Почему

я написал эту книгу

С сентября 1970 по август 1971 г. я находился в Стэнфорде (Калифорния) по

приглашению Центра перспективных исследований в области наук о пове-

дении.

В течение этого времени я был обеспечен всем, о чем только может

мечтать исследователь: финансовой поддержкой, полным набором стимулов

к научной работе и полной свободой делать то, что хочу. При этом меня еще

заверили, что я не несу никакой ответственности перед кем-либо и за что-

либо... Именно тогда, удобно расположившись на чудесном холме приблизи-

тельно в 30 милях от Сан-Франциско (который и по сей день я люблю больше

всех остальных городов) и имея в запасе целый год, который я был волен

провести, как душе угодно, мне пришло в голову написать эту книгу. Каза-

лось бы, что еще нужно? Вокруг такая красота (ею славятся окрестности Сан-

Франциско), да и сам этот возбуждающий город, находящийся от меня,

можно сказать, на расстоянии вытянутой руки, однако я решаю запереть себя

в четырех стенах и писать книгу. Что же стояло за таким странным намерени-

ем? Ясное дело, не умопомешательство и не сильная нужда в деньгах. Если и

существовала единственная причина, по которой я взялся за этот нелегкий

труд, то состояла она в следующем: память подсказала мне, как однажды,

заявив студентам, что социальная психология - наука молодая, я внезапно

почувствовал себя трусом.

Вероятно, такая неожиданная реакция требует объяснений.

Вообще-то мы, социальные психологи, очень горды тем, что наша на-

учная дисциплина молода. И она действительно молода. Да, разумеется, неко-

торые пытливые наблюдатели еще со времен Аристотеля выдвигали будора-

жащие воображение гипотезы относительно социальных феноменов. Однако

все эти любопытные рассуждения никто серьезно не проверял вплоть до на-

чала XX столетия. Первый систематический социально-психологический экс-

перимент, насколько мне известно, был проведен Триплеттом в 1898 г. (он

количественно измерил, как наличие конкуренции влияет на продуктивность

деятельности). И лишь с конца 30-х гг. в основном благодаря вдохновляющему

воздействию Курта Левина и его талантливых учеников возникла собственно

экспериментальная социальная психология.

18

Хотя ряд основных принципов социального влияния и убеждения дей-

ствительно был сформулирован Аристотелем приблизительно в 350 г. до н.э.,

экспериментельно они были проверены только в середине нашего столе-

тия - это сделал Карл Ховланд со своими сотрудниками.

И все же все заявления насчет <молодости> социальной психологии, по

существу, являются не чем иным, как признанием собственной вины, жал-

ким оправданием: мол, не ждите от нас слишком многого.

Если разобраться, такая позиция может стать соблазнительным спосо-

бом уклонения от ответственности перед миром, в котором мы живем и

проблемы которого по мере сил стараемся разрешить, а также нежеланием

уменьшить различные формы присущего ему риска.Так что продолжать твер-

дить, что социальная психология молода, равносильно оправданию: изви-

ните, мы пока не готовы сказать миру что-то важное, полезное и релевант-

ное (пусть читатель простит мне это слово, которое слишком часто исполь-

зуется в последнее время).

Таким образом, цель этой книги - отбросив ложную стыдливость,

однако сохраняя положенный случаю трепет, подробно рассказать обо всех

эпизодах, когда социально-психологические исследования были безусловно

релевантны проблемам, присущим современному обществу. Большинство дан-

ных, собранных в этой книге, основано на экспериментах, а большинство

иллюстраций и примеров - это изложение текущих социальных проблем,

среди которых - предубеждение, пропаганда, война, отчуждение, агрессия,

беспорядки и политические потрясения. Эта своеобразная <дуальность> яв-

ляется отражением двух моих собственных и наиболее лелеемых убеждений

(или предубеждений). Первое состоит в том, что экспериментальный метод

является наилучшим способом понять сложный феномен. Бытующее среди

ученых утверждение, что единственная возможность по-настоящему познать

мир - это его реконструировать, превратилось в трюизм. Иначе говоря, для

того чтобы разобраться, что вызывает что, недостаточно простого наблюде-

ния, - требуется принять ответственное решение и воспроизвести первое из

этих <что>, только в этом случае мы сможем убедиться: именно оно и вызвало

все последующие. Второе мое убеждение состоит в том, что единственной

возможностью удостовериться в справедливости причинно-следственных от-

ношений, обнаруженных в результате эксперимента, - это вынести их за

пределы лабораторий в реальный мир. Иначе говоря, как ученому, мне милее

лаборатория, однако, будучи еще и гражданином, я хотел бы всегда иметь в

своем распоряжении окна, через которые время от времени можно погляды-

вать на окружающую действительность. Причем окна, разумеется, должны

быть прозрачными с обеих сторон! Мы часто берем исходные посылки для

наших гипотез из повседневной жизни, а проверять эти гипотезы лучше

всего в стерильных условиях лаборатории. Однако, если мы не хотим, чтобы

и сами наши идеи стали такими же стерильными, мы должны вынести за

дверь результаты лабораторных исследований и понаблюдать, как-то они

выдержат столкновение с реальностью.

