента, способного причинить ему вред (известны случаи смерти после приема больших доз алкоголя). Но чем чаще человек напивается «до рвоты», тем быстрее этот защитный механизм ломается. Организм перестраивается (это называется измененной реактивностью — организм уже по-иному реагирует на алкоголь, чем раньше, когда не было алкоголизма), приспосабливается к постоянному токсическому воздействию, и дальше рвотная реакция не наступает даже при приеме больших доз алкоголя. Больной алкоголизмом может напиться до комы, но рвоты у него не будет.
Наличие рвотной реакции свойственно бытовому пьянству и показывает предел переносимости алкоголя — то есть ту максимальную дозу, которая уже является чрезмерной, вредной, токсичной для организма.
Рвотный рефлекс может быть нестабильным и зависит от степени наполнения желудка , общего состояния здоровья, утомления, перенапряжения и других условий. Если спиртное принимается натощак или вместо обычных слабых спиртных напитков человек выпивает крепкие, если он недавно болел, устал, не выспался, чем-то огорчен, — то рвота может возникнуть даже если доза не превышает обычную. Рвотной реакцией организм как бы сигнализирует о своем неблагополучии.
Наличие рвоты в опьянении зависит и от скорости всасывания алкоголя, времени возникновении максимальной концентрации алкоголя в крови. Здесь имеют значение и предшествующая приему спиртного сытость или достаточное закусывание спиртного, качество пищи (жиры замедляют всасывание алкоголя из желудка), крепость напитка а также как именно происходит прием спиртного — сидит ли человек за столом или активно двигается, сколько одномоментно принимается алкоголя и с какой частотой в определенный промежуток времени. Если спиртное принимается малыми дозами, с продолжительными интервалами между приемами, то часть алкоголя за это время успевает разрушиться, и человек может в течение всего вечера выпить относительно большое количество спиртного без возникновения рвотной реакции. А если тот же человек (пока ещё не алкоголик, а бытовой пьяница) выпьет ту же дозу, но уже в других условиях, например, без хорошей закуски или за более короткий промежуток времени, то у него вновь возникнет рвотная реакция.

С утратой защитного рвотного рефлекса можно с уверенностью говорить о сформированном алкоголизме, поскольку здесь организм переходит на иной уровень реагирования — изменяется реактивность организма.
Симптомом алкоголизма является не само отсутствие рвоты в опьянении, а именно утрата ранее имевшейся рвотной реакции. Если рвоты и раньше были, и сейчас есть, то об алкоголизме говорить ещё рано, — это ещё бытовое пьянство. Но если ранее рвоты при приеме больших доз спиртного возникали, а с какого-то времени они исчезли, — вот с этого момента можно и отсчитывать начало заболевания (алкоголизма).
Само по себе отсутствие рвотного рефлекса не является симптомом алкоголизма. Например, этот механизм защиты несвойственен организму данного человека, поэтому у него не бывает рвоты даже при примеме большой дозы спиртного. А у физически очень крепких мужчин предел переносимости алкоголя изначальнно бывает очень высоким, поэтому дозы, являющие чрезмерными для человека обычного телосложения, не вызывают у них рвотной реакции. Или же отсутствие рвот обусловлено очень постепенным наращиванием доз спиртного.
Из предыдущей главы вы узнали, что существует несколько вариантов бытового пьянства; не все они сопровождаются приемом больших доз алкоголя, способных вызвать рвотную реакцию. Есть вариант, когда регулярно употребляются сравнительно небольшие количества спиртного. Если дозы на этапе бытового пьянства будут нарастать очень медленно, а длительность этого этапа будет большой, — то рвотный рефлекс может не проявиться.
Отсутствие рвоты возможно при замедленном формировании алкоголизма, когда этап бытового пьянства продолжается 10-15 лет и более. Если на этапе бытового пьянства у человека не было передозировок, то, соответственно, не возникали и рвоты в опьянении. А при переходе бытового пьянства в алкоголизм включаются уже другие механизмы реагирования; соответственно, этап, когда рвоты были возможны, остается в прошлом.

Утрата рвотного рефлекса, как и утрата количественного контроля, тесно связана с влечением к алкоголю.
Здоровый человек, у которого нет тяги к спиртному, случайно передозировав его, постарается впредь пить меньше, чтобы вновь не было тяжелого опьянения с рвотной реакцией. Исключение составляют люди с низким уровнем развития, криминальные личности, у которых представление о допустимых дозах спиртного и культуре питья изначально отсутствует, а также люди, намеренно «тренирующие» себя большими дозами алкоголя, чтобы рвоты исчезли (это свойственно подросткам и асоциальным личностям).
Если рвоты постоянны — то это свидетельствует о появившемся влечении к алкоголю.
Обычно влечение опережает симптом утраты количественного контроля и рвотного рефлекса — то есть, влечение первично, а утрата количественного контроля и рвотного рефлекса вторичны по отношению к нему. Но в некоторых случаях может быть и наоборот — рвотный рефлекс может утратиться в результате длительного злоупотребления большими дозами алкоголя, например, у подростков, попавших в асоциальную компанию, или у внушаемых, подверженных чужому влиянию людей, когда они попадают в среду, где принято пить часто и помногу, а они неспособны противостоять этому влиянию и тоже начинают пить большими дозами «из солидарности». При этом вначале сам пьющий не испытывает влечения к алкоголю, а пьет, чтобы не отстать от других, из-за этого со временем рвотный рефлекс утрачивается, а тяга к алкоголю возникает немного позже.
Те рвоты, которые возникают наутро после выпивки, — не имеют отношения к этому симптому и свидетельствуют о заболевании желудка или о нарушении обмена веществ в организме.
На этапе бытового пьянства контроль за мерой выпитого двойной — и психологический, и физиологический. Психологический контроль подразумевает, во-первых, способность отказаться от выпивки, и во-вторых, способность вовремя остановиться, начав употребление спиртного. А физиологический контроль осуществляется самим организмом, помимо воли человека. Во-первых, рвотный рефлекс защищает организм от чрезмерной дозы алкоголя. Во-вторых, переносимость спиртного имеет свои пределы, и как бы человек ни хотел, он не может выпить больше своих возможностей. В-третьих, чувство отвращения к алкоголю наутро после выпивки защищает организм от повторения приема спиртного и многодневного пьянства.
Оба вида контроля взаимосвязаны — зная пределы своей переносимости алкоголя, здоровый человек не будет регулярно напиваться до рвоты. .

Проанализируйте и этот симптом, «примерьте» его на себя и вспомните, когда у вас последний раз была рвота, если вы «перепили».
Если рвотная реакция у вас есть и сейчас, то я с абсолютной уверенностью могу сказать, что вы ещё не алкоголик, а бытовой пьяница или умеренно употребляете спиртное. Если вы сделаете для себя правильные выводы, то алкоголизм вам не грозит. Но если вы будете продолжать пить дальше, то эта возможность не исключена.
Если рвот сейчас нет из-за того, что вы стали пить значительно меньше и больше не напиваетесь «до рвоты», то это благоприятный признак, значит, вы способны ограничивать свое потребление алкоголя, и у вас есть самоконтроль и сохранен количественный контроль.
Если же рвоты в опьянении у вас были давно, а сейчас вы можете выпить значительно больше, чем раньше, но рвотная реакция уже не наступает, то эта книга как раз для вас.

