Скачать бесплатно книгу Сергей Станиславович Степанов. Путь Воина в журнале Игра в Бисер

Задать вопрос можно в мини-чате, а так же в аське и скайпе
Есть вопрос? - найди ответ! Посмотрите видео-FAQ - там более 700 ответов. ПЕРЕЙТИ
Ответы на вопросы в видео ежедневно c 18.00 (кроме Пт, Сб, Вс)
Посмотреть архив онлайн конференций

Буду признателен, если поделитесь информацией в социальных сетях

Кастанеда 1-2

1.0. "После долгой паузы он поднял один из батончиков. Он держал его в правой руке, потирая его несколько раз между большим и указательным пальцами, и тихо пел. Внезапно он издал оглушительный крик "Аииии !". Это было неожиданно. Это испугало меня. Я смутно видел, что он положил батончик себе в рот и начал жевать его... Тем временем он пел, раскачиваясь взад и вперед. Несколько раз я пытался положить батончик в рот, но чувствовал себя не в своей тарелке из-за необходимости кричать. Затем как во сне, невероятный вопль вырвался у меня " АИИИИ !". Какой-то момент я думал, что это кто-то другой крикнул. Опять я почувствовал последствия нервного потрясения у себя в желудке, я падал назад. Я терял сознание. Я положил батончик пейота в рот и разжевал его... Я заметил звук, похожий на звон в ушах. Звук становился громче и громче, пока не стал подобен звуку рева гигантского быка. Он длился короткий момент и постепенно затих, пока снова не наступила тишина. Сила и интенсивность звука испугала меня. Я трясся так сильно, что едва мог стоять, и все же разум мой работал совершенно нормально. Если несколько минут назад меня клонило ко сну, то теперь это чувство полностью пропало, уступив свое место исключительно ясности. Звук напомнил мне научно-фантастический фильм, в котором гигантская пчела, гудя крыльями, вылетает из зоны атомной радиации. Я засмеялся при этой мысли. Я увидел, что дон Хуан опять откинулся в свою расслабленную позу. И внезапно на меня вновь нашло видение огромной пчелы. Оно было более реально, чем обычная мысль. Оно было отдельным, окруженным исключительной ясностью. Все остальное было изгнано из моего ума. Это состояние исключительной ясности, которое никогда ранее не бывало в моей жизни, вызвало еще один момент страха. Я начал потеть. Я наклонился к дону Хуану, чтобы сказать ему, что я боюсь. Его лицо в нескольких дюймах от моего. Он смотрел на меня, но его глаза были глазами пчелы. Они выглядели как круглые огни, имеющие свой собственный свет в темноте. Его губы были вытянуты вперед и издавали прерывистый звук: "Пета-пе-та-пе-та"... Приближаясь к ручью, я заметил, что могу ясно видеть каждый предмет на пути... Я сказал ему, что могу видеть в темноте... Я полностью ушел в это открытие, когда тот же странный звук, который я слышал раньше, появился вновь... Звук казался таким громоподобным, таким всепоглощающим, что ничего другого значения не имело. Когда он утих, я почувствовал, что объем воды внезапно увеличился. Ручей, который минуту назад был с ладонь шириной, увеличился так, что стал громадным озером. Рев вновь стал слышен. Он был очень интенсивен, подобно звуку очень сильного ветра... Земля, на которой я сидел, двигалась, соскальзывая в воду, как плот. Я оставался неподвижным, скованный ужасом, который был как и все прочее, уникальным, беспрерывным и абсолютным. Я двигался через воды черного озера на клочке почвы... Через, казалось, долгие часы плаванья мой плот сделал под прямым углом поворот налево, к востоку. Он продолжал скользить на воде очень недолго и неожиданно наткнулся на что-то... Я лежал на земле. Я сел и оглянулся. Вода отступала! Она двигалась назад как откатывающаяся волна, пока не исчезла... Отчетливый звук многих человеческих голосов донесся до меня. Казалось, они громко разговаривали. Я пошел на звук... У подножия одного из булыжников я увидел человека, сидящего на земле, его лицо было повернуто ко мне почти в профиль... Я замер: его глаза были водой, которую я только что видел! Они были также необъятны, и в них светились те же золотые и черные искорки... Я услышал, что он говорит со мной. Сначала его голос был подобен мягкому шелесту ветерка. Затем я услышал его как музыку: как мелодию голосов - и я знал, что мелодия говорила: - Чего ты хочешь? Я упал перед ним на колени и стал говорить о своей жизни, потом заплакал... В середине его ладони была круглая дыра. - Смотри, - опять сказала мелодия. Я взглянул на дырку и увидел самого себя. Я был очень старым и слабым и бежал от нагонявшей меня погони. Вокруг меня повсюду летели искры. За тем три искры задели меня, две - в голову, и одна - в левое плечо. Моя фигура в дырке секунду стояла, пока не выпрямилась совершенно вертикально, а затем исчезла вместе с дыркой. Мескалито вновь повернул ко мне глаза. Они были так близко от меня, что я "услышал", как они мягко гремят тем самым особенным звуком, который я уже так много раз слышал этой ночью". 1.1. Второе внимание есть непосредственная связь коконов Монады соответствующих уровней эманаций. Эта связь присутствует постоянно, но выступает как подсознательный фон, в котором сознанию трудно выделить единицы значимости, и, главное, понять к чему они относятся. Проблемы первого внимания полностью экранируют слабые вибрации второго внимания. Средний человек слишком занят собой, своей личностью, своей личной историей. Поглощенность собой мешает воспринимать предыдущие высокочастотные эманации. Только во время стресса, перенапряжения внутренний диалог замирает, и точка сборки выходит за рамки описания, поддерживающего восприятие и интерпретацию мира, ориентированное на личность. Любой резкий, неожиданный поступок, не имеющий для описания целесообразности и даже подсознательного смысла, может поставить описание в тупик и сместить точку сборки влево. Примером такого поступка является дикий крик Карлоса, противоречащий его описанию, допустимым вариантам поведения в данной ситуации. В результате крика точка сборки сместилась в крайне левое, первое состояние левостороннего сознания, Карлос вышел на границу Тоналя и Нагваля. Далее, при помощи пейота и дона Хуана происходил сдвиг вглубь по уровням второго внимания. Переход на каждый последующий уровень восприятия отмечался, обычно, сильным звуком. При помощи пения разум дона Хуана удерживал концентрацию внимания в выбранном месте, а раскачивания действовали через вестибулярный аппарат на описание животного сознания, не давая ему возможности прийти в себя и собраться. Само по себе упражнение тихого пения или слушания ритмичной музыки с медленным раскачиванием вперед и назад может сместить точку сборки глубоко влево. Вместо звуков можно использовать концентрацию на неглубоком дыхании, совпадающим с раскачиванием и с периодом от одной до нескольких секунд. При выходе из животного сознания и потере ориентации возникает сильный страх за свою личность. И этот страх оправдан, ибо именно так сходят с ума и приобретают белую горячку. У ср/чел разум слаб и зависит от описания. Выход из описания делает разум беспомощным, он впадает в панику и, естественно, не в состоянии контролировать движение т/сб влево. Только нагваль, имеющий опору в разуме, а не в описании, способен самостоятельно контролируемо смещаться влево. Результаты ср/чел. хаотичны, бесполезны и даже опасны. Возвращаясь из транса, он ничего не приобретает, не меняется и возвращается к прежней жизни. Происходит лишь ослабление доминант сознания - как положительных, так и отрицательных, что, соответственно, полезно для неврастеников и вредно для цельных личностей с хорошим тоналем. Первый уровень сновидения (х) актуализирует связь с другими Мирами. Из бесконечного потока информации, поступающей из многообразия других Миров, сознание выбирает то, на что оно сконцентрировалось в этот момент. Карлос вспомнил о гигантской пчеле, и эта установка выделила из потока информационного поля соответствующий объект. Карлос реально воспринимал гигантскую пчелу, это не было его фантазией, сконструированной сознанием из прошлых воспоминаний. Так же и в обычном сне, человек не просто заново переживает прошедшие события, но на них накладываются элементы других Миров, вызванные подсознательными доминантами описания. Доминанты связаны между собой и удерживают сознание в прежнем Мире. Воин, не привязанный к своей Реальности, может в сновидении полностью собрать другой Мир. Выход из привязанности лежит не в отказе от мира, а в понимании законов функционирования Реальности, которые становятся для сознания существенней явлений, выступающих не более чем примеры. Если понимать законы отношений между мужчиной и женщиной, то конкретные отношения воина с объектом его влюбленности являются для него лишь контролируемой глупостью. Второй уровень сновидения (хх) актуализирует темпоральную связь с прошлыми Вселенными. Объект воспринимается сразу же во множестве временных состояний, в результате чего он теряет четкость, размывается и становится похожим на озеро. Если сфокусировать сознание на определенном времени, то, в принципе, можно ясно увидеть картину вероятного прошлого. Третий уровень сновидения (ххх) актуализирует пространственно - материальные связи нашей Вселенной. Сознание получает возможность перемещаться по Вселенной, заглядывая во все ее уголки. Преодолев следующий барьер, Карлос слышит голоса-шелест. На четвертом уровне сновидения (х.ххх) открываются каналы био-информационного взаимодействия со всем живым. Голоса-шелест, это, конечно, не человеческая речь, а многообразие фантомов всех живых существ. Настраиваясь на определенное существо, воин чувствует его, и оно само может ощущать повышенное внимание к себе. Так Карлос, в дальнейшем, просматривал фантомы различных людей и вызывал дона Хенаро. На пятом уровне сновидения (хх.ххх) воин приближается к контролю целостности Лев/с. и через Мескалито получает доступ к чувствам, переживаниям и Описаниям других людей и может контролировать животных. На этом уровне, конечно, еще нет языка и речи, но можно обмениваться информацией при помощи чувственных образов и представлений.

