ОНЛАЙН ВИДЕО КАНАЛ С АСТРАЛЬНЫМ ПАЛОМНИКОМ
 
Задать вопрос можно в мини-чате, а так же в аське и скайпе
Есть вопрос? - найди ответ!  Посмотрите видео-FAQ - там более 700 ответов. ПЕРЕЙТИ
Ответы на вопросы в видео ежедневно c 18.00 (кроме Пт, Сб, Вс)
Посмотреть архив онлайн конференций 
 
  регистрация не обязательна, приглашайте друзей - люблю интересные вопросы
(плеер и звук можно выключить на экране трансляции, если они мешают)

 

 

       

 

Я доступен по любым средствам связи , включая видео
 
аська - 612194455
скайп - juragrek
mail - juragrek@narod.ru
Мобильные телефоны
+79022434302 (Смартс)
+79644902433 (Билайн)
(МТС)
+79158475148
+79806853504
+79106912606
+79106918997

 

 

 

Яндекс.Метрика Скачать книгу Карташев - Очерки по истории Русской Церкви 
МЕНЮ  САЙТА

Главная страница

Обучение

Видеоматериалы автора

Библиотека 12000 книг

Видеокурс. Выход в астрал

Статьи автора по астралу

Статьи по астралу

Практики

Аудиокниги

Музыка

онлайн- видео

Партнерская программа

Фильмы

Программы

Ресурсы сайта

Контактные данные

ВХОД

В ПОРТАЛ

 

Библиотека 12000 книг

Аномальное   

Здоровье

Рейки  

Астрал  

Йога

Религия  

Астрология

Магия

Русь  

Аюрведа  

Масоны

Секс

Бизнес 

НЛП

Сознание

Боевое  

Он и она

Таро  

Вегетарианство  

Ошо

Успех

Восток  

Парапсихология

Философия

Гипноз  

Психология  

Эзотерика  

ДЭИР

Развитие

900 рецептов бизнеса

 

 

Видеоматериалы автора сайта

Практика астрального выхода. Вводная лекция

Боги, эгрегоры и жизнь после

 жизни. Фрагменты видеокурса

О страхах и опасениях, связанных с выходом в астрал
 

Видеокурс астральной практики. Практический пошаговый курс обучения

 

Интервью Астрального паломника
 

Запись телепередачи. Будущее. Перемещение во времени

Призраки в Иваново. Телепередача

 

Главная страница

Обучение

Видеоматериалы автора

Библиотека 12000 книг

Видеокурс. Выход в астрал

Статьи автора по астралу

Статьи по астралу

Практики

Аудиокниги

Музыка

онлайн- видео

Партнерская программа

Фильмы

Программы

Ресурсы сайта

Контактные данные

 

 

 

 

Карташев - Очерки по истории Русской Церкви 

скачать   75.zip

 отрывок. полный текст в архиве

 

 Православие Антон Владимирович Карташев Очерки по истории Русской Церкви

КАРТАШЕВ Антон Владимирович (1875-1960), рус. правосл. историк, богослов и библеист. Именно он замыкает цепочку церковной академической мысли XIX — середины XX вв., ибо после него пока не создано нового всеохватывающего труда по церковной истории, вышедшего под одним авторским именем. 

RU Владимир Шнейдер Январь 2004 г. http://www.holytrinitymission.org/books/russian/ocherki_kartashev_2.zip 1.0
<p>А. В. Карташев</p> <empty-line></empty-line> <empty-line></empty-line> <p>Очерки по истории Русской Церкви</p> <empty-line></empty-line> <p>Том II</p>

Патриарший Период (1586-1700)

Введение.

Учреждение Патриаршества.

Иов — Патриарх (1589-1605 г.). Политическая роль патр. Иова. Религиозная политика Самозванца. Патриарх Игнатий (1605-1606 г.). Царь Василий Иванович Шуйский. Патриарх Ермоген (1606-1612 гг.). Государственно-церковное служение Святителя Ермогена. Влияние подвига патриарха Ермогена.

7 лет междупатриаршества. Государственная роль Церкви.

Лишения и страдания Церкви от смуты.

Внутренняя жизнь Церкви.

Попытки исправления богослужебных книг. Патриарх Филарет (1619-1634 гг.). Церковные злобы дня при патр. Филарете. Церковно-книжное дело при Филарете. Начало школы. К характеристике патр. Филарета. Иоасаф I (1634-1640 гг.).

Патриарх Иосиф (1642-1652 гг.). Книжное дело при патр. Иосифе. Школьный вопрос. Идеологическое оживление. Внутренний конфликт в идеологии. «Москва — III Рим». Влияние новой идеи на книжные и обрядовые исправления. Смерть патриарха Иосифа († 15.III.1662 г.). Патриарх Никон (1652—1658 гг.). Исправление книг и обрядов. Порочность метода исправления книг. Возникновение раскола. Недовольство самих православных. Суждение Собора Русский Архиереев 1666 года о книжных и обрядовых исправлениях. Суд над старообрядцами нового собора 1666–1667 года. Тяжба Никона с царем. Идеология патриарха Никона. Суд над Патриархом Никоном (1660 г.). Приезд патриархов (1666 г.). Суд. Суждения Собора 1667 г. об отношении церкви и государства. Конец Никона. Начало особой истории старообрядческого раскола. Соловецкий бунт. Патриарх Иоасаф II (1687-1672 гг.). Патриарх Питирим (1672-1673 гг.). Патриарх Иоаким (1674-1690 гг.). Собор 1682 года. Стрелецкий бунт. Попытки создания школы. Школьно-богословские разномыслия. Попытки создания Высшей Богословской Школы в Москве. Патриарх Адриан (1690-1700 гг.).

Осуществление Брестской Унии и самозащита Православия.

Властные и насильственные приемы введения унии. Базилиане. Самосохранение православной стороны. Роль братств. Борьба с унией. Борьба литературная. Борьба школьная. Заслуги монастырей. Восстановление православной иерархии патр. Феофаном. Легализация Православной Церкви по смерти Сигизмунда III (1633 г.).

Митрополит Петр Могила (1632-1647 г.).

Учено-богословское творчество Киевской Могилинской школы.

Плоды православной школы и литературы.

Воссоединение Киевской Руси с Русью Московской и присоединение Киевской Митрополии к Московской.

Период Синодальный.

Введение.

Основной характер и оценка синодального периода.

Церковь при Петре Великом.

Личная религиозность Петра I. Зарождение реформы протестантского образца. Начало господства малороссийского епископата. Секретное начало церковной реформы. Открытая самодержавная реформа. Манифест и Присяга. Реформа самой Реформы. «Домашняя» реформа Петра и критерий вселенскости. Признание Синода православными патриархами. Отражение реформы в государственном правосознании. Реакция на реформу в церковном сознании.

Высшее Церковное управление и отношения Церкви к государству. Св. Синод после Петра Великого.