Чем дольше и чаще человек потребляет спиртное, тем больше он может выпить, поскольку его организм приобретает способность переносить увеличивающиеся дозы алкоголя. Этот симптом называют толерантностью, что означает выносливость, переносимость спиртного.
В отношении здоровых людей (не больных алкоголизмом) говорят о физиологической толерантности. Она означает то количество алкоголя, которое человек способен выпить без каких-либо явных нарушений. Физиологическая толерантность индивидуальна для каждого человека и зависит от возраста, пола, веса тела, телосложения, конституциональных особенностей, особенностей обмена веществ, состояния центральной нервной системы и общего состояния здоровья и в среднем составляет 100.0-150.0 г крепких спиртных напитков. Но эта доза варьирует в зависимости от вышеперечисленных параметров. Подросток или молодая женщина, выпив впервые в жизни, могут опьянеть от дозы, которая у взрослого здорового мужчины не вызовет никаких внешне заметных изменений.
Физиологическая толерантность бывает изначальной — это выносливость к спиртному до начала употребления спиртных напитков. Когда человек начинает употреблять спиртное, а тем более, злоупотреблять им, переносимость алкоголя возрастает — это приобретенная толерантность.
На этапе бытового пьянства приобретенная толерантность может в 2-2,5 раза превышать изначальную.
Рост толерантности зависит от массивности потребления (от доз и частоты приема алкоголя), особенностей организма пьющего и некоторых других факторов. Соответственно, чем интенсивнее злоупотребление, тем быстрее растет переносимость спиртного.
Росту толерантности на этапе бытового пьянства препятствует сохранный рвотный рефлекс, который избавляет организм от излишков спиртного и не дает пьющему наращивать дозы алкоголя. Поэтому предел переносимости при бытовом пьянстве ограничен, а показателем предела толерантности служит рвотная реакция.
При переходе бытового пьянства в алкоголизм, когда утрачен рвотный рефлекс, переносимость алкоголя увеличивается ускоренными темпами и в дальнейшем изменяется уже по иным закономерностям, свойственным алкогольной болезни.
Само по себе наличие высокой толерантности у данного человека ещё не свидетельствует о сформированном заболевании, так как она может быть изначально высокой. Некоторые здоровые мужчины (не больные алкоголизмом) могут выпивать до 1 литра крепких спиртных напитков.
В аспекте алкоголизма имеет значение именно кратность приобретенной толерантности по отношению к изначальной — то есть, во сколько раз больше человек может выпить сейчас по сравнению с самым первым употреблением спиртного. Если будучи подростком или юношей, он мог выпить 100,0 г водки или 200,0 г вина, а сейчас выпивает 500,0 г водки или 1000,0 г вина, то, следовательно, толерантность возросла в 5 раз. Чем выше изначальная толерантность и чем меньше потребляемая доза в настоящий момент, — тем меньше кратность приобретенной толерантности.
Одним из признаков перехода бытового пьянства в алкоголизм является увеличение приобретенной толерантности в 3-5 раз по сравнению с изначальной.

Толерантность — это не только количество спиртного, которое может выпить человек, но и эффект, который этой дозой вызывается. При регулярном потреблении алкоголя происходит приспособление (адаптация) организма к определенной дозе, и она уже не вызывает прежнего эффекта. При дальнейшем росте толерантности те дозы, которые на этапе бытового пьянства вызывали тяжелое опьянение с рвотной реакцией, теперь вызывают лишь легкую или среднюю степень опьянения. К примеру, подросток может выпить 100,0 — 150,0 г крепких спиртных напитков, а при сформированном алкоголизме эта доза уже «как слону дробинка».
О росте переносимости спиртного говорит и то, что человек переходит с более слабых алкогольных напитков на более крепкие, а это, в свою очередь, приводит к ещё большему росту толерантности.
При первоначальном употреблении спиртного предпочитаемым напитком обычно является вино. Лишь в среде низкого социального уровня самым первым спиртным напитком является водка. Даже подростки из асоциальных компаний вначале предпочитают вино, а уж затем переходят на водку. Начинающему трудно заставить себя выпить первую в своей жизни рюмку водки или коньяка. У тех, кто пьет впервые, от одного запаха крепких спиртных напитков возникает позыв к рвоте. Только если рядом есть более «опытные» собутыльники, которые тут же дадут «новичку» запить водку большим количеством жидкости и закусить чем-либо, что перебьет вкус водки, — она «удержится» в желудке. Если же такого «сервиса» не окажется, то у начинающего водка, скорее всего, будет тут же исторгнута в виде рвотной реакции, даже если её количество было небольшим.
Впоследствии, уже имея определенный опыт, многие переходят на крепкие спиртные напитки. Мотивировки этого обычно наивны с точки зрения нарколога — якобы водка является более очищенным напитком, чем другие. Если бы те, кто так говорит, знали, сколько в современной водке сивушных масел, — думаю, они бы изменили свое мнение. Хорошее вино гораздо менее токсично, чем водка. И алкоголизм тем, кто пьет хорошее вино, — грозит в значительно меньшей степени, чем тем, кто пьет водку. Недаром в винодельческих странах и районах пьют многие, а алкоголиков единицы. Возможно, именно этим в немалой степени объясняется, что в нашей стране так много больных алкоголизмом, поскольку водка — наш «национальный» напиток.
С позиции нарколога переход на более крепкие алкогольные напитки — это и свидетельство возросшей толерантности, и следствие существующего влечения к алкоголю. Опьянение от вина наступает медленнее, а кроме того, хорошее вино не пьют стаканами. Рюмку или стопку водки (примерно 70,0-100,0 г) можно выпить залпом — именно так и пьют те, кто предпочитает это «напиток», никто не пьет водку мелкими глоточками. А для того, чтобы получился тот же опьяняющий эффект, человеку нужно выпить вдвое большее количество вина (имеются ввиду хорошие вина, а не портвейн и прочие крепленые вина — это напитки алкоголиков 3-ей стадии), — то есть, 150,0 — 200,0 г. Это количество вина человек, имеющий представление о культуре застолья, уже не может «опрокинуть» залпом. Вино пьют глотками, а бокалы для вина не вмещают такого количества. Хлестать вино фужерами интеллигентный человек в компании не станет. Следовательно, он не достигнет искомой степени опьянения. Именно поэтому многие переходят на крепкие спиртные напитки — так проще и быстрее опьянеть. Ну, а мотивировка, якобы водка — «чистый продукт», — это лишь камуфляж для маскировки влечения к опьянению.
Другая мотивировка перехода с вина на крепкие спиртные напитки — то, что утром меньше будет болеть голова, — свидетельствует о наличии похмельного синдрома, а это уже 2-ая стадия алкоголизма. От хорошего вина голова у здорового человека утром не болит. Так что подобная мотивировка — тоже косвенное свидетельство сформированного алкоголизма.

