Условия, формы, принципы формирования

полей межличностного общения

и постижения Другого

Творогова Я. Д.

Познание Другого и межличностное восприятие в общении

(по материалам исследования общения в студенческих группах)

Взаимонаправленность межличностного познания при общении в диаде

При взаимодействии с другим человеком, если не довольствоваться ме­тодом подбора для него той или иной «этикетки», возникает дерзновенная цель познать другого человека, войти в мир его переживаний, образов, цен­ностей. Это своеобразная погоня за миражом, поскольку приходится посто­янно балансировать между фактом и своим домыслом, интерпретацией факта.

В процессе профессионального общения врача с пациентом или препо­давателя со студентом иногда возникает соблазн решить загадку, которой является другой человек, с помощью психодиагностической процедуры. У диагноста обычно есть уверенность в своих возможностях, за которую он платит сужением поля зрения — вместо Другого он опять видит «этикетки», каркас выбранной им для интерпретации эмпирических данных психологи­ческой модели, ведь в каждом можно найти нечто, что будет укладываться в выбранную теоретическую схему и усиливать доверие к ней. Так разнооб­разие превращается в однообразие.

Познание партнера не может опираться только на естественнонаучный подход, при котором наблюдатель не должен вмешиваться в наблюдаемый процесс, а объект наблюдения не имеет возможности воздействовать на на­блюдателя. Познание человека требует отношения к нему как человека к че­ловеку, гуманистического отношения.

Объективность естественнонаучного исследования опирается на изме-ряемость и проверяемость, преследует цель овладеть объектом исследова-

60

ния. Проверкой адекватности подобного познания является возможность произвольно управлять объектом познания по своему усмотрению. Наблю­датель становится господином объекта наблюдения. Познание в этом слу­чае равносильно власти. Такое отношение к человеку как объекту обычно вызывает у него защитную реакцию (сопротивление, агрессию). Однако по­знание внутреннего мира другого, как известно, может осуществляться и в процессе общения субъекта с субъектом. Наблюдаемый человек обладает теми же свойствами, что и наблюдатель. Общение субъекта с субъектом все­гда предполагает взаимное влияние.

Один из критериев правильного понимания внутреннего мира другого — возникающее в процессе общения доверие, психологический контакт. В свою очередь возникший контакт создает условия для дальнейшего понимания партнера. Эмоциональный, эмпатический тип познания предполагает, что наблюдатель одновременно является наблюдаемым и наоборот. Познавате­льный акт такого «анимистического» типа предполагает взаимную эмоцио­нальную заинтересованность познающего и познаваемого [8]. Познающий в этом случае не боится эмоциональной заинтересованности, которая явля­ется следствием наличия психологического контакта между ним и тем, кого он познает. Однако познающему на этом этапе нельзя долго задерживаться, он не должен полностью погружаться в возникшие дружеские или враждеб­ные отношения, необходимо сохранять некоторую внутреннюю отстранен­ность. Сохранение дистанции создаст условия для контроля над собствен­ными эмоциональными реакциями. Познающий может и должен управлять своими психологическими реакциями, а не реакциями наблюдаемого. Умение сохранять равновесие между анимистическим и естественнонаучным по­знанием влияет на общий результат познания другого.

Познающий пытается упорядочить наблюдаемые факты на временной оси прошлого, ища ответ на вопрос «почему?», и будущего, ища ответ на во­прос «зачем?»

На эти основные вопросы можно дать одновременно несколько ответов, психологических интерпретаций, и все они по-своему могут быть правиль­ными. Чем ответов больше, тем представление о другом человеке становится богаче. На внутренний мир другого человека можно смотреть при этом с разных точек зрения. •

Как правило, человек смоярит на мир сквозь шаблоны, которые он сам создает, а затем пытается подогнать их под те реалии, из которых состоит мир другого.

В то же время, человек приходит к пониманию своего мира и мира друго­го через бесконечный ряд последовательных приближений к ним. Основа­нием такого движения является, с одной стороны, развитие теоретических знаний, с другой — постоянное углубление эмпирических исследований, проверяющих их достоверность и открывающих новые аспекты, ситуации, новые характеристики познаваемых явлений. Однако в познании другого именно экспериментальные данные свидетельствуют о сложности и порой невозможности объяснить и познать его лишь с позиций жестких схем есте­ственнонаучных подходов и требуют поисков условий развертывания соот­ветствующих форм и типов организации эксперимента, активизирующих проявление скрытых явлений в общении индивидов и межличностного вос­приятия.

Эмпирическое исследование межличностного восприятия и теоретические исходные их организации

В своем эмпирическом исследовании мы опирались на психологическую теорию деятельности, разработанную отечественной психологической шко­лой. Выбор данной теоретической модели обусловлен ее разработанностью, возможностью порождать гипотезы для эмпирического исследования, ин­терпретировать полученные результаты. Категории, принципы и законы, сформулированные в психологической теории деятельности хорошо «раз-

глядываются» в полученных нами данных. Именно опора на концептуаль­ные положения этой теории в наших эмпирических исследованиях позво­лила нам прогнозировать успешность общения личности в некотором диапазоне ситуаций, разработать тренинговые программы, помогающие личности стать субъектом собственного общения, управлять интраиндивид-ньтми ее составляющими, управлять своим поведением.

Эмпирическое исследование структуры процесса общения личности

В понимании, познании другого особое самостоятельное значение при­обретает тема общения.

Многолетнее психологическое обследование студентов, учебных групп, преподавателей, имеющее теоретико-экспериментальный характер, позво­лило нам расширить представления об общении личности, рассматривать его не только как интер-, но и как интраиндивидный процесс во взаимосвязи мотивационной, перцептивной, операциональной (конативной), эмоцио­нально-аффективной, ситуационно-позиционной составляющих. По резу­льтатам нашего исследования выявлены влияния этих составляющих на об­щественную активность, профессиональное становление, успеваемость и здоровье студента, то есть практически на все сферы его жизнедеятельности в вузе, с одной стороны, и значение их, в свою очередь, в развертывании об­щения — с другой. Одновременно были получены важные данные о роли, функциональной нагрузке вышеотмечснных составляющих (как структур­ных компонентов интраиндивидного процесса общения) и характера их взаимосвязи в развитии самого общения.

