Выдержки из произведения.
В полном объеме вы можете скачать текст в архиве
ZIP по ссылке расположенной выше
ри принципа,
заимствованные из биологии
В начале этой главы мне хотелось бы упомянуть о трех принципах,
составляющих часть моей логически выстроенной философии или тео-
рии (как вам больше нравится) и органично вписывающихся в структуру
моей концепции. Эти три принципа, заимствованные мною из биологии
Себы Элдриджа^ (Seba Eldridge), носят следующие названия: принцип
сосуществования, принцип функциональной активности и принцип орга-
низации. Только следование этим принципам делает возможным осмыс-
ление феноменологии жизни - я имею в виду ее биологический уровень.
Принцип сосуществования предполагает невозможность жизни организ-
ма в условиях оторванности от того, что принято называть
естественной
средой его существования. Хотя действие этого принципа применитель-
но к высшим уровням жизни не настолько очевидно, как на низших ее
уровнях, поскольку защитные механизмы стирают из памяти высшего
существа факт тотальной зависимости от взаимопроникновения между
ним и средой, на самом же деле живой организм поддерживает постоян-
ный двусторонний обмен с определенными элементами окружающего их
физико-химического пространства, осуществляемый посредством мемб-
ран; нарушение этого обмена неизбежно ведет к гибели организма. Та-
ким образом, принцип сосуществования я трактую так: все живые суще-
ства живут в непрерывном, взаимообогащающем контакте с естествен-
ной средой. Я не буду раскрывать принцип организации, поскольку он
едва ли нуждается в дополнительных комментариях; а что касается
прин-
ципа функциональной активности, то здесь мы, бесспорно, имеем дело с
наиболее общим термином, определяющим процессы, лежащие в основе
жизнедеятельности каждого организма^
Рассмотрение этих трех принципов дает нам возможность взглянуть
на человека как на существо, отличающееся от растений и животных
тем,
что человеческая жизнь - в самом истинном, а не в узко литературном
или каком-то надуманном смысле - требует взаимообмена со средой су-
ществования, одним из компонентов которой является культура. Говоря
о
том, что человек весьма существенно отличается от других организмов,
также входящих в биологическое сообщество, необходимостью взаимного
58
Глава 3
обмена с культурным миром, в действительности я подразумеваю, что,
поскольку культура - это абстракция, порожденная людьми, человеку на
самом деле необходимо быть включенным в интерперсональные взаимоот-
ношения или взаимообогащающий контакт с другими людьми. Несколько
позже я подробнее остановлюсь на исключениях из этого правила. Очень
немногие люди могут долго оставаться отрезанными от прямых и опосре-
дованных связей с другими, избежав при этом серьезных личностных
рас-
стройств. Другими словами, такая социальная изоляция, вероятно, для
человека не столь фатальна, как прекращение доступа кислорода для
животного; но аспект, связанный с возможностью летального исхода,
тем
не менее обязательно должен фигурировать в претендующем на объек-
тивность обзоре, не будучи преувеличением или аллегорией.
Тезис одного вида
Настало время представить вашему вниманию постулат, получивший
название тезиса или гипотезы одного вида. В моем изложении эта гипо-
теза звучит следующим образом: мы предполагаем, что в каждом из нас
доля человеческого превышает что бы то ни было другое, не уклады-
вающиеся в рамки нормы ситуации интерперсонального взаимодейст-
вия, которые никоим образом не связаны с различиями в языке и тради-
циях, а являются прямым следствием различий в уровне личностной
зрелости разных людей. Иными словами, различия между двумя людь-
ми, находящимися на разных полюсах развития - между глубоким им-
бецилом и недосягаемым гением, значительно менее выражены, чем раз-
личия между самым бесталанным человеческим существом и представи-
телем ближайшего к нам биологического вида. У человека - все же не
обладающего биологической исключительностью - коль скоро к нему
применяется словосочетание <человеческая личность>, обнаружится го-
раздо больше общего с любой другой человеческой личностью, чем с
кем-
то другим, живущим в этом мире. Как я уже упоминал ранее, именно в
этом кроется причина того, почему, выбирая область научной
деятельно-
сти, я предпочел исследование свойственной людям идентичности изу-
чению сферы индивидуальных различий. Именно поэтому я посчитал
более важным проводить параллели между людьми. Иначе говоря, я
пытаюсь изучать степень выраженности и формы всего, что, как мне
кажется, безусловно присуще человеку.
Эвристические стадии развития
Сейчас мне бы хотелось предложить эвристическую классификацию
стадий личностного развития, полностью отражающую структуру моей
концепции. Вот эти эвристические стадии: младенчество, детство, юве-
нильный период, предподростковый период, подростковая стадия, юно-
шество и, наконец, взрослость, или зрелость.
