Главная страница

Обучение

Видеоматериалы автора

Библиотека 12000 книг

Видеокурс. Выход в астрал

Статьи автора по астралу

Статьи по астралу

Практики

Аудиокниги

Музыка

онлайн- видео

Партнерская программа

Фильмы

Программы

Ресурсы сайта

Контактные данные

Аномальное   

Здоровье

Рейки  

Астрал  

Йога

Религия  

Астрология

Магия

Русь  

Аюрведа  

Масоны

Секс

Бизнес 

НЛП

Сознание

Боевое  

Он и она

Таро  

Вегетарианство  

Ошо

Успех

Восток  

Парапсихология

Философия

Гипноз  

Психология  

Эзотерика  

ДЭИР

Развитие

900 рецептов бизнеса

Главная страница

Обучение

Видеоматериалы автора

Библиотека 12000 книг

Видеокурс. Выход в астрал

Статьи автора по астралу

Статьи по астралу

Практики

Аудиокниги

Музыка

онлайн- видео

Партнерская программа

Фильмы

Программы

Ресурсы сайта

Контактные данные

Выдержки из произведения. В полном объеме текст вы можете скачать в архиве ZIP по ссылке, расположенной выше

СИН СИН МИН: КНИГА НИ О ЧЕМ

БЕСЕДЫ О СУТРАХ СОСАНА, ТРЕТЬЕГО ПАТРИАРХА ДЗЕН

Ошо, также известный как Багван Шри Раджниш — просветленный Мастер нашего времени. Ошо означает «океанический», «растворенный в океане».

Эта книга составлена из двух циклов лекций Ошо: «Син син мин: Книга ни о чем» — комментарии к сутрам третьего патриарха Дзен Сосана, и «Поиск» — коммен­тарии к сутрам Какуана, китайского Мастера Дзен — десять лекций, основанных на книге «Десять быков Дзен» и вопросах искателей, прочитанные Ошо с первого по десятое марта 1976 года.

Лекции Ошо не являются научными комментариями к этим древним сутрам. В своих беседах просветленный мистик Ошо передает своим ученикам от сердца к сердцу прямое послание Дзен.

Лекции были проведены в Индии, г.Пуна, в Международной коммуне Ошо.

ВСТУПЛЕНИЕ

До того, как я услышала Ошо, я понимала Дзен всего лишь как собрание непонятных загадок, невозможных ситуаций и забавных исто­рий. Я считала, что в них где-то, наверно, скрывается смысл, но мне казалось, что никто не в состоянии решить эту задачу. Но затем, благо­даря ряду счастливых «случайностей», которые сложили историю моей жизни, я пришла смотреть и слушать Ошо.

Ошо не говорит о Дзен, он является Мастером Дзен так же, как и Мастером всех других религий, о которых он говорит, будучи Мастером в их сути. Что бы он ни произносил, он говорит из своего непосредствен­ного переживания феномена, причем язык его так ясен и прост, что загадка сразу же разрешается, но не разрушается мистерия.

В этих беседах Ошо описывает и освещает сутры Мастера Дзен Соса­на — освещает их в свете наших переживаний в этом мире, так что они становятся для нас значительными. Мастер молчания и Мастер слов, он действует как мост между пустотой не-ума Сосана и болтливой обезья­ной внутри нас.

Эти сутры Сосана, называемые в Китае «Книгой истинной веры», являются единственными словами, которые произнес Сосан, и, как та­ковые, они очень могущественны. Ошо говорит о них:

«Эти слова — атомные, они полны энергии. Когда личность, которая достигла, говорит нечто, слово становится зерном, и на миллионы лет это слово останется зерном и будет искать сердца. Если вы готовы — готовы стать почвой — тогда эти слова, эти невероятно могущественные слова Сосана все еще живы. Они — зерна. Они войдут в ваше сердце, если вы позволите им, и через них вы будете совершенно изменены».

Но наши сердца стали закрытыми для слов бесконечного — бог, про­светление, любовь, божественное — всеми ими так злоупотребляли, что они стали бессмысленными и абсурдными. Ошо самим собой показывает смысл слов Сосана — всем своим существом — и готовит нас принять это переживание самостоятельно.

Своими беседами он ведет нас через лабиринт нашего изощренного ума к той точке, откуда мы можем увидеть реальность, если наши глаза чисты. От рационального он ведет нас к краю иррационального, к той точке, откуда мы можем услышать звук хлопка одной ладонью, если наши уши настроены.

С помощью изобретаемых им медитаций Ошо создает для нас ситуа­ции, в которых есть энергия и возможность отбросить все, что затума­нивает наше видение и блокирует наши уши — наше прошлое, нашу зажатость и наш ум.

В его стране, в Индии, в Пуне, он говорит о всех просветленных Мастерах, которые были на земле, не для того, чтобы попытаться заста­вить нас поверить в некий кодекс или убедить нас в некой идее, но чтобы показать нам какие-то другие дороги для приближения к многоликой и противоречивой реальности. Он не имеет дела с теориями и философи­ями, с «измами» — о них он говорит, что это именно то, что стоит между нами и реальностью. Он всегда ставит ударение на том, что к реальности, богу, просветлению, нирване или как вам нравится это называть, мы должны найти наши собственную дорогу.

Во время бесед о Сосане, Иисусе, Будде, Ошо фокусируется на нас, индивидуальных искателях, и на нашем росте на нашей собственной реализации. Он говорит:

«Вы есть путь и вы есть цель, и нет расстояния между вами и целью. Вы ищущие и вы искомое: нет расстояния между ищущим и искомым. Вы поклоняетесь и вы — объект поклонения. Вы ученик и вы Мастер. Вы и способ и финал. Это великий путь».

Ма Йога Пратима

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Октябрь 21, 1974

Мастер Сосан сказал

«Великий путь не труден для тех,

кто не имеет предпочтения.

Когда и любовь и ненависть

отсутствуют, все становится ясным

и незамаскированным.

Сделайте, однако, маленькое различие —

и небо, и земля станут бесконечно

разделенными.

Если вы хотите видеть Истину,

тогда не имейте мнения за или против.

Борьба между тем, что любят, и тем,

чего не любят — это болезнь ума».

ВЕЛИКИЙ ПУТЬ

Мы войдем в прекрасный мир не-ума Мастера Дзен Сосана — третьего патриарха Дзен. Немногое известно о нем — так и должно быть, потому что история записывает только насилие. История не записывает молчания — она не может его записать. Все записи касаются беспокой­ства. Когда кто-то становится действительно молчаливым, он исчезает из всех записей — он больше не является частью нашего безумия, поэ­тому так и должно быть.