Давайте проанализируем вашу толерантность. Если вы сейчас предпочитаете крепкие спиртные напитки, то попробуйте оценить свои мотивировки в аспекте сказанного.
Сопоставьте дозу, которую вы способны выпить сейчас, с тем, что выпили впервые в своей жизни, и определите, во сколько раз теперешняя доза больше первоначальной. Если раньше вы пили вино, а теперь крепкие спиртные напитки, то для сопоставления прежней дозы с теперешней количество вина нужно разделить на 2.
Если ваша доза возросла менее, чем в два с половиной раза, то такая кратность толерантности свойственна бытовому пьянству (за исключением тех случаев, когда изначально принимаются высокие дозы, превышающие физиологическую толерантность, а также случаев изначально очень высокой переносимости алкоголя).
Если ваша толерантность возросла в три раза и более, то уже есть о чем подумать. Если у вас есть только этот симптом и больше нет ни одного из описанных в этой главе, то само по себе это ещё ничего не значит (но только в том случае, если кратность толерантности не выше трех).
Но если толерантность возросла в 4 — 5 раз, а вы не видите у себя других симптомов, то это значит, что вы либо не склонны анализировать проявления своего злоупотребления алкоголем, либо не в состоянии их правильно оценивать, либо сами себя обманываете. При наличии такой кратности толерантности появление других симптомов алкоголизма неизбежно.
Давайте вместе об этом подумаем. Предположим, что за вечер в хорошей компании и под хорошую закуску вы спокойно можете «уговорить» бутылку водки или коньяка или даже больше. Почему вы пьете так много? Такая доза уже не является физиологической, это большая нагрузка на печень и сосуды, а опьянение от такого количества не назовешь легким опьянением. Допустим, вы считаете, что выпитая доза никак не сказывается на вашем поведении, и в опьянении вы такой же веселый и приятный в общении человек, как и всегда.
Большинство пьяных людей не способно реально оценивать степень своего опьянения, и даже если его «штормит», — пьяный будет твердить, что он абсолютно трезв.
А интересовались ли вы, какое впечатление в этом состоянии вы производите на абсолютно трезвого человека? Я не имею ввиду ваших друзей, с которыми вы обычно выпиваете, — наверняка они пьют не меньше, и вряд ли способны критически оценивать других собутыльников. Даже если они и заметят, что вы пьяны, они этого вам не скажут. А что говорит вам ваша жена, когда вы приходите домой с вечеринки? Вряд ли она не заметит вашего опьянения, если вы выпили бутылку, а тем более, полторы — две.
А если ваше опьянение внешне заметно, то это уже не легкое опьянение, а как минимум, средняя его степень.
Вы по-прежнему считаете, что в этом нет ничего особенного, если вы периодически позволяете себе выпить столько, что это явно видно? Подумайте над этим и ещё раз вернитесь к описанию косвенных признаков влечения и утраты количественного контроля, — если вы их у себя не обнаружили, то, скорее всего, у вас алкогольная анозогнозия, то есть, стойкое отрицание наличия болезни, несмотря на объективные факты, подтверждающие её налисие (подробнее об анозогнозии — дальше).
Теперь второй аспект проблемы. Почему вы выпиваете бутылку или даже больше, а не, скажем, 250,0-300,0 г? Если вы скажете, что так принято в вашем кругу, то это неубедительно для взрослого человека. А если в вашей компании будет принято обриться наголо или всем отпустить усы, — вы тоже поступите так, как все ? Или это относится только к нормам потребления алкоголя, а на все остальное не распространяется? Значит, алкоголь стоит у вас на особом месте, и только в отношении него вы можете проявить солидарность в вашими друзьями, а в остальном нет?
Если так, то все это говорит о том, что влечение у вас есть, как бы вы это ни отрицали и чем бы ни мотивировали. Мне не раз приходилось слышать от больных с явными признаками алкоголизма подобные мотивы — «Так у нас принято, все в нашей компании пьют столько же, сколько и я, а некоторые даже больше». Но кто даст гарантию, что ваши друзья — не алкоголики? Даже если у них, на ваш взгляд, никаких явных отрицательных последствий пьянства нет, — это ещё ничего не значит. Эти последствия бывают уже в поздних стадиях алкоголизма, на ранней стадии их ещё нет, а при доброкачественном варианте их может не быть даже во 2-ой стадии заболевания. Так что не исключено, что и у ваших друзей алкоголизм уже сформировался, просто пока ещё нет явных осложнений или вы их не замечаете.
Если вы выпиваете потому, что вас уговаривают друзья, то это тоже малоубедительно. Человека, который сам этого не хочет, уговорить не так-то просто. Но если он сам внутренне готов поддаться на уговоры, — то и долго уговаривать его не надо. В крайнем случае, если человек соглашается, «чтобы не обидеть», то он это сделает один-два раза, а если ему самому это категорически не нравится, то в следующий раз он в такую компанию просто не пойдет. А что обидного в том, что человек отказывается выпить? Такие заявления, когда кто-то отказывается: «Обижаешь!» и «Не уважаешь!», — типичны именно для алкоголиков.
Еще один вопрос, над которым не мешало бы задуматься, — почему вы регулярно бываете в такой компании, где пьют помногу? Ведь обычно человеку для приятного, расслабленного состояния вполне достаточно примерно 250,0-300,0 г крепких спиртных напитков. Значит, вам и вашим друзьям недостаточно этой дозы, и это свидетельствует о толерантности, тренированности организма, когда обычные, физиологические дозы не дают желаемого эффекта. А следовательно, вы именно по этой причине предпочитаете эту компанию другой, где пьют гораздо меньше.
Может быть, вы и ваши приятели считаете, что в состоянии опьянения вы очень хорошо и весело проводите время. Попробуйте как-нибудь снять на видеокассету одну из ваших вечеринок, и в трезвом состоянии просмотрите её — действительно ли это такое уж приятное времяпрепровождение. Мне не раз приходилось быть свидетельницей, как люди на вечеринках постепенно «нагружались» спиртным, и должна вас уверить, что ничего внешне привлекательного в этом зрелище для стороннего трезвого наблюдателя нет. Это состояние привлекательно только для самих пьющих. А привлекательность опьянения — один из наиболее явных признаков влечения. Может быть, просмотрев видеозапись, вы и не найдете в своем поведении ничего необычного, поскольку у вас к состоянию опьянения несколько иное отношение. Тогда дайте посмотреть её незаинтересованному непьющему человеку и спросите, какое впечатление увиденное произвело на него.
Многих трезвых людей раздражают пьяные, и это вполне можно понять, так как мало кто из пьяных остается таким же, как и в трезвом состоянии. Почти всегда человек в состоянии выраженного опьянения разительно меняется, сам не сознавая этого. Он становится болтливым, хвастливым, навязчивым, а порой и ещё похуже — злобным, придирчивым, обидчивым, агрессивным. Так что вряд ли с позиции непьющего человека ваше опьянение привлекательное зрелище. Здесь я не имею ввиду людей, которые выпивают немного, и их легкое опьянение никому не заметно. Я говорю о тех, кого с общепринятой точки зрения можно назвать пьяным, то есть, с позиции наркологии, находящихся в средней и глубокой степени опьянения. А то, что бутылка крепкого спиртного напитка вызывает отнюдь не легкую степень опьянения, — я надеюсь, не вызовет возражений? Или вы по-прежнему считаете, что для вас эта доза «как слону дробинка», и внешне у вас это ничем не проявляется? В этом случае можно считать, что у вас нет осознания степени своего опьянения, а это тоже один из характерных симптомов.
Так что тот факт, что вы предпочитаете проводить свое свободное время именно в такой компании, где все пьют много, характеризует не только эту компанию, как имеющую «питейные» традиции, но и вас самого, как человека, придерживающегося таких традиций.
Если вы продолжаете оставаться в этом кругу, то, скорее всего, влечение к алкоголю у вас есть. Или это означает, что вы внушаемый, подчиняемый человек и легко попадаете под чужое влияние, и в частности, под влияние ваших пьющих приятелей, что также не исключает наличие у вас влечения к спиртному, поскольку алкоголизм у людей с такими особенностями характера формируется быстрее, чем у сильных людей, имеющих на все свою точку зрения и способных противостоять любому стороннему влиянию.
А уж если вы в таких же количествах регулярно выпиваете не потому, что вас настойчиво уговаривают, а по собственной инициативе в компании, где все пьют меньше вас, или в одиночестве, или то с одним человеком, то с другим, — то тут уже и говорить не о чем. Выводы делайте сами.

Следующий симптом алкоголизма называется изменением формы потребления алкоголя — систематическим приемом алкоголя.
При бытовом пьянстве форма потребления спиртного ещё может быть эпизодической, и частота выпивок зависит не от самого человека, а от внешних обстоятельств. С началом алкоголизма прием спиртного становится систематическим.
Систематическая форма потребления алкоголя — не обязательно ежедневная. Ежедневной она может стать уже во 2-ой стадии алкоголизма. А вначале под систематической формой потребления подразумевается регулярность, определенная система потребления спиртного. На 1-ой стадии алкоголизма прием спиртного может быть несколько раз в неделю, например, после каждой зарплаты и все выходные дни, при поездке за город, на дачу, при встрече с друзьями (а человек может и сам постараться, чтобы такие встречи были почаще).
Под влиянием каких-либо внешних факторов на начальной стадии алкоголизма возможны перерывы, но обычно непродолжительные. После определенного промежутка времени прием спиртного вновь возобновляется — причиной этого обычно является актуализация влечения к алкоголю.
Но при доброкачественном варианте алкоголизма периоды воздержания возможны и по воле самого человека, если он начинает понимать чрезмерность потребления алкоголя.
Систематический прием алкоголя, на фоне которого человек чувствует себя вполне комфортно, так же, как и утрата рвотного рефлекса, свидетельствует об изменившейся реактивности организма, поскольку в организме здорового человека при регулярном приеме спиртного обязательно возникнут различные нарушения, которые заставят его прекратить употребление алкоголя и тем самым оградят организм от его дальнейшего вредного воздействия. А то, что алкоголик может продолжать пить регулярно, говорит о том, что в его организме уже произошли определенные изменения.

Проанализируйте частоту собственного потребления алкоголя и причины употребления каждого случая хотя бы за последние два-три месяца. Сколько раз вы за этот период выпили и почему. Сопоставьте это с традиционными мотивами приема спиртного большинством здоровых людей, которые выпивают, в основном, по праздникам и семейным торжествам. Если вы выпиваете именно так, вам не о чем беспокоиться, это называется умеренным употреблением алкоголя. А если значительно чаще, то вспомните мотив приема спиртного в каждом случае. Был ли он действительно мотивирован? Достаточно ли убедительны мотивы с позиции нарколога, а не с позиции ваших собутыльников и вас самого? А не являются ли эти «убедительные» поводы следствием вашего влечения к алкоголю?