Эмпирическое исследование потребовало изучения не любых коммуни­кативных характеристик личности (их случайного набора), а их системы. В качестве элементов этой системы рассматривались структурные компо­ненты интраиндивидного процесса общения (мотивация общения, цели, осо­бенности социальной перцепции, коммуникативные действия и операции, самоконтроль, сопровождающийся теми или иными эмоциональными пе­реживаниями), а в качестве системообразующего фактора — приобретае­мый в процессе общения межличностный статус. При этом, другими воз­можными результатами, «продуктами» общения личности выступают и та­кие традиционно рассматриваемые как: уровень интеграции совместной деятельности (Рубцов, [22]), уровень развития группы (Рыжков, [23]), об­щительность как индивидуально-устойчивое свойство личности (Круп-нов А. И.), личные взаимоотношения (Коломинский [10]), образ другого и образ самого себя (Лисина М. И.), а также предложенные нами в связи с изучением студентов: академическая успеваемость, общественная актив­ность, здоровье.

Обнаружено, что внутриличностньте составляющие общения студента оказывают существенное влияние на его психологическую включенность в учебную группу, на уровень межличностного статуса в ней. Причем для со­вместимости в диаде значимы характер совместной деятельности и уровень развития группы, в состав которой эта диада входит. Изучались факторы, влияющие на переживание студентом чувства одиночества в своей группе, изучалось влияние рефлексии, сопровождающей эмоции страха неудачи, чувства вины, обиды, стыда на поведение и, как следствие этого, на меж­личностный статус студента в своей учебной группе.

Проведенное эмпирическое исследование стало подтверждением влия­ния «коммуникативной успешности» личности на ее состояние здоровья, понимаемое в соответствии с определением, включенным в Устав ВОЗ (1946) как состояние полного физического, душевного и социального бла­гополучия (а не только как отсутствие болезней и физических дефектов). Один из показателей психического благополучия — умение адекватно воз­действовать на окружение, быть успешным. Результаты нашего исследова­ния убедительно показали, что человек с высокой потребностью в общении, но на протяжении длительного времени имеющий в значимой для себя

62

группе низкий межличностный статус, начинает испытывать трудности и на уровне тела1.

Учитывая, что интраиндивидный процесс общения находится в тесной взаимосвязи с другими видами деятельности личности, показана возмож­ность вхождения одних и тех же структурных элементов его в состав неско­льких видов деятельности (учебной, профессиональной, свободного нерсг-ламентированного общения в своей учебной группе). Коммуникация деяте-льностсй изучалась и в контексте полимотивации.

В проведенном лонгитюдном исследовании показано, что за период обу­чения в вузе не у всех студентов наблюдается совершенствование их обще­ния и поэтому им нужна помощь извне (как со стороны преподавательского состава, так и со стороны психологической службы вуза, которые в этом случае выступают как субъекты управления). Исследованы особенности преподавательской деятельности в связи с необходимостью социальной поддержки развития коммуникативных, способностей студентов.

Конечно, основным субъектом своего общения является сам студент, который выбирает с кем и как ему общаться в своей учебной группе, однако преподавателям и психологу (представителю психологической службы вуза) было бы полезно создавать условия для развития составляющих его комму­никативной активности, не вмешиваясь в оперативное управление общени­ем студентов. Проанализированы несколько возможных уровней управления общением: а) интраиндивидное, 6} интериндивидное, в) метаиндивидное. В результате были не только получены интересные в научном и практиче­ском плане данные о развитии общения, в частности в студенческих груп­пах, но удалось разработать продуктивные методики управления общением2.

Выявленные закономерности положены в основу разработанной нами серии тренинговых программ для населения (1994—1996 годы). Тренинго-вые программы прошли успешную апробацию (1996—2000 годы) и в настоя­щее время предлагаются в ММА им. И. М. Сеченова в качестве дополните­льных образовательных услуг [16, 25, 26, 27, 28, 29, 30].

Межличностное восприятие в структуре процесса общения

Проблемы общения в отечественной психологии — среди наиболее пре­стижных. Они активно разрабатываются А. А. Бодалевым, его учениками и по­следователями, работы которых базируются на идеях, высказанных Б. Г. Ана­ньевым [1] и В. Н. Мясищевым [13; 14] относительно общих теоретических вопросов человеческого общения. Естественно, тема восприятия человека человеком в изучении общения особенно актуальна. В работах А. А. Бодалс-ва восприятие человека человеком определяется как процесс (1982); всесто­ронне анализируются характеристики объекта восприятия, определены основные задачи в изучении общих и специфических (возрастных, индиви­дуальных, профессиональных и др.) особенностей восприятия человека че­ловеком, рассмотрены физиологические механизмы формирования образов других людей [4; 5; 6 и др.].

Г. М. Андреева, рассматривая восприятие человека человеком в качестве перцептивной стороны общения (1980), останавливается на всестороннем анализе теоретической схемы исследования социальной перцепции, месте межличностного восприятия в системе других перцептивных процессов, приходит к выводу о необходимости изучения различных аспектов межлич-

1 Результаты исследования используются в настоящее время в программе «Общественное здо­ровье», разрабатываемой в ММА им. И. М. Сеченова (раздел «Психология здоровья. Психо­профилактика»),

3 Результаты проведенного исследования легли в основу подготовленных нами многочислен­ных методических материалов для студентов и преподавателей, учебных пособий и практику­мов по психологии для студентов (утверждены МЗ РФ, 1997), рабочей тетради по психологии для учащихся медицинских училищ (утверждена МЗ РФ. 1999), модулей для менеджеров здравоохранения (1999—2000), отмечены бронзовой медалью ВДНХ (1983).

ностного восприятия Б «реальной деятельности реальных групп» (Андреева, 1998).

В работах Л. А. Петровской излагается оригинальная позиция автора в отношении характера обратной связи в социально-перцептивных процес­сах, протекающих в группе (см., например, [19]).

Межличностное познание исследовалось при совместной деятельности, осуществляемой объектом и субъектом восприятия. Это прежде всего рабо­ты Г. М. Андреевой, А. У. Хараша, А. И. Донцова, Ю. Л. Ханина, Ш. В. Сар­кисян, Г. А. Ковалева, В. В. Знакова. В исследовании А. У. Хараша межлич­ностное познание рассматривается как воздействие на объект восприятия. При выявлении конкретных особенностей межличностного восприятия установлена их зависимость от ступени психического развития, на которой находится познающий субъект [4; 6].

Особый смысл приобретает изучение восприятия подростков в разных типах осуществляемого ими общения. Так, восприятие подростками взрос­лых и сверстников характеризуется различной степенью сложности, и дина­мика данных различий претерпевает изменение по мере роста значимости для подростка общения со сверстниками и самого сверстника как такового [21. С. 38].