Всю жизнь Сосан оставался странствующим монахом. Он никогда нигде не останавливался — он всегда шел, двигался, перемещался. Он был рекой, он не был прудом, не был статичным. Он был постоянным движением. Вот смысл буддийских скитальцев: не только во внешнем мире, но и во внутреннем тоже они должны быть бездомны, потому что когда бы вы ни устроили себе дом, вы становитесь привязанным к нему. Они должны оставаться без корней — для них нет дома, кроме всей этой вселенной.

Даже когда было признано, что Сосан стал просветленным, он про­должал свой прежний нищенский путь. И ничего особенного не было в нем, он был обычным человеком — человеком Дао.

Я хотел бы сказать одну вещь, и вы должны запомнить ее: Дзен — это скрещивание. И как самые красивые цветы могут произойти от скрещивания, как самые красивые дети рождаются от смешанных бра­ков, так же точно произошло с Дзен.

Дзен — это скрещивание мышления Будды и мышления Лао-цзы. Это великая встреча; величайшая, которая когда-либо произошла. Вот почему Дзен прекраснее мышления Будды и прекраснее мышле­ния Лао-цзы. Это редкий расцвет высочайших вершин и встреча этих вершин. Дзен — это ни буддизм, ни даосизм, но он несет в себе их обоих.

Индия слишком серьезна относительно религии. Длительное про­шлое, тяжесть долгого пути индийского ума—и религия стала серьезной.

Лао-цзы остался кладезью смеха — он известен как старый дурак. Он не серьезен вообще — вы не сможете найти более несерьезного челове­ка.

Затем мышление Будды и мышление Лао-цзы встретились: Индия и Китай встретились и родили Дзен. Этот Сосан был непосредственно возле настоящего источника — Дзен выходил из утробы, и он несет фундаментальное.

Его биография совсем не имеет значения, потому что когда человек становится просветленным, у него нет биографии. Он больше не форма, поэтому когда он родился и когда умер — несущественные факты. Вот почему мы на Востоке никогда не заботились о биографиях, об истори­ческих фактах. Этого наваждения здесь никогда не существовало. Те­перь оно пришло с Запада, поэтому люди стали больше интересоваться несущественными вещами. Какая разница, когда родился Сосан — в этом году или в том? Разве важно, когда он умер?

Важен Сосан, а не его вхождение в этот мир и в это тело, не его уход. Прибытие и отправление безразличны. Единственная важная вещь — бытие.

Эта сутра — единственные слова, которые произнес Сосан. Помните: это не слова, потому что это вышло из ума, который ушел за пределы слов. Это не спекуляция, это подлинные переживания. Все, что он гово­рит — он знает.

Он не человек знаний — он мудрый человек. Он проник в тайну, и все, что он произносит, очень многозначительно. Это может вас полно­стью изменить, совершенно. Если вы слушаете его, само это слушание может стать трансформацией, потому что все, что он говорит — это чистое золото.

Но даже тогда это трудно: ведь дистанция между вами и им очень и очень велика; вы — ум, а он — не-ум. Даже если он использует слова, он говорит в молчании, а вы, даже если остаетесь молчаливы, продол­жаете болтать внутри.

Случилось так, что в суде возбудили дело против муллы Насреддина. Суд не мог доказать его вины. Его обвиняли в полигамии — многожен­стве. Каждый знал об этом, но никто не мог этого доказать.

Адвокат сказал Насреддину: «Ты молчи и все. Если ты произнесешь хоть одно слово, то будешь пойман, поэтому просто храни спокойствие, а я позабочусь о деле.»

Мулла Насреддин сидел молча. Кипя глубоко внутри, в смятении, он много раз хотел вмешаться, но каким-то образом контролировал себя и сдерживался. Внешне он выглядел, как Будда, а внутри был сумасшед­ший. Суд не мог ничего найти против него. Мировой судья знал, что этот человек имеет в городе много жен, но что он мог поделать, когда нет доказательств? Поэтому судья был вынужден отпустить его. Он сказал: «Мулла Насреддин, ты освобожден. Теперь можешь идти в свой дом».

Мулла Насреддин задумался и сказал: «Э-э... ваша честь, а в какой дом?»

У него было много домов — ведь он имел много жен в городе.

Единственное ваше слово укажет на ум внутри: одно слово и все ваше существо напоказ. Даже слова не надо — всего лишь жест, и ваш болт­ливый ум будет в нем. Даже если вы молчаливы, ваше молчание не откроет ничего другого, кроме болтливой обезьяны внутри.

Когда говорит Сосан, он говорит на совершенно другом уровне. Он не заинтересован в говорении, он не заинтересован во влиянии на кого-то, он не пытается убедить вас в теории, философии или «изме» — нет; когда он говорит, цветет его молчание. Когда он говорит, то говорит о том, к чему он пришел и хотел бы поделиться с вами, но не для того, чтобы убедить вас. Помните: это только потому, чтобы поделиться с вами. И если вы можете понять единственное его слово, вы ощутите огромное молчание, реализующееся в вас.

Просто слушайте... мы будем говорить о Сосане и его словах. Если вы слушаете внимательно, вы обязательно ощутите появляющееся в вас молчание. Эти слова — атомные, они полны энергии. Когда личность, которая достигла, говорит нечто, слово становится зерном, и на милли­оны лет слово останется зерном и будет искать сердца.

Если вы готовы — готовы стать почвой — тогда эти слова, эти неве­роятно могущественные слова Сосана все еще живы, они — зерна, они войдут в ваше сердце, если вы позволите, и вы будете через них совер­шенно изменены.

Не слушайте их из ума, потому что их смысл не от ума: ум абсолютно неспособен понять их. Они не исходят от ума и они не могут быть поняты умом. Они исходя от не-ума. Они могут быть понятны только в состоянии не-ума.

Поэтому когда вы слушаете их здесь, не пытайтесь интерпретиро­вать. Слушайте не слова, а промежутки между словами; не то, что он говорит, а то, что он имеет в виду — значение. Пусть это значение воспарит вокруг вас, как аромат. Но не интерпретируйте, не говорите: «Он подразумевает то или это», потому что эта интерпретация будет вашей.

Однажды случилось так, что Мулла Насреддин возвращался совер­шенно пьяный в ранние утренние часы. Когда он проходил через клад­бище, то посмотрел на табличку. На ней было написано большими буквами, заглавными буквами: «ЗВОНОК К СТОРОЖУ» — и он позво­нил.

И сторож был потревожен так рано. Он вышел шатаясь, рассержен­ный, а когда посмотрел на Насреддина, абсолютно пьяного, он еще больше разгневался. Он спросил: «Зачем ты позвонил? Зачем? Затем ты звонил ко мне? Что случилось? Что тебе надо?»

Насреддин смотрел на него минуту молча, затем посмотрел на таб­личку и сказал: «Я хочу знать, почему ты не можешь сам звонить в этот проклятый звонок?»

Там было написано: RING ТНЕ CARETAKER*.

Как это интерпретировать? Как? Это зависит от вас.