Таким образом, признаками перехода бытового пьянства в алкоголизм являются:
а) Тяга (патологическое влечение) к алкоголю
б) Потеря контроля за мерой выпитого (утрата количественного контроля)
в) Исчезновение защитного рвотного рефлекса при приеме чрезмерных доз
г) Увеличение переносимости спиртного (толерантности) в 3-5 раз по сравнению с изначальной
д) Систематический характер потребления алкоголя.
Но если появились первые симптомы алкоголизма, то неминуемо возникнут и другие. Такова закономерность любого заболевания, а то, что алкоголизм является болезнью, а «дурной» привычкой — это бесспорный факт.

Теперь, уважаемый читатель, у вас есть возможность проанализировать признаки алкоголизма применительно к собственному потреблению алкоголя.
Возможно, не все описанные здесь симптомы вы обнаружите у себя, может быть, некоторых из них у вас ещё нет или они проявляются по-другому, не в точности так, как здесь описано, поскольку любая болезнь у разных людей протекает по-разному.
Некоторые из описанных ниже симптомов вы можете расценить как не имеющие к вам ни малейшего отношения. Не спешите делать выводы. То, что вы не обнаружите у себя эти признаки, ещё не означает, что их у вас нет. Возможно, вы пока сами ещё не умеете выявить их у себя. Может быть, вы раньше никогда не анализировали, как именно проявляется ваше потребление алкоголя и уверены, что выпиваете не больше других, не особенно задумываясь, о причинах ваших выпивок.

«Я НЕ ПЬЮ, А ВЫПИВАЮ»

«Он не заглядывал в рюмку — пил из горлышка.»
Уршула Зыбура
Пьющий человек, как правило, скрывает или значительно преуменьшает степень своего злоупотребления алкоголем.
Этот симптом называется диссимуляцией. Диссимуляция по своему проявлению противоположна симуляции — когда придумываются несуществующие проявления мнимой болезни, а при диссимуляции — наоборот, утаиваются имеющиеся симптомы существующей болезни.
Обычно больные алкоголизмом преуменьшают или скрывают все, что имеет отношение к пьянству, и от членов своей семьи, и от врачей. Это не просто лживость (хотя она тоже присуща больным алкоголизмом), это узконаправленный симптом — утаивается именно то, что имеет отношение к пьянству, а лживые пациенты могут приврать по любому поводу, если им это выгодно, а подчас и без явной выгоды, чтобы казаться более значительными, присваивают себе несуществующие заслуги.
Больные алкоголизмом обычно диссимулируют интенсивность потребления алкоголя, которая характеризуется такими симптомами, как толерантность и систематическая форма потребления.
На вопрос, сколько и как часто он пьет, алкоголик отвечает: «Что вы, доктор, я не пью, а выпиваю» (слово «пью» ассоциируется у него с алкоголизмом, а выпивать, в его понимании, может каждый) или «Я много не употребляю, так, выпью чуть-чуть и мне хватает, по праздникам и выходным», хотя со слов его жены известно, что это далеко не так. Самого пьющего ничуть не смущает явное несоответствие сказанного им действительному положению вещей и он не задумывается о том, что его слова легко проверить и опровергнуть.
На следующий вопрос врача, почему же в таком случае пациент обратился к наркологу, если выпивает понемногу, по праздникам, обычно следует ответ: «Жена (или мать) заставила». Дальнейшие расспросы, почему именно жена заставила, бессмысленны, потому что и так ясно, что жена «плохая, придирается и ругается, пришел, чтобы она больше не приставала».
Больные алкоголизмом диссимулируют и свою тягу (влечение) к алкоголю. Есть сравнительно небольшое число больных, которые её осознают. Это люди, имеющие сформированные нравственные установки о допустимых нормах потребления алкоголя и осознающие, что их собственное потребление выходит за эти рамки. Обычно это люди интеллигентные и хорошо осведомленные о симптомах алкоголизма, способные сравнить свое пьянство с признаками алкоголизма. Такие люди чаще всего сами обращаются к наркологу (а не по просьбе жены) и могут честно признаться, что тяга к алкоголю у них есть. Некоторые справляются с этой проблемой сами, приостанавливая злоупотребление алкоголем или сознательно ограничивая потребления. Осознание болезни свойственно доброкачественному варианту алкоголизма.
Банальные алкоголики, как правило, не осознают своего влечения (или сознательно скрывают) и категорически отрицают тягу к спиртному, мотивируя свои выпивки различными обстоятельствами
Больные алкоголизмом категорически отрицают утрату котроля за мерой выпитого, поскольку этот симптом в их понимании точно свидетельствует об алкоголизме. Регулярно напиваясь «в стельку», алкоголик заявляет, что «меру знает» и пьяным никогда не бывает. На упреки жены, почему он вновь напился, он заявляет: «Разве я напился? Просто выпил немного с приятелями» и упорно будет стоять на своем, говоря жене, что она преувеличивает и просто к нему придирается.
Стремление перекладывать ответственность за свое пьянство вообще свойственна больным алкоголизмом — он пьет якобы потому, что жена его не понимает и не сочувствует ему, а на работе его не ценят и ущемляют его интересы, вокруг одни недоброжелатели, черствые и бездушные люди, его заслуги недостаточно оценены и мужество других мотивировок, подчас с большой изобретательностью подобных доводов. Переубедить его невозможно, не стоит даже и пытаться, поскольку тогда в число «недоброжелателей» он включит любого человека, который попытается указать ему на чрезмерность его потребления алкоголя. Недоброжелателями он считает всех, кто пытается противодействовать его пьянству, а положительной оценки удостаиваются только собутыльники.
Любому здравомыслящему собеседнику, знающему о действительном положении вещей, такое поведение может показаться нелепым — как может алкоголик отрицать очевидное, когда все окружающие видят явные доказательства алкоголизма? Однако сам больной на это заявляет, что все остальные врут и наговаривают на него.
Наркологу такое поведение не кажется странным, поскольку это тоже один из симптомов алкоголизма — он называется алкогольной анозогнозией — то есть отрицание болезни, несмотря на её очевидность для всех, кроме самого алкоголика. Причем, это не просто отрицание на словах, которое можно было бы расценить как лживость или диссимуляцию; это стойкая убежденность в том, что алкоголизма у него нет с игнорированием явных проявлений заболевания и попытками доказать, что он не алкоголик. Эти «доказательства» сводятся к заявлениям: «Все пьют», «Я пью как все», «Мой дед пил больше меня и прожил до 80 лет» и стремлением сравнивать себя с другими алкоголиками, с ещё более тяжелыми проявлениями болезни, чем у него самого.
Алкоголик отрицает и само наличие болезни, и её отдельные симптомы, а для оправдания своего пьянства возводит целую систему психологической «защиты» и твердо убежден, что в любой момент может бросить пить. Причем, анозогнозия распространяется и на собутыльников — по мнению самого алкоголика, приятели тоже «немного выпивают», по крайней мере, они пьют не больше других, а жена на них зря наговаривает.
Для иллюстрации того, насколько сами больные алкоголизмом бывают «слепы» и не видят у себя очевидных признаков заболевания, приведу пример.
Однажды я предложила прочесть рукопись одной из моих книг об алкоголизме своему сильно выпивающему знакомому. То, что у него алкоголизм 2-ой стадии, — мне давно было ясно. Я надеялась, что он сам поставит себе «диагноз», прочтя рукопись. Но он отказался, заявив, что и так знает все про алкоголизм. На самом деле оказалось, что его «знания» ограничиваются тем, сколько надо выпить, чтобы утром «не трясло», как надо правильно опохмеляться, что «неправильное опохмеление ведет к запою», как отличить качественную водку от подделки и тому подобными «практическими» знаниями. Возможно, пьющему человеку такого объема «знаний» вполне достаточно, но только все это не имеет никакого отношения к клиническим проявлениям алкоголизма.
Сам он руководитель фирмы, неплохо зарабатывает, у него есть и жена, и любовница, с обеими женщинами у него нет проблем, у него две дочери, которых он обожает, он имеет два высших образования и ученую степень, а сейчас он занимается бизнесом, ездит на дорогой машине, одевается из дорогих магазинов, пьет только высококачественные напитки из супермаркета, отдыхает на престижных курортах за границей, — и на основании всего этого он абсолютно уверен, что у него «все в порядке», и он не алкоголик.
Алкоголиками он считает грузчиков, работающих в его фирме, которые приходят утром на работу с помятыми, опухшими лицами и налитыми кровью глазами, с утра еле-еле шевелятся или они вообще не в состоянии работать, поэтому уныло сидят на лавочке перед входом на склад фирмы и с нетерпением ждут обеденного перерыва. Ближе к обеду они немного оживляются и начинают проявлять активность. Они выпрашивают у начальника «аванс» в счет зарплаты, а если он отказывает, то могут даже стащить товар со склада, чтобы за бесценок продать — лишь бы хватило на «опохмелку», и бегут в ближайший магазин. Опохмелившись, они становятся благодушными, но работать им не хочется, и они опять сидят на лавочке и беседуют «за жизнь». Только после окрика начальника и угрозы всех немедленно уволить, они начинают суетиться и могут выполнить кое-какие обязанности. На следующий день все в точности повторяется. Таких грузчиков в фирме моего знакомого сменилось несколько десятков, и все они примерно одинаковы. Он постоянно жалуется, что они лодыри и пьяницы, периодически увольняет всю бригаду, набирает новых грузчиков, и с ними у него те же самые проблемы.
Сам руководитель фирмы тоже частенько приходит на работу вялый, с серым, помятым лицом, запахом густого перегара, поэтому он старается не дышать на собеседника и прячет глаза от деловых партнеров. Но сразу видно, как ему хочется выпить. Промучившись какое-то время, он жалуется на «ужасную» жару (хотя на самом деле совсем не жарко) и под этим предлогом предлагает партнеру выпить пива. Если тот соглашается, он живо бежит к холодильнику, где у него всегда множество напитков на любой вкус, и после 2-3 банок пива с ним уже можно вести деловые переговоры. Через некоторое время приходят другие деловые партнеры, и их он тоже угощает любым напитком на выбор гостей. И сам, конечно, выпивает вместе с ними — ради этого он их и угощает.
После обеда он обычно переходит на более крепкие спиртные напитки — очевидно, в его понимании коньяк с утра — это неприемлемо, а пиво он считает «безобидным» напитком, — тем более у него такой «уважительный» предлог для жажды — жарко!
Бывают у него и «трезвые» дни, но суммарно их намного меньше, чем «нетрезвых». И тем не менее, он уверен, что алкоголизмом не страдает. Алкоголики, по его мнению, — это его грузчики, а он не алкоголик.