Все вышеприведенные рассуждения пронизывает моя глубокая убеж-

денность в исключительной важности социальной психологии. Я верю, что

социальные психологи могут сыграть жизненно важную роль в том, чтобы

мир стал другим или же гораздо лучше, чем этот, в котором мы сейчас

19

живем. В самые грандиозные моменты я тайно верю в то, что социальные

психологи находятся в уникальном положении: привнося в мир лучшее по-

нимание таких феноменов, как конформность, убеждение, предубеждение,

любовь и агрессия, социальные психологи могут поистине глубоко и благо-

творно влиять на всю нашу жизнь!

Теперь, когда моя тайная вера перестала быть секретом для читателя,

мне остается лишь торжественно обещать, что в мои планы не входит все

написанное на страницах этой книги насильно заталкивать кому-либо в глотку.

Напротив, по ее прочтении я оставляю читателю возможность самому отве-

тить на вопрос: <Действительно ли социальные психологи открыли или они

хотя бы в состоянии открыть что-то полезное (я уже не говорю о чем-либо

уникально важном)?>

По сравнению с другими трудами по социальной психологии данная

книга достаточно <худощава>, и это не случайно.

Я задумал книгу как общее введение в мир социальной психологии, а

не как энциклопедический справочник результатов исследований и теорети-

ческих выкладок. Однако за стремлением к краткости изложения неизбежно

следует жесткая избирательность: так, с одной стороны, за пределами рас-

смотрения остались некоторые традиционные темы, а с другой - в тех те-

мах, которые я выбрал для книги, мне пришлось отказаться от погружения

в утомительные детали. Желание сделать книгу компактной и доступной сильно

затруднило мою работу: все время приходилось быть <обозревателем>, а не

<репортером>.

Например, множество спорных вопросов, существующих в нашей на-

уке, я не описал во всех подробностях. В таких случаях я скорее высказывал

свою точку зрения, давал квалифицированную и, надеюсь, объективную

оценку тому, что в настоящее время является наиболее точным описанием

данной области. Я стремился к тому, чтобы меня поняли.

Такое решение объясняется тем, что я постоянно имел в виду студен-

тов, ведь эта книга написана для них, а вовсе не для моих коллег.

Если я и постиг что-либо почти за сорок лет преподавания в колледже,

так это одну простую мысль: хотя детальное описание всех подходов и пози-

ций весьма полезно для коллег, а иногда может даже произвести на них

впечатление, студентов оно совсем не трогает. Это то же самое, если на

вопрос: <Который час?> - мы принялись бы разворачивать перед ними

карту с часовыми поясами, пересказывать историю исчисления времени,

начиная с первых солнечных часов и дойдя до современных, со встроен-

ным компьютером, или углубились бы в устройство каких-нибудь допо-

топных часовых механизмов! К тому времени, когда тема была бы исчер-

пана, студенты уже потеряли бы всякий интерес к заданному вопросу. Нет

ничего безопаснее, чем представить все точки зрения по всем вопросам, но

нет и ничего скучнее. Хотя я обсуждаю в книге дискуссионные проблемы, по

которым нет однозначных решений, я все же беру на себя смелость форму-

лировать свои выводы.

Короче говоря, я старался быть кратким, но только не в ущерб истине.

Я также стремился излагать материал по возможности просто и ясно, но не

за счет упрощений. Теперь читателю остается судить, насколько мне удалось

решить каждую из этих задач.

20

Когда первый вариант книги был написан, а произошло это в 1972 г.,

меня не покидала уверенность, что к этому труду я больше не вернусь. Какая

наивность!

В самом начале 1975 г. я впервые решил (хотя и не без внутреннего

сопротивления) переработать книгу. Многое произошло за три года. Во всем

мире, не говоря уже о новых потрясающих открытиях, сделанных в самой

социальной психологии, свершился не один значительный поворот с той

поры (зима 1972 г.), когда я перестал испещрять рабочий блокнот пометка-

ми, касавшимися первого издания книги. Вот лишь несколько примеров

происшедших событий: закончилась жестокая, изматывающая война, раско-

ловшая нацию надвое; и вице-президент, и президент Соединенных Штатов

Америки испытали унижение и были вынуждены подать в отставку; движе-

ние за равные права женщин стало оказывать все более сильное влияние на

сознание нации. Все эти социально-психологические события имели столь

огромное значение, что даже постоянно живущий внутри меня лентяй и

человек весьма неорганизованный с тяжким вздохом должен был признать

очевидное: всякая книга, задуманная как рассказ о нашей жизни - вашей и

моей - просто обязана идти в ногу со временем.