Время Екатерины I (1725-1727 гг.). Время Петра II (1727-1730 гг.). Царствование Анны Иоанновны (1730-1740 гг.). Организация аппарата высшей церковной власти

в царствование Анны Иоанновны. «Бироновщина» в церкви. Архиерейские процессы. Дело Воронежского архиепископа Льва (Юрлова). Дело Георгия и Игнатия. Дело архиеп. Феофилакта (Лопатинского). Воцарение Иоанна IV Антоновича (1740-1741 гг.). Царствование Елизаветы Петровны (25.ХІ. 1741-1760 гг.). Начало процедуры секуляризации. Император Петр III Федорович (1761-1762 гг.). Воцарение Екатерины II (1792-1796 гг.). Секуляризация церковных земель. Личность Екатерины II. Процедура секуляризации. Дело Арсения Мациевича. Суд Синода. Арсений в ссылке. Павел (Канючкевич) митрополит Тобольский и Сибирский. После секуляризации. Иерархи Екатерининского времени.

Приходское духовенство.

От времени реформ Петра Великого. Наследственность мест служения духовенства. Штатные рамки и разборы. Приходское духовенство при Екатерине II. Испытания Пугачевщины.

Духовная школа.

Царствование Павла I (1796-1801 гг.).

<p>Патриарший Период (1586-1700)</p>
<p>Введение</p>

Мы уже отметили условность выделения времени русских патриархов в особый период. Но, с другой стороны, мы признали и то объективное основание, которое продиктовало старым историкам русской церкви видеть в патриаршем времени новую главу истории, поскольку после Смуты вся русская государственность и культура обновились и двинулись вперед навстречу неизбежным реформам всей русской жизни в направлении ее синтеза с Западом.

Мечта о русском патриаршестве неизбежно возникла в половине ХV в. в момент сознания русской церковью перехода на нее из павшего Цареграда вселенской миссии Православия. И один из идеологов этой миссии, посольский толмач Димитрий Герасимов, автор «Повести о белом клобуке», в своем поэтическом прогнозе пророчески предвидит и предсказывает русское патриаршество: «И патриаршеский великий чин от царствующего сего града такожде дан будет рустей земли во времена своя и страна та наречется светлая Россия, Богу тако изволившу прославити тацеми благодарении русскую землю, исполнити православия величество и честнейшу сотворити паче первых сих». В таком самодовлеющем, в сущности автокефально-патриаршем самосознании московская церковь и начала тогда свою историю, разорвав с греками. Что разрыв был полный, на это есть много указаний. Припомним здесь решительные слова вел. кн. Василия III Ивановича в письме к архиепископу новгородскому Ионе по поводу претензий КП патриарха Дионисия в 1469 г. на насильственную отдачу русской церкви под власть бывшего униата, митрополита западно-русского Григория: «да того ми посла патреарша, ни Григореева, и в землю свою впущать не велеть: не требую его, ни его благословенья, ни его неблагословенья, имеем его от себя, самого того патреярха, чюжа и отреченна и его посла и того окаанного Григорья: тебе бы, нашему богомольцу, ведомо было» (Рус. Ист. Библ. т. VI № 100, с. 59). Слова эти были ответом на заявления патриарха Дионисия о незаконности московских митрополитов, потому что они «ставятся собою самочинно и бесчинно», т. е. без благословения КПля. Но заносчивость КП не могла быть поддержана всем греческим Востоком, ибо положение глубоко изменилось с падением КПля, как государственной опоры Православия. Материально на место Цареграда встала царская и богатая Москва. Обнищавший православный Восток решительно к ней потянулся. И Москва использовала эту тягу с целью ликвидации канонической шероховатости, возникшей между ней и вселенской патриархией. Не только иноки Св. Горы и ее славянских монастырей пренебрегали фактом формального разрыва между Москвой и КПлем и смело обращались за милостыней в Москву, рассыпая комплименты московскому царю и русскому православию, но даже и патриархи иерусалимские и антиохийские делали то же самое и готовы были от себя делать прямые формальные заявления о беспорочности московского православия и православности московского царства. Так, еще в 1464 г., при митр. московском Феодосии, иерусалимский патриарх Иоаким собирался приехать в Москву, по выражению митр. Феодосия, «хотя нам по свышней ему силе благодати св. Духа дати свое благословение от руки своея». При этом митрополит Феодосий, критически кивая на Цареград, прибавляет, что Сионский храм патриарха Святой Земли «всем церквам глава и мати сущи всему православию». Известный канонист проф. А. С. Павлов доказал, что это Иоакиму иерусалимскому принадлежит изданная в I т. Акт. Ист. грамота какого-то патриарха русскому велик. князю с благословением и такой формулой: «имеет наше смирение господарство твое прощено во всем церковном запрещении». Таким обходным путем, де факто и де юре КПльское запрещение на русскую церковь постепенно ликвидировалось, сводилось на нет. Смиряемый угнетением и обнищанием Восток должен был признавать и исповедывать православие московского царства и его иерархии. В 1517 г. игумен Синайской обители Даниил величает московского князя полным титулом греческих василевсов: «самодержавным, боговенчанным, величайшим, святым царем всея Руси». Даже сами КПльские патриархи непоследовательно забывают о своем отлучении. КПльский патриарх Феолипт в 1516—17 гг. пишет московскому митрополиту Варлааму на адресе: «Всесвященному митрополиту московскому и всея Руси, нам же государю и владыке набожнейшему». Московские цари не были пассивны, но и прямо добивались получить окончательное и формальное признание со стороны вселенских патриархов и автокефалии своей церкви, и законности совершенного над ними в лице Ивана IV царского венчания. У канонически-совестливых москвичей было сомнение, что это венчание было все-таки совершено митрополитом, а не патриархом, как было в Византии. И вот, когда в 1556 году пришел в Москву от КП патриарха Дионисия за милостыней Иоасаф митр. Евгриппский, то царь Иван IV захотел получить, пользуясь этим случаем, от самого КП патриарха, кроме его комплиментов «святому царству», еще и формальное подтверждение бывшей коронации. При виде этой трогательной скромности, греческий иерарх, вероятно, не без лукавой улыбки, написал в Москву в ответ, что венчание на царство, совершенное митрополитом Макарием, «некрепоствует», что по закону не могут совершать его не только митрополит, но и другие патриархи, кроме римского и константинопольского; поэтому патриарх посылает в Москву своего особого экзарха-митрополита, «да совершит он божественное таинство и благословит государя-царя, как бы от лица патриарха, имея власть творить всякое начало священства невозбранно, как экзарх патриарший истинный и соборный». Но на это уничижение московский царь не пошел и отослал в 1557 г. вместе с экзархом Иоасафом в КП своего посла, архимандрита Феодорита (просветителя лопарей) с богатой милостыней и настойчивым ходатайством простого признания. В результате, после некоторых проволочек, уже преемник Дионисия, Иоасаф II, в 1562 г. прислал соборную грамоту, которая разрешает царю Ивану Грозному «быти и зватися царем законно и благочестно»; «царем и государем православных христиан всей вселенной от востока до запада и до океана» с поминанием его на востоке в святых дептихах: «да будеши ты между царями как равноапостольный и славный Константин». Так бедность и милостыня сделали свое дело: засыпали канонический ров между Цареградом и Москвой, формально длившийся 83 года (1479-1562 г.). И вершители судеб московской политики во благовремении подняли вопрос о провозглашении Москвы патриархатом по всей законной форме через самих восточных патриархов.