ЖИТЬ, ЧТОБЫ ПИТЬ?..
«Одни едят, чтобы жить, другие живут, чтобы пить.»
Януш Бялецкий
Итак, начало алкоголизма — появление ранних признаков, описанных в предыдущей главе (они также называются диагностическими критериями алкоголизма).
Но важно знать, что никогда наркологи не ставят диагноз по одному симптому, всегда рассматривается совокупность симптомов. Не бывает такого, чтобы вчера человек ещё был бытовым пьяницей, а сегодня проснулся уже алкоголиком. Все симптомы развиваются постепенно. И вместе с тем они все взаимосвязаны — возникновение одного симптома влечет за собой появление следующего, а тот, в свою очередь, обусловливает появление новой симптоматики и так далее. Так, как влечение к алкоголю (тяга) приводит к утрате контроля за мерой выпитого и утрате защитного рвотного рефлекса, а те, в свою очередь, приводят к ещё большему росту переносимости спиртного. Влечение приводит и к учащению выпивок и систематической форме потребления, а это ещё больше изменяет реактивность организма и так далее.
Как и при любой другой болезни, симптомы алкоголизма меняются с течением времени и самого заболевания. При алкоголизме выделяют три последовательные стадии.
Если вы нашли у себя несколько ранних признаков алкоголизма, попробуйте решить, какую стадию алкоголизма мог бы диагностировать у вас нарколог.

1-ая стадия типичного алкоголизма

На 1-ой, начальной стадии алкоголизма происходят и количественные, и качественные изменения. Учащаются выпивки, и употребление спиртного становится систематическим. Увеличивается количество спиртного, которое человек может выпить — в 3-10 раз и более по сравнению с изначальной толерантностью.
Здесь переносимость алкоголя (толерантность) возрастает гораздо быстрее, чем на этапе бытового пьянства, поскольку уже нет защитного рвотного рефлекса, который бы защищал организм от чрезмерных доз. Появляется устойчивость не только к дозе, но и к частоте употребления спиртного, поскольку организм приспосабливается (адаптируется) к действию алкоголя.
У здорового человека ежедневное употребление спиртного вызывает различные нарушения, свидетельствующие, что это уже причиняет вред здоровью, а само по себе алкогольное опьянение не является нормой для этого человека и вызывает дисфункции (нарушение работоспособности, невозможность концентрировать внимание, принимать быстрые решения в экстремальных ситуациях, выполнять сложные действия и многое другое).
А для алкоголика, если он выпьет свою «норму» — это самое оптимальное состояние, и если он не «переберет» свою норму, то может даже работать. Некоторые алкоголики считают, что они лучше работают, когда выпьют, чем когда они трезвые. И это действительно так, особенно на 2-ой стадии заболевания — в трезвом виде все их мысли заняты проблемой, как бы выпить, а выпив, они успокаиваются, и некоторые даже могут водить автомобиль, выпив «свою» дозу или выполнять другие сложные действия, причем, их реакция даже лучше, чем в трезвом состоянии.
Это убеждает многих алкоголиков в том, что алкоголь оказывает на них «благотворное» действие, хотя здесь они путают причину со следствием: в результате длительного злоупотребления происходят такие изменения в организме, которые требуют постоянной «подпитки» алкоголем, а если организм не получает того, в чем уже имеется потребность — его функции нарушаются.
Это же относится и к многодневному приему алкоголя, которое у алкоголика, в отличие от здорового человека, не вызывает нарушения деятельности организма. Здесь имеется ввиду не запой, — запои возникают на 2-ой и 3-ей стадии алкоголизма, — а эпизоды многодневного пьянства без утреннего приема спиртного, поскольку похмельного синдрома на 1-ой стадии ещё нет.
Но даже в 1-ой стадии алкоголизма человек может выпить спиртное и с утра — не потому, что испытывает похмелье, а чаще всего его уговаривают собутыльники, которые сами в похмелье. И в этом ещё одно проявление измененной реактивности организма больного алкоголизмом.
Здоровый человек, выпив накануне, утром испытывает отвращение к спиртному — даже его запах может вызвать позыв к рвоте. Этой реакцией его организм защищает себя от продолжения употребления алкоголя — то-есть, утреннее отвращение к спиртному — это тоже защитная реакция организма, как и рвотный рефлекс.
А у больного алкоголизмом чувство отвращения к спиртному исчезает, и уже в 1-ой
стадии больной может позволить себе выпить не только вечером, но и утром. Чем больше он будет «насиловать» свой организм, ломая механизмы его защиты, тем быстрее развивается заболевание.
Из-за того, что организм приспосабливается (адаптируется) к постоянному воздействию алкоголя, эффект прежней дозы угасает, и чтобы достичь желаемой степени опьянения, алкоголик наращивает дозы спиртного, и толерантность (выносливость к спиртному) быстро нарастает.
1-ую стадию алкоголизма ещё называют стадией возрастающей толерантности. Переносимость алкоголя достигает своего максимума к концу 1-ой стадии, и во 2-ой стадии стабилизируется.