Не интерпретируйте. Слушайте. Когда вы интерпретируете, вы не можете слушать: ведь сознание не может делать одновременно две про­тивоположные вещи. Если вы начинаете думать, слушание прекра­щается. Просто слушайте, как вы слушаете музыку: тут другое качес­тво слушания, потому что вы не интерпретируете. В звуках нет значе­ний.

Это тоже музыка. Этот Сосан — музыкант, а не философ; этот Сосан не говорит слова, он говорит больше, чем слова. Они важны, но не имеют смысла. Они как музыкальные звуки.

Идите и сядьте возле водопада. Вы слушаете его, но истолковы­ваете ли вы то, что говорит водопад? Он ничего не произносит, но все же говорит и говорит многое, что может быть высказано. Что вы дела­ете возле водопада? Вы слушаете, вы становитесь молчаливы и спо­койны, вы впитываете, вы позволяете водопаду идти глубже и глубже в вас.

Тогда все становится спокойным и молчаливым внутри — вы ста­новитесь храмом. Неизвестное входит через водопад. Что вы делаете, когда слушаете пение птиц, или ветер, проносящийся сквозь деревья, или сухие листья, несомые ветром? Что вы делаете? Вы просто слуша­ете.

Этот Сосан не философ, не теолог, не священник, он не хочет продать вам какую-либо идею. Он не интересуется идеями, не пытается убедить вас — он просто цветет. Он — водопад, или он — ветер, дующий сквозь деревья, или просто пение птиц: нет смыслов, но есть много значения. Вы должны впитать это значение — только тогда вы будете способны понять.

Поэтому слушайте, но не думайте: тогда есть возможность, что мно­гое произойдет в вас, ибо я говорю вам, что этот человек — этот Сосан, о котором известно немногое — был человеком силы, человеком, кото­рый пришел к знанию. И когда он говорит что-нибудь, он несет нечто неизвестное в мир известного: с ним входит божественное, луч света во тьму вашего ума.

* RING THE CARETAKER — это выражение имеет двойное значение:

1 — звонок для сторожа,

2 — звонок к сторожу — (примечание переводчика).

Перед тем, как мы приступим к его словам, помните значение слов

— не смыслы; музыка, мелодия — не смыслы; звук его беззвучного ума, его сердца — не его мышление. Вы должны прислушаться к его существу — водопаду.

Как слушать? Просто быть молчаливым. Не привносите ваш ум. Не начинайте думать: «Что он говорит?» Просто слушайте без того, чтобы говорить, прав он или не прав, убеждает он вас или нет. Он не беспоко­ится о вашем убеждении — вам тоже не надо о нем волноваться. Просто слушайте и наслаждайтесь. Такие люди, как Сосан, существуют для того, чтобы ими наслаждаться. Они — явление природы.

Что вы делаете с красивой горой? Вы восхищаетесь ею. Вы касаетесь ее, обходите ее кругом, ощущаете ее, мох на ней. Что вы делаете с облаками, плывущими в небе? Вы танцуете на земле, вы смотрите на них

— и пусть они плывут.

И они наполняют вас — не только внешнее небо, но постепенно, чем более молчаливыми вы становитесь, они наполняют также ваше внут­реннее небо: внезапно вас нет — только облака движутся, внутри и снаружи. Разделение отброшено, границ больше нет. Вы становитесь небом и небо становится вами.

Обращайтесь с Сосаном как с природным явлением — он не человек, он — Бог, он — Дао, он — Будда.

До того, как мы постараемся войти в его смысл, должны быть поняты несколько вещей, они дадут вам толчок.

Ум — это болезнь. Это основная истина, которую открыл Восток. Запад говорит, что ум может заболеть, а может быть здоровым. Западная психология зависит от этого: ум может быть здоровым или больным, но Восток говорит, что ум, как таковой, это болезнь, он не может быть здоровым. Никакая психиатрия не поможет. Самое большее, что вы можете — сделать его нормально больным.

Поэтому есть два типа заболевания ума: нормально больной — это значит, что у вас та же болезнь, что и у других вокруг вас; и ненормально больной — это значит, что вы нечто уникальное и ваша болезнь необыч­на — она исключение. Ваша болезнь индивидуальна, не такая, как у толпы — в этом единственная разница. Нормально больной или ненор­мально больной; но здоровым ум быть не может. Почему?

Восток говорит, что сама природа ума, как такового, в том, что он останется нездоровым. Слово «здоровье» прекрасно, оно произошло от того же корня, что и слово «целый». Здоровье, целебный, целый, святой

— все они произошли от одного корня*.

Ум не может быть здоровым, потому что он никогда не может быть целым: ум всегда делит, разделение — его основа. Если он не может быть целым, как он может быть здоровым?

* Health — здоровье, whole — целый, holy — святой ( примечание переодчика).

И если он не может быть здоровым, как он может быть святым? Все умы порочны — нет ничего подобного святому уму. Святой человек живет без ума, потому что он живет без разделения.

Ум — это болезнь, а каково название этой болезни? Ее имя — Ари­стотель или, если вы хотите сделать это действительно похожим на болезнь, тогда можно придумать слово «аристотелия» — тогда это слово выглядит точно как название болезни. Почему Аристотель — это болезнь? Потому что Аристотель говорит: «Либо это, либо то — выби­райте». И выбор — это функция ума: ум не может существовать без выбора.

Выбирайте — и вы в западне, потому что когда бы вы ни выбирали, вы выбираете за что-то и против чего-то другого. Если вы за что-то, вы должны быть против чего-то: вы не можете быть только «за», не можете быть только «против». Когда входит «за» — как тень следует «против». Когда есть «против», должно быть «за» — скрытое или явное.

Когда вы выбираете — вы делите. Тогда вы говорите: «Это — хоро­шо, то — плохо», а жизнь — это Единство. Она есть единство. Если вы говорите: «Это красиво, а то уродливо», значит вошел ум, потому что жизнь — и то и другое вместе. Красивое становится уродливым, а урод­ливое продолжает становиться красивым: здесь нет границы, нет повер­хности натяжения. Жизнь продолжает течь от этого к тому.

Ум имеет фиксированные разграничения. Фиксированность — это природа ума, а текучесть — это природа жизни. Вот почему ум — это навязчивость: он всегда фиксирован, у него есть твердость, а жизнь не тверда, она текуча, гибка — она продолжает двигаться к противополож­ному.

Что-то живо в этот момент, а в следующий оно мертво. Кто-то молод в этот момент, а в следующий он состарился. Глаза были так прекрасны — теперь их уже больше нет, только развалины. Лицо было подобно розе, теперь ничего этого нет — нет даже тени прошлого. Прекрасное становится уродливым, жизнь становится смертью, а смерть обретает новое рождение.

Что поделать с жизнью? Вы не можете выбирать. Если вы хотите быть с жизнью, с Целым, вы должны быть без выбора.