Семинар 1. Низшее и высшее Я: Принцип различения

1. - Темой нашего семинара является расширение света сознания. Это, с одной стороны, развитие, а с другой стороны, это перемещение точки сборки влево для освоения тех областей сознания, которые уже есть в человеке, но которые задействованны таким образом, что наше обыденное сознание их плохо контролирует, плохо замечает. Так что для расширения света сознания существуют два основных направления: вправо и влево. Вправо - для того чтобы лучше познать, как устроено сознание, в том числе и его левая сторона, и влево - для того, чтобы научиться контролировать те эманации, которые заложены в человеке. Что касается формы, то семинар - это такая игра, которая отличается от посиделок и лекций. Что такое лекция, достаточно понятно. Человек получает какую-то информацию, оценивает ее. То, что ему нравится - запоминает, то, что ему не нравится - отбрасывает, пропускает мимо ушей. При этом его сознание развивается не вглубь, а вширь. То есть, какие-то кардинальные вещи, какие-то основания его мировоззрения, его поведения, его практики остаются неизменными. И та информация, которая соответствует изначальным установкам, усваивается. И поэтому, то изначальное поле, изначальный скелет сознания остается без изменений. Просто те области сознания, которые были смутными, получают какую-то определенность. Но, дело в том, что сознание устроено не как плоскость, а как некая многоуровневая система. На каждом уровне можно описать всю действительность, заполнить уровень так, что все области, все проблемы станут понятными, и сознание потеряет к ним интерес. Это описание будет зависеть от тех оснований, которые мне кажутся существенными. Хотя слушание лекций имеет определенный смысл, но, как говорит, скорее всего, Кант, высший смысл этой деятельности будет заключаться в том, чтобы через накопление нового материала осознать те основания, которые позволяют мне приобретать этот материал, то есть, рефлексировать свою точку зрения, понять, из чего я исхожу. И это понимание должно перевести сознание на следующий уровень. У человека появляются новые основания, мир открывается, как бы заново, и человек широко открытыми глазами, с удивлением, начинает смотреть на то, что раньше казалось тривиальным, не заслуживающим внимания. Каждый человек с детства смотрит на окружающий мир с удивлением, но достаточно быстро происходит опредмечивание, в результате чего мир становится понятным и им можно манипулировать. Человек больше не задумывается над опредмеченными вещами, его подсознание больше не задумывается над ними. Если для ребенка каждое дерево, каждый цветочек представляют собой целый мир, он находит в них массу элементов значимости, с которыми он еще не знает, что делать, то достаточно быстро все эти элементы значимости для него пропадают, он выделяет только несколько элементов в каждой вещи, которые и превращают вещь в известный предмет. То есть, сознание, как бы перестает видеть, оно начинает смотреть. И окружающая реальность постепенно становится для человека не интересной. В результате, остаются 1 - 2 области, вызывающие интерес, а остальное становится тривиальным,, понятным, что это такое, и почему этим не следует заниматься. Область неизвестного постепенно сужается, и, когда она сходит на нет, человеку становится скучно жить, он разочаровывается в жизни, разочаровывается в самом себе и ничего хорошего из этого не получается. Это то, что называется старостью, онтологическим понятием старости, когда человек устает жить. На самом деле, это иллюзия, что человеку становится все известно и все понятно. Ему становится все понятно только на уровне его сознания. Задача в том, чтобы просто перейти на другой уровень, и вновь научиться удивляться и восхищаться окружающим миром. Это то, что касается формы лекции. Теперь, что касается посиделок. Это форма светской беседы, светского общения, при которой признается право всех личностей на собственное мнение и происходит свободный обмен этими мнениями. На посиделках человек имеет возможность проявить себя и показать свое мировоззрение, как-то доказать его истинность, найти сторонников и достигнуть признания себя, своего мировоззрения со стороны окружающих. Как вы понимаете, это очень полезная деятельность для того, чтобы снять некий страх перед чуждым миром, но не более того. Семинар отличается от посиделок и от лекций. Семинар представляет собой игру, в котором участники готовы отказаться от своего мировоззрения, не так, чтобы уж совсем разом отбросить его, а чтобы менять свои установки. Он как бы передает, отчасти, власть над своим сознанием ведущему. Он играет в такую игру, что во время семинара ведущему виднее, что правильно, что неправильно, что хорошо, что плохо. Вообще говоря, нужна некоторая решимость, чтобы участвовать в семинаре, чтобы включиться в эту игру, потому что обязанность ведущего - атаковать онтологические основания привычного бытия участников семинара, лишить их устойчивости, доказать их глупость и бездуховность и заставить принять новые основания, ведущие к полной переоценке той жизни, которую они ведут. 2. - У каждого из нас есть образ самого себя, представление о том, что я из себя представляю, какие у меня интересы, как ко мне относятся люди и т.д. Весь этот образ зафиксирован или обозначен в моем сознании через мое имя. Мы будем играть в такую игру, что это имя не является онтологическим основанием, чем-то существенным, а есть лишь некая форма игры. Я играю в то, что я зовусь таким-то, что я такой-то. А чтобы показать самому себе, что это всего лишь игра, на семинарах каждый придумывает для себя какое-то иное имя, которое в сознании ассоциируется с каким-то другим образом. Легче всего вспомнить какое-то литературное произведение, в котором есть герой, носящий определенное имя, и этот герой имеет определенные качества, определенное отношение к миру и т.д. И я могу отождествиться с этим героем, войти в его Я-образ. Я предлагаю всем выбрать себе новое имя и немного рассказать о качествах этого нового образа. 3. - Я хочу спать, но я не хочу спать. Мне надо уснуть, но я не могу уснуть. Я хочу спать, но мне нельзя спать, но мне необходимо поспать. Эти фразы являются признаком того, что сознание разделено в себе на два Я, на два независимых субъекта, имеющих соответственные желания, слабо коррелирующие между собой. Первое Я будем называть телом или Эго, а второе - самосознанием. Если человек четко не разделяет эти два Я, если он отождествляет их в самом себе, если он считает, что с/с тождественно его Эго, то это совокупное двойное Я можно назвать ЧСВ - чувством собственной важности. ЧСВ приводит к тому, что моя личность, которая, вообще говоря, опосредованна всей окружающей реальностью, отождествляется в моем сознании с моим с/с, моим высшим Я, которое самодостаточно в себе. И это отождествление приводит к тому, что моя личность считается мною тоже самодостаточной, или, т.к. я все же вижу, что я завишу от окружающих, то я останавливаюсь на том, что я как личность являюсь самоценной. Когда возникает угроза моему телу, я воспринимаю это как угрозу самому себе. Я не отделяю желания своего Лев/с от самого себя. Для того, чтобы расширять свет сознания, первое, что необходимо сделать, это понять принципиальное отличие, принципиально понять отличие Эго от Я и уметь практически отделять, какое мое желание относится к Эго, а какое относится к моему Я. Вот это умение отделять в каждом конкретном случае одно Я от другого Я и называется борьбой с ЧСВ, т.к. ЧСВ мы определили как то, что сознание отождествляет эти два объекта. Поэтому, когда возникает угроза мне как личности: моей работе, моей семье, моему телу, то я очень серьезно к этому отношусь, я считаю, что это непосредственная угроза моему безусловному Я, и иногда это выглядит просто смешно. Я слишком серьезно отношусь к взаимодействию моего Эго с окружающей реальностью. Для того, чтобы уметь практически отделять желания Эго от желаний моего истинного Я, необходимо, конечно, разобраться, какие желания, типы желаний и суждений относятся к одному и к другому. Что именно относится к телу или Лев/с, и что относится к Пр/с. Чтобы в этом разобраться, нужно правильно подойти к этой проблеме. Конечно, нельзя начинать с того, чтобы брать те или иные желания и голосованием решать: относятся они к одному или к другому. Или не голосованием, а просто внутренней самооценкой, т.к. эта самооценка тоже может исходить либо с позиции одного Я, либо с позиции другого Я. Т.к. оценки производятся вперемешку, то в голове возникает, естественно, бардак и не хочется вообще всем этим заниматься. Хочется просто следовать возникающим желаниям, а когда возникают одновременно и такое желание и другое, то нужно просто подумать хорошенько, так, чтобы осталось только одно желание, - такова обычна позиция среднего человека. Если мы хотим расширять свет сознания, то нужно уметь осознавать себя, понимать, что же я хочу и уметь контролировать себя, чтобы высшее Я контролировало низшее Я. А для того, чтобы этот контроль осуществлялся, необходимо, в первую очередь, различать одно Я от другого Я. Чтобы подойти к вопросу различения нужно подумать о том, что такое человек, и как он возник. Достаточно очевидно, что наша Вселенная, наш Мир развивается от простого к сложному. Сначала возникла неживая природа, потом растения, животные и человек. Можно предположить, что за человеком через некоторое время возникнет следующий уровень бытия. Также как животное является переходной ступенью от растения к человеку, также человек является переходной ступенью к более высшему существу. Достаточно очевидно, что те основные состояния, которые присущи более низким эманациям: эманациям неживой природы, растениям, животным и т.д.,присутствуют, в основном, и в более высших эманациях. Т.е, другими словами, животное также остается материей - можно его рассматривать как камень - оно испытывает все эти электромагнитные и другие материальные взаимодействия. И также это животное имеет основные инстинкты растений, как-то: вегетативное размножение клеток, дыхание, питание и т.д. Т.е. получается, что каждая более высокая эманация содержит в себе основные состояния предыдущих эманаций. Это нам дает общий ключ к пониманию человека. Человек состоит из Лев/с, которое включает в себя материальные эманации, растительные эманации и животные эманации, и Пр/с, которое включает в себя какие-то состояния, которые присущи исключительно человеку, и которые не могут встречаться у животных. Поэтому, если у меня возникает какое-то желание, то я его абстрагирую, т.е. выделяю в чистом виде, что же я хочу в двух словах, без конкретных людей, способов осуществления и т.д., основную мысль, что я хочу, и смотрю, бывают ли такие желания у животных. Если бывают, то все, это желание Лев/с, независимо от того, какую духовную форму я ему придаю. Предположим, я хочу познакомиться с прекрасной девушкой, которая поразила меня своим интеллектом. Я должен подумать: мне важнее то, что она красивая или то, что она умная? Рассмотрим два варианта: тот же самый интеллект, но нет красоты и отсутствие этого интеллекта, но сохранение красоты. Что я выберу? Если я выбираю, все-таки, эту девушку хотя она и не разбирается в Логике Гегеля, то, значит, движущей силой является половое влечение. Это п/в заставляет меня не просто позвонить ей, но, если она как-то отделена от меня, заставляет меня читать книжки, изучать что-то, тратить годы, имея в виду, что, в конце концов, она меня примет, я буду ее достоин и мы будем вместе. Если, все-таки, основание этого п/в, то я себя спрашиваю: бывает ли у животного п/в? И сразу вспоминаю: ага, вроде как бывает. Значит, это функция Эго, конечно, дополненная всякими духовными атрибутами, разумными установками, различными обоснованиями: почему это хорошо и почему это надо делать и т.д. Если я стремлюсь к власти, к общественному положению, скажем, я занимаюсь политикой, то сразу задаю себе вопрос: бывает ли у животных борьба за власть, определения лидера в стае? - бывает, значит, это тоже функция Лев/с. Если я говорю: я могу ходить на семинары, но у меня семья, у меня ребенок, я должен по воскресеньям, скажем, сидеть с ребенком, ну, а в свободное время я могу заниматься духовной деятельностью. Спрашивается, мое отношение к семье, к ребенку должно ли являться более важным или менее важным? К какой области оно относится? Я вспоминаю, что животные имеют детей, заботятся о них, обучают их и т.