23-летний Илья обратился по инициативе родителей своей невесты, которые категорически возражали против брака, говоря дочери, что жених слишком много пьет, и пока он не вылечится, они ей выйти замуж за него не позволят.
Впервые Илья попробовал спиртное в 14 лет, на дне рождения приятеля, которому исполнилось 16 лет. Выпив несколько глотков, сразу опьянел, возникло легкое и приятное состояние, которое ему очень понравилось. Когда выпили то, что стояло на столе, приятель взял из домашнего бара бутылку коньяка и все выпили еще. Илья почувствовал, что ноги у него «как ватные», его стало тошнить и несколько раз рвало. Весь оставшийся вечер он провел в ванной. Все остальные ребята тоже были сильно пьяны, перебили много посуды, устроили дома разгром.
После этого случая ребята часто предлагали выпить; все деньги, которые мать давала на карманные расходы и завтраки в школе, Илья отдавал им, и они покупали спиртное. К спиртному был невынослив, быстро пьянел от 100,0 г вина. Само состояние опьянения нравилось, но если выпивал больше, возникала рвота. Пил 1-2 раза в неделю, так как денег на более частые выпивки не хватало, а если бы денег было больше, то не отрицает, что выпивал бы чаще. Сексуальная жизнь с 15 лет — «с кем попало и где попало».
Мать не всегда замечала опьянения сына — приходя домой, Илья быстро проходил в свою комнату и ложился в постель, притворяясь спящим, когда она входила. Но когда мать замечала, что он нетрезв, то Илья говорил ей, что выпил на дне рождения друга, и она ему верила, так как приятелей у него было много.
Однажды после выпивки всем захотелось «еще», и они стали думать, где бы раздобыть спиртного. Кто-то из ребят предложил залезть в киоск, и они все дружно отправились на поиски. Но как только они разбили витрину, возле них остановилась какая-то машина, и они все разбежались. Один из ребят похвастался таким «подвигом» перед своей сестрой, а она рассказала об этом своим родителям, а те отцу Ильи. Впервые в жизни отец выпорол сына ремнем и строго-настрого запретил болтаться по улице без дела и видеться с приятелями. До этого отец ничего не знал о выпивках сына, так как мать все скрывала, не желая расстраивать часто болеющего отца. Отец настоял, чтобы из школы Илья приходил строго после окончания уроков и больше из дома не выходил, а матери запретил давать ему карманные деньги, а завтраки велел Илье брать из дома. И до окончания школы отец строго следил за ним, не позволяя общаться с приятелями. Но как только отец ложился в больницу или уезжал в санаторий, мать разрешала Илье пойти на улицу — он умел к ней «подлизываться», называл «мамуленькой» и другими ласковыми словами, обнимал её и так настойчиво просил, обещая, что будет вести себя хорошо, что она сдавалась.
К 17 годам толерантность возросла до 400,0 — 500,0 г вина. Матери после каждой выпивки обещал, что это в последний раз, и сочинял очередную историю — якобы ребята ему так обрадовались после долгого перерыва, что они «чуть-чуть отпраздновали» встречу. Или придумывал другой предлог. От отца выпивки сына мать скрывала.
После окончания школы в аттестате Ильи были одни «тройки». Пытался поступить в институт. , но не сдал даже первого экзамена. Болтался без дела, так как никакой специальности у него не было, а работать не хотелось. Чтобы отец «не придирался», постоянно жаловался на здоровье, а мать его поддерживала, говоря, что у сына здоровье слабое, ему ещё рано работать, пусть лучше готовится к экзаменам в институт.
В 18 лет его призвали в Армию. Во время службы при любой возможности выпивал. Мать к нему постоянно приезжала и каждый раз тайком от отца давала деньги, после чего Илья убегал «в самоволку» и напивался, за что не раз получал взыскания.
После окончания срока службы в течение трех месяцев почти ежедневно «праздновал» — то приятели собирались у него, то он сам бывал у кого-то из своих друзей.
Отец махнул на него рукой, так как его собственное здоровье сильно ухудшилось, и он постоянно болел. Мать иногда упрекала Илью, что он пьет слишком много, но он ей говорил, что скоро устроится на работу и все наладится.
Один из приятелей помог ему устроиться в «Автосервис», но он ничего не умел делать, от работы постоянно отлынивал, начальник считал его бездельником и грозился уволить.
Выпивал несколько раз в неделю, как только были деньги, а когда получал зарплату, накупал на все деньги спиртного и угощал приятелей, а в следующий раз они угощали его. Если денег не было, просил у матери, придумав предлог, что ему нужно купить себе что-то из вещей. Она всегда верила и давала требуемую сумму, которую он пропивал.
Выпив, Илья становился болтливым, развязным, любил в вместе с приятелями «шляться» по улице и «приставать» к незнакомым девушкам или просто прохожим. Обычно пил всегда с приятелями, один не пил никогда. Если хотелось выпить, шел к кому-то из своих друзей и обычно не находил отказа.
Толерантность возросла, мог выпить до двух бутылок вина. Вино предпочитал крепким спиртным напиткам, но если не было выбора, то пил любые напитки, какие были. Пил, пока не кончалось спиртное. Рвоты в опьянении уже не возникали. С какого времени они исчезли, не помнит. По утрам желания опохмелиться не было, но если предлагали выпить, — не отказывался. Так продолжалось два года.
Как-то в компании Илья познакомился с девушкой; спустя полгода решил жениться, в основном, по её инициативе, а ему «просто надоело спать с ней, где придется». Родители девушки часто видели его нетрезвым, и именно они настояли на обращении к наркологу.

Нормальное (физиологическое) действие небольших доз алкоголя на здорового человека — успокаивающее (релаксирующее, седативное) — мышцы расслаблены, человек испытывает чувство общего успокоения, расслабленности, настроение приятно-благодушное, ничто не раздражает, все хорошо и ему хорошо.
А у алкоголика меняется картина опьянения. седативный (успокаивающий) эффект исчезает и проявляется активирующее, стимулирующее действие алкоголя — выпив, он становится активным, не может усидеть на месте, проявляет инициативу, стремится чем-то заняться. Но в отличие от случаев, когда здоровый человек выпивает для тонуса, например, если ему предстоит тяжелая физическая работа, — активность больного алкоголизмом чаще всего непродуктивна и может выражаться в суетливости, неусидчивости, излишней жестикуляции, бессмысленной болтливости «ни о чем», а начатое дело остается незаконченным, так как алкоголик быстро теряет к нему интерес.
В опьянении становятся более заметными, как бы рельефными черты характера пьющего. Это называется заострением личностных черт в опьянении.
Вспыльчивый человек становится ещё более возбудимым, не терпит замечаний, все принимает на свой счет, по малейшему поводу дает бурную реакцию, может проявить агрессию и затеять драку.
Злопамятный, мстительный человек любое замечание воспринимает как тяжелую обиду, может затаить злобу и вынашивать планы мести, решив, что его оскорбили.
Человек, склонный к рассуждательству — становится ещё более многословным, его речь — бессмысленное мудрствование о проблемах, которые его совершенно не касаются. Избегая шумного общества, он выбирает одного собеседника и в течение всего вечера донимает его нудными рассуждениями.
Необщительные люди в опьянении становятся угрюмыми, мрачными, ещё более замкнутыми и немногословными, не принимают участия в общем веселье, уединяются или вообще предпочитают пить в одиночестве, а не в компании. Человек, любящий привлекать к себе всеобщее внимание — ещё больше «играет на публику», хвастается мнимыми успехами. Он может весь вечер развлекать собеседников, не замолкая ни на минуту и не давая и слова вставить другим, сочиняет истории о своих мнимых похождениях, привирает и на все готов, лишь бы быть в центре внимания.
У пессимиста, который и в трезвом состоянии склонен все видеть в мрачных тонах и постоянно ждет каких-то неприятностей, — в опьянении может ещё больше ухудшиться настроение, вплоть до депрессии и идей самообвинения и самоуничижения. Он сетует на несправедливость судьбы, считает себя неудачником, никчемным и слабовольным человеком, которому постоянно не везет в жизни, и якобы именно поэтому он ищет «утешения» в спиртном.
У людей с неустойчивым настроением проявления их эмоций становятся ещё более бурными, утрированными, настроение постоянно меняется — по ничтожному поводу они расстраиваются и рыдают, а через некоторое время уже громко хохочут .

Провалы в памяти — один из характерных симптомов алкоголизма. На 1-ой стадии алко-
голизма они проявляются в легкой форме — человек не может отчетливо и последовательно
рассказать о периоде опьянения, не может вспомнить отдельные детали, нюансы, эпизоды, а
основные события, происходившие в период опьянения, помнит. Или воспоминания о периоде
опьянения смутные, неотчетливые, все происходившее как бы «в тумане». Этот симптом назы-
вается палимпсестом, он возникает после опьянения средней глубины.
А при глубоком опьянении возникает более тяжелый симптом — он называется амнезией. Человек не может вспомнить целый период, порой довольно продолжительный. До определенного момента он помнит, где, с кем он начал выпивать, а с какого-то периода ничего не может вспомнить — что он говорил или делал, что «натворил» в пьяном состоянии, как добрался домой или оказался в незнакомом месте. Если его собутыльники ему подскажут, как было дело, он может кое-что припомнить или же не вспомнит ничего. Это и есть провалы в памяти, амнезии, или блэкауты. Это уже грозный симптом, который указывает на то, что алкоголь разрушающе действует на центральную нервную систему. Раннее появление провалов памяти — плохой признак в аспекте прогноза заболевания и чаще всего свидетельствует о злокачественно течении алкоголизма. На 1-ой стадии амнезии (блэкауты) обычно возникают только после тяжелого опьянения, а дальше они становятся постоянными, и на 2-ой и 3-ей стадиях возникают после каждого опьянения.
Иногда пьющий человек сознательно лжет, что ничего не помнит, того, что с ним было, осо-
бенно, если в опьянении он совершил какой-то недостойный или криминальный поступок. Это
не амнезия. Проверить это легко — при провалах в памяти человек не помнит ничего, что происходило в определенный период времени, а при сознательном обмане — только свои дурные поступки, а об остальном может рассказать.