Ум — это выбор. Аристотель сделал это основой своей логики и фи­лософии. Вы не можете найти человека, более удаленного от Сосана, чем Аристотель, потому что Сосан говорит: «Мы ни это, ни то — не выбирай­те». Сосан говорит: «Будьте без выбора». Сосан говорит: «Не делайте различий!» В тот момент, когда вы делаете различие, когда входит выбор, вы уже разделены, фрагментированы — вы становитесь больны, вы не Целое.

Христианин не принадлежит в действительности Иисусу — он в основном принадлежит Аристотелю: христианство основано более на Ари­стотеле, чем на Христе. Иисус больше подобен Сосану. Он говорил: «Не судите!» Он говорил: «Не делайте никакого выбора, не говорите: «Это хорошо, а то плохо» — это не ваше дело, пускай Целое решает, не будьте судьями». Но христианство не является ориентированным действитель­но на Иисуса: основатели христианства были более аристотельянцами, чем христианами.

Вы не можете сделать церковь из Сосана или Иисуса. Как вы можете создать церковь, если вы остаетесь без выбора? Церковь должна быть за что-то и против чего-то: она должна быть за Бога и против Дьявола. А в жизни Бог и Дьявол не являются двумя, они одно. Дьявол — это одно лицо, а Бог — это другое лицо одной и той же энергии, они не являются двумя.

Иногда он приходит как Дьявол, а иногда как Бог. А если вы пойдете глубже и посмотрите, то обнаружите, что они оба одно и то же. Иногда он приходит как вор, а иногда как добродетельный человек. Иногда вы обнаруживаете его в респектабельных кварталах, а иногда среди тех, кого не уважают, а проклинают. Он движется, он — движение: он дви­жется в каждом.

Иисус не делает различий, но христианство делает различия: ведь религия должна это делать — религия должна стать моралью. А если религия становится моралью, она уже больше не религия. Религия — это величайшая смелость из всех возможных. Она имеет величайшую храбрость быть без выбора, хотя ум говорит: «Выбирай!». Ум говорит: «Скажи что-нибудь — это плохо, то хорошо; то прекрасно, это уродли­во; я люблю это, я ненавижу то». Ум говорит: «Выбирай!»

Ум — это искушение разделением. Если вы разделяете, уму легко. Если вы не делите, если говорите: «Я не собираюсь что-либо говорить, я не собираюсь судить», тогда ум чувствует себя так, как если бы он был на смертном одре.

Аристотель говорит: «А есть А и не может быть не-А — противопо­ложности не могут встречаться». Сосан говорит: «Нет противоположно­стей — они уже встречаются, они всегда встречаются».

Вот одна из самых фундаментальных истин, которую нужно понять: противоположности — это не противоположности. Посмотрите глубже и вы ощутите их как одну и ту же энергию.

Вы любите человека... Одна женщина пришла ко мне и сказала: «Я была замужем десять лет, и мы никогда не ссорились, а что вдруг про­изошло теперь? Он бросил меня».

Она думает, что если они никогда не ссорились, это показывает, что они глубоко любили друг друга. Это глупо, но это по-аристотелевски — женщина абсолютно логична.

Она сказала: «Мы были женаты десять лет. Мы никогда не ссорились, никогда не сердились друг на друга». Она говорит: «Мы так глубоко любили друга друга, что никогда не спорили ни о чем. Не было ни одного момента конфликта. А что произошло теперь? Неожиданно он бросил меня. Может, он сошел с ума? Наша любовь была так глубока».

Она неправа. Если любовь глубока, тогда обязательно должны быть какие-то ссоры: иногда вы будете конфликтовать, но конфликт не раз­рушит любовь — он обогатит ее. Если есть любовь, она будет обогащена конфликтом; если ее нет, тогда вы разделяетесь, расходитесь. Десять лет — это долгое время, даже двадцать четыре часа слишком долго, чтобы пребывать постоянно в одном состоянии ума, потому что ум двигается к противоположности.

Вы любите человека и иногда чувствуете гнев. В действительности только из-за любви вы и чувствуете гнев. Иногда вы ненавидите. Време­нами вы хотели бы пожертвовать собой за вашего любимого, а иногда хотели бы его убить, и оба — это вы.

Если вы никогда не ссорились за десять лет, это значит, что любви вообще не было; это значит, что не было связи. Вы боялись, что любой гнев, любой конфликт, любая мелочь могут разрушить все Вы так боялись, что никогда не ссорились. Вы никогда не верили, что любовь может быть глубже, чем ссора, что ссора может быть временной и что после ссоры вы еще глубже падете в объятия друг друга. Нет, вы никогда в это не верили, вот почему вы старались не ссориться. И не удивительно, что мужчина ушел. Я сказал ей: «Я удивлен, что он оставался с вами десять лет.»

Один человек пришел ко мне и сказал:

«Что-то не в порядке с моим сыном. Я знаю его двадцать лет, и он всегда был послушным. Вы нигде не нашли бы такого хорошего мальчи­ка. Он никогда не перечил, никогда не шел против меня. А сейчас он вдруг стал хиппи, теперь вдруг он перестал слушаться. Он смотрит на меня так, будто я вообще не его отец; он смотрит на меня так, как если бы я был незнакомцем. А ведь двадцать лет он был так послушен. Что произошло с моим сыном?»

Ничего не произошло. Это то, чего можно было ожидать, потому что если сын действительно любит своего отца, он бывает и непослушным. Кого еще он может ослушаться? Если сын действительно любит своего отца и верит ему, он когда-нибудь уйдет, потому что он знает: связь так глубока, что непослушанием она не будет нарушена. Скорее наоборот — она будет обогащена: противоположность обогащает.

В действительности противоположность не есть противоположность, это просто ритм — ритм одного и того же: вы слушаетесь, а потом не слушаетесь — это ритм. Иначе, если вы просто продолжаете слушаться и слушаться, все становится монотонным и мертвым. Монотонность — это природа смерти, потому что там нет противоположности.

Жизнь — это жизненность, там есть противоположность, есть ритм. Вы идете — вы возвращаетесь, вы уходите — вы приходите; вы не под­чиняетесь, затем подчиняетесь; вы любите и вы ненавидите — это жизнь, но не логика. Логика говорит: если вы любите, вы не можете ненавидеть. Если вы любите, как вы можете гневаться? Если вы любите таким образом, тогда вы любите монотонно, на одном и том же уровне, но тогда вы станете напряженным и расслабиться невозможно.

Логика верит в линейные явления: вы двигаетесь по одной линии. Жизнь верит в окружность: одна и та же линия поднимается, опускается и становится кругом.