Следует также выделить работы, посвященные разработке методическо­го аппарата исследований социальной перцепции. Это, прежде всего, рабо­та Ю. А. Жукова [8], относящаяся к проблемам измерения точности меж­личностного восприятия человека человеком в реальной группе.

Интерес к проблеме социальной перцепции достаточно высок у иссле­дователей, занимающихся как теоретическими вопросами социальной пси­хологии, так и прикладными аспектами теории управления, социально-психологического тренинга, психологической службы семьи, вуза, психоло­гической подготовкой преподавателей. Изучаются различные варианты со­циальной перцепции (Андреева, [2; 3]), влияние на нее общественных (Панферов, 1974) и субъективных ценностей, нравственного образца (Суда­ков, [24]), межличностного статуса субъекта восприятия (Коломинский, [10]; Максимова, [11]; Маралов, [12]). Получили отражение в многочислен­ных эмпирических исследованиях вопросы взаимопонимания (Бодалев, [6]; Панферов, [16]), его механизмов (Обуховский, [15]; Парыгин, [18]) и его условий.

Экспериментальное изучение социальной перцепции студентов

Исследованию социальной перцепции в структуре процесса общения, которому она служит, помогает использование концепции деятельности как методологического принципа изучения психических процессов и явлений. Нами изучался процесс свободного нерегламентированного общения студентов в учебной группе, а именно общения, направленного на установление, под­держание или восстановление положительных эмоциональных взаимоотно­шений с товарищами по группе (общение с мотивом аффилиации). Актуаль­ность данного исследования достаточно велика в связи с необходимостью решения конкретных задач психологической службы вуза, оптимизации учебно-воспитательной работы в нем, профилактики невротических форм приспособления студентов к учебной группе и пр.

В процессе аффилиативного общения студентов в группе перед каждым из них на том или ином этапе этого общения (знакомство, выбор товари­щей, обращение с сугубо личной просьбой, необходимость получить совет, поделиться своими переживаниями и пр.) встает задача оценить отношение к себе со стороны конкретных студентов, которое может проявиться в виде реальных поступков. Социальная перцепция студента влияет на весь ход его процесса общения. Выбор партнера, характер осуществления общения за­висят от того, знает ли студент, как к нему относятся в группе. Это знание имеет вероятностный характер и описывает систему аффилиативных ожи­даний, которые могут быть более или менее адекватны.

64

В работе Д. Пауль (ФРГ) «Социальные навыки и восприятие эпизодов взаимодействия» показано наличие зависимости между социальной пер­цепцией и умением общаться. С. Пастель в работе «Экспериментальное подтверждение теории межличностной аттракции» выявляет связь между отношением к человеку и оценкой его личностных качеств.

Рассмотрение социальной перцепции (в частности, такого ее аспекта, как аффилиативные ожидания) в контексте общения студентов в учебной группе, находящейся на определенном уровне своего развития, приводит к постановке следующих задач перед нашим эмпирическим исследованием:

1)            выявление взаимосвязей и взаимозависимостей между адекватностью социальной перцепции студента и его мотивом общения, целью (статусны­ми притязаниями), набором коммуникативных действий, межличностным статусом (как результатом аффилиативного общения в группе), адекватно­стью оценки результатов своего аффилиативного общения;

2)                 выявление зависимости социальной перцепции студента от уровня развития учебной группы, в состав которой он входит.

Для решения этих задач нами было распланировано и проведено с ис­пользованием комплекса методик психологическое обследование 250 сту­дентов (20 учебных групп) ММА им. И. М. Сеченова, Выбор учебных групп осуществлен случайным образом среди всех групп II курса. Измерение мо­тивации общения (аффилиации -- Ма, мотивации достижения -- Мдос; доминирования или стремления к лидерству — Мдом) осуществлялось с по­мощью структурированного варианта ТАТ. Исследование социальной пер­цепции проводилось путем определения степени адекватности прогнозирова­ния личностью поступков других людей. Каждый показатель общения (кроме социальной перцепции и оценки результатов своей деятельности) измерял­ся в соответствующей трехбалльной шкале: высокое значение измеряемого показателя (3), среднее его значение (2) и низкое (1); оценка социальной перцепции и результатов своей деятельности давалась в двухбалльной сис­теме: адекватная (2) и неадекватная (1).

Как показывают данные проведенного обследования (в решении первой задачи) студентов, зависимость между двумя используемыми нами показа­телями социальной перцепции статистически незначима. Следовательно, в структуре социальной перцепции можно выделить ряд независимых пока­зателей (в частности, аффилиативные и дисаффилиативные ожидания). И адекватность социальной перцепции по одному ее показателю может не совпадать с адекватностью по другому показателю.

В результате обследования студентов выявлены зависимости между из­меряемыми показателями общения. Данные обследования представлены в таблице.

Таблица Распределение численности студентов с адекватной и неадекватной социальной перцепцией

Социальная перцепция

Структурные элементы деятельности общения

Диса. ожид, cos pi

46      68

58      34

-0,360

37      55 63      45

-0,285

72      38

66      24

-0,135

40 60

52

36 48

34

-0,185

-0,350

77      57

68      43

0,0750

По вертикали даны показатели социальной перцепции, а по горизонта­ли — значения остальных структурных элементов деятельности общения.

65

На пересечении строк и столбцов указана численность распределения сту­дентов с адекватной и неадекватной социальной перцепцией в зависимости от уровня их мотивации -в общении, статусных притязаний, техники обще­ния и: адекватности самоконтроля. В таблице помешены также значения cos pi коэффициента корреляции аффилиативных, дисаффилиативных ожида­ний и соответствующих структурных элементов деятельности общения.

Анализ таблицы позволяет заключить, что между социальной перцеп­цией и другими структурными элементами деятельности общения имеются прямые и обратные зависимости. Так, существует прямая зависимость меж­ду адекватностью аффилиативных ожиданий и адекватностью самоконтроля (чем адекватнее студенты оценивают положительное отношение к себе со стороны товарищей по учебной группе, тем больше вероятность, что они будут адекватно оценивать и результаты своей коммуникативной деятель­ности в учебной группе).

Мотивация (аффилиация и мотив достижения) не оказывает существен­ного влияния на адекватность аффилиативных ожиданий (возможно, здесь при одних условиях наблюдаются прямые влияния, а при других — обрат­ные), а на дисаффилиативные ожидания влияние оказывает, уменьшая их адекватность.

Данные проведенного нами обследования свидетельствуют о наличии обратной зависимости между адекватностью дисаффилиативных ожиданий и отработанностью техники общения, а также об отсутствии какой-либо су­щественной связи между последней и адекватностью аффилиативных ожи­даний. Следовательно, ориентация студента на поиск своих недоброжелате­лей мешает развитию его техники общения, которая в группе получает при­знание.