Младенчество начинается с самых первых минут жизни, а заканчи-
вается овладением артикуляционной речью, которая тем не менее оста-
59
Часть 1
ется неинформативной и бессмысленной. Детство продолжается с мо-
мента формирования способности, используя артикуляционный аппарат,
издавать звуки, напоминающие речь, а заканчивается, когда у ребенка
возникает потребность иметь друзей - товарищей, разделяющих его
увлечения, чей статус во всех отношениях примерно соответствует его
статусу. Этот период сменяется ювенильной стадией, на которую при-
ходится большая часть лет, проведенных в средней школе; окончание ее
символизирует возникновение обусловленной взрослением потребности
в близких взаимоотношениях с человеком, чей статус сопоставим с его
собственным. Последняя стадия в свою очередь плавно переходит в так
называемый предподростковый период, играющий чрезвычайно важ-
ную роль, но хронологически весьма непродолжительный. Формально он
завершается с возникновением зрелой сексуальности и половой зрелос-
ти, но с психологической и психиатрической точек зрения его конец
сим-
волизирует перенос активного интереса с представителей своего пола
на
представителей противоположного. Данное явление служит признаком
вступления в подростковую стадию, которая в нашей культуре (впро-
чем, этот показатель варьируется в зависимости от культуры) продол-
жается до тех пор, пока не будет выработан определенный тип поведе-
ния, направленного на удовлетворение желания, сексуальных побужде-
ний. С выработки такого типа поведения начинается юношество, кото-
рое, будучи очередной стадией развития личности, длится до того вре-
мени, когда частично сформировавшиеся аспекты личности становятся
стимулом к завязыванию взаимоотношений, соответствующих данному
этапу; и, наконец, на стадии взрослости человек может установить
вза-
имоотношения, основанные на любви к другому человеку, в которых этот
другой становится для него значимой фигурой, почти такой же значи-
мой, как и он сам. Такая достигшая высшей степени развития близость
с
другим человеком не становится делом всей жизни, но, вероятно,
играет
роль основного источника удовлетворения; начиная с этого момента,
про-
исходит углубление или расширение интереса (или и то, и другое),
про-
должающееся до возникновения в организме регрессивных изменений,
свидетельствующих о приближении старости.^
Я попытаюсь изложить мою теорию, перечислив наиболее очевидные
способности, присущие человеку на каждой из этих стадий развития,
демонстрируя истоки тех или иных явлений, которые можно либо легко
наблюдать, либо предположить с высокой степенью уверенности. Свое
обозрение я начну с момента рождения и буду двигаться вперед, вплоть
до наступления метрической взрослости.
Эйфория и напряжение
При изучении интересующих нас вопросов возникает необходимость
помимо рассмотрения биологических и специфически человеческих аспек-
тов использовать также концепции, заимствованные из других областей
научного знания, в том числе из математики. В связи с этим мне
хочется
особо отметить теорию пределов и систему абсолютов. Как сейчас, так
и в
дальнейшем я буду обращаться к абсолютам, с тем чтобы как можно
более
60
Глава 3
полно описать феномен интерперсональных взаимоотношений. Таким обра-
зом я попытаюсь определить нечто, как мне кажется, несуществующее
пу-
тем экстраполяции примеров крайней выраженности того, что реально
су-
ществует. Эти идеальные, полярные по отношению друг к другу,
конструк-
ты как нельзя более подходят для подробного описания явлений, в
чем-то
напоминающих эти противоположные друг другу абсолюты.
Два абсолюта, которые я хочу сейчас вам представить, это абсолют эй-
фории и абсолют напряжения. Абсолют эйфории можно определить как
состояние полного счастья. Нечто очень похожее на эйфорию и что, как
нам
кажется, можно наблюдать, вероятно, происходит с младенцем в
глубоком
сне. Абсолют напряжения, видимо, можно описать как максимальное от-
клонение от абсолюта эйфории. Наиболее адекватным признаком абсолют-
ного напряжения, который можно наблюдать, является весьма специфиче-
ское, но всегда относительно непродолжительное состояние ужаса.
Что ж, сама жизнь устроена так, что уровень эйфории и уровень на-
пряжения обратно пропорциональны друг другу; т. е. повышение уровня
эйфории неизбежно вызывает снижение напряжения и наоборот. А те-
перь я - отчасти, должно быть, ради собственного удовольствия - со
всей прямотой и безыскусностью прибегну к математике. Обратную за-
висимость между данными величинами можно выразить, представив у
функцией от х и выразив их взаимосвязь через формулу у = 1/х.