<p>Учреждение Патриаршества</p>

Этот момент на редкость богато представлен источниками и освещен в литературе. Кроме «Истории Русской Церкви» т. 10 митр. Макария, он по архивным материалам описан проф. прот. П. Ф. Николаевским («Хр. Чт». — 1879 г.) и вновь изучен проф. А. Я. Шпаковым (Одесса, 1912).

Архивные источники находятся: 1) больше всего в Московском Архиве Мин.Ин. Дел. Это так наз. «греческие статейные списки» бывш. Посольского Приказа. Затем следуют: 2) Сборник № 703 московской синодальной (бывш. патриаршей) библиотеки (выписки из дел бывш. Патриаршего Приказа). 3) Сборник документов в Соловецкой рукописи № 842 (Библиотеки Казанской Духовн. Академии). Из иностранных и иноязычных (греч.) источников, кроме писем современных восточных иерархов (п. Иеремии II, п. Мелетия Пига), рассеянных в разных русских изданиях, особенно примечательны два мемуарных источника, вышедших из-под пера двух епископов греков, спутников в Москву патр. Иеремии и соучастников в учреждении русского патриаршества:

а) Мемуары Иерофея, митрополита Монемвасийского. Издание в прилож. к Κ. ΣάθАς. ВιоγρАψικоν σχεδίАσμА Пερί τоυ Пχоυ Ιερεμίоυ В Εν АθήνАις. 1870.

и б) Мемуары Арсения митр. Элласонского. Напечатано с русс. переводом проф. А. А. Дмитриевским в «Труд. Киевской Дух. Академии», 1898—99 гг.

И еще того же Арсения описание поставления патриарха Иова в нелепой стихотворной форме (напечат. там же в «Тр. К. Д. Ак».)

Мемуары особенно ценны вскрытием закулисных подробностей. В официальных актах, как всегда, много условной фальши. Эта серия документов восполняется давно изданными, так называемыми:

а) «Уставными Грамотами об учреждении патриаршества (напечат. в «Собрании Государственных Грамот и Договоров» т. II);

б) «Уложенной Грамотой Московского Собора 1589 г». (напечатанной в Никоновской Кормчей 1653 г. и в «Жезле Правления»);

в) «Соборной Грамотой Восточных патриархов 8. V. 1590г». (Ibidеm и, кроме того, в нов. изд. Rеgеl «Аnаlесtа Вуzаntinо-Russiса» СПБ. 1891 г.);

г) Постановление КПльского собора 1593 г. о месте русского патриарха (в славянском переводе изд. в «Скрижали» 1656 г. и в русском переводе в «Тр. Киев. Духовной Академии» 1865 г., октябрь).

Не упоминаем других второстепенных источников.

* * *

Русские историки (Карамзин, Костомаров) при объяснении возникновения русского патриаршества слишком много значения придавали честолюбию Бориса Годунова, проведшего своего ставленника Иова в митрополиты и затем украсившего титулом патриарха. Хотя и нельзя отрицать, что честолюбивый Борис Годунов, задумав перевести ослабевшую династию Рюриковичей в русло своего рода, хотел закрепить в сознании народном свое грядущее воцарение мистикой именно патриаршего венчания, как и подобало действительному наследнику сана византийских царей всего православия, но главная причина лежала глубже.

Идея патриаршества органически выросла из всей истории русской митрополии московского периода. Она была у всех на уме. В эти годы конца ХVI в. был очень волнующий повод для учреждения Москвой у себя патриаршества. То был исход вековой распри из-за церкви и православия с Литвой—Польшей. Витовт в начале ХV в. (1415 г.) добился отделения киевской части митрополии от Москвы. А сейчас это отделение там уже завершалось унией, т. е. присоединением к Риму (1596 г.). Одним из мотивов унии иезуиты выдвигали «дряхлость» греческого Востока. И уже этим одним они возбуждали в москвичах интерес к полной автокефальности, равночестности и даже превосходству над греками в форме русского патриархата. Проф. П. Φ. Николаевский писал: «Недоверие русских к грекам намеренно поддерживалось и врагами православия, иезуитами, которые, в видах отклонения западно-русских православных от КПля и от Москвы, в ХVI в. настойчиво проводили мысль об утрате чистоты веры и церковных порядков греками и сносившимися с ними москвичами. Греческая церковь, писал иезуит Петр Скарга, давно страдала от деспотизма византийских государей и подпала наконец самому позорному турецкому игу; турок возводит и низводит патриархов; патриарх и клир отличаются грубостью и невежеством; а в такой рабской церкви не может быть и чистоты веры. От греков переняла веру и порядки и Русь; она сносится с Востоком; оттого и в ней нет чистоты веры, нет чуда Божия, духа любви и единения. Такие отзывы латинян о русской церкви переходили и в Москву; конечно, они не могли нравиться русским, но поддерживали в них нерасположение к грекам и наводили на мысль об ином устройстве церковных иерархических порядков в России, о возвышении русской иерархии не только в собственном сознании, но и в глазах западно-русского православного населения и всего христианского мира». Весьма вероятно, что внушения П. Скарги в идейно руководящих московских кругах действительно оживляли едва улегшуюся со времени Флорентийской унии грекофобию и, главное, льстили надеждой, что сама юго-западная Русь, уже раздавленная под пятой латинства, воспрянет духом от сознания того, что ее старшая сестра — русская церковь уже стала патриархатом, что Восток не умирает, а возрождается и зовет к тому же возрождению своих братьев в Литве и Польше. Национальный престиж Москвы, государственный и церковный, всегда имел между прочим в виду этот большой исторический вопрос: кто победит в гегемонии над восточно-европейской равниной — «кичливый лях иль верный росс?» (Пушкин).

Вопрос о патриаршестве буквально вспыхнул в Москве, как только получилась весть, что на границе Руси появился патриарх Антиохийский Иоаким, который, как мы знаем, проехал через Львов и Западную Русь в самый важный момент ее жизни, накануне печальной памяти Брестского собора, и вовлечен был в активные действия на защиту православия. Появление восточного патриарха на русской почве являлось небывалым фактом за всю историю русской церкви.

У москвичей поднялось и чувство привычного почтения к своим отцам по вере, наследникам славы древней церкви, и жажда показать свое благочестие и блеск царства. Возник вместе и прямой расчет сделать большое дело — начать переговоры об учреждении патриаршества. К этому они и приступили.

Встреча патриарха была пышной в отличие от «никакой» в Польше и Зап. Руси. Уже это одно не могло не льстить восточным патриархам и не радовать их. По приказу из Москвы, смоленскому воеводе велено было встречать патриарха «честно», доставить ему все удобства, продовольствие, и с почетной охраной сопровождать до Москвы. 6-го июня 1586 г. патриарх Иоаким прибыл в Смоленск и оттуда препроводил свое письмо к царю Федору Ивановичу. Этот патриарх уже писал прежде Ивану IV и получил от него 200 золотых. Письмо патр. Иоакима было полно византийских, т. е. неумеренных похвал московскому царю: «если кто виде небо и небо небеси и вси звезды, аще солнца не виде, ничтоже виде, но егда видит солнце, возрадуется зело и прославит сотворшаго и Солнце же наше правоверных хрестьян в днешние дни, — ваша царьская милость едино межи нами есть». Исходя из этого, московский царь легко мог ставить вопрос: пора же наконец «солнцу правоверных христиан» иметь возле себя и патриарха?