Вы, наверное, видели китайский круг «инь и янь». Вот такова жизнь — противоположности встречаются. Этот круг «инь и янь» — наполови­ну белый, наполовину черный; в белом есть черная точка, в черном — белая точка. Белое переходит в черное, а черное переходит в белое — это круг. Женщина переходит в мужчину, мужчина переходит в жен­щину — такова жизнь, и если вы посмотрите внимательно, вы увидите это внутри вас.

Мужчина не есть мужчина двадцать четыре часа в сутки, не может им быть; временами он — женщина. Женщина не есть женщина двад­цать четыре часа в сутки, временами она также и мужчина.

Они переходят в противоположности. Когда женщина гневается, она больше не женщина: она становится более агрессивной, чем любой муж­чина, и она более опасна, чем любой мужчина, потому что ее мужское начало чище и никогда не использовалось. Поэтому когда она использу­ет его, оно имеет такую остроту, с которой никакой мужчина не срав­нится. Это так же, как почва, которая не использовалась много лет: когда вы бросаете зерно — рекордный урожай!

Женщина становится мужчиной иногда, но когда она становится мужчиной, тогда никакой мужчина не может с ней соревноваться,— тогда она очень опасна и тогда мужчине лучше подчиниться. Это делают все мужчины — они подчиняются, сдаются, потому что мужчина дол­жен немедленно стать женщиной, иначе будет проблема. Два меча в одних ножнах — и будет проблема. Если женщина стала мужчиной, если она сменила роль, мужчина немедленно становится женщиной: теперь все восстановлено — круг снова завершен.

А когда мужчина становится подчиненным и сдается, эта сдача обла­дает такой чистотой, с которой не может сравниться ни одна женщина, потому что обычно он никогда не пребывает в этом положении, в подо­бной игре. Обычно он упорствует и сражается. Обычно он воля, а не отдача, но когда он поддается, это обладает такой невинностью, с какой ни одна женщина не сравнится. Посмотрите на мужчину в любви: он становится как малый ребенок.

Но жизнь так и происходит. Если вы понимаете это, тогда вы вообще не волнуетесь, тогда вы знаете, что если возлюбленный ушел — он вернется; если любимая сердится — она полюбит. Тогда у вас есть тер­пение. С Аристотелем вы не можете иметь терпения, потому что там если возлюбленный ушел,— он ушел в прямолинейное путешествие, без воз­врата — это не круг. Но на Востоке мы верим в круг — на Западе верят в линию.

Западный ум линеен, восточный — закруглен, поэтому на Востоке любимый может ждать. Он знает, что женщина, которая покинула его сейчас, вернется — она уже на пути, она, наверно, уже раскаивается, уже раскаялась; она, должно быть, возвращается; рано или поздно она постучится в дверь. Только подожди — ведь всегда есть противополож­ное.

А когда женщина возвращается после гнева, тогда любовь снова свежа. Теперь это не повторение. Период гнева разрушил прошлое. Теперь она снова молодая девушка, невинная девушка. Она снова влюб­ляется — все становится свежим.

Если вы понимаете это, тогда вы не против чего угодно: вы знаете, что даже гнев прекрасен, даже те или иные ссоры дают жизни настрой. И все помогает обогащению. Тогда вы принимаете и тогда в глубоком приятии вы терпеливы, тогда нет нетерпения и спешки, тогда вы можете ждать, молиться и мечтать.

С другой стороны, если жизнь линейна, как считает Аристотель или, поскольку западное мышление перешло от Аристотеля к Бертрану Рас­селу, как считает Бертран Рассел, тогда в жизни много нетерпения. Никто не собирается возвращаться домой, поэтому вы всегда трясетесь, боитесь и становитесь подавленными. Тогда вы можете оставаться с женщиной десять лет или десять жизней, но это — пребывание с незна­комкой. Вы контролируете себя, она контролирует себя — и нет встречи. Жизнь — это не логика. Логика — это лишь часть, причем точно обозначенная, категоризованная, подразделенная, а жизнь запутана. Но что поделать? Это так. Жизнь не так разделена, не так точно обозна­чена, она — хаос. Но логика мертва, а жизнь — жива, поэтому вопрос в том, выбирать последовательность или выбирать жизнь.

Если вы слишком упорно держитесь за последовательность, вы буде­те становиться все более и более мертвым, потому что последователь­ность возможна только в том случае, если вы полностью отбрасываете противоположное. Тогда вы любите и только любите; вы только любите и никогда не гневаетесь, никогда не ненавидите, никогда не конфликту­ете. Вы слушаетесь и только слушаетесь: никакого непослушания, ни­какой революции, вы никогда не уходите прочь. Но тогда все черствеет, тогда связь становится ядовитой — тогда она убивает.

Этот Сосан не за логику — он за жизнь. Теперь попытайтесь понять значение его слов. Он говорит:

Великий путь не труден для тех,

кто не имеет предпочтений.

Когда и любовь и ненависть отсутствуют,

все становится ясным и незамаскированным.

Сделайте, однако, маленькое различие —

и небо, и земля становятся бесконечно

разделенными.

Если вы желаете видеть истину,

тогда не имейте мнения «за» или «против».

Борьба между тем, что любишь,

и тем, чего не любишь — это болезнь ума.

То же говорил Чжуан-цзы: «Легкое — верно». Великий путь не тру­ден. Если он кажется трудным, то как раз вы и делаете его трудным. Великий путь легок.

Как он может быть труден? Даже деревья следуют ему, реки следуют ему, горы следуют ему. Как он может быть труден? Даже птицы летают согласно ему, и рыбы плавают согласно ему. Как он может быть труден? Человек делает его трудным, ум делает его трудным, и способ сделать любую легкую вещь трудной — это выбирать, делать различие.

Любовь легка, ненависть легка, но вы выбираете, вы говорите: «Я буду только вдыхать, я не буду выдыхать». Теперь все стало труд­ным.

Ум может сказать: зачем выдыхать? Дыхание — это жизнь. Простая арифметика — продолжайте вдыхать. Не выдыхайте и вы станете более и более живыми: все больше и больше жизни будет накапливаться в вас. Вы станете великим сокровищем жизни. Только вдыхайте, не выдыхай­те — ведь выдыхание есть смерть.

Помните: первое, что должен сделать ребенок, когда он рождается,— это вдохнуть. И последнее, что должен сделать человек, когда он уми­рает,— это выдохнуть. Жизнь начинается со вдоха, смерть начинается с выдоха. Каждый момент, когда вы вдыхаете, вы перерождаетесь; каж­дый момент, когда вы выдыхаете, вы мертвы, потому что дыхание — это жизнь. Вот почему индуисты назвали это праной: прана означает жизнь. Дыхание — это жизнь.

Это простая логика, простая арифметика. Не нужно много трудов для разъяснения того, что если вы вдыхаете все больше и больше и не выды­хаете, вы никогда не умрете. Если вы выдыхаете, вам придется умереть. И если вы делаете это слишком часто, вы скоро умрете: арифметика простая, легкая... кажется легкой. Тогда что же собирается делать ло­гик? Логик будет только вдыхать, и никогда не выдыхать. Любовь — это вдох, ненависть — это выдох.