С началом алкоголизма механизмы, обеспечивающие физиологический контроль за мерой
выпитого, уже нарушены — рвотный рефлекс утрачен, чувства отвращения в спиртному наутро
нет, и переносимость алкоголя начинает быстро возрастать.
Способность переносить большие дозы спиртного без явных нарушений (а похмелья на этой стадии ещё нет) создает у человека ложную уверенность, что его пьянство остается без последствий.
Алкоголик может «позволить» себе принимать большие дозы, поскольку его организм
уже не протестует против этого, и наконец рано или поздно он превышает «критическую» дозу,
после которой появляется вторичное, неодолимое влечение к алкоголю, и пьющий уже не в состоянии контролировать дальнейшее потребление спиртного.
Но как бы ни возросла переносимость спиртного, и она тоже имеет свои пределы. И когда алкоголик превышает предел собственной переносимости спиртного, возникает передозировка. Это тяжелое опьянение с выраженными нарушениями сознания (сопор, прекоматозное состояние, алкогольная кома) без своевременно оказанной медицинской помощи может закончиться трагически. Но если дело до этого не доходит, то на определенной дозе алкоголик «отключается» и засыпает тяжелым беспробудным сном. Чем чаще такие передозировки, тем быстрее нарастает переносимость спиртного, появляются новые симптомы заболевания и оно развивается ускоренными темпами.

На 1-ой стадии алкоголизма похмелья наутро ещё нет. Но утром алкоголик уже не так бодр и свеж, как раньше. Он с трудом просыпается, ощущает себя вялым, разбитым, любая работа его утомляет, настроение снижено и неустойчиво, он раздражителен и нетерпелив, нарушается сон. Этот комплекс симптомов называется астеническим синдромом. Длительность его может быть от нескольких дней до 3-4 недель после прекращения употребления спиртного.
Потребности в опохмелении у него ещё нет (она будет во 2-ой стадии) , но если он утром
немного выпьет, его общее состояние улучшится, и все неприятные симптомы исчезнут. Но на
этой стадии многие больные стараются не пить по утрам, так как они считают, что это
свойственно алкоголикам, а они себя таковыми не считают.
Причем, и окружающие тоже пока не считают их алкоголиками, потому что у большинства людей существует неверное мнение, что алкоголик только тот, кто опохмеляется по утрам.
Если у человека существует положительная нравственно-этическая позиция в отношении дозволенности пьянства, то утрата количественного контроля может быть частичной. Поскольку ситуационный контроль на этой стадии, как правило, сохранен (за исключением криминальных, асоциальных личностей, у которых понятие и нравственно-этических нормах и ситуациях, когда прием спиртного недопустим, — изначально отсутствует), то в определенных ситуациях, когда нельзя выпить столько, сколько хотелось бы, например, в служебном коллективе, на официальном приеме, — алкоголик пока ещё способен сознательно ограничить дозу, и выпьет со своими коллегами и официальными лицами 1-2 рюмки и дальше пить откажется, даже если застолье продолжается . Он знает, что количество выпитого спиртного не должно превышать определенной «критической» дозы, после которой он будет уже не в состоянии контролировать дальнейшее потребление спиртного. Поэтому, чтобы не уронить себя в глазах окружающих, он сознательно выпьет гораздо меньше этой дозы, и длительное время сослуживцы могут считать его человеком, пьющим весьма умеренно.
Зато уж в своей привычной компании он выпьет вволю, столько, сколько принято пить в их кругу (а постоянная компания алкоголика — это тоже неумеренно пьющие люди), и здесь утрата количественного контроля проявляется во всей полноте.
От того, насколько сформирована у человека положительная нравственно-этическая установка в отношении пьянства, насколько он способен контролировать свое потребление алкоголя в зависимости от ситуации, — во многом зависит дальнейшее развитие алкоголизма.
Чем больше факторов, сдерживающих пьянство, чем выше способность человека критически относиться к себе, своему поведению и пьянству , — тем медленнее развивается алкоголизм.
Длительность 1-ой стадии алкоголизма различна при разных вариантах алкоголизма. При типичном алкоголизме она составляет 3-5 лет. При злокачественном,ускоренном темпе развития алкоголизма её продолжительность сокращается до 1-2 лет, а иногда и нескольких месяцев, а при замедленном — наоборот, растягивается на 10-15 лет и более.

2-ая стадия типичного алкоголизма

Началом 2-ой стадии алкоголизма является возникновение неодолимого влечения к алкоголю. Если на 1-ой стадии такое влечение может возникнуть только в состоянии опьянения при превышении «критической» дозы, то во 2-ой стадии неодолимое влечение (его ещё называют компульсивным) возникает и в трезвом состоянии.
Влечение к алкоголю уже не зависит от ситуации. Оно существует постоянно. Борьбы мотивов «выпить» или «не выпить» уже нет, алкоголик не в состоянии преодолеть влечение, да и не стремится это сделать.
Форма потребления спиртного систематическая, во многих случаях ежедневная, или периодическая — то-есть, запойная.
Если на предыдущей стадии алкоголик ещё пытался замаскировать свои частые выпивки разными благовидными предлогами, предпочитал выпивать в своей постоянной компании, в профессиональном коллективе или друзьями, то на 2-ой стадии алкоголизма больного уже не удовлетворяет та частота и дозы спиртного, которые приняты в его кругу (если это не компания алкоголиков). Ему мало этого, и он ищет новых собутыльников, перед которыми ему не нужно стесняться и ограничивать себя. Он находит таких партнеров, которые пьют столько же, сколько и он сам, или ещё больше. Он уже может пить со случайными собутыльниками у винного магазина или в пивном баре. Если не хватает денег на спиртное, он уносит из дома и продает личные и семейные вещи, берет деньги в долг, выпрашивает у малознакомых людей и может пойти на противозаконные действия.
Количество потребляемого спиртного, достигнув максимума в конце 1-ой стадии, во 2-ой стадии остается стабильным и больше не повышается. Поэтому эту стадию ещё называют стадией устойчивой толерантности.

Во 2-ой стадии заболевания изменяется состояние опьянения — седативный (успокаивающий) эффект исчезает и алкоголь оказывает стимулирующее действие. Сон наступает лишь после приема большой дозы спиртного.
Вместо веселья и благодушия в опьянении возникает раздражительность, недовольство, беспричинная злобность (такое опьянение называется дисфорическим — то есть состояние, противоположное эйфории — беспечного благодушия, которое свойственно больным с 1-ой стадией алкоголизма) и агрессивность. По незначительному поводу алкоголик может наброситься с кулаками на членов своей семьи, избивает жену и детей, может подраться и со своим собутыльником, но обычно его агрессивность направлена на более слабых людей, которые не могут дать ему сдачи. Но иногда в пьяном виде может вступить в драку и с человеком намного сильнее себя или оказать бессмысленное сопротивление сотрудникам правоохранительных органов.
Амнезии (провалы в памяти) становятся регулярными и возникают практически после каждого опьянения не только глубокой, но и средней степени.
Выпив значительное количество спиртного, большинство больных алкоголизмом не осознают степени своего опьянения и не признают этого, когда другие люди говорят им об этом, уговаривая больше не пить. Даже в состоянии сильного опьянения, качаясь, падая и еле ворочая языком, они заявляют, что абсолютно трезвы.
На этой стадии алкоголика устраивает только глубокая степень опьянения. Способность переносить высокие дозы и отсутствие защитных реакций приводят к тому, что если у алкоголика достаточно спиртного или денег на его приобретение, — то практически каждый раз он напивается до тяжелого опьянения. Если денег у него недостаточно, то он переходит на более дешевые спиртные напитки; некоторые сознательно пьют спиртное с плохой степенью очистки, содержащее большое количество сивушных масел, поскольку это вызывает более глубокое опьянение, или же «мешают» крепкие спиртные напитки и слабые, например, водку с пивом или дешевым вином — «чтобы быстрее и крепче взяло».
То, что наутро он проснется в тяжком похмелье, — не беспокоит алкоголика, поскольку это будет завтра, а «хорошенько» выпить хочется сегодня. В этой стадии, если нет возможности достать спиртное, он может пить суррогаты, любые спиртсодержащие технические жидкости, нисколько не беспокоясь о последствиях.
У меня был больной, который выпил спиртовую морилку для дерева, и все его кожные покровы, язык, белки глаз приобрели жуткий бордово-фиолетовый цвет с различными оттенками и переливами. Но это его ничуть не смущало, он с удовольствием демонстрировал себя студентам и сообщал им, что ко всему прочему, у него и «моча синяя, и плачет синими слезами, и внутри все синее».
Из-за употребления суррогатов могут возникнуть тяжелые отравления, которые без помощи врача-реаниматолога и токсиколога могут закончиться смертью.
Влечение к алкоголю столь интенсивно, что полностью определяет поведение. Поведение алкоголика становится вынужденным, зависимым от влечения. Непреодолимое (компульсивное влечение возникает и в опьянении, и в состоянии похмелья, и в трезвом состоянии. Из-за этого полностью утрачивается ситуационный контроль.
Утрата ситуационного контроля — это неспособность отказаться от употребления спиртного, даже в неподобающей ситуации. Алкоголик может появиться в нетрезвом виде на работе, в обществе непьющих людей, где это осуждается, может пить на своем рабочем месте.
На этой стадии рельефно проявляется не только психическая, но и физическая зависимость от алкоголя — только лишь в состоянии опьянения организм алкоголика нормально функционирует; вне опьянения он ощущает вялость, разбитость, психический дискомфорт, телесное неблагополучие, а когда выпьет, его состояние приходит «в норму».