Навстречу гостю высылались царем почетные послы, в Можайск, в Дорогомилово. 17-го VI патр. Иоаким въехал в Москву и помещен на Никольскам крестце в доме Шереметева. 25.VI был парадный прием патриарха у царя Федора Ивановича. Но характерно — митр. Дионисий ни визита, ни привета патриарху не делал. Этого не могло быть без соглашения со светской властью. Митрополит явно хотел дать почувствовать восточному просителю милостыни, что он — русский митрополит, такой же автокефальный глава своей церкви, как и патр. Антиохийский, но только глава церкви бóльшей, свободной и сильной, — а потому патриарху следовало бы первому идти к нему на поклон. А так как патриарх хочет обойти это поклонами царю, то и митрополит русский первый «шапки не ломает».

Патриарха по почетному обычаю везли во дворец в царских санях (хотя было и лето) — волоком. Царь принял его в «Подписной Золотой Палате», сидя на троне, в царском облачении, среди разодетых бояр и чинов по чину принятия послов. Царь встал и отошел на сажень от трона для встречи. Патриарх благословил царя и вручил ему в дар мощи разных святых. Тут же передал царю рекомендательное письмо, врученное ему КПльским патриархом Феолиптом вместе с Александрийским патриархом Сильвестром, о помощи Иоакиму в покрытии долга Антиохийской кафедры в 8 000 золотых.

Царь пригласил патриарха к себе на обед в тот же день! Очень большая честь по Московскому чину. А пока указано было патриарху идти в Успенский собор на встречу с митрополитом. Это было преднамеренно, чтобы подавить гостя официальной помпой и блеском и явить русского святителя «на кафедре», окруженного бесчисленным сонмом духовенства, в золотых парчевых ризах с жемчугами, среди икон и рак, обложенных золотом и драгоценными камнями. Бедный титулованный гость должен был почувствовать свою малость пред настоящим главой реально (а не номинально) Великой Церкви. Патриарха встретила почетная встреча в южных дверях. Провели его приложиться к иконам и мощам. А в это время митрополит Дионисий с духовенством стоял посреди храма на кафедре, готовый начать литургию. Подобно царю, по церемониалу, он сошел с кафедры на сажень навстречу патриарху и поспешил первым благословить патриарха. Оторопевший патриарх, хорошо поняв нанесенную ему обиду, тут же через переводчика заявил, что так не следовало бы поступать, но увидел, что никто его не хочет слушать, что не место и не время спорить, и замолчал. Как говорит документ «слегка поговорил, что пригоже было митрополиту от него благословение принять наперед, да и перестал о том». Патриарх прослушал литургию, стоя без облачения у заднего столпа собора. Царский обед после обедни и царские подарки были только золочением пилюли для огорченного патриарха. Фигура русского митрополита, блеснувшая пред патриархом, как олимпийское величие, опять скрылась от него, и он должен был почувствовать, что спорить против высоты русского митрополита не придется. А царю за подарки надо отплатить. Так московские дипломаты создали «атмосферу» для вопроса в русском патриаршестве. И все дело повела светская власть. К ней тянулись патриархи, от нее ждали милостей и получали. С ней обязаны были и расплачиваться. Русская иерархия была избавлена от риска умалиться и попасть в положение смиренных просителей. Она ничего не просила. Она как бы все имела. И восточные иерархи должны были сами почувствовать свой долг перед ней и дать ей подобающий титул патриарха.

Непосредственно за этим днем начались переговоры царской власти с патриархом Иоакимом о патриаршестве. Велись они тайно, т. е. без писанных документов, может быть, из опасения, чтобы царская власть как-нибудь не выступила пред КПльским патриархом против этого. В Боярской Думе царь держал речь, что он после тайного сговора с супругой своей Ириной, с своим «шурином, ближним боярином и конюшим и воеводой дворовым и наместником Казанским и Астраханским, Борисом Федоровичем Годуновым», решил поставить следующий вопрос: «Изначала, от прародителей наших, киевских, владимирских и московских государей — царей и великих князей благочестивых, поставлялись наши богомольцы митрополиты киевские, владимирские, московские и всея России, от патриархов царяградских и вселенских. Потом милостию всемогущего Бога и пречистыя Богородицы, Заступницы нашей, и молитвами великих чудотворцев всего российского царства, а за прошением и молением наших прародителей, благочестивых царей и великих князей московских, и по совету патриархов цареградских (?) начали поставляться особо митрополиты в московском государстве, по приговору и по избранию прародителей наших и всего освященного собора, от архиепископов российского царства даже и до нашего царствия. Ныне по великой и неизреченной своей милости, Бог даровал нам видеть пришествие к себе великого патриарха Антиохийского; и мы воссылаем за сие славу Господу. А нам бы испросить еще у Него милости, дабы устроил в нашем государстве московском российского патриарха, и посоветовать бы о том с святейшим патриархом Иоакимом, и приказать бы с ним о благословении патриаршества московского, ко всем патриархам». Для переговоров к патриарху был послан Борис Годунов.

В «Сборнике Синодской Библиотеки» речи Бориса Годунова патриарху Иоакиму и его ответы переданы след. образом. Годунов предлагает Иоакиму: «ты бы о том посоветовал с преосвященным святейшим вселенским патриархом цареградским, а пресвятейший бы патриарх посоветовал о таком великом деле с вами со всеми патриархи… и со архиепископы и епископы и со архимандриты и со игумены и со всем освященным собором. Да и во святую бы гору, и в синайскую о том обослалися, чтобы дал Бог такое великое дело в нашем российском государстве устроилося ко благочестию веры христианския, а помысля бы о том нам объявили, как тому делу пригоже состоятися». Патриарх Иоаким, по изложению этого документа, благодарил от себя и от других патриархов царя московского за все милостыни, за которые восточные церкви молятся о нем, признал, что в России учредить патриаршество «пригоже», обещал посоветоваться с остальными патриархами: «то дело великое, всего собора, а мне без этого совета учинить то дело невозможно».

Странно звучат последние слова. Все почти официальные документы об этом деле тенденциозны. И тут мы невольно чуем скрытое предложение москвичей Иоакиму (м. б. с обещанием уплатить искомые им 8.000 золотых), не откладывая в долгий ящик, самому поставить патриарха, а задним числом искать потом подтверждения.

Переговоры кончились быстро. Иоаким что-то получил и обещал содействовать делу среди своих восточных собратий. Патриарху позволено было посетить монастыри Чудов и Троице-Сергиевский, где он и был с почетом и подарками принимаем 4 и 8 июля.

17-го июля опять почетно был принят на прощанье царем в золотой палате. Царь здесь заявил о своей милостыне патриарху и просил молитв. О патриаршестве не было ни слова. Это еще не было предметом гласности. Отсюда гостей направили в Благовещенский и Архангельский соборы для напутственных молебнов.