д.. Следовательно, основание, хотя оно, конечно, обвешано всякими духовными вещами, все равно относится к Эго, к Лев/с. Разум - это сфера всеобщего,, это какие-то принципы, равно относящиеся ко мне и к другому. Для Эго существенно, для меня это или для соседа. Для соседа, который меня любит или для соседа, который меня ненавидит. Это важнее, чем какие-то установки, какой-то вид деятельности. Для Разума же та или иная личность - несущественна. Разум находит какие-то всеобщие, равно применимые для всех установки, принципы направление деятельности, желания и применяет их независимо от того, относятся они ко мне или к другому. В каждом человеке есть всеобщие желания, желания справедливости, в общем смысле понимаемые как равное отношение ко всем, и масса инстинктов Лев/с. Вопрос в том, насколько преобладают те или другие. Они переплетены и, чтобы разобраться в этом и достигнуть целостности самого себя, нужно сначала, конечно, уметь различать. Человека, в котором преобладают инстинкты Лев/с, т.е. когда основные виды деятельности, которой он занимается, имеют основания в животном сознании, мы будем называть средним человеком (ср/чел.), а если в нем преобладают какие-то разумные сентенции Пр/с - будем называть, скажем, разумным человеком или человеком с понятием. По поводу человека разумного я приведу стихотворение о Пушкине: Он умел бумагу марать Под треск свечки, Ему было за что умирать У Черной речки. Если про кого-то можно такое сказать, значит, он относится к человеку разумному. - Возникает вопрос, кто духовней - тот, кто, например, занимался наукой или тот, кто претворял ее в жизнь? Этот вопрос состоит из двух вопросов. Во-первых, что такое ступени сознания и какая ступень выше? И второй вопрос, бывает, что и выше ступень, а область моей деятельности, имеющая основания в Разуме, меньше, чем время, которое я занимаю осуществлением животных инстинктов. Поэтому оценивать человека нужно по двум параметрам. Бывает низкая ступень Разума: мало, что человек понимает, но зато уж много времени тратит на то, чтобы осуществлять именно разумные сентенции. 4.- Как происходит развитие человека? Когда человек появляется на свет, у него уже все растительные инстинкты задействованы, без этого он жить не может. А, вот, животные инстинкты еще не задействованы, потому что, чтобы проявить, скажем, п/в, волю к власти и т.д., нужны внешние объекты, соотношение с этими внешними объектами. В зачатке, в возможности все животные инстинкты есть, но они не реализованы. Конечно, у ребенка есть п/в, это Фрейд открыл; раньше думали, что в 18 лет оно появляется, потом выяснили, что как рождается, так и появляется. Но, пока не реализованы эти основные инстинкты, человеку не время думать о чем-то более высоком. Поэтому первый этап развития человека представляет собой т.н. психо-социальную адаптацию, в которой инстинкты животного сознания реализуются. И на этом этапе можно выделить несколько ступеней. На первой ступени приоритетом в выборе поступков обладают индивидуальные отношения, построенные на основе п/в. Сюда относятся всякие сексуальные интересы, любовь и зависимость от матери, ребенка, каких-то знакомых, создание создание жизненного права, дома, уюта. Т.е., если для человека жизненное пр-во является основной целью жизни, если самым важным сейчас является заработать денег и купить квартиру, то мы относим его к первому этапу. Если он честен, если для него именно это является сейчас самым главным. И тут нельзя упрекнуть его, что он недуховный, просто надо пройти ему этот этап. Когда он приобретет свой угол, когда он достаточно будет иметь сексуальных отношений, привязанностей к каким-то отдельным людям, когда уже начнет все повторяться, тогда он переходит на следующий этап. Для второго этапа пс/соц. адаптации характерно стремление к поддержанию таких вещей как семья, род, клан, нация. Это все вещи одного порядка. Если спросить у человека, что является самым важным в его жизни, и он говорит: "понять, что такое русский народ, осознать себя русским, чтобы не быть "Иваном, не помнящем родства",- то можно отнести его ко второму этапу. Если он может заниматься чем-то только если это не противоречит и не мешает выполнению его семейных обязательств, если он не может принимать самостоятельных решений, не посоветовавшись с семьей, если он ставит семью в известность о всех своих поступках, то он проходит второй этап пс/соц адаптации. На этом этапе человек напоминает муравья, бережно относящегося к своему муравейнику. Он ограничивает свои индивидуальные потребности ради семьи, причем, семьей может являться школьная компания или уличная банда, любая группа, членом которой я себя считаю, которая признает меня и с которой я внутренне отождествляюсь. Третий этап индивидуально-рассудочных отношений характерен наличием самостоятельного мировоззрения, человеку есть, что сказать, он обладает системой суждений, в отличие от предыдущих этапов, где он не мог связать двух слов и был в состоянии лишь пересказывать события и свои переживания. Его мировоззрение маргинально, внесоциально, он может спорить с отдельными людьми, но не в состоянии удержать внимание коллектива, не владеет социально значимыми категориями. Четвертый этап соц-культурной адаптации характерен наличием интереса к культуре. Человек изучает культуру своей среды, выбирает наиболее значимую культурную традицию и следует ей. Он отождествляет себя с культурной традицией и приобретает соц. значимое культурное лицо. Критериями истины для него являются признанность культурной традицией, древней и массовой и подтверждение священником или лидером. Он входит в церковь, которая для него важнее самих идей данной культурной традиции. Чтобы освоить другую к/тр, он должен сначала выйти из прежней, очистить сознание от прежних установок. Тем самым он не в состоянии подняться до обобщения нескольких культурных традиций. В самой традиции, воспринимаемой как церковь, а не как учение, его более волнуют этические, прикладные моменты, а не онтологические постулаты и гносеологические основания. Если это традиция халдейской астрологии, то меня не волнует сколько знаков зодиака в году, каковы их названия и свойства. К этим вопросам у меня нет теоретического научного интереса. Если традиция так считает, то это достаточное условие для истинности. Я хочу узнать только то, что считает традиция, что она принимает за истину. Далее я пытаюсь применять полученное знание, не заботясь о его понимании. Эта форма отношений может быть применима к любой традиции, как религиозной, так и научной, как политической, так и философской. Просто, через эту традицию я приобретаю культурно-социальную значимость, адаптируюсь к культ-соц. среде. Меня интересует традиция не потому, что она истинна, а потому, что она популярна, значима в той социальной среде, где я нахожусь. Когда человек проходит все эти этапы адаптации, он владеет этими формами отношений сознания к Реальности, он участвует во всех формах: имеет индивмдуально - половые отношения, семейные, индивидуально - рассудочные и культурно - социальные. В зависимости от условий у него преобладают те или иные формы. Это также зависит от его типа души, от 3 и 4 параметров. Он уделяет разное внимание той или иной форме, но владеет всеми 4 формами. Завершение адаптации является условием продуктивной разумной деятельности. Пройдя адаптацию, человек готов к участию в семинарах, ибо, по определению, семинар представляет собой разумную деятельность. 5.- Я встречаю человека, который говорит: "Ну, да, я это делать не умею". Тем самым он говорит о своей ущербности, признается в своем несовершенстве, проявляет нелюбовь к себе. Например, женщина говорит: "Да, я знаю, что я глупа, что рассудок у меня слаб". Она признает свою ущербность, но при этом как-то абстрактно ее признает, отбрасывает ее и говорит:"Я хороша, я совершенна". Непонятно, она любит себя или не любит? - Конечно, любит. Если она считает, что этот недостаток находится вне ее, если он несущественнен для ее бытия. - Она может считать, даже, что это ее достоинство. - Бывает еще страннее случай. Начинаешь беседовать с этим человеком и выясняется, чем же она на самом деле гордится? Почему он так уверен в себе? Ну, пускай он считает себя дураком, где же то, что он считает хорошим? Одно рассматриваешь, другое, беседуешь до тех пор, пока человек не говорит, что в этом он тоже слаб, не очень. Оказывается, что везде он чувствует себя слабым, недостаточным. Спрашиваешь его прямо:" Ну и чем же ты гордишься тогда, откуда у тебя такая уверенность в себе?" Он отвечает:"Ну, это трудно сказать словами, но вот я чувствую, какой я хороший." Я думая, что понятие нравиться у него лежит вне каких-либо определений, он любит себя экзистенциально и изначально, он любит себя не потому, что он такой, а потому, что он есть. И он хочет, чтобы его любили таким, какой он есть. Пускай я глупый, но я хороший. Трудно сказать относительно животных, но человек такое существо, что изначально, как он появляется на свет, он себя любит, и требует от других любви к себе. Человек идет к одному и говорит:" Вот я какой хороший!" Ему от вечают:" А, так себе"." Фу, какой плохой,"- решает человек и идет к другому:"Вот я какой хороший!". "Да,- отвечают ему,- но я сейчас занят". и т.д., пока он не находит такого человека, который говорит ему:"Да, ты хороший! А я?". " Ну, ты так себе". "Нет, тогда ты плохой!" На уровне детского сада эти отношения видны прямо, там буквально говорят эти вещи. Когда мы становимся взрослыми, это становится более завуалировано, но, все равно, эти силы действуют. Что с этим делать? Во-первых, нужно осознать то, о чем мы говорили в начале семинара. Это отождествление Эго и Я, которое и приводит к этому ЧСВ, которое, другими словами, называется изначальная любовь к себе. Вот, когда я искореню эту изначальную любовь к самому себе, поставлю ее под сомнение, то пойму, что у меня есть две стороны: одна - безусловная, которую можно любить, и вторая - обусловленная моим телом, моими отношениями с другими людьми, моей социальной значимостью, моим внешним видом и т.д. - Что делать с человеком, который ходит с поникшей головой? Чувствуется, что он такой плохой. - В чем его онтологическое страдание? Если он считает, что он совсем плох, то это еще не значит, что он сделал это великое осознание, разделил в себе Эго и Я. Это значит, что он считает, что он великий, он хороший, а никто его не признает. И, вместо того, чтобы прийти к каким-то выводам относительно себя, он считает, что мир плох, и надо найти такое место в мире, где бы меня признали. Уж, ладно, приобрету я какие-то знания по Логике Гегеля, потому что я знаю, что, если я буду способен читать лекции по Логике Гегеля, то меня признают. Все это разные стороны прохождения этапа адаптации. Пока он не прошел ее, он, конечно, ущербен. - В психологии говорят, что дети, которые не воспитывались любящей матерью, испытывали недостаток любви, становятся злыми, плохо общаются и т.д. - В этом вопросе заключено два интересных момента. Во-первых, насколько это действительно так, и, во-вторых, почему некоторые люди хотят иметь эту теорию? Первый момент понятен. Так вот, в этой постановке вопроса существенен и второй момент. Т.е., люди, которые считают, что они хороши, только не хватает им любви, признания окружающих, склонны строить теории, в которых человека должны любить, даже если он еще не представляет из себя ничего ценного, любить за то, что он есть, т.е., признается, что изначально он хорош, и он остается хорошим, какие бы качества он не приобрел, каким бы он не стал. Из этой идеологии вытекает любовь к преступнику просто потому, что он мой сын. Вытекает сострадание и милосердие, которые не в состоянии отличить плохое от хорошего, для которых все люди хороши. И поэтому становится неважным, чем ты занимаешься, чего ты достиг, совершенствуя себя: бездельничай, наслаждаясь жизнью или адаптируйся,- все, по большому счету, одинаково. И поэтому выбирают самое легкое, выбирают простую радостную жизнь бабочки, которая не заботится о дне завтрашнем. Отрицается возможность развития, отрицается культура и цивилизация, отрицается Разум и величие человека, кот. сводится до уровня животного. Поэтому, это тонкий вопрос и нужно осторожно разобраться, за что надо любить человека и что надо любить в человеке. Что такое истинное сострадание и истинное милосердие, в чем люди одинаковы и в чем смысл жизни.