В развернутой 2-ой стадии типичного алкоголизма появляются заметные изменения характера больного, которые называются алкогольным изменением личности. Все прежние интересы и привязанности угасают. Алкоголик становится лживым, мелочно придирчивым, эгоистичным, черствым, грубым , а иногда и жестоким, не заботится о семье, игнорирует интересы детей, уносит из дома последние деньги, даже если семье не на что жить, пропивает вещи. Но перед людьми, от которых зависит выпивка, алкоголик заискивает, становятся слащавыми, называет уменьшительными именами, рассказывают душещипательные истории, чтобы выпросить денег или «стакан». На словах алкоголик легко раскаивается, дает клятвенные обещания бросить пить, но без всяких угрызений совести нарушает эти обещания, как только представится возможность выпить, находя этому множество «оправдательных» объяснений.
Проявления эмоций становятся утрированными — алкоголик бурно выражает радость, горе, сопереживание и сочувствие (но лишь на словах!), легко умиляется и плачет. Из-за этого жена (мать, друзья, коллеги) ему снова верят, хотя он уже много раз нарушал свои обещания и нет никаких оснований ему верить. Но он так «искренне» обещает, бьет себя в грудь, становится на колени, плача и вымаливая прощение («Прости в последний раз, я подлец, больше это никогда не повторится!»), что вновь убеждает окружающих в своих добрых намерениях.
Они легко осваиваются в новом коллективе, проявляя внешнее дружелюбие, переходящее в фамильярность. Явную ложь они говорят с подкупающей искренностью. Они излишне откровенны в беседе с малознакомым человеком и в любой обстановке ведут себя непринужденно, ничуть не смущаясь от своего непрезентабельного вида в приличном обществе.
Некоторые больные становятся апатичными, ко всему безразличными, и оживляются лишь при предстоящей выпивке.
Еще больше заостряются черты характера алкоголика. То, что раньше проявлялось лишь в состоянии опьянения, теперь проявляется и в трезвом состоянии.
Алкоголики, которые раньше были веселыми, компанейскими, становятся неразборчивыми в знакомствах, сексуальных связях, ведут безалаберный образ жизни, бесшабашно рискуют. Замкнутые люди становятся ещё более угрюмыми, ни с кем не общаются, предпочитают пить в одиночку. Легко возбудимые люди становятся совершенно невыносимыми, по малейшему поводу набрасываются с кулаками на своих близких или собутыльников, терроризируют свою семью.
Одним из проявлений изменения личности является алкогольная анозогнозия, которая на этой стадии становится особенно наглядной. Примечательно, что даже испытывая тяжелое похмелье и регулярно опохмеляясь, типичные алкоголики не признают себя больными, и по-прежнему убеждены, что алкоголизма у них нет, игнорируя очевидные факты.
На 1-ой стадии алкоголизма многие больные не признают себя алкоголиками, ссылаясь на более тяжелые проявления заболевания, свойственные 2-ой стадии алкоголизма. Их невозможно переубедить, что со временем при продолжении злоупотребления у них неминуемо возникнут те же самые нарушения, которые, по их мнению, свойственны больным алкоголизмом, но не свойственны им.
А во 2-ой стадии типичного алкоголизма любая логика убеждения бессильна. Алкоголик упрямо, наперекор фактам, отрицает и болезнь в целом, и её отдельные проявления. Система самооправданий не отличается разнообразием, и все больные алкоголизмом говорят примерно одно и то же. Виноваты все вокруг, кроме него самого, все плохие и наговаривают на него, он несчастный и никем не оцененный человек, его никто не понимает и не жалеет и прочее. Развод с женой и потерю семьи он объясняет отсутствием взаимопонимания с женой — «Ну о чем с ней можно говорить!» Частую смену работы, увольнения по статье он мотивирует тем, что к нему постоянно придираются, или тем, что работа не устраивала его самого, хотя его выгнали за прогулы и пьянство в рабочее время. Приводы в милицию — тем , что оговорили соседи или жена и так далее.
Пытаясь разжалобить врача или любого другого собеседника, алкоголик может рассказать
множество душещипательных историй, как его постоянно обижают все вокруг, как это его
огорчает и он «с горя» должен выпить, «чтобы успокоиться». При этом будет по-прежнему
упорно твердить, что пьет как все, а чаще скажет «выпиваю, а не пью» и будет настаивать, что
может сам бросить пить и поэтому в наркологическом лечении не нуждается.
Алкогольную анозогнозию не следует путать с обыкновенной лживостью, тоже присущей больным типичным алкоголизмом. В отличие от лживости, это стойкая убежденность больного, что алкоголизма у него нет. Она не корригируется, не поддающаяся переубеждению. Лживость и стремление скрыть свое заболевание от врача можно понять и объяснить.
Но анозогнозия проявляется не только в отношении врачей, но и любого другого человека, даже если больной от него не зависит. Он не признает свою болезнь даже в разговорах с собутыльниками.
Самих собутыльников он тоже не считает алкоголиками. Он может признать, что алкоголики существуют и может привести примеры, но никогда не назовет в качестве примера своего партнера по выпивке.
Отличить алкогольную лживость от анозогнозии легко, и опытный нарколог всегда может установить это.
Алкогольная анозогнозия распространяется не только на непосредственные проявления ал-
коголизма, но и на другие заболевания, косвенно связанные со злоупотреблением алкоголем
(гепатит, гастрит, язвенная болезнь, заболевания сердца , гипертония).
Алкоголик игнорирует тяжелые проявления этих заболеваний, отрицает их наличие и не соблюдает никакого предписанного терапевтом режима.
А некоторые наоборот, узнав, что у них есть какое-либо заболевание внутренних органов, начинают эксплуатировать это, высказывая множество несуществующих жалоб, требуя у врача-терапевта больничный лист. Они требуют особого внимания к себе членов своей семьи или находят новое оправдание своим выпивкам — теперь они пьют, чтобы избавиться от боли в сердце или желудке, из-за плохого самочувствия, заявляя, что у них все болит, а когда они выпьют — все нормально.
Еще одним проявлением алкогольного снижения личности при типичном алкоголизме является так называемый алкогольный юмор — это плоский юмор, с использованием шаблонных, избитых выражений, стремлением шутить по любому поводу, даже о несмешных вещах, рассказывать старые анекдоты, бесконечно повторять всем надоевшие рассказы о своих «подвигах», причем, обычно смешно бывает только самому алкоголику, у окружающих такой юмор вызывает недоумение и раздражение.
При типичном алкоголизме постепенно нарастает алкогольная деградация личности. Ухудшается память, интеллектуальные способности резко ослабевают, больные неспособны к интеллектуальным видам деятельности. Профессиональные навыки низкоквалифицированного труда сохраняются дольше, но со временем и они утрачиваются. Больные теряют семью и работу, становятся тунеядцами и постепенно скатываются все ниже и ниже. Происходит социальная декомпенсация.
При доброкачественном варианте алкогольной деград