Нет необходимости долго распространяться о том, что одним переиз-

данием дело не ограничилось. Выяснилось, что непрекращающийся поток

событий в окружающей жизни заставляет меня перерабатывать книгу каж-

дые три-четыре года. Повторю еще раз: не только общество претерпевает

быстрые изменения, но и социальная психология, будучи наукой подвиж-

ной, живо отзывающейся на реальную жизнь, продолжает рождать новые

интересные концепции и открытия. Потерпеть неудачу в этих постоянных

попытках держать руку на пульсе времени - значит оказать совсем уж дур-

ную услугу серьезному студенту.

Однако в этом вопросе следует соблюдать известную осторожность. В

последнее время наметилась неприятная тенденция: в своем стремлении быть

архисовременными авторы многих учебников порой полностью игнориру-

ют то или иное исследование (причем отличное и во всех отношениях дос-

тойное!) только на том основании, что оно было проведено более десяти лет

назад.

Как это происходит, понятно. Мы, авторы, хотим, разумеется, пред-

ставить на страницах наших книг и классику и новый материал, по возмож-

ности упомянув все исследования, проведенные со времени выхода в свет

предыдущего издания. Но в то же время для нас важно не дать объему книги

разрастись до бесконечности. Поэтому часть материала заранее обречена на

сокращение, и порой случается так, что вылетевший материал заменяется

вовсе не тем, который лучше, а тем, который новее. Подобная процедура

создает иллюзию отсутствия в нашей науке преемственности, когда есть только

классические и современные исследования и почти ничего нет в промежутке

между ними. Это абсолютно не соответствует действительности!

На протяжении последних более чем 25 лет я пытался решать эту про-

блему следующим образом: я твердо и непреклонно отказывался заменять

отличные результаты <среднего возраста>, полученные в какой-либо конк-

ретной области более новыми, если только последние не добавляли что-то

существенное к нашему пониманию обсуждаемого феномена. И у меня теп-

21

лится надежда, что переработанные издания <Общественного животного>

все еще сохраняют компактное изящество первого и что они соответствуют

духу времени, но только не за счет исключения или значительного сокраще-

ния многих прекрасных результатов, полученных в недавнем прошлом.

Благодарности

На титульном листе этой книги значится, что я - ее единственный автор. Это

действительно так. Мною, и никем иным, написаны все составившие ее слова

и продуманы все воплощенные в этих словах мысли. Поэтому, если вы по

мере чтения наткнетесь на какие-либо глупости, то эти глупости - мои соб-

ственные, и если что-то в книге вас рассердит, то и все претензии должны

быть обращены ко мне.

В то же время я хотел бы признаться: еще ни разу в жизни мне не

удалось сделать что-либо абсолютно самостоятельно. Множество людей по-

могли мне в работе своими знаниями и идеями, и я хочу воспользоваться

предоставленной возможностью, чтобы поблагодарить их за продуктивную

помощь.

Особенно мне хотелось бы выделить вклад Веры Аронсон и Эллен

Бершейд, которые стоически прочитали рукопись в оригинале - страни-

цу за страницей и строчку за строчкой, сделав множество предложений и

замечаний, что в значительной мере и повлияло на окончательный вари-

ант книги, которую вы держите в руках. Более того, их энтузиазм в отно-

шении этого проекта оказался просто заразительным и помогал мне пре-

одолевать частые приступы <писательского отчаяния>, знакомые каждому

автору.

Ценные идеи и предложения поступали ко мне и от многих других

людей. Я не имею физической возможности упомянуть всех, но наиболее

значительный вклад приходится на долю Нэнси Эстон, Леонарда Беркови-

ца, Дэвида Брэдфорда, Джона Дарли, Ричарда Истерлина, Джонатана Фрид-

мана, Джеймса Фрила, Роберта Хелмрейча, Майкла Кана, Джона Каплана,

Джадсона Миллса и Джева Сайкса.

Кроме того, я в долгу перед Джуди Хилтон и Фэй Гибсон, которые

печатали и перепечатывали различные черновые варианты рукописи, как

будто это доставляло им истинную радость, и перед Лин Эллисор, терпеливо

работавшей над библиографическими примечаниями и ссылками, и перед

Уильямом Айксом, подготовившим указатели. Большая часть книги была на-

писана в то время, когда я работал в Стэнфорде (Калифорния), в Центре

перспективных исследований в области наук о поведении, и я глубоко бла-

годарен персоналу этого прекрасного научного учреждения за предоставлен-

ные мне возможности, включая необходимый досуг.