Семинар 2. Развитие и конфликты описания

1.- Одной из главных задач для членов семинара является включение в работу. Что значит включиться? В первую очередь, это найти в себе, в своем мировоззрении те вопросы, которые обсуждаются на семинаре. Найти в себе, узнать их и, соответственно, иметь какой-то готовый ответ. Потом возникает опасность возможностей. Я прослушал другой ответ, да, он возможен, так же как возможен и мой ответ, возможны разные варианты, все зависит от субъективного мнения. Я считаю так, другой - иначе, но оба ответа возможны, допустимы. Просто, другому нравится иметь свой ответ и это его личное дело, я же останусь при своем мнении. Кто-то еще что-то сказал и я решаю, что это тоже возможно. Я благодушен, я допуская множество ответов, для меня несущественно, какой из них истинный, и есть ли вообще единственно правильный ответ. Для меня это несущественно до тех пор, пока это не касается оснований моего бытия, моего описания. Все же, когда даются два разных ответа и возникает спор, напряжение, то это является предпосылкой для начала мышления, от слушателя требуется сделать выбор. А для этого необходима рефлексия, соотношение различных ценностей. Когда пройдены обе стадии включения и человек уже активно внутренне работает с материалом, т.е., внутренне спорит, соотносит свои знания внутри себя с чем-то иным, обладает какой-то внутренней рефлексией, то наступает следующая стадия включения, когда человек сам начинает встревать в разговоры, начинает говорить. Начиная говорить, человек так или иначе проявляет и защищает свое мировоззрение. Последняя стадия включения заключается в том, что он принимает основания ведущего, начинает мыслить в русле семинара. Тем самым, у него начинает формироваться новая область значимости, которая постепенно расширяясь, вступает в противоречия с имеющимися областями значимости и переформировывает их. Новое описание постепенно вытесняет старое и сознание меняется. Пока вопросы касаются переферийных областей моего сознания, я допускаю новое мировоззрение, но, рано или поздно, я ощущаю угрозу моему описанию, моим онтологическим основам. И тут возникает вопрос: хочу ли я, действительно, измениться, или я доволен собой и своей жизнью, а семинар мне нужен только для адаптации? Каждый сам решает этот вопрос и, если он остается на семинаре, значит, он хочет измениться. Задачей ведущего, при этом, является создание невыносимых условий для неправильных мировоззрений. Участник семинара не должен иметь возможности и остаться прежним, и приобретать новое знание. Это достигается при помощи правильной постановки вопросов и жесткого требования ответов. - Если находить ответ в себе, то возникает как бы два ответа. Первый ответ, когда вопрос рассматривается сам по себе, почти вырванный из какого-то контекста, а второй ответ возникает, исходя из самого основного в моем мировоззрении. Т.е., у любого человека возникает как бы два ответа и, в моем случае, он занят соотнесением этих двух ответов между собой. И, задавая вопрос или ведя диалог, он может исходить из общей точки зрения, где этот вопрос является частным случаем, и с той точки зрения, где этот вопрос рассматривается сам по себе. - Я бы даже сказал больше, что он может кроме собственного мнения говорить то, что от него хотят услышать. - Что значит рассмотрение вопроса самого по себе? - Можно рассматривать семинар как основную деятельность, решая, что нужно для семинара как такового. А можно подумать так: зачем нужен семинар - для того, чтобы я развивался, чтобы я достигал тех целей, которые для меня самые важные, и семинар должен служить этим целям. При этом он может развалиться или не развалиться - это неважно, главное, чтобы он служил для достижения моих целей. И, исходя из этих двух подходов, я буду по-разному отвечать на вопросы. - Должен ли человек говорить, исходя из собственных схем описания, или, исходя из содержания, достижений семинара? Если человек впервые попал на наш семинар, то он может проявлять активность, которая может быть правильной или неправильной. - Скорей всего это деструктивная, разрушающая активность. - Чаще всего человек просто начинает излагать какую-то свою схему. Если ответ короткий, то схема еще не видна, но, если дать ему возможность развить то, что он хочет сказать, то ясно обрисовывается какая-то схема. И, спрашивается, что делать семинару в такой ситуации? Как реагировать на проявление этой схемы? - Одна из онтологический задач семинара - это разрушение прежних схем. - Если же человек будет просто повторять чужие схемы, то это не принесет ему пользы. Он должен опираться на свое сознание, но оно должно быть подвижным и развиваться. - И как достичь этого? Предположим, что какая-то абстрактная Тао-Сянь начинает говорить о включенности, вводя понятия участия, полунаблюдателя, наблюдателя и т.д., т.е. излагать какую-то свою схему. И она эту схему проталкивает в любые вопросы, которые возникают. Эта схема позволяет отвечать на поставленный вопрос. Она отвечала на вопрос с позиции этой схемы, которая, с ее точки зрения позволяет правильно ответить на этот вопрос. - Тут надо различать: схема это или нечто большее. Дело в том, что когда ты ее отрефлектировал, то это уже не схема. - Давайте введем такое обозначение: когда человек отрефлектировал, то это уже схема, а, когда еще не отрефлектировал, то это такой поэтический бред. - Я думаю, что стоит допускать изложение собственной схемы только в том случае, если он не вводит никаких новых терминов, не опирается ни на какие новые термины. Если он может изложить что-то из своей схемы тем языком или в тех терминах, которые были введены на семинаре, то это допустимо? - Это очень хороший вариант. Пускай он излагает собственную схему, но пускай он использует язык, который у нас принят. - Пускай попробует изложить свою схему этим языком. Посмотрим, удастся ли ему это? - Да, хотя это и хороший вариант, но трудный. - Во всяком случае можно прервать человека, если он говорит, что я сначала обрисую основные моменты моменты моей схемы, и тогда все будет понятно. - Если человек вводит новый термин, то он должен объяснить его, исходя из уже имеющихся терминов. Тем самым он вносит позитивный вклад в развитие семинара. - Можно при помощи дополнительных вопросов дойти до основания его схемы, как-то перевести эти основания на другой язык, на язык семинара и через этот переход, заодно, изменить и само основание, саму схему. Последовательно делать это так, чтобы с каждым шагом он был согласен. Это один способ. Второй способ, когда в сознании образуется такая область, которая не будет зависеть от всего остального мировоззрения, не будет зависеть от его оснований, будет какой-то абстрактной игрой и автономной областью. И постепенно вводить в эту новую область все больше элементов значимости, все больше отношений, связей. Постепенно расширяя эту область, чтобы она вытесняла прежнее мировоззрение. Какой путь более правильный ? - Возможен вариант, что на семинаре сформируется своя схема в сознании человека, которая будет работать только на семинаре, а в других условиях будут продолжать работать прежние схемы. И, если, даже эта новая область будет расти, она все равно будет локализована тем состоянием, в котором человек находится на данном семинаре. - Я думаю, что с этим надо смириться. Вряд ли на семинаре можно достичь каких-то больших результатов. Нужно стремиться к тому, чтобы он хорошо научился играть в эту игру, которая предлагается на семинаре. - Новое описание неминуемо сталкивается с прежним и человек ощущает угрозу своему описанию. Причем, некоторые, обладающие тонкой чувствительностью, сразу чувствуют эту угрозу, а некоторые соглашаются, а потом, когда говоришь, что из этого следует то-то и то-то, что вы должны сделать это и это, то они говорят, что этого я не хочу делать. В любом случае проблема угрозы возникает. Что же делать человеку, когда он внутри себя сталкивается с этой угрозой? Кардинальное решение заключается в том, что он должен признать свое описание неправильным. И более того, это одно из условий нашей игры. Участник семинара должен признать, что он дурак и ему срочно необходимо становиться умным, принимая мировоззрение ведущего. Например, если ведущим становится Шарлатан, то, чтобы мне быть адекватным, я сразу же должен внушить себе, что я дурак, что, на самом деле, Шарлатан лучше понимает как все устроено. Хотя он может говорить не логично, может быть вообще непонятно, что он хочет сказать, кажется, что он несет какой-то бред. Но я говорю себе: если мне это непонятно, то не потому, что Шарлатан дурак, а потому, что я дурак. Только при таком условии я могу воспринимать адекватно Шарлатана. Для этой игры, в которой ведущий всегда лучше понимает суть вещей, чем участники, совершенно безразлично, кто ведущий. - Я думаю, всерьез не нужно думать, что я дурак. - Всерьез никто и не думает. (Смех). 2.