Те из вас, кто помнит превращение математической формулы у = 1/х
в числовой вид, может быть, еще не забыли, что в случае, когда х
равен
нулю, пределы у неограниченны и что, как бы велико ни было значение
х, у никогда не достигает нуля. Иными словами, пределы - нуль для
одного неизвестного и бесконечность для другого - в реальности
никог-
да не могут быть достигнуты. При помощи этой формулы мы можем
проиллюстрировать идею о том, что абсолют эйфории и абсолют напря-
жения, будучи очень удобными категориями, в действительности не су-
ществуют. Временами выраженность того или иного абсолюта носит пре-
обладающий характер, но большинство живых существ, как правило,
пребывает в состоянии их сбалансированности; иными словами, присут-
ствие определенного напряжения ограничивает уровень эйфории, кото-
рый в противном случае мог бы быть значительно выше.
В то время как эйфория не доставляет нам особого беспокойства, на-
пряжение играет в нашем сознании очень важную роль. * Рассматривая
проблему напряжения, мне хотелось бы привести выдержку из своей
статьи, посвященной этому вопросу:
<Каждый раз, говоря о личности как о психической сущности, мы так
или ина-
че обращаемся к термину переживание. В каком бы контексте ни
упоминался этот
термин, в конечном счете речь идет о переживании напряжения и
переживании
трансформации энергии. Оперируя этими понятиями, я понимаю под ними
то же,
что и физики; нет особой необходимости добавлять какие-то
определения, такие
как, например, 'психический', - тем не менее 'психическое'
переживание как та-
ковое вполне может быть самостоятельным предметом изучения.
Исходя из проблематики личности и культуры, напряжение можно
рассмат-
ривать в двух аспектах: напряжение как потенциал действия, для
трансформа-
ции энергии и как ощущение или осознаваемое состояние. Из этих двух
аспектов
61
значение имеет только первый. Другими словами, напряжение является
потен-
циалом действия и оно может включать чувственный или
репрезентативный ком-
понент. Не возникает никаких сомнений в том, что этот в большей
степени слу-
чайный, чем имеющий реальное значение фактор представляет собой
скорее
функцию переживания, чем напряжения perse (самого по себе -лат.),
поскольку
все вышесказанное в полной мере можно отнести и к трансформации
энергии.
Этот процесс также может включать чувственный или репрезентативный
компо-
нент, а также может происходить вне всякого сознательного контроля.^
ПЕРЕЖИВАНИЕ - { напряжение; трансформация энергии}
происходит в трех видах
(прототаксическом; паратаксическом; синтаксическом).
НАПРЯЖЕНИЕ - { потребностей
(общих; зональных); тревоги}
ТРАНСФОРМАЦИЯ ЭНЕРГИИ - { скрытая; явная
Однако, несмотря на отсутствие репрезентативного компонента в
пережива-
ниях напряжения и трансформации энергии, они никогда не выходят за
пределы
живой материи как таковой, а во многих случаях остаются в рамках
возможности
какого-либо воспоминания, являющегося показателем непосредственного
влия-
ния динамически существующего прошлого на характер предвосхищаемого
бли-
жайшего будущего, функциональная значимость которого достаточно
высока>.^
Возвращаясь к развитию, в ходе которого человеческое существо пре-
вращается в личность, я напомню свое предположение об схватывании
эйфорией всего организма в целом. Как мы знаем, в реальности это не-
возможно, но тенденция к этому состоянию приобретает наибольшую
выраженность в тех временных периодах и в тех случаях, когда напря-
жение достигает своего минимума. У новорожденных младенцев такие
периоды сопряжены с установлением дыхательного цикла; когда норма-
лизуется температура тела, удовлетворяется потребность в еде и воде
(обычно на уровне пищеварительного тракта) и когда на периферии
того,
что впоследствии будет называться сознанием, не возникает никаких
травмирующих ситуаций.
Напряжение потребностей
Напряжение, эпизодически или периодически снижающее уровень
эйфории у младенца и вызывающее биологический дисбаланс, безуслов-
но, имеет непосредственное отношение к сосуществованию организма с
62
^S5
%-<а
Глава 3
окружающей физико-химической средой. Единственное, что нам нужно
на самых первых этапах жизни, - сосуществование с физико-химичес-
ким миром; но, делая подобное заключение, мы должны очень ясно себе
представлять, что сам младенец абсолютно не способен поддерживать
столь необходимое состояние баланса со средой. Так или иначе, должна
существовать материнская фигура; и хотя я не вижу препятствий, ме-
шающих выполнять эту роль самке волка или обезьяны, примеры чего
неоднократно описывались в мифах, упрямые факты утверждают, что не
существует ни одного достоверного или неголословного свидетельства
вскармливания человека волками, обезьянами и т. д. Однако даже при
наличии подобных фактов мы, видимо, знали бы об этом <звероподобном
существе> немногим больше, чем сейчас.
Ослабление этого периодически возникающего напряжения, нарушаю-
щего сбалансированность существования младенца, разумеется,
выполняет
регулирующую функцию по отношению к источнику рассогласованности,
будь то недостаток кислорода, глюкозы, воды, или изменение
температуры
тела. В связи с этим снятие напряжения, вызванного нарушениями
такого
рода, я называю удовлетворением определенной потребности.