Социальная перцепция, будучи связанной с мотивацией, техникой об­щения, самоконтролем, оказывает влияние и на результат деятельности об­щения. У студентов с адекватными аффилиативными ожиданиями вероят­ность приобретения в группе высокого межличностного статуса 0,44, низ­кого — 0,15. У студентов с неадекватными аффилиативными ожиданиями соответствующие вероятности 0,07 и 0,61. Зависимость между высотой со­циометрического статуса и адекватностью аффилиативных ожиданий ста­тистически значима. Вероятности приобретения высокого межличностного статуса студентами с адекватными дисаффилиативными ожиданиями и не­адекватными оказались равными — 029; вероятности прибрстсния низкого статуса, соответственно, 0,40 и 0,32. Следовательно, если адекватные аффи-лиативные ожидания способствуют приобретению студентом высокого межличностного статуса, то знание лиц, отрицательно к нему относящихся, не оказывает существенного влияния на высоту межличностного статуса, поскольку такое знание может приводить к негативным поступкам в отно­шении своих «недоброжелателей», что, в свою очередь, снижает межлично­стный статус студента.

Общение студента находится во взаимосвязях с другими видами его дея­тельности благодаря вхождению структурных элементов одной из них в со­став другой. Так, социальная перцепция необходима не только в общении студентов в своей учебной группе, но и важна при сдаче студентом традици­онного экзамена, предполагающего наличие определенной социально-пси­хологической ситуации (ситуация общения экзаменуемого с экзаменато­ром). Нами выявлена статистически значимая зависимость между адекват­ностью аффилиативных ожиданий студента и экзаменационным баллом, полученным им на традиционном экзамене.

Таким образом, данные проведенного обследования студентов позволя­ют сделать вывод о наличии четкой связи между социальной перцепцией и мотивацией общения, техникой общения, самоконтролем, результатом об­щения. При этом следует иметь в виду, что характер указанных выше взаи­мосвязей зависит от показателей, которые используются для оценки социа-

66

льной перцепции. В зависимости от выбора показателя характер взаимосвя­зей может быть различным.

При решении второй задачи, стоящей перед нашим исследованием, в качестве показателей социальной перцепции использовались результаты заполнения вопросника, предназначенного для оценки техники общения студентов из своей учебной группы (использовалась шкала прямого балли-рования для определения выраженности элемента техники общения у того или иного студента). У человека, проводящего оценивание, учитывалась тенденция к снижению или завышению оценок по отдельным показателям техники общения. Выявленные тенденции использовались в качестве ха­рактеристик стиля оценивания.

Предварительное исследование показало, что существуют взаимосвязи между адекватностью социальной перцепции студента и его межличност­ным статусом в учебной группе. Существенной связи между адекватностью социальной перцепции (как адекватностью аффилиативных, так и дисаф-филиативиых ожиданий) и официальным статусом студента в учебной груп­пе нами не обнаружено (анализировалась адекватность социальной перцеп­ции у лиц, выполняющих в группе постоянные общественные поручения — у выборных и назначенных руководителей, а также лиц, не имеющих пору­чений). В связи с этим были выбраны две группы экспертов: студенты с вы­соким и студенты с низким межличностным статусом.

В каждой учебной группе выбиралось четыре эксперта: 2 студента с низ­ким и 2 студента с высоким межличностным статусом. Все эксперты, неза­висимо друг от друга, оценивали каждого студента своей группы, для чего перед началом работы получали инструкцию, описывающую процедуру оце­нивания, и бланки, каждый из которых заполнялся на одного студента и со­держал набор показателей техники общения и балльные шкалы их оценки.

Результаты работы экспертов дали возможность построить для каждого из них частотные распределения баллов по всем элементам техники обще­ния. Сопоставлялись пары частотных распределений баллов, являющихся обобщением работы эксперта-лидера и эксперта-изолкрованного. Данные сравнения пар экспертов одной группы соотносились с результатами срав­нения аналогичных пар экспертов других групп.

Наряду с этим, в каждой учебной группе производился опрос с целью выявления уровня се развития. Из 20 учебных групп, принимавших участие в обследовании, было выделено по 5 групп, более всего подходящих под определения диффузной группы и коллектива.

В результате получены следующие данные. В коллективах не обнаруже­но статистически значимых различий в оценках, данных студентами с высо­ким и низким межличностным статусом. В диффузных группах студенты с высоким и низким межличностным статусом различаются в оценке следу­ющих элементов (включающих оценки другого, связанных с эмоционально субъективными характеристиками) техники общения (при сравнении пар экспертов «лидер—лидер» и «изолированный—изолированный» статистиче­ски значимых различий в оценке ниже указанных элементов техники обще­ния не обнаружено): звуковое богатство речи (оттенки тембра, гибкость го­лоса и пр.); адекватность мимики ситуации; широта жестов, умение быстро находить интересную для присутствующих тему разговора; умение коопери­роваться с другими при выполнении того или иного задания; умение одева­ться в соответствии с ситуацией; умение, при желании, выйти из общения, не обижая других. Эксперты-изолированные систематически оценивают выше (по сравнению с экспертами-лидерами) такие элементы техники об­щения студентов своей группы, как звуковое богатство речи и адекватность мимики ситуации. В оценке этих качеств эксперты-лидеры являются более строгими судьями. Следовательно, в диффузной группе эксперт-лидер и эк­сперт-изолированный различаются в оценке речевых, экспрессивных средств общения, поведения студентов своей группы.

Поскольку в качестве экспертов мы выбирали студентов, находившихся в непосредственном продолжительном контакте в естественной обстановке с обследуемым не менее двух лет, то правомерно предположить, что в диф­фузной группе отношения эксперта зависят не только от его положения в группе, но и от степени близости ему объектов экспертизы: одни эксперту «симпатичны» больше, другие меньше. Этому редко учитываемому при про­ведении экспериментов по изучению общения фактору, мы придавали важные значения как активно влияющему на восприятия другого в целом. Поэтому мы сравнили оценки, даваемые экспертом и тем, и другим. «Симпатичных» и «несимпатичных» каждому эксперту лиц мы узнавали по результатам со­циометрической методики, причем такой «симпатичный» эксперту студент в группе может иметь не обязательно высокий межличностный статус, а «несимпатичный» эксперту студент — это совсем не обязательно студент, изолированный в группе. Таким образом, «симпатичность» эксперту и меж­личностный статус объекта экспертизы между собой независимы. Получе­ны следующие результаты.