- Мы выяснили, что любое действие, имеющее разумное основание, неминуемо имеет характеристики животных инстинктов. Разум перпендикулярен плоскости инстинктов. Отсюда следует, что, чтобы я ни делал, это имеет проекцию на плоскость животного сознания и имеет какое-то отношение к этим 4 формам адаптации. Поэтому, это сложная задача, определить чем руководствовался человек при совершении данного поступка: разумным основанием или чисто животными функциями. Каким бы разумным он ни был, все равно рассудочная, животная составляющая его поступков остается. Чтобы разобраться в этом, надо создать такую критическую ситуацию, когда остаются два решения: одно увеличивает адаптивность, но противоречит Разуму, а второе - больше соответствует некой идее, но уменьшает адаптивность. Если подвести человека к этой критической ситуации, то, во-первых, он будет сопротивляться в принятии решения, он хочет и то и другое. Но, если, все-таки, не дать ему уйти, припереть его к стенке и заставить решать, то по его решению мы сможем сказать, прошел ли он уже период адаптации, движут ли им разумные идеи или нет. Совершенно очевидно, что для всех средних людей, т.е. тех, кто еще не прошел периода адаптации, выбор будет однозначен. Они даже представить себе не могут, что человеком может двигать какие-то разумные установки. Для них, например, все политики занимаются исключительно личным обогащением, и их движет воля к власти. Ученые стремятся заработать, прославиться. Чем метлой махать, напишу ка я пару страничек, и мне за это заплатят больше, чем за день работы дворником, - думают они. Вот как они хорошо устроились! Ну, я не могу написать, а он может, - ну так получилось, принципиальной разницы между нами нет. Он вполне объясняет всю разумную деятельность из понятных ему побуждений. То же самое происходит и в Разуме. Если я дошел до некоторой ступени Разума, то я могу тоже интерпретировать действия всех людей, исходя из животного инстинкта, и из тех ступеней Разума, которые я уже прошел. Не существует такой деятельности, которую не мог бы интерпретировать, а интерпретирую я всегда, исходя из своего уровня сознания, из того, что я достиг в своем развитии сознания. Если мне показывают что-то более высокое, то мне это в принципе не понятно, я понимаю только то, что соответствует моему уровню. Если мне покажут высшую идею, то она мне непонятна, она будет интерпретирована в соответствии с моим уровнем. Если я, скажем, говорю человеку, что существует Мировой Дух, как единство Неба и Земли, то он говорит, что, значит, Бог существует, который Землю создал и который любит человека и человек его любит, если это называть Мировым Духом, то мне понятно. В процессе выяснения того, что такое Дух, он свел его к уровню своих понятий. Поэтому не существует способа показать человеку более высокое, чтобы он признал это более высоким. И единственный способ, чтобы он сам до этого доходил. Если ему показать какие-то действия, какие-то чудеса, например, вот он ходил по воде. Это ему понятно, да, это более высокое, потому что я этого не могу. Но, на самом деле, он не верит в это. Потому что, если он не допускает этого для себя, то он не допускает и для других. Он может сколько угодно делать вид, что в это верит, но он в это, на самом деле, не верит. - Лично человек не способен убедиться, что кто-то святее его? - Он предполагает, что такое возможно, но практически это неосуществимо. На этот счет есть различные поговорки: "Нет пророка в своем отечестве" и т.д. Можно признать величие человека косвенно, через общественное признание. 3.- Разница между средним человеком и человеком разумным волновала людей очень давно, с самого их появления. Только проблему ставили в другой терминологии. Одна из возможных терминологий такова: люди разделяются на два типа, первый тип называется плебеями, чернью. Это - низкий люд, который характеризуется тем, что они эгоисты и любят только себя, свою семью, свое окружение, свою деревню и т.д. И есть еще, так называемые, благородные люди. Благородным является человек, который хотя бы иногда исходит из высших принципов. Можно определить благородный поступок, как исходящий из высших принципов. И если человек имеет много благородных поступков, то он в этой степени является благородным. Благородный человек исходит из неких высших принципов, из некой позиции наблюдателя, его поступки справедливы, он заботится о себе, но о той части себя, которая лежит справа, т.е. заботится о своем высшем Я. Плебей тоже обладает разумом, но лишь прикрывается разумом для своей выгоды, выгоды своего Эго. Очень интересно как мы определили Эго. Эгоист - это не тот, который только индивидуалист, а и тот, который готов жертвовать ради своей семьи, ради своих близких, ради своего социума и т.д. Когда в религии говорят, что надо бороться с Эго, имеют в виду, на самом деле, наше определение. Человек разумный - это не тот, который витает где-то в абстракциях, строит какие-то теории, а тот, который совершает благородные поступки, в отличии от ср/чел или плебея, который тоже может быть хорошим человеком, но он совершает только эгоистичные поступки. Например, человек идет в Универсам, берет пряники и подходит к кассе. Кассир ему говорит, что с Вас 3.500, а когда он брал пряники, он видел, что они стоят 3.900. Он отвечает кассиру, нет, 3.900. Кассир сначала сердится на него, потому что для нее любое несогласие значит непонимание и недоразвитость покупателя. Но он стоит на своем, 3.900. Наконец, до нее доходит содержание беседы, она включает рефлексию и говорит: спасибо. Это пример благородного поступка. Для этого человека есть некий принцип справедливых отношений, который говорит, что покупатель должен платить за товар в соответствии с ценой. Ему в данной ситуации неважно, является ли он покупателем или продавцом, он следует этому принципу. И если он следует принципу, то его поступок не эгоистичен. И он будет стремиться к справедливости, независимо от того, принесет ли это ему личную выгоду или наоборот. Он также будет протестовать, если кассир скажет, что пряники стоят 4.200. Он скажет: нет, 3.900. Нельзя сказать, что он альтруист, нет,- он следует принципу. Пример эгоистичного поступка. Группа людей должна распределить деньги между собой. И их можно делить, исходя из разных принципов. Если человек делит исходя из того, как надо делить, независимо от того, больше он получит или меньше в результате этого деления, то это благородный поступок. Если же человек перечисляет в уме принципы деления и выбирает тот, который ему принесет больше, то это низкий поступок. Он не говорит: дайте мне больше, он говорит: давайте исходить из этого принципа. Для него принципы являются абстракциями, которые он использует для достижения личных целей. Принцип для него не может быть основанием деятельности, а лишь прикрытием эгоизма. Мы должны прочувствовать и понять, что значит быть благородным. Например, ср/чел м.б. благородным по отношению к членам своей общности, может и не быть благородным, если какие-то индивидуальные интересы перевешивают. Если не перевешивают, то он может быть благородным. Но никогда он не будет благородным по отношению к членам другой общности. Так вот, совершенно благородный человек или , коротко говоря, воин (ибо основное свойство воина, это его благородство, остальное это уже следствия) так вот, воин благороден со всеми. Так как у него нет избранного общества, общества привязанности, для него все люди равны, что моя семья, что чужая семья, что мой ребенок, что чужой ребенок и т.д., так как воин исходит из принципа, а не из конкретных людей и характера взаимоотношений с ними, все люди для него равны, включая его самого, и он относится к другому как к самому себе. Для него безразлично, что это мое или не мое, это личность моя может что-то брать себе и считать своим, а что-то считать чужим, этого надо защищать, а с этим надо бороться. Т.к. воин имеет контроль над своей личностью, то для него отношения ко всем людям одинаково. В этом проявляется его благородство. Если человек прощает друга, то это может быть и благородно, но большого ума и Разума здесь не надо. А если он прощает врага, зная, что он будет ему мстить, то это более благородный поступок. Скажем, животное не прощает своего врага, а вот сопернику по стае, когда они борются за самку, они прощают, потому что они в одной общности. Благородный человек любит себя, но любит себя как разум, и снисходительно относится к своей левой стороне. Будем называть любовь к себе как к своему разуму - чувством собственного достоинства или ЧСД. Нужно бороться с ЧСВ и всемерно защищать ЧСД. Сама структура ЧСД такова, что любя себя, человек вынужден так же любить и всех остальных, но опять же, любить в них не их личность, а их разум, любить искру божию, которая есть в каждом человеке. Или, если еще обобщить, то любить в них сознание или уровень сознания. Растения и животных тоже можно ценить в соответствии с их уровнем, ценить, но не любить. Любить можно только равного. Если человек любит животное, значит он считает себя равным ему. Так же как я ценю животных, так же я ценю свое Лев/с, ценю или отношусь снисходительно, но не как к равному. Воин снисходительно относится к той зверюшке, которая живет в его Лев/с, к ее привязанностям и предпочтениям.