Я буду обращать ваше внимание - со временем это замечание будет
приобретать все большую актуальность - на тот факт, принимая во вни-
мание биологический дисбаланс, что удовлетворение потребности можно
определить, как действие или акт трансформации энергии, предприни-
маемый младенцем с целью <самозащиты>. Другими словами, потреб-
ность, в широком биологическом смысле трактуемая как нарушение ба-
ланса, нуждается в осуществлении определенных действий или актов
трансформации энергии, результатом которых будет ее удовлетворение.
Когда я говорю о действиях или актах трансформации энергии, пред-
принимаемых младенцем и направленных на устранение биологического
дисбаланса или на удовлетворение потребностей, я отдаю себе отчет в
том, что не составляет большого труда пронаблюдать, как при помощи
дыхательных движений младенец реализует потребность в кислороде или
как сосательные движения служат удовлетворению потребности в глю-
козе или воде. Наблюдение, например, за активностью младенца,
направ-
ленной на поддержание определенной температуры тела, - уже не та-
кая простая задача. Но те, кому доводилось иметь дело с
новорожденны-
ми, знают, что они красноречиво <сообщают> о дискомфорте, возникаю-
щим, когда их лишают покровов, обеспечивающих поддержание доста-
точно высокой температуры. Громкий крик - это первое действие мла-
денца, целью которого является реализация потребности в тепле; а
уст-
ранение дефицита тепла, ощущение соответствующей внутренней тем-
пературы как раз и составляют удовлетворение данной потребности.
Чередование потребности и ее удовлетворения способствует возник-
новению переживания или, если хотите, является переживанием, как
вы уже сами поняли, прототаксического вида. Потребность, т. е.
ощуще-
ние дискомфорта или дисбаланса, особое, обусловленное напряжением,
снижение эйфории, приобретает дифференцированный характер в зави-
симости от направления ее реализации, которое после осуществления
необходимого акта достигает соответствия все более ясно
предвосхищае-
мой разрядке. Едва ли нужно говорить о том, что предвосхищение явля-
Часть 1
ется переживанием ближайшего будущего - и это переживание в ран-
нем младенчестве также должно носить прототаксический характер, по-
скольку на данном этапе человек еще не способен испытывать какие-
либо иные переживания. Суть того, о чем я сейчас говорю, сводится к
следующему: первая успешно осуществляемая активность младенца -
например, дыхание, направленное на снятие аноксии - выявляет при-
роду ранее недифференцированной потребности в кислороде, а также
характеризует предельное напряжение или почти полное отсутствие эй-
фории. Таким образом, начиная с первых проявлений активности мла-
денца, первых актов трансформации энергии, связанных со снижением
потребности и ее полным исчезновением на определенный промежуток
времени, личность развивает то, что позднее получит название функции
предвосхищения. В этом утверждении скрыто огромное множество бес-
спорных истин, которые одна за другой будут представлены вашему вни-
манию, но главное, что я хочу сейчас отметить, - в этом
действительно
заключена часть ближайшего будущего.
В общем и целом любое переживание, которое мы с вами можем рас-
смотреть, т. е. то или иное переживание синтаксического или
паратакси-
ческого типа, всегда насквозь проникнуто элементами недавнего, а
ино-
гда и далекого прошлого, а также элементами ближайшего будущего -
тем, что можно охарактеризовать как антиципацию, ожидание, и т. д.
Эти элементы оказывают существенное влияние на способ трансформа-
ции напряжения в проявления активности - иначе говоря, на способ,
посредством которого возможность, скрытая в напряжении, становится
действием.
Сравнительно важная роль предвосхищения является одной из выда-
ющихся особенностей человеческой сущности, отличающей нас от всех
остальных живых существ. В утверждении, что успешное действие спо-
собно вызвать или идентифицироваться - можно использовать сколько
угодно невыразительных слов, отнюдь не отражающих сути того, что я
хочу сказать, - с предвосхищенной разрядкой, может быть заложена,
если хотите, целая философская доктрина репрезентации.
Мне хочется процитировать отрывок из работы Курта Левина, где он
рассматривает структуру окружающей среды и потребности:
<Жизненное пространство младенца чрезвычайно мало и носит недиффе-
ренцированный характер. Это в равной мере относится как к
перцептивной сфе-
ре, так и к пространству, в котором он может проявлять какую-либо
активность.