В диффузных группах эксперты-лидеры и эксперты-изолированные зна­чимо различаются в оценке ряда элементов техники общения обследуемых, причем эксперты-изолированные в целом оценивают выше «симпатичных» им студентов по сравнению с «несимпатичными». У экспертов-изолирован-ных различия в оценке «симпатичных» и «несимпатичных» студентов име­ются в отношении следующих элементов техники общения: умение быстро сменить тему разговора в соответствии с изменением ситуации, умение, при желании, включаться в начатую другими работу, умение в нужный момент прийти на помощь, умение при обсуждении других воздерживаться от кате­горических суждений, умение, при желании, выйти из общения, не обижая других, приветливость, понимание эмоционального состояния других, по­нимание намерений и желаний других.

Эксперты-лидеры так же, как эксперты-изолированные, завышают оценки «симпатичным» им студентам. В оценке «симпатичных» и «несим­патичных» они различаются в отношении следующих элементов техники общения: умение поддержать разговор, умение быстро находить интерес­ную для присутствующих тему разговора, умение вступить в контакт с не­знакомыми людьми, умение при оценке других воздерживаться от категори­ческих суждений, ненавязчивость в общении, умение одеваться в соответст­вии с ситуацией, понимание эмоционального состояния, намерений и желаний других.

Следовательно, эксперты-лидеры и эксперты-изолированные завышают оценки «симпатичным» им студентам по сравнению с «несимпатичными». У них имеются одинаковые различия в оценке одних элементов техники об­щения «симпатичных» и «несимпатичных» им студентов, а в отношении других элементов техники общения эксперты-л ид еры и эксперты-изолиро­ванные сходства не обнаруживают.

Одним словом, полученные нами результаты проводимых исследований по изучению условий, характера формирования и развития общения инди­видов в студенческих группах и формирования межличностного восприятия оценок другого позволяют не только установить многие важные особенно­сти их, в частности отметить доказываемую и определяемую (по конкрет­ным показателям) значимость уровня развития группы для формирования характера и установления уровня социальной перцепции личности, выявить критерии и установить продуктивность их экспертов1 и др., но и вычленить

1 В качестве критериев такого отбора экспертов обычно выделяют следующие: а) критерии, ко­торые выводятся на основе анализа экспертной информации; б) критерии, основанные на внешних, по отношению к экспертному опросу, данных. Среди последней группы критериев указывают на такие личностные характеристики экспертов, как их профессионально-ролевой статус, степень знакомства с объектом межличностного восприятия. Полученные нами резу­льтаты позволяют, наряду с указанными, рассматривать и такие критерии выбора эксперта, как уровень развития группы, в состав которой он и объекты экспертизы входят, его межлич­ностный статус в этой группе и степень «симпатичности» для эксперта объектов экспертизы.

68

факторы, корректирующие особенности восприятия индивидами других (значение статуса в группе, важность и место эмоционального напряжения и направленности интуиции и других неулавливаемых при использовании прямых естественнонаучных методов анализа). Другой в межличностном восприятии предстоит в этих исследованиях более сложным.

Литература

1.        Ананьев Б. Г. Человек как предмет познания. — Л., 1968.

2.       Андреева Г. М. Социальная психология. — М.: изд. МГУ, 1980.

3.           Андреева Г. М. К построению теоретической схемы исследования социальной перцеп­ции// Вопросы психологии. — 1977. — № 2. — С. 3—14.

4.          Бодалев А. А- Об изучении общения// Психолого-педагоги чес кие проблемы коллектива и личности. - М., 1978. - С. 68-73.

5.        Бодалев А. А, Восприятие человека человеком. — М., 1982.

6.          Водолее А. А. Баскина Ю. В. Проблема общения и межличностного воспитания на XXIII Международном психологическом конгрессе// Вопросы психологии. — 1985. — № 4. — С. 179-181.

7.        Бодалев А. А. Психология общения. — М., 1996.

8.        Жуков Ю. М. Точность и дифференцированность межличностного восприятия: Автореф. дис. канд. психол. наук. — М., 1982.

9.         Кемпинъский А. Познание больного. — Минск, 1998.

10.        КоломинскийЯ. Л. Психология взаимоотношений в малых группах, — Минск, 1976.

11.          Максимова Р. А. О познании дошкольниками самих себя и своих сверстников// Экспе­риментальная и прикладная психология. —Л., 1970. — С. 69—80.

12.          Маралов В. Г. Влияние положения личности в группе на уровень ее ожиданий// Социа­льно-психологические проблемы формирования личности и учебно-воспитательного коллек­тива. - М., 1978. - С. 72-77.

13.           Мясищвв В. Н. О взаимосвязи общения, отношения и обращения как проблемы общей и социальной психологии// Тезисы Всесоюзного симпозиума «Социально-психологические и лингвистические характеристики форм общения и развития контактов между людьми». — Л., 1970.-С. 114.

14.          Мясищев В.Н. Основные направления и современное состояние психологии отношений человека// Психологическая наука в СССР. — М., I960. — Т. 2, —- С. 110—125.

15.          Обухоеский К. Психология влечения человека/ Пер. с польск. — М., 1972.

16.          Орлов Ю. М., Творогова Н. Д. Ревалидизация теста тематической апперцепции для изме­рения мотива аффилиации//Вопросы психологии. — 1982. — № 2. — С. 128—130.

17.          Панферов В. Н. Когнитивные эталоны и стереотипы взаимопонимания людей// Вопро­сы психологии. - 1982. — JM°5. — С. 139-141.

18.          Парыгин Б. Д. Основы социально-психологической теории. — М., 1971. — С. 219—257.

19.           Петровский А. В. Деятельностный подход в социально-психологическом исследовании //Вестник Московского университета. — J978. —XIV. — № 4. — С. 3—18.

20.         Петровская Л. А. Компетентность в общении. — М.: изд. МГУ, 1989.

21.         Платонов К. К. К теории личности// Личность и труд. — М., 1965. — С. 21—28.

22.            Рубцов В. В. Психологические основы организации совместной учебной деятельности: Автореф. дис. докт. психол. наук. — М., 1986.

23.           Рыжов В. В. К построению теоретической схемы анализа деятельности общения// Во­просы психологии. — 1980. — № 1. — С. 39—46.

24.              Судаков Н. И. Нравственный идеал и формирование личности школьника// Вопросы психологии. - 1973. - № 3. - С. 104-113.

25.              Творогова Н, Д. Социогенная потребность в общении и социальный опыт личности// Проблемы формирования социогенных потребностей. — Тбилиси, 1974. — С. 236—240.