Семинар 3. Благородство как основа пути воина

1.- Мы выяснили, что человек представляет собой сложную систему. Пока что мы не дошли до всей сложности этой системы, но, во всяком случае, стало понятно, что в человеке есть два основания деятельности, которые мы условно назвали Эго и высшее Я или самосознание. Мы немного поговорили о принципе разделения Эго и высшего Я. Стало понятно, что действительно есть такое разделение. Конечно, мы еще не достигли такого уровня, когда с легкостью в каждом действии мы сможем находить те или другие побудительные причины. Мы выяснили, что большинство поступков обусловлено животным сознанием, но так же есть множество примеров разумных поступков. Мы определили разумный поступок, как исходящий из неких всеобщих принципов, для которых нет дела до блага отдельных личностей, как неэгоистичный или благородный поступок. Предположим, что имеется человек, для которого его разум очень важен. Настолько важен, что большинство его действий становятся разумными. Но т.к. любой благородный поступок имеет проекцию на область жив/с, то спрашивается, как человек будет относится к собственно области жив/с, с которым его поступки естественным образом пересекаются. Для этого мы вводим новый термин, что для благородного человека поступки, лежащие в области жив/с, являются контролируемой глупостью. Если у человека разум занимает небольшую область сознания, то для такого человека благородные поступки настолько необычны и настолько отличаются от его обычного поведения, то он и не задумывается о том, как они выглядят в плоскости жив/с. Он как бы забывает о ней и полностью перемещается в область разумных побуждений. А если человек имеет в своем сознании большую область разума и множество его поступков являются благородными, тогда для него эта проблема становится серьезной. Он постоянно замечает, что, поступая благородно, он имеет проекцию и в жив/с, и вступает во взаимодействие с побудительными причинами жив/с. Когда Атос служил в армии, то это было для него контролируемой глупостью. - Если Атос мог не служить в армии, то зачем он служит в ней? Любые благородные поступки неминуемо имеют проекцию в плоскости жив/с. К каким бы благородным целям Атос не стремился, при этом он обязательно совершает действия, лежащие в этой плоскости. Например, служба в армии. Он мог бы не служить в армии, но тогда он бы что-то другое делал такого же порядка. Область разума определяется не тем, насколько человек умный, а тем, насколько много он совершает благородных поступков. У Атоса были разумные основания, скажем, служить идее монархии, в которой для него воплощался принцип высшей справедливости. Король, по определению, являлся абсолютно благородным человеком, которому было непозволительно совершать низкие поступки. У какого-нибудь Сент-Этьена, который тоже служил королю, это было обусловлено животными стремлениями. На первый взгляд, и тот и другой служат монархии, но побуждения у них разные. Для Сент-Этьена служение королю является смыслом жизни, а для Атоса - контролируемой глупостью, он так же легко может и не служить в армии, оставаясь верным своим принципам. И если король не подходит под его идею монархии, то он может отрицать короля. Для человека сфера животного сознания становится глупостью тогда, когда он понимает, что есть другая сфера, более важная. - Каким образом эта сфера более важна, если существование в Разуме немыслимо без определенной деятельности? Я не понимаю. - Это сложная идея. Ее так просто не понять. Система сознания не является механистической, нельзя сказать, что разум имеет свою автономную сферу деятельности, а жив/с - свою, и эти области не пересекаются. Все переплетено, взаимообусловлено и одного без другого не бывает. Вопрос только в том, на что человек ставит акцент. Как говорит Дон Хуан, не нужно отказываться от чего-то, нужно просто сменить фасад. Нужно на первый план поставить то, что раньше у ср/чел. находилось на втором плане. Представьте себе здание. Снаружи на фасаде двери и окна, а внутри здания комнаты. Сменить фасад - это значит поменять местами двери и комнаты так, чтобы двери были внутри, а комнаты - снаружи. Это понятнее? Это значит, что всякие границы, которые ему необходимо преодолевать, находятся внутри сознания, а не во внешнем взаимодействии с какими-то вещами. Что значит, что комнаты находятся не внутри, а во-вне? Это значит, что место, где он находится у себя, не ограждено от других. Он себя переносит во-вне. Благородный человек чувствует себя в любом месте как дома. Это и значит, что он перенес уют своего жизненного пространства за границу отношений между людьми, он не отделяет себя от других, относится к другим как к себе. Он испытывает братское чувство к разумам других людей, но отделяет себя от их личностей. 2.- Идея благородных поступков важна для каждого человека и всего человечества. Вообще говоря, в любом романе, в любом художественном произведении главный герой совершает благородные поступки. Цель любого романа заключается в том, чтобы подвести героя к такой ситуации, где он совершает благородные поступки. Автор имеет целью показать возможность, необходимость и правильность какого-то благородного поступка, и ради этого он пишет роман. В этом заключается его благородное устремление. Если бы у автора не было цели показать благородные действия, то он бы не писал роман. Роман состоит из завязки, кульминации и развязки. У автора есть время и возможность обрисовать проблему и подвести героя к критической ситуации так, чтобы было видно, что его поступок действительно благородный. Иногда герой совершив благородный поступок, умирает, чтобы подчеркнуть что личное благо для него несущественно. В некоторых романах несколько людей совершают бл/пост, причем, иногда эти люди конфликтуют между собой. Это уже такая форма, которая, вообще говоря, выходит за рамки романа. Когда вы открываете роман, то не удивляйтесь, что автор описывает типичную среднюю жизнь. Это необходимо, чтобы задать соответствующий фон, на котором будут видны благородные поступки. 3.- Т.к. идея бл/пост. не выступает сама по себе в отрыве от эгоистичных устремлений, в отрыве от плоскости жив/с, то для ср/чел эти поступки не до конца понятны. Если уж человек служит в армии, считает ср/чел, то он хочет приобрести денег, должности, власти и т.д. Но, если рассмотреть того же Атоса, то он не хочет иметь денег. Можно вспомнить, как он отказывается от кошелька убитого им противника. Не хочет иметь должности. Когда ему предлагают должность лейтенанта, он отказывается и т.д. Если бы служение в армии имело бы животные основания, то, естественно, что ради денег и должностей он и служил бы. И потом, деньги и должности приобретаются и без службы в армии. - Я думаю, что контролируемая глупость возникает тогда, когда герой не видит возможности служить хорошему королю, и вынужден служить плохому. - Я думаю, что в этом случае он движим животными основаниями. - Кот имеет в виду, что благородный человек может совершать не только контролируемую глупость, но и т.н. правильные поступки, лежащие в области жив/с. Когда моя благородная цель не находит правильного поступка, тогда я совершаю не совсем правильный поступок, который я и называю контролируемой глупостью. На самом деле все не совсем так. Когда я совершаю благородный поступок, который не совсем удовлетворяет целям адаптации, это одно, а когда он соответствует условиям адаптации - это другое. Так вот, когда благородный поступок соответствует условиям адаптации, это в наибольшей степени контролируемая глупость, а когда не соответствует, это в меньшей степени контролируемая глупость и в большей степени просто глупость. Может быть, поступок благороден тогда, когда имеется жертва собой? - Нет, благородный поступок не оценивается по этой основе. - Да, я согласен с Одрейт. Дело в том, что в каждом втором благородном поступке можно найти жертву собой, а в остальных - жертву другими. Жертвы какие-то конечно есть. Но я скажу больше. В каждом среднем поступке можно найти полно жертв. - Тогда не нужно искать жертв нигде. Жертва вообще исключается. 4. - Адаптация не обязательно может быть в жизни, она может быть в сознании. Можно говорить о внешней адаптации и внутренней адаптации. - Давайте введем новый термин. То, что можно назвать внутренней адаптацией, мы будем называть увеличением формы целостности сознания. Если я занят тем, что согласую различные области сознания между собой, то это значит, что я просто увеличиваю свою форму целостности. Благородный человек не заботится о собственных интересах и интересах других личностей. Это не значит, что он специально чем-то жертвует, его просто не заботит эта плоскость, будет ли это благо или вред. Ему важно, чтобы в этом было соблюдение его принципов. Не заботясь об интересах близких ему людей, он т.о. относится к ним как к людям, а не как к животным. Он может не поощрять их слабостей, протестовать против них и даже бороться с ними, когда эти слабости входят в ту область его сознания, в которой преобладают его разумные принципы. Любой благородный человек, который еще не стал совершенным, имеет в своем сознании ограниченную область, где ему понятно, что считать благородным. Только совершенный человек имеет все свое сознание благородным. Протестуя против определенных поступков, интенций близких ему людей, т.е. вообще говоря, всех людей, но наиболее заметно это проявляется по отношению к близким, он на самом деле, старается сделать их более совершенными, он заботится об их разуме. С точки зрения средних людей оказывается, что благородный человек ненадежен. Он может поддержать меня, а может и предать. Какие-то его отдельные благородные поступки, которые, с моей точки зрения, тоже выступают как благородные, могут вызывать у меня восхищение, но когда эти принципы применяются лично ко мне, то у меня двоякая реакция: эти поступки вызывают во мне и любовь к нему и ненависть, т.е. мой разум любит эти поступки, а мое Эго ненавидит, если это ущемляет мои интересы как личности. В связи с этим возникает интересный вопрос: если он такой благородный, то в какой степени этот человек может вступать в отношения с другими людьми? Может быть, если он такой благородный то ему не надо жениться, заводить детей, не нужно ходить на службу и т.