По мере того как происходит постепенное расширение и
дифференцирование
жизненного пространства ребенка, окружающая среда, рамки которой
раздвига-
ются, и большое количество разнообразной информации находят
соответствую-
щее отражение в мире психического; то же самое можно сказать и о
динамичес-
ких факторах. Ребенок приобретает постоянно совершенствующуюся
способность
контролировать окружающую среду. В то же время - что не менее важно
- у
него формируется психологическая зависимость от череды событий, в
циклич-
ном порядке происходящих вокруг... Изучение динамических проблем мы
вы-
нуждены начинать с рассмотрения психологической реальности ребенка и
отра-
жения в ней окружающей его среды. Если подходить к вопросу с
"объективной"
Глава 3
точки зрения, то существование социальной связи является необходимым
усло-
вием жизнеспособности младенца, пока еще не способного
самостоятельно удов-
летворять биологически значимые потребности. Обычно социальная связь
тако-
го рода объединяет ребенка и его мать, для которой потребности
ребенка имеют
безусловный приоритет>/
Основываясь на новой трактовке аналогичных заключений, касаю-
щихся взаимоотношений очень маленького ребенка и естественной окру-
жающей его среды, можно вывести обобщенный принцип, который я
именую теоремой. Предназначение данного принципа или теоремы за-
ключается в том, чтобы лаконично и выразительно представить основной
вывод, логично вытекающий из данного подхода.
Моя теорема такова: Активность младенца, которую мы имеем воз-
можность наблюдать, порождаемая напряжением потребностей, вызы-
вает напряжение у материнской фигуры, переживающей это напряже-
ние как заботу и воспринимающей его как стимул к деятельности, на-
правленной на удовлетворение потребностей младенца. Иными словами,
как бы ни выражалось у младенца растущее напряжение потребностей -
мы еще будем рассматривать очень важную форму проявления напряже-
ния через такой акт трансформации энергии, как плач, - созерцание
этого
напряжения или активности, свидетельствующей о его переживании, вы-
зывает у материнской фигуры некоторое напряжение, которое можно оха-
рактеризовать как напряжение заботы, служащее импульсом для осуще-
ствления деятельности, направленной - и в большей или меньшей
степени
адекватной - реализации потребности младенца. Так можно определить
заботу - безусловно, очень важное понятие, принципиально
отличающееся
от многозначного и по сути бессмысленного термина <любовь>,
использова-
ние которого вносит неразбериху в решение множества вопросов,
актуаль-
ных как для нас сегодня, так и для всей эпохи в целом.
Активность, проявляемая материнской фигурой с целью удовлетво-
рения потребностей младенца, будет восприниматься им как демонстра-
ция заботы; а потребности, реализация которых требует вмешательства
кого-то еще, в соответствии с этим приобретают характер обобщенной
потребности в заботе.
Подведу итог: напряжение, вызываемое у материнской фигуры про-
явлениями, свидетельствующими о наличии потребностей у младенца,
называется заботой, а совокупность различных видов напряжения, раз-
рядка которых требует содействия человека, выступающего в роли ма-
тери, можно назвать потребностью в заботе. Как я уже говорил, я
рассматриваю возникновение первичных потребностей, которые можно
отнести к категории потребностей в заботе, как результат
сосуществова-
ния младенца с окружающей физико-химической средой."
Несмотря на то что потребности, которые я отношу к категории по-
требностей в заботе, являются прямым следствием дисбаланса между
внутренней и внешней физико-химической средой младенца, т. е. тем,
что составляет окружающую среду и организм самого ребенка, тем не
менее для этой категории потребностей необходима помощь со стороны
кого-то еще; следовательно, потребность в заботе прочно укореняется
в
структуре других компонентов развивающейся психики как потребность
65
3 Салливан
Часть 1
интерперсонального характера. В то же время комплиментарная потреб-
ность, присущая материнской фигуре, выражается в осуществлении со-
ответствующих действий. Она может носить название общей потребнос-
ти в проявлении заботы или потребности заботиться, а также носит ин-
терперсональный характер если не в каждом из компонентов, то, безус-
ловно, в целом - независимо от того, какие виды напряжения и акты
трансформации энергии в ней фигурируют.
Суть сказанного мною - быть может, чересчур сложно для понима-
ния - сводится к тому, что, поскольку выживание младенца и поддер-
жание необходимой взаимосвязи между ним и средой практически пол-
ностью зависит от вмешательства других или одного конкретного чело-
века, мать проявляет заботу и способствует снятию время от времени
возникающего дисбаланса. В оправдание сложности приводимых объяс-
нений необходимо заметить, что материнская забота далеко не
ограничи-
вается кормлением ребенка наравне с хорошим инкубатором.