26.            Творогова Н. Д. Социально-психологический тренинг в учебно-воспитательном процес­се медвуза// Психол ого-педагогические исследования организации и оптимизации обучения в медвузе.-М., 1980. - С. 113-127.

27.             Творогова Н. Д. Экспериментальное изучение социальной перцепции в процессе обще­ния студентов в учебной группе// Вопросы психологии. — 1981. — № 4.

28.           Творогова Н. Д. Экспериментальное изучение процесса межличностной аттракции//Те­зисы научных сообщений советских психологов к VI Всесоюзному съезду общества психологов СССР. - М., 1983. - Г. Ч. - С. 783-785.

29.           Творогова Я Д. Психологические аспекты управления общением// Некоторые вопросы учебно-воспитательной работы в медицинском вузе. — М., 1989. — С. 45—56.

30.              Творогова Я. Д. Обучать профессиональному общению// Современные проблемы под­готовки медицинских кадров. — М., 1990. — Ч. II. — С. 6—9.

31.           Творогова Я. Д. Социопсихосоматика общения. — М., 1996.

32.         Хараш А. У. Принцип деятельности в исследованиях межличностного восприятия// Во­просы психологии. — 1980. — № 3. — С. 20—31.

69

Березина Т. Н.

Чувствование как экзистенциальная функция интеграции себя и Другого1

Эмоциональная жизнь человека тесно связана с областью взаимоотно­шений его с социальной средой. Согласно субъектному подходу, личность изначально социальна, а формирование человека как субъекта своей жизни закономерно предполагает включение в Себя — Других («субъект — это не Я, я Мы» - С. Л. Рубинштейн) [24].

По мнению создателя межличностной теории психиатрии Г. Салливана [35], социальны не только эмоции, но и все психические процессы, а лич­ность образуется не внутрипсихическими событиями, а межличностными, поскольку внутренняя жизнь индивидуума включает в себя других людей и проявляется, главным образом во взаимодействии с ними, при этом эти Другие не обязательно должны быть реальными людьми, это могут быть ли­тературные герои, далекие предки или нерожденные потомки; «даже снови­дения мсжличностны, так как обычно отражают отношения сновидца с дру­гими людьми» [31. С. 166]. При этом эти Другие не просто внутренние обра­зы, согласно концепции отраженной субъектности (В. А. Петровский), они являются продолжением одного человека в другом («инобытие одного чело­века в другом»), они обладают активностью и могут влиять на переживания и поведение отражающего их субъекта [22].

Функция чувствования тесно связана с процессами общения. В. Н. Мя~ сищев, определяя личность как систему отношений индивида с внешней средой, эмоциональную составляющую закономерно включал в трехкомпо-нентную структуру общения (по [17]). Последователи К. Г. Юнга [33] опи­сывали человека с хорошо развитой функцией чувствования, как «человека чувства», который «хорошо разбирается в людях, их настроениях», «часто принимает решения под влиянием симпатий, как своих, так и прочих», со­ответственно слабое развитие эмоциональной функции ведет к трудностям в общении, непониманию других людей и т. д. [28]. Более глубоко представ­ление о чувствовании как функции, ответственной за взаимодействие субъ­ектов, развито Д. Кейрси [35]. Его последователи рассматривали чувствова­ние в своем наивысшем проявлении, как духовность, при этом Другой, уча­ствующий во взаимодействии, не обязательно человек, но и Бог; «часто духовность сочетается в NF-людях (чувствующих. — Т. Б.) с религиозно­стью, но может проявляться в умении общаться с людьми и находить путь к сердцам окружающих» [21].

Чувствование обладает и уникальными, экзистенциальными свойства­ми. Во-первых, это свойство «творить мир»; еще Ж.-П. Сартр рассматривал эмоции как форму «конструирования магического мира с помощью нашего тела как средства волшебства» [25. С. 139]. Во-вторых, чувствование — это уникальный психический процесс, обеспечивающий взаимосвязь мира внешнего (социальные взаимодействия человека) и мира внутреннего (Я-концепция), а также взаимопереход внешних поведенческих патернов во внутренние психологические качества. Согласно К. А. Абульхановой [2; 3], именно чувствование, являясь одним из составляющих экзистенциального пласта психики, обеспечивает единое душевное пространство, в котором нет «границ между внешним — человеческим культурным социальным ми­ром и внутренним». Внутренний мир человека «вбирает всю чувственную сферу прикосновений, погружений человека в природу, всю неповтори­мость эмоционально-душевного и чувственного единения с другим челове­ком, создаваемое ими, пусть на время, совершенно неразделимое душевное пространство» [2. С. 108].

1 Работа выполнена при поддержке РГНФ, код проекта 00-06-0078.

70

В данном исследовании мы развиваем предложенное К. А. Абульхановой представление об экзистенциальности чувствования как главной психоло­гической функции, способной создавать пространство единения для Себя и Другого. Но экзистенциальный план бытия не исключает того, что в такого рода пространстве единения приоритет все-таки может быть отдан или Себе (к качестве главной организующей силы этого единения) или Другому, точ­нее другим (как источнику новизны, социального и психологического раз­нообразия). Как мы полагаем, в зависимости от преобладания той или иной тенденции можно говорить о конвергентной или дивергентной направленно­сти чувствования.

Свойство конвергентности-дивергснтности впервые было описано Гил­фордом для процессов мышления. Дивергентное мышление — это мышле­ние, «идущее одновременно в различных направлениях» (расходящееся мышление), оно варьирует способы решения проблем и может привести к неожиданным выводам и следствиям, в то время как конвергентное мыш­ление проявляется в том случае, когда человек решает задачу, требующую от нето на основе множества различных начальных условий выбрать единст­венно верное решение (сходящееся мышление) [34]. По мнению В. Н. Дру­жинина, дивергентное мышление является одним из важнейших качеств творческой личности [15].

Однако свойство дивергентности-конвергентности является более об­щим и относится не только к мышлению в узком смысле этого слова. При исследовании личностной организации времени (школа К. А. Абульхано­вой) были обнаружены и описаны дивергентные и конвергентные особен­ности организации времени личностью [1]. В частности в исследовании В. Ф. Серенковой [26] был описан прогнозирующий и однонаправленный способ планирования будущего.

В этом направлении осуществлялись и наши исследования, в которых эмпирически было доказано наличие дивергентных и конвергентных харак­теристик у образной трансспективы времени (временной линии) [5], в по­следующих работах нами были также описаны конвергентные и дивергент­ные особенности внутренней речи человека [6; 7].