д.? Потому что все эти ценности он, как благородный человек, не может считать безусловными. В рамках стремления к благу семьи, ребенка, службы, где он работает, он может находить такие поступки, которые противоречат его принципам, и также совершать другие поступки, направленные против блага этих вещей. Он не всегда будет действовать против, но он может действовать против. Так сказать, с позиции этих объектов он выступает как не совсем благонадежный, как ненадежный, он может предать их интересы. Вопрос звучит так: что должен делать благородный человек, т.е. человек, у которого достаточная область благородных поступков, что он должен делать по отношению к семье, детям и службе? - Он должен вводить метаправила. Например, в области индивидуальных отношений, он не должен ни прямо, ни косвенно обещать другому того, в чем он не уверен. - Косвенно, это очень тонкая и скользкая вещь, это значит прямо не говорится , но подразумевается, а средним человеком, обычно, подразумевается совсем другое, чем благородным человеком. Более того, если благородный человек говорит прямо, что я буду таким-то и таким-то, то средний человек может подразумевать под этим совсем другое. Потому, что то, что он говорит прямо, может быть непонятно, средний человек не может понять, что это вообще может служить основанием деятельности. Он может это интерпретировать просто, что я к тебе сейчас хорошо отношусь, и обещаю так же хорошо относиться и впредь. Например, благородный человек хочет поступить на службу, тем самым он обязан следовать интересам данной корпорации. Благородный человек не может серьезно пойти на службу, т.к. он знает, что может нарушить ее интересы. Он не может серьезно заводить друзей, он не может серьезно выходить замуж, не может серьезно заводить детей и получается, что вообще говоря, он исключается из всей жизни. - Я просто не буду выбирать такую службу, которая будет требовать от меня бесчестных поступков. - Ну, во-первых, вы заранее не можете знать всего, что от вас потребует служба, а, во-вторых, всегда, рано или поздно, возникнут критические ситуации. Должен ли благородный человек ввязываться в эти отношения или нет? Он может поступить на службу, но обязан выйти из нее, как только ему предлагают неблагородный поступок. А если он замечает, что на службе происходят неблаговидные вещи, но сам он в них непосредственно не участвует, то должен ли он покинуть службу? В какой степени он отвечает за всю деятельность данной организации? Это тонкий вопрос, в котором нам пока не разобраться. Предположим, что ваша жена является средним человеком. Следовательно, половину ваших благородных поступков она будет воспринимать, как предательство. Спрашивается, если благородный человек знает об этом, то что он должен предпринять? - Он должен просто продолжать совершать поступки, исходя из своих принципов. - Тогда он будет, конечно, ввязываться в соответствующие отношения, влипать в соответствующие ситуации, потом все это разрушать, делать людей, понадеявшихся на него, несчастными. - Никто никого не может делать несчастным. Человек сам себя делает счастливым или несчастным. - Должен ли он ввязываться в животные отношения, учитывая, что любые благородные поступки неминуемо входят в соприкосновения с этими силами? - Должен ввязываться, но не привязываться. - Должен ввязываться, но несерьезно.. - Но если ребенок заболел, то как его можно несерьезно лечить? Его надо серьезно лечить. Другое дело, что не нужно относиться к этому как к трагедии, это вопрос отношения. - Несерьезно относиться, это не значит наплевательски относиться. - Нужно сделать все возможное, а потом предоставить самому себе. - Т.е. он будет лечить своего ребенка, так же как и любого другого ребенка, это не будет противоречить его принципам. - Он не будет лечить своего ребенка за счет другого. - Что мы решили? Должен ли благородный человек жениться? заводить ребенка? Если он завел ребенка, то он должен отвечать за это. Он должен его воспитывать, там, до 18 лет, заботиться всемерно о нем и т.д. - Благородный человек должен найти благородную женщину. И они должны родить благородного ребенка. (Смех). - Да, благородный человек ввязывается в отношения только с теми людьми. которые имеют тот же уровень благородства. Например, жениться нужно на людях своего круга. (Под кругом имеются в виду не формальные качества, а качества сознания). Я могу поступать на работу, если люди, с которыми я там буду иметь дело, такого же уровня как я. Скажем так: не ниже. - Тогда можно остаться без средств к существованию. - Я могу жениться только на той женщине, которая разделяет мои благородные принципы. Я к ней прихожу и говорю: вот у меня такие-то принципы. Я на тебе женюсь, если ты их разделяешь. - Она любые принципы разделит, лишь бы выйти замуж. - Как этот принцип, который ввела Гера, я должен применять по отношению к ребенку? По определению, ребенок это такой человек, который не разделяет моих принципов. Имею ли я тогда право заводить ребенка? - Конечно, имею. - Тогда вопрос к Вам. Если ребенок совершает неблагородные поступки, то должен ли я его бросить? На примере службы в армии, мы выяснили, что он выходит из этой общности, чтобы не совершать низкий поступок. Если жена совершила неблагородный поступок или мой благородный поступок был неправильно воспринят, она не согласна с ним, то я выхожу из семьи. Это, как бы, все приемлемо. А что делать с ребенком? - Надо помочь ему пройти период адаптации ускоренными темпами. - Хороший вариант. Есть другие предложения? Пока он не прошел адаптацию, он должен полностью подчиняться моей воле, и на этих условиях я могу заводить ребенка. Он не должен иметь других источников, к которым он может апеллировать для того, чтобы противостоять моей воле, кроме людей моего круга, моего уровня развития сознания. Вот в этой ситуации, которая была распространена в средние века и ранее, человек может нести ответственность за этого ребенка, пока тот не прошел адаптацию, а потом говорит: Вот теперь ты сам за себя отвечаешь, и тогда отец может вступать в дружеские отношения с ребенком, если видит в нем достаточно благородства. Когда Тарас Бульба говорит своему сыну:"Я тебя породил, я тебя и убью", - то очевидно, что он не мог сказать это сыну еще находящемуся в его власти, т.к. тогда сын был лишен возможности совершать эти низкие поступки. А если он достиг совершеннолетия, то я отношусь к нему в соответствии с его поступками, независимо от того, родил я его или нет. - Тогда: " Я тебя породил",- лишнее. - Да, это сказано просто так, для красного словца, чтобы подчеркнуть его благородство: он убьет не только любого изменника, но даже своего сына. Если благородный человек заводит ребенка и выясняет, что у него нет полной власти над ним, что, скажем, есть неблагородная мать, которая поощряет его слабости, т.е. развращает ребенка, то должен ли отец выйти из этих отношений, бросить ребенка? 5.- Есть такой древний афоризм, который сводится к тому, что благородный человек не должен общаться с плебеями. Т.е. не то, чтобы совсем не общаться, а не входить с ними в близкий контакт. Он должен сохранять дистанцию, поддерживать границу или, другими словами, быть недостижимым. Это называется высокомерием, т.е. он обладает высокой мерой. Благородный человек это делает для того, чтобы средний человек не мог считать его своим и, следовательно, надеяться на него. Этот афоризм звучит примерно так:"От низкого человека я не приму и чашки воды, а от благородного приму даже чашу с ядом." Значит, можно вступать в формы животных отношений, но сохраняя при этом дистанцию. Вступать в разговоры, общение с другими людьми, но так, чтобы поддерживать границу, если я не уверен, что этот другой, является благородным человеком. Если это благородный человек, то я могу снять границу и вступить с ним в какую-то общность: семью, совместную деятельность или, скажем, клуб. Пока я в этом не уверен, я недостижим, как говорит Дон Хуан, или высокомерен. - Не исключает ли это возможности обучать человека, стоящего на ступеньку ниже? - Конечно, не исключает. Я могу уделять ему массу времени. Но только я так к нему отношусь, что он не считает меня своим, он всегда чувствует отделенность и некоторую отчужденность. - Другой может обидеться. - Нет, скорее обижаются тогда, когда я вошел в близкие отношения, а потом не выполнил вытекающих отсюда обязательств. Что делать, когда я уже близок с другим, и тут я замечаю, что он недостаточно благороден? Как мне провести эту границу, ведь он, все равно, будет пытаться считать меня своим? Это очень сложное деликатное действие, отдалиться от этого человека на один шаг, оставаясь рядом, но не оставаясь близким. Обычно, среднего человека это бесит. Поэтому, дон Хуан, например, рекомендовал в таком случае просто оставить этого человека, прекратить с ним контакт. Я предполагаю, что какой-нибудь идеальный благородный человек смог бы выполнить такую процедуру, сделать близкого человека дальним, отойти от него на шаг, оставить просто знакомым, но это крайне сложная операция, легче, конечно, во избежание всяких жертв, просто расстаться. - Разум - это некая форма справедливых отношений. Естественно, возможны разные уровни понимания этой справедливости. Он дал денег мне, я дал денег ему, т.е. вернул долг. Это определенный уровень справедливых отношений. Другой пример. Он хорошо ко мне относится, я тоже к нему хорошо отношусь. Возможно и такое понимание справедливости. Это для меня является принципом. Я не могу по другому относится, независимо ни от чего. Он помогает мне, я ему тоже помогаю. Может быть такой принцип. Но помощь одному может оказаться вредом для другого. Например, он хочет отомстить. Если понятие справедливости на уровне Я, как отношения Я-Я, т.е. если единицами справедливости являются субъекты, то я помогу ему отомстить и буду считать, что это справедливо. А если справедливость я понимаю на уровне допустимых форм взаимодействия, то я буду реагировать на поступки, независимо от того, как этот человек ко мне относится. Т.е. этот уровень справедливости будет отрицать предыдущий уровень. Чем выше уровень разума, тем более всеобщими для меня будут законы справедливости, и тем более абстрактными они будут выглядеть для других. Отсюда и возникает понятие каких-то абстрактных идей и абстрактных принципов, с которыми не ясно что делать.