Напряжение тревоги
Теперь я перехожу к другому чрезвычайно важному положению, зна-
чительно снижающему риск ошибок в определении интерперсонального
или безличного характера явлений. В связи с этим я снова предлагаю
теорему: Напряжение тревоги, переживаемой материнской фигурой,
вызывает тревогу у младенца. Обоснование этой посылки - а именно
того, каким образом тревога матери вызывает тревогу у младенца, -
выглядит весьма и весьма неубедительным. Этот пробел, лишающий нас
возможности понять суть явления, способствовал появлению нескольких
исключительно правдоподобных, а возможно, и корректных объяснений
того, как тревога, переживаемая матерью, вызывает тревогу у
младенца;
я же преодолел это затруднение, просто представив этот феномен в ка-
честве проявления неопределенного - т. е. еще не получившего опреде-
ления - интерперсонального процесса, к которому мне кажется приме-
нимым термин эмпатия. В работе с людьми, получившими специфиче-
ское образование, у меня иногда возникали серьезные проблемы;
поскольку
они, если можно так выразиться, <доверяют> только информации, полу-
чаемой через зрительные, слуховые и другие сенсорные рецепторы, и не
знают, передается эмпатия через звуковые волны или нет, принятие
идеи
эмпатии для них сопряжено с некоторыми трудностями. Но независимо
от того, принимаем мы в качестве обоснования концепцию эмпатии или
нет, факт остается фактом: напряжение тревоги, переживаемой мате-
ринской фигурой, обусловливает возникновение тревоги у младенца; по
моему глубочайшему убеждению, эта теорема может быть доказана, и те
из вас, у кого есть опыт педиатрической деятельности или просто
ухода
за младенцем, располагают данными, исключающими возможность ин-
терпретации на основании какой-либо другой гипотетической модели. И
хотя сам термин эмпатия, возможно, звучит таинственно, помните, что
на свете существует бесконечное множество необъяснимых явлений, к
которым вы уже привыкли; кто знает, может быть, когда-нибудь фено-
мен эмпатии тоже станет для вас привычным.
66
Глава 3
Как я уже говорил, все предпосылки, способствующие возникнове-
нию тревоги, за исключением потребности в контакте с живым сущест-
вом, о которой я также вскользь упоминал, обусловлены особенностями
сосуществования младенца с биологической средой. Итак, говоря о тре-
воге как о психическом явлении, я подошел к рассмотрению феномена,
не имеющего никакого отношения к физико-химическим потребностям
маленького ребенка. Напряжение, вызывающее тревогу, изначально яв-
ляется результатом сосуществования как младенца, так и матери с лич-
ностной средой, которую в данном случае следует рассматривать как
противоположность среде физико-химической. По причинам, которые в
скором времени станут очевидны, я разделяю это напряжение и напря-
жение уже упоминавшихся потребностей, на том основании что разряд-
ка напряжения тревоги, уравновешивание существования в столь специ-
фической области - это переживание, но не удовлетворения, а интер-
персональной безопасности.
Напряжение, обусловливающее возникновение тревоги, ранее уже
переживавшееся в форме прототаксиса, принципиально отличается от
всех остальных факторов, способствующих понижению эйфории, отсут-
ствием специфичности - если вы помните, когда у нас с вами речь шла
о напряжении потребностей, я упоминал о специфических источниках
дисбаланса, как, например, недостаток кислорода, воды или глюкозы.
Результатом отсутствия в структуре тревоги специфичных элементов
такого рода является невозможность дифференцировать направление
действий, необходимых для разрядки. Младенец не обладает способнос-
тями, которые позволили бы ему снять тревогу. В то время как потреб-
ности, как уже говорилось, приобретают осознаваемый характер или на-
ходят эмпирическое отражение в тех действиях, которые предпринима-
ет младенец с целью их реализации, разрядка тревоги таким образом
невозможна. Ни одно из периодически повторяющихся поведенческих
проявлений младенца не приводит к разрядке напряжения; а следова-
тельно, потребность в безопасности или в свободе от тревоги,
существен-
ным образом изначально отличается от всех остальных потребностей.
Вероятно, мне следует несколько подробнее развить эту идею, с тем
чтобы вам было легче вникнуть в ее смысл. В какой-то период напряже-
ние, возникающее у младенца в связи с контактом с физико-химической
средой, как правило, приобретает относительно локализованный харак-
тер и сопровождается прототипом того, что мы впоследствии будем на-
зывать эмоциональным переживанием. Таким образом, переживание,
связанное с потребностью в воде, или напряжение, обусловленное этой
потребностью, начинает приобретать специфичный характер. То же са-
мое можно сказать и о потребности в тепле, потребности в глюкозе и
потребности в кислороде, о чем я планирую поговорить детальнее.
Более
или менее выраженная специфика соответствующих переживаний, при-
знак, если угодно, характеризующий переживание, позволяет диффе-
ренцировать осуществляемую деятельность по степени адекватности
удов-
летворению этих потребностей. По прошествии многих лет, в течение
которых происходило развитие, будучи взрослым человеком, вы знаете,
например, когда вы голодны; т. е. вы способны дифференцировать пере-
живание, связанное с напряжением, обусловленным потребностью в еде,
67
Часть 1
иначе говоря, детерминированным состоянием печени. Почувствовав не-
что подобное, вы думаете: <Я голоден>, и ищете ресторан или решаете
перекусить у кого-то из знакомых. В этом и заключается дифференциа-
ция действий, направленных на разрядку напряжения, в основе которой
лежит специфичность характера испытываемого вами переживания.