Но в кафедральный Успенский собор и к митр. Дионисию патриарх не заходил и никакого прощания с митрополитом у него не было. Обида Иоакима вполне понятна. Но упорное неглижирование Дионисием патриарха не до конца нам понятно. Приходится прибегать к гипотезам. Может быть, просто по разведке в дороге еще в Москву (в Литве или уже в пределах России) оказалось, что патриарх Иоаким о московских митрополитах (в отличие от Киевских-Литовских) выражался, как о самовольно автокефальных и не к пользе церкви независимых от греков. Вот Дионисий, с дозволения царя, и учинил такую демонстрацию зазнавшемуся греку. В Москве умели распределять дипломатические роли…

А, может быть, «пересол» в дипломатии митр. Дионисия принадлежал ему лично, а не царской политике и даже вопреки ей. Политика велась Борисом Годуновым. Дионисий принадлежал к партии противников Годунова. Последний имел своего любимца среди иерархии для замены Дионисия, Старицкого игумена Иова, которого и метил в кандидаты на патриаршество. Донисий мог подозревать, что интригующий Борис, ради своего любимца, согласится пред греками на какую-нибудь тень зависимости от них, ради приобретения пышного патриаршего титула. Отсюда резкая демонстрация Дионисия ради сохранения совершенной автокефалии и достоинства русской церкви. В следующем 1587 г. митр. Дионисий и архп. Крутицкий Варлаам, как открытые противники Бориса, были свергнуты последним, и на место Дионисия быя поставлен митрополитом избранник Бориса — Иов.

1-го августа патриарх с почетным эскортом выехал на Чернигов. Для «подталкивания» московского плана вместе с патриархом Иоакимом послан был подъячий Михаил Огарков (желавший по пути выкупить из турецкого плена своего сына). Огарков повез богатые денежные и вещевые дары патриархам КПльскому и Александрийскому.

* * *

В КПле претензия русских могла вызвать только отрицательную реакцию. Подымалась старая и горькая для греков история с возникновением патриархатов болгарского и сербского. Восток прибег к тактике отмалчивания и проволочки. Целый год не было отклика. Но КПль, предвидя необходимость уступки русским, решил по крайней мере их хорошо проэксплуатировать. В этот год десятки восточных митрополитов, архиепископов, игуменов, иеромонахов, монахов потоком пошли через Чернигов и Смоленск в Москву за милостыней.

Спустя год, в конце июня 1587 г. на границу в Чернигов явился посланец от патриарха КПльского и Антиохийского, грек Николай, с письмом патриархов опять о милостыне и с устным наказом от патриархов к московскому царю, что патриархи будто бы предприняли для соборного обсуждения вопроса о русском патриаршестве, а именно: «Цареградской и Антиохийской патреархи соборовав, послали по Ерусалимского и по Александрейского патреархов, а велели им быти во Царь-городе, и о том деле соборовать хотят, что государь приказывал, и с собору хотят послати патреарха Ерусалимского и с ним о том наказать как соборовать и патреарха учинить».

Не сочинил ли всего этого грек Николай на месте уже в Чернигове, чтобы его пропустили за милостыней и не прогнали бы обратно? Так должно быть ярко было любопытство русских приказных на границе, когда они допрашивали Николая по вопросу о патриаршестве.

Тем временем КПльский патриарх Феолипт был свергнут султаном, и на патриаршество был возвращен из ссылки, попавший туда по интригам Феолипта, прежний патриарх Иеремия II (Транос). Феолипт был человек недостойный, материалист и интриган. Когда Иеремия II вернулся, то патриархия была в разорении. По-видимому, за долги Феолипта Порта отобрала кафедральный патриарший храм Всеблаженной (Паммакаристы) для мечети и все патриаршие дома. Иеремии пришлось найти приют в доме валашских господарей. Там была устроена и патриаршая церковка. Иеремии пришлось думать, как восстановить разрушенный патриарший центр. Ему было не до русских дел. Да возможно, что при катастрофе разгрома патриархии и преемство дел ускользнуло от Иеремии, и в его руках не было никаких письменных документов из Москвы. Мог он слышать лишь на словах о делах, затеянных при Феолипте. Иеремия в несчастьи решил смирить свою КПльскую гордость и поехать с протянутой рукой в сказочную Москву, столь богатую и столь наивно чтившую восточных патриархов. И он первый из КПльских патриархов решается ехать в Русь. Но ничуть не смущается, что в Москве ждут срочного ответа на вопрос о патриаршестве. Он едет, так сказать, с «пустыми руками». Этого Москва никак не могла даже предположить, особенно после «обмана» Николая.

Поэтому, когда с дозволения султана Иеремия прибыл в Россию, проехал через Львов и Вильну и появился 24.VI. 1588 г. в Смоленске с большой свитой в 27 человек, в Москве были изумлены. Почему Иеремия, а не Феолипт, о котором знали? Москве известны были внезапные перемены на патриархии и могли думать, что мог явиться претендент на патриаршество сам по себе незаконный. Через Смоленского воеводу Иеремия шлет царю письмо с просьбой приехать в Москву за милостыней, а о патриаршестве ни слова! Для Москвы это было загадкой. Не ответить на ходатайство, (а ответ был обещан через грека Николая), и вдруг просить милостыню?

Воеводам и Смоленскому епископу Сильвестру дан был наказ: встретить патриарха со всем почетом, «как своего митрополита» (!) и в церкви чтобы было «чинно и людно». А почетному приставу, посылаемому сопровождать патриарха до Москвы, Семену Пушечникову, дается «память», чтобы тайно разузнал «у старцев и слуг»: действительный ли он патриарх и нет ли другого на его месте в КПле, и есть ли у него какие полномочия и от других патриархов? «Каким он обычаем едет к государю и о чем идет, и из Царя-города он ко государю со всех ли приговору патриархов поехал, и ото всех с ним патриархов ко государю есть какой приказ; и как он поехал из Царягорода, и хто во Царегороде ныне патриарх после его, на его место стал, и Феолиптос, которой преж тово был патриарх, куды ныне пошол, и вперед ему ли Иеремею быти в патриархех, как он назад приедет во Царьгород, или Феолиптосу»?

По-видимому, результат разведки вполне удовлетворил Москву, ибо дальше прием Иеремии шел со щедрой церемониальностью и пышностью.

В Смоленске патриарха и свиту чествовали очень торжественно и до Москвы довезли с обычными тремя почетными встречами на трех остановках. Старейшими членами свиты патриарха были: митр. Иерофей Монемвасийский и архиеп. Арсений Элассонский, оба оставившие нам мемуары. Арсений был учителем греческого языка во Львовской братской школе и пристал к Иеремии со Львова. Русская жизнь ему понравилась, и он решил здесь остаться.