Так что же делать? Жизнь легка, если вы не решаете, потому что тогда вы знаете, что вдыхание и выдыхание — это не две противополож­ности: это две части единого процесса, и эти две части есть органичные части — вы не можете разделить их. И если вы не выдыхаете..? Логика неверна. Вы не будете живы — вы немедленно умрете.

Испытайте это. Только вдыхайте и не выдыхайте. Вы поймете, вы станете очень и очень напряжены. Все существо хочет выдоха, потому что приближается смерть. Если вы выбираете, вы будете в затруднении. Если вы не выбираете, все становится легко. Легкое верно.

Если человек в затруднениях, то лишь из-за слишком многих учите­лей, которые отравили ваш ум, которые учили вас: «Выбирайте это! Не делайте это, делайте то!» Их «делайте» и «не делайте» убили вас. А они выглядят логично. Если вы начнете спорить с ними, они победят в дока­зательствах: логика поможет им. Смотрите, это так просто — зачем выдыхать, если это смерть?

И это произошло — не только с выбором, но даже с дыханием. Есть школы йоги, которые говорят, что ваша жизнь исчисляется дыханием: не в годах, но в дыханиях, поэтому дышите медленно. Если вы делаете двенадцать дыханий в минуту, вы скоро умрете; делайте шесть, тогда вы проживете дольше.

Никто не добился успеха, но люди продолжают пытаться ды­шать медленно. Зачем? Затем, что если вы дышите медленно, дыха­ние будет выходить меньше и меньше, поэтому меньше смерти будет происходить с вами и вы будете способны жить дольше. Единствен­ная вещь, которая с вами произойдет, будет та, что ваш интерес к жиз­ни будет утерян. Ваша жизнь не будет продлена, но она покажется длиннее.

Говорят, что женатые люди живут дольше, чем холостяки, поэтому кто-то спросил у Насреддина: «Это верно, Ходжа?»

Насреддин сказал: «Это только кажется так. Женатый человек не живет дольше, но кажется, что он жил дольше».

Потому что когда много хлопот, время кажется более долгим. Когда нет хлопот, время кажется короче.

Эти йоги, которые дышат медленно и все меньше и меньше, только замедляют процесс жизни. Они менее живы, вот и все. Они будут не дольше живы, а менее жизненны: они не живут полной жизнью, их свеча не горит как следует; интерес, энтузиазм, танец утеряны — они влачат существование, вот и все.

Это произошло с сексом, потому что люди думают, что смерть входит вместе с сексом. И они правы, потому что сексуальная энергия дает рождение жизни, поэтому чем больше сексуальной энергии выходит, тем больше выходит жизни. Логично, абсолютно по Аристотелю, но глупо. Вы не можете найти больших глупцов, чем логики. Это логично; что жизненная энергия происходит от секса: ребенок рождается из-за секса. Секс — это источник жизни, поэтому удерживайте его внут­ри, не позволяйте ему выходить, иначе вы умрете. И весь мир стал бояться.

Но ведь это точно то же самое, как удерживать дыхание внутри: тогда все существо жаждет выбросить его наружу. И ваши так называемые брахмачарины, целибаты стараются удерживать сексуальную энергию внутри, удерживать семя внутри в то время как все их тело хочет выбро­сить это наружу. Вся их жизнь становится сексуальной: их умы стано­вятся сексуальны, они мечтают о сексе, они думают о сексе, секс ста­новится их наваждением, потому что они стараются делать что-то впол­не логическое, но не пригодное к жизни. И они не живут долго, они вскоре умирают.

Вот новое открытие, новая разработка: человек живет дольше, если он как можно дольше продлевает свою любовную жизнь. Если человек может заниматься любовью в возрасте восьмидесяти лет, он будет жить дольше. Почему? Потому что чем больше вы выдыхаете, тем больше вы вдыхаете. Поэтому если вы хотите больше жизни, выдыхайте больше, тогда вы создадите вакуум внутри и больше войдет. Не думайте о вдохе, просто выдохните как можете сильнее, и все ваше существо будет вды­хать. Любите больше — это выдыхание, и ваше тело соберет энергию со всего космоса. Создайте вакуум, и энергия придет.

Точно так же в любом процессе жизни: вы принимаете пишу, но затем вы становитесь скупыми и начинаете голодать. Результат — у вас запор.

Логика права: не выдыхайте. Запор — это выбор за вдыхание против выдыхания. Почти у каждого цивилизованного человека случаются за­поры — вы можете измерить цивилизованность через запор. Чем боль­ше запоров в стране, тем более она цивилизована, потому что она более логична. Зачем выдыхать? Просто продолжайте вдыхать. Пища — это энергия, зачем выбрасывать ее? Вы, возможно, и не осознаете этого, но само подсознание стало логичным и аристолелевским.

Но жизнь — это баланс между выбрасыванием наружу и приглаше­нием внутрь. Вы просто коридор. Делитесь, отдавайте и больше будет дано вам. Станьте скупыми, не давайте — и меньше будет вам дано, потому что это вам не нужно.

Запоминайте и наблюдайте ваши жизненные процессы. Если вы дей­ствительно заинтересованы в предельном понимании просветления, не забывайте давать — и больше дастся вам. Что бы это ни было — выды­хайте, выдыхайте больше. Это то, что подразумевается под понятием делиться, давать.

Подарок — это отдача вашей энергии, поэтому больше дается вам. Но ум говорит... У него своя логика, и Сосан называет эту логику болез­нью.

Великий путь не труден...

Вы делаете его трудным, вы трудны. Великий путь легок. ...для тех, кто не имеет предпочтений.

Не предпочитайте — просто позвольте жизни идти. Не говорите жиз­ни: «Иди этим путем, иди на север, иди на юг». Не говорите — просто идите вместе с жизнью. Не боритесь против течения — станьте едины с течением.

...для тех, кто не имеет предпочтений.

Великий путь легок для тех, кто не имеет предпочтений, а у вас есть предпочтения относительно всего. Вы привносите ваш ум во все. Вы говорите: «Я люблю, я не люблю. Я предпочитаю это, я не предпочитаю то».

Когда любовь и ненависть отсутствуют...

Когда у вас нет предпочтений, когда все отношения «за» и «против» отсутствуют, когда и любовь и ненависть отсутствуют, когда вы ни любите что-то, ни не любите, когда вы просто позволяете всему проис­ходить.

... все становится ясным и незамаскированным. Сделайте, однако, маленькое различие, — и небо, и земля становятся бесконечно разделенными.