В заключение я рад сообщить, что мой друг и учитель Леон Фестингер к

данной рукописи не имел ровно никакого отношения, если понимать это

буквально: он не читал ее и даже, насколько мне известно, понятия не имел,

что я пишу эту книгу. Однако ответственность за ее выход в свет лежит также

и на нем. Леон был превосходным учителем и весьма требовательной <роле-

вой моделью>. Должен признать, что именно он научил меня всему, что я

22

знаю о социальной психологии, хотя сказать только это - значит ничего не

сказать. Он научил меня гораздо большему: искусству обнаруживать то, что

ни я, ни кто-либо другой раньше не знали.

Март 1972 г.

Сейчас вы держите в руках седьмое издание моей книги. Можно ска-

зать, я постарел, все время переписывая ее. И чувства, с которыми я наблю-

даю за лицом на фотографии, помещенной на задней обложке (моим соб-

ственным лицом, ставшим еще более морщинистым и седобородым!), мож-

но назвать сладкими и горькими одновременно.

Как следует из вышесказанного, все время, пока я писал книгу, я

испытывал чувство неоплатного долга перед другом и учителем - Леоном

Фестингером. Нет нужды повторять, что по сей день я благодарен и при-

знателен этому прекрасному и великому человеку, и мои чувства лишь

окрепли, как ничто другое, за прошедшие годы. Мне доставляло радость

учиться у него, и сегодня я не перестаю считать себя его учеником. В 1989 г.

Леон умер, и его уход ознаменовал собой конец целой эпохи в социаль-

ной психологии. Нам его очень не хватает. Я говорю не только о тех, кто

знал и любил его, но и обо всех, на кого оказали влияние его исследова-

ния и теории (к ним относятся почти все, кто когда-либо изучал соци-

альную психологию).

По мере того как мы вместе с книгой становились старше, во мне росло

чувство долга и по отношению к моим собственным ученикам. В процессе

уточнений и переработок, связанных с каждым новым переизданием, при-

ходилось часто пересматривать многие собственные исследования, а также

переформулировать многие мои идеи. И во мне крепло убеждение, что это не

только мои идеи, ибо они получены в процессе совместной работы с той или

иной группой поразительно талантливых учеников, сотрудничество с кото-

рыми доставляло мне исключительное удовольствие. Теперь, когда я поста-

рел, многократно переписывая эту книгу, я пришел к убеждению, что в

процессе работы над ней я и сам многому учился у своих учеников: начиная

с первых моих ассистентов, появившихся в 1960 г., когда я только-только

приступил к самостоятельной исследовательской работе, - Меррилл Карл-

смит. Тони Гринвальда и Джона М.Дарли, и заканчивая теми одаренными

молодыми людьми, которые трудятся вместе со мной сегодня.

Говоря конкретно об этом, седьмом издании книги, я хотел бы выра-

зить благодарность моим студентам Кэрри Фрайд и Андре Карду ш-Поделлю

за постоянную помощь в работе, а также моему коллеге Энтони Пратканису

за его мудрые советы.

В определенном смысле эта книга отчасти представляет собой и семей-

ный проект. Особенно явно это проявилось в последние годы, когда мой

жизненный опыт пополнился уникальным чувством благодарности моим

подросшим детям, по-своему оказавшим на меня глубокое влияние. Млад-

ший сын Джошуа Аронсон - специалист в экспериментальной социальной

психологии - проделал большую работу, чтобы держать меня в курсе пос-

23

ледних методологических и теоретических новшеств. Старший - Хэл Арон-

сон, занимающийся социологическими проблемами окружающей среды,

помог расширить мой кругозор за пределы лабораторных стен. Наконец, мой

средний сын Нил Аронсон, работающий пожарным в городе Санта-Круз, и

дочь Джули Аронсон, эксперт в вопросах социальной политики, ежедневно

приходящие на помощь людям, своим примером постоянно напоминали мне,

что в конце концов социальная психология должна стремиться к тому, чтобы

приносить пользу людям в их повседневной жизни.

И наконец, как вы уже заметили, эта книга имеет посвящение <Конеч-

но, Вере>. Иначе говоря, Вере Аронсон, бывшей моим лучшим другом и

любимым консультантом на протяжении почти сорока лет и ставшей (по

счастливому случаю) моей женой. Для любого, кто хорошо знает нас обоих,

слово <конечно> в моем посвящении покажется излишним. Но поскольку

многословие относится к профессиональной опасности, подстерегающей каж-

дого, кто решил сыграть роль учителя, я с краской стыда на щеках должен

сознаться: почти наверняка это не последний случай многословия, с кото-

рым вам придется еще столкнуться.

Эллиот Аронсон

Август 1994 г.