В данной статье для обсуждения предлагается разработанная нами кон­цепция конвертентых и дивергентных особенностей чувствования как экзи­стенциального пласта психического, выполняющего функцию интеграции себя и другого.

Вслед за Л. Бинсвангером и К. А. Абульхановой мы определяем (и это стало для нас исходной гипотезой) чувствование как сложное этико-эмоцио-нальное образование экзистенциального характера, способное создавать «единое душевное пространство», в котором на некоторое время исчезают границы между Я и Другим.

В основе этого феномена лежит явление «отраженной субъектности» -отражение Других как активных субъектов ~ (В. А. Петровский), с одной стороны, и конструирование внутри собственной личности «системы ожидае­мых отношений Других к себе» (К. А. Абульханова), с другой. Система ожида­емых отношений Других к себе может позволить воспроизвести их внутрен­нее своеобразие до такой степени, что ожидаемые мысли и чувства этих Я совпадут с мыслями и чувствами реальных других.

Способность человека создавать «пространство единения» для Себя и Другого зависит от дивергентной или конвергентной направленности его чувствования. Дивергентное чувствование направлено на расширение гра­ниц личности за счет включения Других в свою Я-конгдепцию. Конвергент­ное чувствование — концентрация личности на позиции Я, возможно, через противопоставление ее Другим.

Данные эмпирических исследований. Мы провели специальные эмпириче­ские исследования по изучению межличностных взаимоотношений и

71

чувств, их сопровождающих, методом моделирования (по В. Н. Дружинину [14]) объективных отношений в субъективной реальности.

Объектом псового исследования являлись взаимодействия Я-Другой, осуществляющиеся в воображении субъекта (фантазиях, связанных с обще­нием с другими людьми). Нескольким группам испытуемых предлагалось вообразить, что они совместно путешествуют по изображенному на картине пейзажу: встречаются там друг с другом, гуляют, беседуют о чем-то и т, д. «Погружение в картину» осуществлялось с помощью техник активного во­ображения и сопровождалось изменением состояния сознания, напоминая состояние самогипноза (подробнее о методике можно прочесть в [5]). Далее каждый испытуемый заносил содержание своих фантазий в протокол (где именно он путешествовал и с кем встречался). Оценивалась, во-первых, субъектная сложность фантазий (количество встреч, диалогов). Во-вторых, степень реального взаимодействия (насколько описание встреч и бесед од­ним участником совпадало с описанием того же его партнером по взаимо­действию). Существует несколько модификаций этой методики (вместо картины предлагается реальный пейзаж, один испытуемый «наблюдает» за другим и т. п.).

В исследований принимали участие 120 человек в возрасте 17—45 лет (преимущественно аспиранты и студенты равных вузов).

С группой испытуемых (25 человек) дополнительно было проведено пи­лотажное исследование характера взаимосвязи количества и качества кон­тактов человека в состоянии активного воображения (фантазиях) и особен­ностей спонтанного представления образов Себя и Других в сновидениях. Испытуемым предлагался специальный опросник, по которому они дол­жны были оценить по 5-балльной шкале частоту появления в их сновидени­ях ряда характеристик. Для данного исследования нами конкретно были выделены следующие характеристики: 1) наличие/отсутствие в сновидении образа Я, 2) наличие/отсутствие в сновидении образов Других людей, 3) па­раметр «Я и компания» — главным действующим липом сновидения явля­ется один человек — сам сновидящий или группа людей, в которую снови-дяший входит, 4) перемещения Я по нескольким образам (Я «переходит» из образа в образ, из тела в тело). Эти параметры были интересны нам тем, что позволяли оценить насколько сильно представление о Я у человека сцепле­но с конкретными характеристиками своей личности, включая телесный облик. У этих же испытуемых количественно оценивалось число совпаде­ний в фантазиях (регистрировалось количество «угадываний» позы тела партнера по 10 независимым параметрам: расположение рук, ног, наклон в пояснице, закрытые или открытые глаза, наличие или отсутствие предмета в руках и др.). Далее рассчитывался коэффициент ранговой корреляции Спирмана (программа Stadia) между количеством «совпадений» и особен­ностями представления образов себя и другого в сновидении.

Во втором исследовании [6; 7], мы изучали формы внутренней речи ис­пытуемых на основе того, какие «местоимения мысленно использовал чело­век для обозначения Себя (Я или Ты) и другого (Он/Она или Ты/Вы или Имена). В исследовании принимали участие 136 человек: из них 94 чел. {в возрасте от 17 до 25) получали первое, а 42 чел. (в возрасте 25—50 лет) -второе высшее образование в вузе.

У всех испытуемых оценивалась сложность внутренней речи, которая, как мы полагаем, является косвенным свидетельством общей сложности личностной структуры. Выделялись следующего формы:

1)            Классический монолог, внутренняя речь ведется от имени Я, Другие -действительно Другие (Они, Он, Она).

2)              Разговор с собой, по отношению к Себе чередуются местоимения Я, собственное Имя и Ты.

3)          Диалог с Другим, индивид воспроизводит реплики за себя и за друго­го, поочередно представая перед Собой то как Я, то как Ты, также представ­ляя и партнера.

72

4)            Формы рассказа. Обращение к конкретному человеку (иногда в виде письма, иногда в виде устного рассказа о себе); Другой — Ты. Рассказ ни к кому конкретно не обращенный, «неконкретный Другой» тоже Ты.

5)              Сложный диалог — к этому типу мы отнесли все формы мысленной речи, когда собственное Я представляется глазами Другого человека, рас­сказывающего об авторском Я кому-то Третьему (используются все формы местоимений).

Группе испытуемых (68 человек, из которых 21 человек имели высшее образование) дополнительно предлагалась задача — игра, разработанная на основе известной в социальной психологии «Дилемме узника» [19]. На основе этой игры определился стиль поведения человека при взаимодейст­вии с Другим: ориентированный на сотрудничество (альтруистический) или ориентированный на собственную победу при поражении Другого (эго­истический). Согласно условию задачи, испытуемый совместно с экспери­ментатором, оказывались пленниками в замке. У каждого из них появился шанс сбежать, если они наберут в совместной 4-ходовой игре некоторое ко­личество баллов (про которое известно только то, что оно большое, но точ­ное число неизвестно), можно делать или ход А (альтруистический, преду­сматривающий выигрыш и для себя, и для партнера), или ход Б (предусмат­ривающий-выигрыш себе и полный провал партнеру). Экспериментатор играл всеми ходами А, таким образом, предлагая испытуемому партнерский стиль поведения. При дальнейшем анализе рассчитывался коэффициент корреляции Спирмана между стилем поведения и особенностями внутрен­ней речи испытуемого.