Моя точка зрения строится на том, что тревога в отличие от других
видов напряжения не имеет собственной специфики; ее природа исклю-
чает возможность постепенного установления связи с сокращениями сте-
нок желудка, сухостью в горле или какими-то другими процессами или
состояниями. Она лишена специфических особенностей такого рода, в
связи с чем в структуре самых ранних переживаний тревоги отсутству-
ет компонент, имеющий основополагающее значение для дифференциа-
ции или классификации действий, целью которых являлось бы избежа-
ние тревоги. Таким образом, я утверждаю, что младенец не располагает
возможностью осуществлять действия, направленные на снятие тревоги.
Как я уже отмечал, у человека возникают потребности, удовлетворе-
ние которых носит более или менее специфичный характер. Оперируя
данной терминологией, можно сказать, что потребность в интерперсо-
нальной безопасности по сути является потребностью избавления от
тре-
воги. Но тревога неуправляема: ее появление обусловлено действиями
другого лица; возможности младенца манипулировать другим человеком
ограничивается исключительно способностью вызывать заботу о себе,
демонстрируя возникающие потребности; а человек, который должен в
данной ситуации отреагировать на потребность беспокойного ребенка,
соответственно не располагает возможностью это сделать, поскольку
именно родительская тревога вызывает тревогу у ребенка и, о чем я
еще
буду говорить, тревога всегда подавляет все виды напряжения,
возника-
ющие параллельно с ней. Следовательно, на основании самых первых
признаков эмпатической связи можно делать вывод о том, что специфи-
ка тревоги заключается в ее неуправляемости.
Тревога - это напряжение, противоположное напряжению потребно-
стей и активности, направленной на их удовлетворение. Она противопо-
ложна напряжению заботы, возникающему у материнской фигуры. Она
вмешивается в процесс формирования поведенческих проявлений мла-
денца - иными словами, в повышение эффективности его сосущество-
вания с физико-химической средой. Она препятствует, например, соса-
тельной активности, а также, вне всякого сомнения, осуществлению
гло-
тательных движений. Фактически, можно с уверенностью утверждать,
что тревога мешает удовлетворению потребностей. Из всего имеющегося
опыта переживаний переживание тревоги менее всего наполнено эле-
ментами прошлого и будущего; это самый необъяснимый и непродуктив-
ный вид предвидения. Другими словами, под действием как уже упомя-
нутых мною, так и многих других факторов способствующие идентифи-
кации элементы прошлого и предвосхищение разрядки в будущем, столь
необходимые для объяснения проявлений активности или актов транс-
формации энергии в каждой конкретной ситуации, очень легко могут
остаться незамеченными, и обнаружить их необычайно сложно.
Происходящая во всех других областях дифференциация потребнос-
тей, несмотря на кажущуюся фантастичность этого процесса, и процесс
68
Глава 3
выбора соответствующих действий, направленных на их реализацию (или
совершенно неадекватных, но якобы подходящих, как вы могли бы заме-
тить, для их удовлетворения), отражают влияние прошлого, а также -
даже на самых ранних стадиях - включают элементы антиципации бу-
дущего. Однако из-за отсутствия в структуре тревоги рычага, опора
на который запустила бы процесс дифференциации, перенос пережива-
ния тревоги из прошлого, с тем чтобы интерпретировать примеры насто-
ящего, бесконечно сложен; кроме того, можно сказать, что тревога
прак-
тически полностью исключает процесс предвосхищения. Описание этого
феномена получилось слишком общим. Но, по крайней мере, мы получи-
ли возможность утверждать, что чем более тревожен человек, тем менее
эффективно действует дифференцированная функция предвосхищения,
отвечающая за выбор оптимального способа действия, соответствующего
напряжению, которое он переживает.
Способность переживать тревогу не является специфически челове-
ческой, но роль тревоги в интерперсональных взаимоотношениях столь
бесконечно велика, что выделение ее из всего разнообразия видов на-
пряжения приобретает особое значение. Поэтому я считаю своим долгом
сделать полный обзор динамики присутствия тревоги в жизни ребенка
на протяжении всего периода младенчества, обращая внимание в том
числе на переживание тревоги в самом раннем возрасте. По ходу своего
повествования я особо остановлюсь на кажущейся, а возможно, и реаль-
но существующей взаимосвязи ужаса и тревоги. Но, приступая к этому,
мне хотелось бы выразить искреннюю надежду, что меня не обвинят в
уравнивании этих понятий. На самом же деле я попытаюсь предполо-
жить, что из всех переживаний, дифференцируемых на каком-либо ос-
новании, единственным находящимся на расстоянии пушечного выстре-
ла от простой тревоги остается ужас, который, как я уже вскользь
упо-
минал, практически тождествен абсолютному напряжению.