Но ваш ум скажет: «Ты станешь животным, если не будешь предпо­читать. Если ты не будешь выбирать, то какая разница будет тогда между тобой и деревом?» Будет разница, великая разница. Не та разница, которую привносит ум, но разница, которая приходит че­рез сознательность. Дерево не выбирает, но оно бессознательно. Вы будете без выбора и сознательны. Вот что означает сознательное невыбирание, и это великая разница: вы будете осознавать, что вы не выби­раете.

И эта сознательность дает такой глубокий покой, что вы становитесь Буддой, становитесь Сосаном, становитесь Чжуан-цзы. Дерево не может стать Чжуан-цзы, но Чжуан-цзы — как дерево, когда дело касается выбора, и абсолютно не похож на дерево, когда дело касается сознания: он полностью осознает, что он не выбирает.

...Когда и любовь и ненависть отсутствуют...

И любовь и ненависть дают окраску вашим глазам, и тогда вы не можете ясно видеть. Если вы любите человека, вы начинаете видеть вещи, которых нет. Ни одна женщина не красива так, как вы думаете, когда любите ее, потому что вы проецируете. У вас есть девушка-мечта в уме, и эта девушка-мечта проецируется. Настоящая девушка только функционирует, она как бы экран.

Вот почему каждая любовь приходит рано или поздно к разочарова­нию, ибо как девушка может продолжать разыгрывать из себя экран? Она — реальный человек; она заявит, она скажет: «Я не экран». Как долго может она соответствовать вашим проекциям? Рано или поздно вы почувствуете, что она не соответствует. В начале она уступает; в начале вы уступаете. Вы были проекционным экраном для нее, как и она для вас.

Жена муллы Насреддина говорила ему — я это подслушал: «Ты не любишь меня так сильно, как любил меня раньше, когда ухаживал за мной».

Мулла Насреддин сказал: «Дорогая, не обращай внимания на эти вещи — все это была просто кампания пропаганды. Я забыл, что ты говорила, ты забыла, что я говорил. Теперь давай будем реаль­ны».

Никто не может быть для вас экраном навсегда, потому что это неудобно. Как может кто-то подлаживаться под ваши мечты? Он имеет свою реальность, и реальность заявляет о себе.

Если вы любите человека, вы проецируете то, чего нет. Если вы ненавидите человека, вы тоже проецируете то, чего нет. В любви чело­век становится Богом, в ненависти человек становится Дьяволом, а человек ни Бог, ни Дьявол. Человек — это просто он сам или она сама. Эти дьяволы и боги — проекции. Если вы любите, то не можете ясно видеть. Если вы ненавидите, тоже не можете ясно видеть.

Когда нет ни любви, ни нелюбви, ваши глаза чисты, вы обладаете чистотой. Тогда вы видите другого, как он или она есть. Когда вы имеете чистоту сознания, все существование открывает вам свою реальность. Эта реальность есть Бог, эта реальность есть Истина.

Что это означает? Человек, подобный Сосану, не будет любить. Его любовь будет обладать совершенно другим качеством, она будет не такой как ваша. Он будет любить, но его любовь не будет выбором. Он будет любить, но его любовь не будет проекцией. Он будет любить, но его любовь не будет любовью к его собственной мечте. Он будет любить реально. Эта любовь к реальному есть сострадание.

Он не будет проецировать тем или иным образом. Он не будет видеть в вас Бога или Дьявола. Он будет просто видеть вас и он будет делиться, потому что имеет достаточно,— а чем больше вы делитесь, тем больше это вырастает. Он будет делиться с вами своим экстазом.

Когда вы любите, вы проецируете. Вы любите не для того, чтобы давать,— вы любите чтобы брать, вы любите чтобы эксплуатировать. Когда вы любите человека, вы начинаете пытаться зафиксировать его согласно вашим идеям. Каждый муж делает это, каждая жена делает это, каждый друг делает это. Вы продолжаете пытаться изменить другого, реальное, а реальное не может быть изменено — вы только получите разочарование.

Реальное не может быть изменено — только ваша мечта будет раз­рушена, и тогда вы ощутите боль. Вы не слушаете реальность. Здесь нет никого, чтобы удовлетворить вашу мечту. Каждый находится здесь, чтобы реализовать свою судьбу, свою реальность.

Человек, подобный Сосану, любит, но его любовь не является экс­плуатацией. Он любит, потому что имеет слишком много — он перели­вается через край. Он не создает мечту вокруг кого-то. Он делится со всем, что попадается ему на пути. Его отдача необусловленна, он не ожидает чего-то от вас. Если любовь ожидает, тогда будет разочарова­ние. Если любовь ожидает, тогда не будет удовлетворения. Если любовь ожидает, тогда придут несчастье и безумие.

«Нет,— говорит Сосан,— ни любовь, ни ненависть. Просто смотрите на реальность другого». Это и есть любовь Будды: видеть реальность другого, видеть другого, как он есть, просто видеть реальность — не проецировать, не мечтать, не создавать образ, не пытаться зафиксиро­вать другого согласно вашему образу.

Когда и любовь и ненависть отсутствуют, все становится ясным и незамаскированным.

Ум должен любить и ненавидеть и ум должен непрерывно пребы­вать б борьбе между этими двумя. Если вы не любите и не ненавидите, вы идете за пределы ума. Где тогда ум? Ум исчезает внутри вас. С выбором, даже если вы говорите: «Я хотел бы быть спокойным», вы никогда не будете молчаливы, потому что у вас есть предпочтение. Это проблема.

Люди приходят ко мне и говорят: «Я хотел бы быть спокойным. Я не хочу больше этих напряжений». Я чувствую жалость за них — жалость, потому что то, что они говорят,— глупо. Если вы не хотите больше напряжений, вы создадите новое напряжение, потому что это нежелание создаст новое напряжение. И если вы хотите спокойствия слишком силь­но, если вы ищете его слишком активно, ваше спокойствие само по себе станет напряжением. Вы будете из-за него более встревоженными.

Что такое спокойствие? Это глубокое понимание — понимание феномена, что если вы предпочитаете, то будете напряжены. Даже если вы предпочитаете спокойствие, вы будете напряжены.

Поймите, почувствуйте это: когда вы предпочитаете, вы напрягае­тесь; когда вы не предпочитаете — нет напряжения, вы расслаблены. А когда вы расслаблены, ваши глаза обладают чистотой, они не затумане­ны облаками и грезами. Никакие мысли не движутся в уме. Вы можете видеть насквозь и когда вы можете видеть Истину, она освобождает. Истина освобождает.

Сделайте, однако, маленькое различие — и небо, и земля становятся бесконечно разделенными.

Маленькое различие, маленький выбор — и вы разделены. Тогда вы имеете ад и рай — и вы будете раздавлены между ними.

Если вы хотите видеть истину, тогда не имейте мнения «за» или «против».