Было показано наличие корреляций между диалогичным способом мышления (особенно для мышления в форме сложного диалога) и альтру­истичным поведением человека при разрешении «Дилеммы узника».

В третьем, дополнительном, исследовании было проведено изучение продуктов творчества некоторых участников наших экспериментов. Для анализа использовались продукты творческой активности (рукописи, ста­тьи, художественная проза, дневники и т. п.); большая часть этих материа­лов была представлена по инициативе самих испытуемых (они приносили «почитать» свои произведения другим участникам эксперимента). Всего для анализа были представлены произведения 16-ти человек. Однако следует учесть, что практически все эти материалы были предложены людьми, предположительно имеющими дивергентную форму чувствования (проде­монстрировавшими таковую в одном из наших предшествующих экспери­ментах), поэтому дивергентное чувствование в нашем исследовании изуче­но гораздо лучше, чем конвергентное. Ниже будут приведены отрывки из произведений участников эксперимента, чтобы перед читателем была не то­лько абстрактная категория дивергентного чувствования, но и конкретные люди со своими особенностями эмоциональной жизни и формами взаимо­отношений с другими индивидами.

На основе проведенных нами эмпирических исследований мы постара­емся выделить и описать характеристики чувствования, проявляющиеся при разнообразных взаимодействиях, некоторые из которых имеют явно конвергентный характер (то есть направленными преимущественно на Се­бя), а другие — дивергентный (то есть направленными на Третьего). Следует учесть, что мы описываем не типы личности, а именно свойства чувствова­ния. Чувствование конкретного человека может иметь некоторое количест­во конвергентных и некоторое количество дивергентных черт.

Межличностные (трансперсональные) взаимодействия

Под межличностными, трансперсональными взаимодействиями мы по­нимали взаимодействия людей, осуществляющиеся во внутреннем плане (в планах, в мечтах, в сновидениях и т. д.). В первом нашем исследовании группам испытуемых демонстрировалась живописная картина, и им пред­лагалось вообразить как они «входят» в нее и мысленно путешествуют по

изображенному пейзажу. Методика и результаты исследования подробно описаны в других наших работах [5]. Как показали наши исследования, «фантазии-путешествия по картине» разных людей довольно сильно отли­чаются друг от друга. У некоторых испытуемых только объектные фантазии (особенности местности), встреч и бесед в них нет. Даже если испытуемым дается инструкция «встретиться в картине с партнером и повзаимодейство-вать с ним», они все равно воображают пустое пространство. Другие испы­туемые легко представляют и встречи с партнерами, и разговоры с ними; некоторые даже представляют разговоры партнеров между собой, напри­мер, подслушанные из-за дерева («они разговаривали обо мне, что я должен прийти, а что-то задерживаюсь»).

Но самый интересный результат был получен при анализе протоколов на предмет наличия совпадающих фантазий. Некоторые испытуемые в своем воображении представляли состояние партнера (его позу, слова, которые он произносит, даже место встречи с ним) практически так же, как он их про­дуцировал в своем воображении. (1-я испытуемая: «Я сидела на берегу, по­том увидела Наташу на том берегу; она заметила меня, вошла в воду и стала бегать, брызгаться и смеяться. Брызги попали на меня — очень холодные, я еще подумала, как это Наташа терпит». 2-я испытуемая: « Моя подруга была на другом берегу. Она сидела на траве, потом она позвала менЯ'И я пошла к ней через речку, а она мне кричит, чтобы я быстрее выходила — вода хо­лодная. А мне было очень хорошо и совсем не холодно».)

Аналогичные нашим результаты описаны исследователями в области трансперсональной психологии. С. Гроф наблюдал похожий феномен сов­падения переживаний во время своих экспериментов по изучению изме­ненных состояний сознания под действием специальных дыхательных упражнений или LSD — терапии: «два индивидуума, проходящие сеанс од­новременно, могут разделять многие идеи или параллельные переживания без явной вербальной коммуникации и обмена» [12. С. 253]. Такое совпаде­ние мыслей и чувств при проведении транс персонально го сеанса наблюда­лось достаточно регулярно, хотя в целом и не часто, обычно преобладали другие переживания. Хотя С. Гроф и не проводил отдельного исследования феномена, все-таки мы хотели бы сохранить для данного явления предло­женный им термин «трансперсональные взаимодействия».

Как мы полагаем, в основе этого феномена лежит способность человека создавать пространство единения, в которое на некоторое время могут быть вовлечены несколько человек (по К. А. Абульхановой). Дивергентное чувст­вование делает возможным мысленное взаимодействие человека с другими людьми (не только формально — обилие фантазий такого рода, но и реаль­но — через совпадение его фантазий с реальными мыслями и чувствами других людей); конвергентное чувствование ведет к объектным фантазиям, в которых другие люди или отсутствуют вообще или присутствуют на уровне неодушевленных предметов.

В чем же глубинный смысл такого рода чувствования? Почему одни лю­ди ориентированы конвергентно, а другие дивергентно? Как мы полагаем, эта разница глубинна и связана с Я-концепцией человека. У одних людей существует неосознаваемое представление о себе как о конкретном образе, носителе конкретных физических и психических качеств. У них другие лю­ди — воистину Другие, они могут быть враждебны, дружны, но они не Я. Они —- другие и мое Я ими не является. У дивергентных испытуемых грани­цы Я подвижны, они способны к интеграции с другими Я в Мы.

При сравнении сновидений, снящихся испытуемым с разной способно­стью к установлению трансперсональных взаимоотношений с высокой и низкой, мы получили следующую устойчивую тенденцию. У испытуемых с низким уровнем «угадываний» реакции другого человека в сновидениях образ Себя один-единственный. Такие испытуемые очень редко представ­ляют вокруг себя компанию Других людей. В своем сне они одиноки, то есть путешествуют по пространству сновидения в одиночку. Также их Я

74

редко «меняет тела» и редко представляется в образе сразу нескольких чело­век. Как нам кажется, подобное представление о себе способствует разви­тию конвергентных эмоций. Это не означает, что Я сновидца не способно общаться с другими людьми, способно и общается и это общение сопро­вождается сложной эмоциональной гаммой (от любви до ненависти), но Другие — все равно остаются Другими.

Наоборот, существует корреляция между наличием в сновидениях во­круг Я компании людей (показатель «Я с компанией») и способностью к мысленному взаимодействию людей (количеству совпадений) в состоя­нии активного воображения (г=0,4, р<0,02).