Арсений так описывает въезд в Москву с последней остановки у Дорогомиловской заставы: «Двинувшись из Смоленска 1-го числа июля месяца, через десять дней мы приехали в великую Москву, и за пять миль до великой Москвы царь Феодор и великий митрополит великой Москвы кир Иов выслали навстречу патриарха двух архиепископов, двух епископов, почетных бояр, архимандритов, игуменов, священников, монахов и много народу. Архиереи и царские бояре, прибыв к патриарху, высказали ему приветствие и удовольствие царя, а патриарх, встав с места и простерши руки к Богу и помолившись долго, весьма благодарил царя, и по молитве благословил архиереев и царских бояр, дав им святое целование, равным образом благословил и всех; и все в порядке мы пошли с торжеством и великою честию в великую Москву». Это было 13 июля 1588 г. Гостей провезли по лучшим улицам Москвы среди народа и поместили на Рязанском подворье. Лично от царя к С. Пушечникову здесь присоединяется еще пристав Григорий Нащокин для забот о гостях и для… политического над ними надзора. Стража из трех детей боярских, «которые бы полутче и покрепчае», чтобы зорко следили: как бы кто из греков и турок не проник к ним без спроса? Все сношения с внешним миром могли допускаться только с дозволения посольского дьяка (министра иностр. дел) Андрея Щелкалова: «беречи, чтобы к двору к патриарху и к митрополиту и к архиепископу нихто не приходил из гречан и турчан и иных никаких иноземцев, и его людей никого з двора не спущати…: а хто из иноземцов учнет к патриарху проситца, а патриарх их к себе велит пущати, или патриарх о которых иноземцах почнет говорить, чтоб к нему пущати, и Григорию и Семейке о том патриарху говорити, что они про то скажут государевым боярам и посольскому дьяку Ондрею Щелкалову, а без боярского ведома таких людей иноземцов пущати они не смеют, покаместа патриарх у государя будет». Техника предосторожностей обычная в Москве для иностр. посольств, особенно восточных. Турки имели обыкновение православному духовенству и купцам из греков давать открытые поручения и письма в Польшу и Русь, как дипломатическим курьерам. А еще чаще эти фигуры сами служили шпионажу (между Турцией и Венгрией, Москвой и Польшей и между Польшей и Москвой). В Москве их «берегли». Но это положение арестантов, конечно, обидное и тяжелое. Иерофей Монемвасийский пишет с горечью о полицейском надзоре за ними, о приставах: «люди (они) недобрые и нечестные, и все, что слышали, передавали толмачам, а те доносили самому царю»; патриарха держали как бы в заточении: «никому из местных жителей не дозволяли ходить к нему и видеть его, ни ему выходить вон с подворья, — и когда даже монахи патриаршие ходили на базар, то их сопровождали царские люди и стерегли их, пока те не возвращались домой».

Церковная власть на этот раз, в отличие от поведения митр. Дионисия, перед «вселенским» патриархом выражает все свое почтение и приязнь. Чем объяснить такую перемену тактики? Во 1-х, это был не младший, а старейший из патриархов и притом бывший кириарх для русской церкви. Во 2-х, при нем было много мощей, даримых русской церкви, а Иоаким приезжал почти с голыми руками, просто за одними деньгами. В 3-х, Борис Годунов к этому времени уже заменил Дионисия своим любимцем Иовом, которого он хотел действительно возвысить до патриарха, а Дионисий с его своеобразной «грекофобией», может быть, казался Годунову вредным для данного плана.

На следующий же день по приезде, 14 июля, по приказанию царя, от митрополита Иова едет на Рязанское подворье почетная депутация из архимандрита, протопопа и дьяка «спросить о его здравии». С условными церемониями произносится от имени митр. Иова приветственная речь патриарху и испрашивается благословение.

Взаимно посылается митрополиту благодарность за приветствие.

В ближайшее воскресенье, 21 июля, был прием у царя во дворце. Патриарх ехал туда на осляти, народ стоял по пути. Митр. Иерофей и арх. Арсений ехали на конях (конечно, верхом, как всегда в древности и как теперь на Востоке). После трех почетных встреч гости были введены в «золотую подписную палату», где царь сидел в торжественном облачении, окруженный боярами и окольничими, во всем параде. Царь Феодор Иванович, как при посольских приемах, встал с трона и переступил навстречу патриарху с полсажени, благословился у патриарха и спросил: «здорово ли он дорогой ехал?» Иеремия ответил по заученному ритуалу: «Божиею милостью и твоим государевым жалованьем, как есмя очи твои царские увидели, все есмя забыли и до царствия твоего дошли есмя здоровы». (Все, конечно, через переводчиков, бывших и с патриархом и со стороны московского правительства). Патриарх поднес царю в подарок святыню: «Панагею золотую с мощами многими» (это не нагрудная панагия, а род иконообразного ковчежца): «в ней крест от животворящего древа, на чем распят бысть Христос, да в той же панагеи кровь Христова, да часть от ризы Христовы, да часть от копья, да часть от трости, да часть от губы, которою поили Христа отцтом, да часть от терновово венца, который жиды клали на Христа, да три пуговицы от ризы пречистые Богородицы и иные мощи. Мощи св. великого царя Костянтина, кость ручная от лохти в кисете серебряном; а привез те мощи во Царь-город из Серпские земли Сюлеман салтан и отдал патриарху бывшему Иеремею в Пречистую Богородицу, мощи от 40-ка мученик, святого Якова рука левая по локоть».

И для царицы Ирины «панагею золоту», а «в ней камень а на камени вырезан образ св. мчцы Марины. Мощи св. Ивана Златоустого, от руки перст малый; мощи св. мчцы Марины Антиохейские. Мощи св. мчц Соломанеи — часть кости главные». Когда дары были показаны, царь посадил патриарха около себя на особой лавке и велел царскому казначею Траханиотову «патриарху явити свое государево жалованье», т. е. показать царские подарки. Это были: кубок серебряный двойчатый, портище бархату рытого, синего, портище бархату багрового гладкого, портище атласу синего, портище камки багровой, портище камки синей, один сорок соболей в 60 рублей, другой сорок в 30 рублей и 300 рублей денег.

М. Иерофею тоже посланы были потом на подворье подобные (более скромные) подарки, а архиепископу Арсению ничего, — в наказание за то, что он недавно был в Москве, получил 330 руб. милостыни на поминовение царя Ивана Васильевича, но денег на Восток не увез, а, посидев во Львове, снова явился на Москву. Арсений вкусил сладости русской жизни и уже не хотел горечи туретчины…

Царь затем простился с патриархом, не пригласив его к обеду. Почетный корм от царского стола был послан на Рязанское подворье с царским стольником Михаилом Сабуровым. А пока патриарху предложили переговорить с шурином царя Б. Ф. Годуновым. Патриарх со своей свитой и приставами вышел в «малую подписную ответную палату». Царь вместе с Годуновым направил туда и посольского дьяка Андрея Щелкалова и Дружину Петелина. Годунов попросил выйти из палаты всех спутников патриарха (т. е. и митр. Иерофея и арх. Арсения), всех приставов и предложил патриарху «подлинно рассказать о всем, для чего приехал к Государю, в какую пору поехал из Царьграда; кто вместо него остался ведать патриаршеством; где находится Феолипт, который прежде писал Государю и назывался патриархом; проездом через Литву с кем встречался и о чем говорил с панами радными (т. е. с сенаторами) и канцлером и о чем вообще хочет возвестить Государю. Московское правительство старалось разгадать главным образом, почему у патриарха Иеремии не чувствуется никакого отклика на первейший интерес Москвы: — о патриаршестве? Иеремия рассказал о своих злоключениях, и стало ясно, что мотивы его приезда очень прозаические. А с исчезновением патриарха Феолипта, пред которым был поднят вопрос о русском патриархе и которому всуе отданы богатые дары, вопрос надо начинать сначала. Это, конечно, было досадно.