Идите без мнения. Идите обнаженными, без одежды, без мнений об Истине, потому что Истине отвратительны все мнения. Отбросьте все ваши философии, теории, доктрины, писания! Отбросьте весь мусор! Идите спокойно без выбора — ведь ваши глаза готовы увидеть даже то, на что никак нельзя надеяться: увидеть удовлетворение некоторых же­ланий. Не несите желаний. Говорят, что дорога в ад вымощена намере­ниями — хорошими намерениями, надеждами, мечтами, радугами, идеалами. Путь рая абсолютно пуст.

Отбросьте все бремя! Чем выше вы хотите попасть, тем меньше вы должны быть нагружены. Если вы идете в Гималаи, вы должны полно­стью разгрузиться. В конце, когда вы достигнете Гуришанкара, Эвере­ста, вы должны отбросить все. Вы должны идти совсем нагими, потому что чем выше вы идете, тем невесомее вы должны быть. Мнения — это груз на вас, они как крылья из пресс-папье. Будьте без мнений, без всех предпочтений.

Если вы хотите видеть истину,

тогда не имейте мнений «за» или «против».

Не будьте теистом и не будьте атеистом, если вы действительно хотите знать, что такое Истина. Не говорите — «Бог есть», не говорите — «его нет», ибо что бы вы ни сказали, это станет глубоким желанием и вы будете проецировать все, что скрыто в этом желании.

Если вы хотите увидеть Бога как Кришну с флейтой у губ, в один прекрасный день вы увидите его. Не потому, что Кришна есть, а только из-за того, что у вас есть зерно желания, которое вы проецируете на экран мира. Если вы хотите увидеть Иисуса на кресте, вы увидите это.

Что бы вы ни захотели, оно будет спроецировано, но это только мир грез — вы не подходите ближе к Истине. Станьте без зерен внутри, без мнений, без мысли «за» или «против», без философии. Просто идите и смотрите на то, что есть. Не носите никакого ума, идите без ума.

Если вы хотите видеть истину, тогда не имейте мнений «за» или «против». Борьба между тем, что любишь, и тем, что не любишь,— это болезнь ума.

Это болезнь ума — что любить и чего не любить, «за» и «против». Почему ум разделен? Почему вы не можете быть едины? Вы хотели бы быть, вы желаете быть едины, но вы продолжаете поддерживать разде­ления, предпочтения, любимое и нелюбимое. На днях ко мне пришла женщина и сказала:

«Благослови меня, я жажду твоего благословения». Но я увидел, что она волнуется, тревожится, поэтому я спросил: «В чем дело?» И она ответила: «Я уже посвящена другим учителем».

Борьба: она хотела моего благословения, но ум говорил, что я не ее учитель. У нее другой учитель, так что ей делать? Я сказал ей, чтобы она отбросила обоих. Ей было бы легче, если бы я сказал: «Брось старого, выбери меня». Это было бы легче: ведь тогда ум мог бы продолжать функционировать, но проблема осталась бы та же. Название болезни изменилось бы, но болезнь осталась та же. Опять возникло бы то же сомнение, то же волнение, но где-то еще. Но я сказал: «Отбрось обоих», потому что единственный путь прийти к Мастеру — когда у вас нет никакого предпочтения, того или иного. Вы просто приходите — пустые. Вы просто приходите без мнений. Вы просто приходите опустошенные, восприимчивые. Только тогда вы можете прийти к Мастеру — другого пути нет. И если Мастер собирается стать дверью для Истины, это так и будет, потому что это — подготовка, это — посвящение.

Мастер существует, чтобы помочь вам остаться без мнений, без ума. Если Мастер сам становится вашим выбором, тогда он будет барьером. Тогда вы снова выбрали — снова использован ум. Чем больше вы ис­пользуете ум, тем больше он усиливается, тем мощнее он становится. Не используйте его.

Это трудно, потому что вы скажете: «Что произойдет с нашей верой? Что произойдет с нашей религией, церковью, храмом?» Они — ваше бремя. Будьте свободны от них, и пусть они будут свободны от вас. Они удерживают вас здесь, укореняют, а Истина желает, чтобы вы освободи­лись. Освобожденные — вы достигаете, с крыльями — вы достигаете, невесомые — вы достигаете. Сосан говорит:

Борьба между тем, что любишь, и тем, что не любишь,— это болезнь ума.

Как победить эту болезнь? Есть ли какие-нибудь способы победить ее? Нет, способа нет. Нужно просто понять ее. Нужно просто посмотреть на ее «фактичность». Нужно просто закрыть глаза и посмотреть на свою жизнь. Понаблюдайте ее и вы ощутите Истину Сосана, а когда вы ощу­тите Истину, болезнь отпадет.

Для нее нет лекарства, потому что если лекарство дано вам, тогда вы начинаете любить лекарство. Тогда болезнь забыта, но лекарство будет нравиться, и тогда медитация становится болезнью.

Нет... Сосан не собирается давать вам никакого лекарства, никакого метода. Он не собирается предлагать вам, что делать. Он просто настаи­вает вновь и вновь, тысячу и один раз, чтобы вы поняли, как вы создали всю эту путаницу вокруг себя, как вы оказались в таком несчастье. Никто другой не создавал его: это ваша умственная болезнь предпочте­ния, выбирания.

Не выбирайте — примите жизнь, как она есть в ее тотальности. Вы должны посмотреть на Целое: жизнь и смерть вместе, любовь и нена­висть вместе, счастье и несчастье вместе, агония и экстаз вместе. Если вы живете вместе, тогда где выбор? Если вы видите, что они — одно, тогда откуда может прийти выбор? Если вы видите, что агония — это не что иное, как экстаз, а экстаз не что иное как агония; если вы можете видеть, что счастье — это не что иное как несчастье; это не что иное как ненависть, а ненависть — не что иное как любовь,— тогда где выбор, как вы можете выбирать? Тогда выбор отпадает.

Вы не отбрасываете его. Если вы отбрасываете его, это станет выбо­ром. В этом парадокс: вы не собираетесь отбрасывать его — ведь если вы отбрасываете его, это значит, что вы выбрали за и против. Теперь ваш выбор за тотальность. Вы за тотальное и против разделения, но болезнь вошла. Она тонка.

Просто поймите, тогда самопонимание станет отбрасыванием. Ни­когда не отбрасывайте его. Просто засмейтесь и попросите чашку чая.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Октябрь 22,1974

Когда не понят глубокий смысл вещей,

основной покой ума смущается напрасно.

Путь совершенен, как огромное

пространство, где ничто не упущено

и ничто не в избытке,

В действительности именно из-за

нашего выбирания — принять или

отвергнуть — мы не видим

истинную природу вещей.

Не живите ни в запутанности

внешних вещей, ни во внутреннем ощущении

пустоты.

Будьте спокойны, без усиления

активности, в единстве вещей —

и такие ошибочные мнения исчезнут сами собой.

Когда вы пытаетесь остановить

активность, чтобы достичь