Примечания к главе 3
' Мое первое знакомство с этими принципами состоялось на страницах
книги
Элдриджа The Organization of Life [New York: Thomas Y. Crowell
Company,
1925), где они были кратко сформулированы. Почерпнув информацию
именно из
этого источника, я взял ее на вооружение. Несмотря на то что автор
книги при-
водит достаточно общие соображения, все же эта работа несколько
оживляет ту
самую специфическую доктрину человеческого существования, которая,
по край-
ней мере сегодня, не носит популярного характера.
" {Примечание редакторов: Два других принципа сам Элдридж описывает
так: <На каждой стадии взаимодействия организма со средой... в силу
вступает
определенный набор реакций... Эти процессы взаимодействия организма
со сре-
дой, включая взаимодействие между отдельными частями организма и
окружа-
ющей их средой, составляют так называемую функциональную или
физиологи-
ческую активность... Третье свойство живой материи состоит в ее
самоорганиза-
ции. Данный термин подразумевает не только статичную модель
структуры ор-
ганизма, но и вариативность этой структуры, причем как на уровне
индивида,
так и на уровне всего биологического вида... Это свойство можно в
некотором
отношении рассматривать как организацию физиологических процессов,
учиты-
т;^
Часть 1
вая при этом тенденцию к изменению, присущую данной организации.
Взглянув
на приведенные термины с еще одной точки зрения, можно сказать, что
именно
морфологически обусловленная способность осуществлять необходимую
для под-
держания жизнедеятельности активность проявлялась в бесчисленных
формах
жизни в прошлом и будет принимать множество других обличий в
будущем> (р. 2).]
' {Примечание редакторов: определения этих эвристических стадий были
взяты из другого курса лекций, прочитанного Салливаном в 1945 году и
опубли-
кованного в The Psychiatric Interview.]
* Желающим более подробно познакомиться с философским обоснованием
концепции напряжения я бы рекомендовал обратиться к работе Альберта
Данхэ-
ма [<The Concept of Tension in Philosophy>, Psychiatry (1938)
1:79-120], в кото-
рой он рассматривает философский смысл понятия напряжение, а также к
рабо-
там Курта Левина, первым, насколько мне известно, предложившего
использо-
вать понятие напряжение для систематизированного обоснования
человеческого
поведения. [CM. Kurt Lewin, A Dynamic Theory of Personality в
переводе До-
нальда К. Адамса и Карла Э. Зенера; New York: MacGraw-Hill, 1935.]
Тем не
менее между представлениями Курта Левина и концепцией, которую я
намерен
осветить, ни в коем случае нельзя ставить знак равенства.
^ Когда я говорю о чувственных компонентах напряжения или процесса
транс-
формации энергии, речь идет о двух последних типах переживания -
паратак-
сическом и синтаксическом, поскольку, как я уже неоднократно
упоминал, воз-
можность сознательного анализа какой-либо информации, касающейся
прото-
таксических переживаний, практически исключена; а потому, насколько
я пони-
маю, когда у человека возникает совершенно не осознаваемое
напряжение, это
может всего лишь означать, что он переживает прототаксис. Но это не
имеет
большого значения по причине полного отсутствия возможности
удостоверить-
ся, что все обстоит именно так; все, что я предложил вашему
вниманию, увы,
чистейший теоретический перфекционизм.
' [Статья Салливана в Culture and Personality, под редакцией С.
Стэнсфилд
Сарджент и Мэриан У. Смит (Записи Междисциплинарной Конференции ,
про-
водившейся под патронажем Фонда Викинга, 7 и 8 ноября 1947 года);
New York:
The Viking Fund, Inc., 1947.]
" (Работа упоминалась; pp. 74-75.]
" Единственной потребностью, не обусловленной физико-химической
струк-
турой среды, признаки наличия которой достаточно сложно обнаружить в
пери-
од раннего младенчества и которая становится совершенно очевидной
спустя
некоторое время, является потребность в контакте. Смысл,
вкладываемый
мною в этот термин, полностью совпадает с общеупотребительным
значением
данного словосочетания. У очень маленького ребенка, судя по всему,
присутст-
вуют зачатки чисто человеческих или интерперсональных потребностей,
выра-
жающихся в необходимости манипулирования или опосредованного
контакта с
живым организмом, например лежащим рядом с ним, и т. д. Но поскольку
сейчас
речь идет о первых неделях и месяцах младенчества, все это может
быть лишь
предположением, размышления об обоснованности которого отняли бы у
нас сон
не на одну ночь.
|
|