Вероятно, небезынтересны были другие, чисто политические сообщения патр. Иеремии. В Польше он был в момент выборов короля. Иеремию призывал к себе канцлер Ян Замойский и что-то говорил ему для передачи в Москве. Как известно, кандидатура царя Федора Ивановича фигурировала на этих выборах рядом, с шведским наследным принцем (поляком по матери и католиком) Сигизмундом и австрийским эрцгерцогом Максимиллианом. Так как вера препятствовала царю Федору принять корону польскую, то московская дипломатия усиленно поддерживала кандидатуру эрцгерцога Максимиллиана. Иеремия сообщил «как на олекцее (т. е. на элекции — еlесtiо) были государевы великие послы и как иных государей послы были и обрали (т. е. выбрали) Сигизмунда». Короновали Сигизмунда, и он сейчас в Кракове. А другая партия «польские же паны-рада Масимильяна князя Аустрейского» избрали, и «тот ныне сидит в городе в Красном Ставе. А по грехом деи меж их с паны-радами о короле сгода не сталася».

Сверх этого патриарх прибавил, что «есть у него некоторые речи тайные, и Борис бы Феодорович выслушал их вкратце». По-видимому, эти «тайны» относились к тому же пункту русских планов в выборе короля, а никак не к той «тайне», которая интересовала Москву в лице п. Иеремии. Но, увы, Иерофей откровенно пишет, что они приехали в Москву только «за милостыней и ради долгов, которые наделали в наши дни». И Борис Годунов не особенно долго интересовался «тайнами» патриарха Иеремии. Всего Иеремия в дворцовых церемониях и беседах провел не более часа и во 2-м часу дня вернулся к себе — обедать.

Задал ли Иеремии Годунов прямо вопрос о патриаршестве? Очень вероятно. Но Иеремия не мог утешить Бориса, ибо, как видно из дальнейших заявлений Иеремии, последний мог сказать только, что «слышал» о желании русских иметь патриарха, и об обещании других патриархов подумать об этом. Но, видимо, не стыдился признаться, что никаких обязательств на себе не чувствовал. Московские дипломаты свое разочарование от приезда патриарха Иеремии дали ему почувствовать. После парадного приема, оставили его со спутниками как бы под почетным арестом на Рязанском Подворье, как бы в полном забвении на целые недели и месяцы(!). Арсений Эласс. (оставшийся в России) старается затушевать этот конфликт. Он пишет эвфемически, что вернулись они из дворца с честью и здесь оставались, обращаясь с множеством благородных людей, царских приставников, дни за днями, недели за неделями, пока патриарх не заявил, что он собирается домой».

Митр. Иерофей, как мы видели, откровенно описывает это «обращение с благородными людьми, царскими приставами», как томительный плен.

Вот, когда москвичи взяли патриарха «измором» и дали ему понять, что, как собиратель милостыни, он им неинтересен и просто не нужен, тогда они приступили к разговорам о том, что самой Москве было интересно. В долгие дни бездействия, хоть и на сытых царских хлебах, по описанию Иерофея, хитрые агенты правительства, умело льстя патриарху, постепенно выпытывали его мнение о возможности учреждения в России патриаршества. И Иерофей осуждает Иеремию, что тот нетактично менял свое мнение. Сначала начисто отрицал, упирая на то, что он здесь один, а только собор патриархов правомочен на такое дело. Но затем согласился, что может, пожалуй, признать и утвердить такую же автокефалию за русской церковью, какая имеется в архиескопии Ахридской. Как известно, это была ограниченная автокефалия с поминанием патриарха КПля и получением св. мира от него. Затем, под турецким игом Архида была вполне зависимой от патриарха и только номинально автокефальной. Это было меньше того, чем располагала dе fасtо русская церковь, совершенно не знавшая над собой КПльской власти. Но и ахридские привилегии казались гордым грекам слишком щедрыми.

Митр. Иерофей возражал патриарху: «владыко мой! этого делать нельзя; Константин Великий учредил патриаршество со вселенским собором, и Великий Юстиниан учредил Ахридскую архиепископию с пятым вселенским собором и Иерусалимского патриарха ради страстей Христовых… нас же здесь только трое (архиереев); да притом, владыко, мы пришли (собственно) за милостыней к царю и ради долгов, которые наделаны в наши дни; «Патриарх сказал, что он тоже этого не хочет; «но если хотят, то я останусь здесь патриархом». Иерофей возразил, что это невозможно, так как «ты иноязычен и не знаешь обычаев здешнего края; здесь другие порядки и другие нравы; и они (русские) не хотят тебя иметь своим патриархом; смотри, чтоб тебе не осрамиться». Но патриарх Иеремия не поддавался чужим советам. «И вот русские», пишет Иерофей, «придумали хитрую уловку и говорят: владыко, если бы ты захотел и остался здесь, мы имели бы тебя патриархом. И эти слова им сказал не царь и не кто-либо из бояр, а только те которые их стерегли. И Иеремия неосмотрительно и ни с кем не посоветовавшись, отвечал: остаюсь. Такой он имел нрав, что никогда не слушал ни от кого совета, даже от преданных ему людей, вследствие чего и сам терпел много и Церковь в его дни».

Как только Иеремия «попался на эту удочку», так и открылись с ним очень энергичные и срочные переговоры. Из свидетельства Иерофея можно заключить, что именно русские внушили Иеремии мысль о его собственном патриаршестве в России, и мысль эта его увлекла. Чем это объяснить для той и другой стороны? Можно думать, что хитрые москвичи на худой конец и сами готовы были начать русское патриаршество с того, чтобы попросить «вселенского» гостя временно резидировать в России, а это само собой создаст прецедент, приучит восточных патриархов иначе смотреть на русскую кафедру, а затем уже легче будет согласиться признать ее новым патриархатом. Для западно-русской церкви в Польше это было бы бесспорным покоряющим фактом: Иеремия управлял бы ею из Москвы. Москва вознеслась бы головокружительно над Польшей в церковном отношении. Ведь Иеремия оставался бы в тоже время и КПльским и «Вселенским». Москвичи едва ли сами верили, чтобы с этим примирились греки и даже турецкое правительство. Иеремия, допуская мысль о резидировании в Москве, мог рассчитывать убедить разными соображениями и греков и турок в целесообразности такой комбинации. Резидируя в России и оставаясь одновременно «КПльским—Вселенским», он содействовал бы укреплению мира между Россией и Турцией. На благоустройство обедневшей греческой церкви перевел бы много материальных средств из Москвы, развил бы греческое просвещение в Московии и, может быть, и навсегда сделал бы ее «вторым седалищем» (κάθισμα) кафедры вселенского патриарха. Таким образом, под видом возвеличения русской церкви, вновь лишил бы ее по существу ее фактической автокефалии, поглотил бы ее в лоне Вселенского патриархата, как поглощена Болгарская (Ахридская) архиепископия. А может быть и просто, замученный бедностью и гонениями в Турции, патриарх ослепился блеском московского царства и соблазнялся в покое кончить дни свои в православном царстве. Скорее, как у грека, у него были первые, широкие мотивы.

Но для русских «зацепка» за согласие Иеремии «остаться» была только предлогом, чтобы извлечь отсюда некую выгоду в пользу своего замысла. Позволить «проглотить», «утопить», и «продешевить» честь своей Московской кафедры русские не могли. А потому они недальновидному Иеремии ответили: — «хорошо, ты будешь нашим и вселенским патриархом. Но московская кафедра занята нашим митрополитом, поэтому ты будешь жить во Владимире, как древнем и формально «первом седалище» (κάθισμα) русской церкви (после Киева, формально признанного таковым в ХIV в. КП патриархией). Этим русские не лишали бы царя возможности привлекать к делам государственным и в Боярской Думе, и приватно, своего собственного отца духовного и патриота, митр. Московского, а чужака и оттоманского подданного — патриарха удалили бы от дел национально-русских. Иеремия разумеется понимал это, но не до конца и наивно продолжал вносить свои поправки.