Семинар 4. Желания и решения

1. - На первых двух этапах адаптации создается внешнее описание, состоящее из моих отношений с отдельными людьми, у меня нет еще всеобщих суждений, существенных для меня, у меня есть только отдельные люди, с которыми я связан, и эти люди определяют меня: Я есть то, чем я связан с остальными людьми. Начиная с 3 этапа у меня создается как бы внутреннее описание. Человек создает внутреннюю картину мира и страстно ее защищает. Страстность проявляется в том, что он, фактически, не может вести диалогичной беседы, он может либо рассказывать себя, свое описание, либо немножко слушать описание другого, но невозможно возникновение существенного разговора, в котором оба описания пришли бы в движение. Все его определения фиксированы, они являются онтологическим основанием его бытия. У него нет другого основания, с позиций которого он мог бы рассматривать свои определения. Он есть эти определения, они составляют его сущность. На 4 этапе для человека становятся значимыми такие понятия как эгрегор или культурная традиция. Разумный поступок исходит из моего понятия о ситуации. Исходя из этого понятия у меня возникают представления о необходимом действии для поддержания понятия ситуации, действии, соответствующем моему понятию о ситуации и ее развитии. То есть, я исхожу из понятия ситуации или из понятия объекта или группы объектов, независимо от каких-то личных интересов. В целом бывают поступки нескольких видов. Во-первых, рефлекторные действия, когда животное сознание действует, не успев включить разум. Такие действия мы будем называть естественными или рефлекторными. Некоторые традиции возносят такую естественную жизнь в единстве с природой на пьедестал. Второй вид деятельности представляет собой ЧСВ-деятельность, т.е. действия, основанные на ЧСВ, на абсолютизации своего Эго, тех или иных форм животного сознания. Эти действия могут иметь место только у человека, животные не обладают ЧСВ, они не абсолютизируют себя, свою личность. Само ЧСВ является продуктом 1 ступени разума. Первая ступень разума включается в раннем детстве и уже под знаком этой ступени и проходит весь период адаптации. Поэтому мы видим, что адаптация человека несколько отличается от адаптации животного. Эти различия вносятся, как раз, первым понятием разума. Что это за 1 понятие? Мы определили разум как форму с/с. Если рассмотреть, что такое с/с в своей непосредственной чистоте, то это оказывается ничем иным как рефлексивным соотношением с самим собой. Первая форма рефлективных соотношений с самим собой еще не имеет никакого содержания внутри самого себя, это есть чистая простая непосредственность как результат этой рефлексии и как основание рефлексии. В этой простой непосредственности основание и результат смыкаются в мертвое единство и возникает феномен ЧСВ. Средний термин этой рефлексии, иное, полагается и тут же отрицается, внешние предметы нужны мне лишь для подтверждения внутренней тождественности Я самому себе. Так как, в результате этой рефлексии внутренней определенности не возникает, это есть просто тождество Я есть Я, или Я есть (подразумевается: радуйтесь все, что я есть), то эта форма рефлексии заимствует содержание извне. Откуда она заимствует внутреннюю определенность? - из животного сознания. Третья форма деятельности представляет собой внутренне-разумные суждения, абстрактные рассуждения об истине, справедливости, благе, красоте и т.д., не доводимые по тем или иным причинам до соответствующих поступков. Сознание здесь не способно вывести из своего знания необходимые действия. Для этой формы характерен принципиальный разрыв между тем, что человек говорит, и тем, что он делает. По сути эта форма определяется животными интенциями, которые прикрываются разумными основаниями. Например, я могу читать лекции по философии с целью адаптации. При этом все, что я говорю о предмете, который я рассматриваю на лекции, не имеет для меня реального приложения к жизни. Внутренние отношения в рассматриваемом предмете не влияют на мои априорные отношения меня к предмету или предметов между собой. И, наконец, последний вид деятельности, до которого человек доходит, вообще говоря, только пройдя все этапы адаптации, представляет собой рефлексивное мышление. Это мышление проявляется в диалогичности, способности учитывать мнения другого, его более всего занимает поиск истины, того, что есть на самом деле, без учета личностей. И, может быть, самое главное: его поступки соответствуют тому, о чем он говорит. Другими словами, он начинает совершать поступки в соответствии с принятыми решениями, в том случае, если эти решения приняты в области Разума. Покуда у человека нет работающей области Разума, покуда он не прошел адаптацию, его решения не являются для него решениями, они являются для него желаниями. Он говорит: вот сейчас мне хочется сделать это, например, встретиться с Вами послезавтра, - но это для него не решение, это для него желание, и, по мере того, как он проживает эти два дня, его желания могут спонтанно меняться, и к моменту поступка он может иметь другое желание и он совершенно не отвечает за самого себя. Так вот, у человека разумного, наряду с желаниями появляются решения, за которые он начинает отвечать. Если с позиции разума человек принимает какое-то решение, то оно для него безусловно. Сама форма рефлексии является безусловной, квазиабсолютной формой. И, если такая форма принимает решение, связанное с каким-то поступком, то уж ничто, никакие явления, никакие люди, никакие внешние воздействия, никакие угрозы моему благополучию не могут повлиять на это решение. Это встречается редко, но все же бывает. Тогда мы говорим, что человек совершает разумный, благородный поступок, хотя не всегда видно, что это благородный поступок. Среднему человеку трудно отличить благородный поступок от простого поступка. И действительно, часто человек делает то, что хочет, что хотел заранее. Часто человек думает, что это его решение, а на самом деле оказывается, что это его желание, возникшее в области сознания, которое еще не контролируется его разумом, в котором отсутствует его с/с. Мы выяснили, что простейшие понятия рассматриваются в романах, в художественной литературе, что не бывает романов, в которых бы не показывались разумно принятые решения и соответствующие им благородные поступки. Сам автор является разумным человеком и написание романа является, как правило, благородным поступком, если, конечно, он не стремится исключительно к адаптации, к тому, что хочет толпа, например, к порнухе и чернухе, или, как было 20 лет назад, к тому, что соответствует платформе партии. В самом романе проявляется рефлексивность автора в виде диалогичности персонажей, т.е. в романе персонажи вступают во взаимодействие друг с другом, и сознание автора удерживает в себе разные позиции, разные точки зрения. 3. Разум характерен наличием понятия. Что имеется в виду под понятием, почему мы употребляем именно это слово? Мы противопоставляем его чувственному, образному мышлению, мышлению в представлениях. Что такое мышление в образах или представлениях? Это, когда я исхожу из конкретного человека, конкретной ситуации, конкретного явления, и об этом я могу много рассуждать, много говорить, но мои слова представляют те или иные объекты, которым можно, в принципе, дать имя. Если можно дать имя, то это форма, характерная для мышления в представлениях. Имя или знак. Любое понятие имеет сложную структуру, все более сложную структуру, т.е. простейшее понятие есть просто соотношение с самим собой, а более сложное понятие есть рефлексивное соотношение определ

МЕНЮ САЙТА
Главная страница	Обучение	Видеоматериалы автора	Библиотека 12000 книг
Видеокурс. Выход в астрал	Статьи автора по астралу	Статьи по астралу	Практики
Аудиокниги	Музыка	онлайн- видео	Партнерская программа
Фильмы	Программы	Ресурсы сайта	Контактные данные

Библиотека 12000 книг
Аномальное	Здоровье	Рейки
Астрал	Йога	Религия
Астрология	Магия	Русь
Аюрведа	Масоны	Секс
Бизнес	НЛП	Сознание
Боевое	Он и она	Таро
Вегетарианство	Ошо	Успех
Восток	Парапсихология	Философия
Гипноз	Психология	Эзотерика
ДЭИР	Развитие	900 рецептов бизнеса

Главная страница	Обучение	Видеоматериалы автора	Библиотека 12000 книг
Видеокурс. Выход в астрал	Статьи автора по астралу	Статьи по астралу	Практики
Аудиокниги	Музыка	онлайн- видео	Партнерская программа
Фильмы	Программы	Ресурсы сайта	Контактные данные

Главная страница	Обучение	Видеоматериалы автора	Библиотека 12000 книг
Видеокурс. Выход в астрал	Статьи автора по астралу	Статьи по астралу	Практики
Аудиокниги	Музыка	онлайн- видео	Партнерская программа
Фильмы	Программы	Ресурсы сайта	Контактные данные

Сергей Станиславович Степанов. Путь Воина в журнале "Игра в Бисер" № 1,2

Кастанеда 1-2

Семинар 1. Низшее и высшее Я: Принцип различения

Семинар 2. Развитие и конфликты описания

Семинар 3. Благородство как основа пути воина

Семинар 4. Желания и решения