С этого момента двор повел с Иеремией более настойчивые переговоры.

В начале января 1589 г. царь собирает Думу и в ней держит речь, резюмируя историю отношений русской митрополии к КПлю. Он доводит ее до настоящего провиденциального прихода в Москву самого КПльского патриарха. «И мы о том прося у Бога милости, помыслили, чтобы в нашем государстве в Российском царстве учинити патриарха, ково Господь Бог благоволит: будет похочет быти в нашем государстве Цареградский патриарх Иеремея, и ему бы быти патриархом в начальном месте, в Володимере, а на Москве бы митрополиту по-прежнему; а не похочет Цареградцкий патриарх быти в Володимере, ино б на Москве учинити патриарха из московского собору, кого Господь Бог благоволит». Следовательно, царь уже уверен, что Иеремия теперь согласится (за отказом ему жить в Москве) посвятить Московского патриарха. Дума поручает теперь для официальных переговоров ехать к патриарху Борису Ф. Годунову от имени царя.

Ответ у Иеремии был уже готов. Он был отрицательным. Иеремия понимал, что патриарх, отделенный от царя— одна декорация, без силы и значения. И уже из частных переговоров с царскими приставами Иеремия знал, какое теперь захолустье — Владимир. Ответ мы имеем в форме русской, с явно апокрифическими прибавками. Дьяки, составители актов об учреждении патриаршества, изложили дело так, как хотелось бы русским. Якобы все, что из Москвы было послано с патр. Иоакимом патриарху КП Феолипту, не провалилось в небытие. Будто бы ответ Иеремии в данном случае звучал так: «о том нашему смирению о Христе брат наш Антиохейский патриарх Иоаким государя вашего благочестивого царя и великого князя желание о патриаршестве в Российском царстве извещал, и мы, прося у Бога милости о том, все вкупе с Олександрейским патриархом Селивестром и с епископы и с архимандриты и с игумены и со всем освященным собором советовали, и советовав приговорили, что пригоже в государя вашего благочестивого царя в Российском царстве патриаршеству быти и патриарха учинити, и ныне будет на то воля благочестивого и христолюбивого великого государя царя и великого князя Федора Ивановича всея Русии самодержца, чтоб мне быти в его государеве государстве и аз от того не отмещусь, только мне в Володимире быти невозможно, занеже патриархи бывают при государе всегда; а то, что за патриаршество, что жити не при государе? Тому статца никак невозможно». Тут вложен в уста Иеремии миф о соборе патриархов. Если бы собор был, то Иеремия не мог бы так разочаровать русских при первом же приеме, попасть в положение почетного арестанта и выслушивать от митроп. Иерофея возражения, что устройство в России патриархата канонически невозможно. И патриарх Александрийский Мелетий Пиг не укорял бы Иеремию за самовольное учинение русского патриархата. Ошибка и в имени Иерусалимского патриарха; он назван Нифонтом. Между тем Иерусалимским патриархом с 1579 года по 1608 год был Софроний.

Попробовали изменить настроение Иеремии неоднократными и настойчивыми визитами к нему Б. Годунова все с теми же предложениями: «говорити и советовати о том, чтобы святейший патриарх Иеремей вселеньский произволил быти на владимирьском и всея России патриаршестве, да и на то не произволил»… «Нет, этого я никоим образом не сделаю», — упирался Иеремия. «А вот… буде благочестивый государь повелит мне быти в своем государьстве, в царьствуюшем граде Москве при себе государе, в том месте, где ныне митрополит, а митрополита мочно устроити и в ином городе, коли благочестивый государь хощет меня устроити во своем государстве».

Многие звенья закулисной работы и психологических воздействий на Иеремию не отражены в документах, и не все нам ясно в ходе переговоров. Но вот после такого ответа патриарха, в Кремле находят почему-то благовременным кончить тайную дипломатию и приступить к переговорам в открытой торжественной форме. Очевидно, правительство теперь уже уверено, что в той или иной форме, но патриаршество устроится. И именно в желательной ему форме возведения в патриархи своего митрополита Иова. На пройденную стадию переговоров бросают дополнительный свет мемуаристы.

Арсений Эласс, который остался в России (еписк. Тверским, а затем Суздальским), рисует все в смягченных и неверных тонах. Будто только отказ самого Иеремии от патриаршества в Москве вынудил царя просить его поставить Иова. Арсений в своем стихотворном рассказе (а не в мемуарах) пишет, что будто бы еще в первое свое посольство Годунов умолял Иеремию навсегда остаться в России (без указания на Владимир), и продолжать называться в полном смысле вселенским патриархом. За это Иеремии и его свите обещаны богатые дары, содержание денежное и хлебное, даже земли и города, великие и малые. Иеремия будто бы поблагодарил царя за все и за самое желание иметь у себя вселенского патриарха ради чести православного царства, но за себя от всего отказался, ибо он не может оставить свою КПльскую «порушенную» церковь; его ждут там епископы, монахи, клир и все православные. Но здесь он может поставить патриарха из русских. Ответ этот будто бы «очень опечалил» русское правительство.

В своих «мемуарах» Арсений проводит ту же тенденцию. И, сокращая процедуру, описывает дело так: «Через несколько дней царь послал великого боярина своего, родного брата благочестивейшей царицы и великой княгини, госпожи Ирины, господина Бориса Годунова и великого государственного логофета (дьяка) господина Андрея Щелкалова к вели?

Главная страница

Обучение

Видеоматериалы автора

Библиотека 12000 книг

Видеокурс. Выход в астрал

Статьи автора по астралу

Статьи по астралу

Практики

Аудиокниги Музыка онлайн- видео Партнерская программа
Фильмы Программы Ресурсы сайта Контактные данные

 

 

 

Этот день у Вас будет самым удачным!  

Добра, любви  и позитива Вам и Вашим близким!

 

Грек 

 

 

 

 

  Яндекс цитирования Directrix.ru - рейтинг, каталог сайтов SPLINEX: интернет-навигатор Referal.ru Rambex - рейтинг Интернет-каталог WWW.SABRINA.RU Рейтинг сайтов YandeG Каталог сайтов, категории сайтов, интернет рублики Каталог сайтов Всего.RU Faststart - рейтинг сайтов, каталог интернет ресурсов, счетчик посещаемости   Рейтинг@Mail.ru/ http://www.topmagia.ru/topo/ Гадания на Предсказание.Ru   Каталог ссылок, Top 100. Каталог ссылок, Top 100. TOP Webcat.info; хиты, среднее число хитов, рейтинг, ранг. ProtoPlex: программы, форум, рейтинг, рефераты, рассылки! Русский Топ
Directrix.ru - рейтинг, каталог сайтов KATIT.ru - мотоциклы, катера, скутеры Топ100 - Мистика и НЛО lineage2 Goon
каталог
Каталог сайтов