ОТНОШЕНИЯ ХОЗЯИН -РАБ

03-12-2001 @ 01:31

Раздел: Интимные страсти

Филадельфия.

- Люди не понимают, что быть свободным - значит жить согласно своей истинной природе. Истинная природа некоторых людей требует от них быть полными рабами других личностей. Это их свобода. Эта идея слишком сложна, чтобы ее могли постичь маленькие мозги простого обывателя. Вам ясно, о чем я?

   Будучи посвященным в сексуальное рабство в нескольких кварталах от месторасположения “Колокола Свободы”, Алан откидывается на спинку неудобного стула, который слегка пошатывается на неровном полу “Копабананы” на Саут-стрит. Он протягивает руку, чтобы взять за руку Алисию. Алан - высокий худой негр лет под сорок, с бритой головой, блестящей от яркого света сверху. Его жена - блондинка с очень белой кожей, ей тоже под сорок. На первый взгляд они кажутся привлекательной парой. Его сияющая чернота, контрастирующая с ее бледностью, наводит на мысль о клише - о союзе черного дерева и слоновой кости. Вы смотрите на них и думаете о “пылкой запретной любви” из-за оттенков их кожи. Они могли бы быть черно-белым рекламным снимком Калвина Кляйна. Вы воображаете их на девственно белых хлопковых простынях, сплетенными в страстном объятии.

Он - администратор среднего уровня в фирме, офис которой расположен не в Филадельфии, а где-то на Северо-Востоке. Мы выбрали этот город для встречи именно потому, что они живут не здесь. Алисия - жена Алана, являющаяся также его “рабыней”, возвращает мужу пожатие руки и влюбленно заглядывает ему в глаза.

Этот момент заставляет меня почувствовать себя неудобно. Я вынуждена вспомнить такой же любящий взгляд “рабыни” на свою “госпожу”, Аву Таурел, выдающуюся шведскую “дом”, теперь практикующую в Нью-Йорке. Рабыня безмолвно стояла в комнате, ожидая приказаний, в позе секретарши, пока я брала интервью у ее госпожи, которая забыла ее отпустить. Когда Ава заметила присутствие рабыни и отослала ее, та надулась. “Она хочет, чтобы я унижала ее постоянно. Это так надоедает”, - объяснила мне Ава.

Как ужасно надоесть обожаемому хозяину (хозяйке)! Но, собственно говоря, как может не надоедать тот, кто постоянно подчиняется? Вы можете желать, чтобы кто-то жил только ради исполнения ваших прихотей, лишь в своих фантазиях, но не в реальной жизни.

- У нас садомазохистский брак, - сказала мне Алисия по телефону перед нашей встречей. - Поскольку мы оба видные специалисты, а также межрасовая пара, мы должны быть весьма осмотрительны с тем, кому это можно доверить. У нас есть несколько друзей в садомазохистском сообществе, но мы в него не вступали. Вы не увидите нас, выступающих в общественных группах поддержки. Мне как специалисту это может повредить даже сильнее, чем Алану.

Алисия - лицензированный консультант по вопросам брака и секса. Будете ли вы себя чувствовать удобно на встрече со своим консультантом, если узнаете, что в частной жизни она иногда стоит на четвереньках - по часу и больше, - а муж использует ее спину в качестве подставки для бокала с вином или пепельницы, пока читает газету или смотрит телевизионные новости?

“Когда я с ним, я не могу провести границы между болью и удовольствием. Я - тело, и ничего более”. Эти слова произнесла другая жена-“рабыня”, когда описывала свои отношения с мужем-“хозяином”. Фраза “Я - тело, и ничего более” вызывает образы пылкого, дикого, до боли в половых органах, секса, когда простыни не успевают остывать и сохнуть - животная страсть, животный секс. Позже в интервью она скажет, что они “зашли дальше полового сношения”.

Как можно быть “телом, и более ничем”, отказавшись от первичной радости сношения?

Создается впечатление, что люди, которые занимаются садомазохизмом уже не в качестве предварительной игры, лишают удовольствие сексуальности и переносят его на боль. Они изменили само понятие “секс”, уничтожив или сильно уменьшив роль генитального контакта. Сношение для большинства гетеросексуалов является высшим (хотя, естественно, не единственным) выражением сексуальных чувств, потому что половой акт удовлетворяет как эмоциональные, так и физические потребности при контакте. Я желаю ощутить в себе член так же, как мой мужчина хочет быть внутри меня. Пары, увязшие в садомазохизме, кажется, испытывают потребность в другом контакте - прикосновении хлыста, трости или зажима к коже. Каким-то образом пыточный инструмент психологически становится продолжением того, кто его держит в руках. “Подчиненные” не раз описывали кнут как фаллический символ.

Тридцатипятилетний “подчиненный”, дантист с Восточного побережья, описывает свое посвящение в садомазохизм его “доминирующей” любовницей как “ступенчатый процесс обучения жаждать боли так же, как жаждешь удовольствия”.

“Она начала с легкого бичевания каждый день. Я учился переносить удары. Потом я осознал, что научился желать боли. Боль и удовольствие для меня неразделимы. Одно не может существовать без другого”. Позже в разговоре он добавил: “Она обращается с кнутом по-мужски, я покоряюсь ей по-женски”.

Садомазохистские отношения - это двое людей плюс их инвентарь. Их экипировка значит для них гораздо больше, чем для простых пар секс-игрушки, видео или любимое нижнее белье. “Подчиняющиеся” часто с теплотой говорят о “его (или ее) особой плетке (ремне, трости, массажной щетке)”. Алисия, подобно большинству “подчиненных”, с которыми я беседовала, говорит, что такие взаимоотношения приносят более сильные переживания, чем другие.

- Это наполняет нашу жизнь, - говорит она. - Мы не можем существовать без этого.

Типичная пара, использующая садомазохизм как форму предварительной игры, не станет описывать себя как “имеющую садомазохистские отношения”. Дилетанты утверждают, что выходят из тех ролей, которые они играют во время сексуальных забав, как только игра подходит к концу. Он или она могут подчиняться в сексе, но это не будет влиять на равноправие отношений в обыденной жизни. Легкость, с которой пара может примерять на себя эти роли и выходить из них, зависит, возможно, от того, как часто они этим занимаются и насколько далеко заходят, а также меняются ли при этом ролями. На уровне “хозяин-раб” роли становятся для этих людей реальностью. “Хозяин” или “хозяйка” могут провозглашать свое уважение к “рабыне” или “рабу” и считать ее (его) равной, но это не такое равенство, как его понимают остальные.

Один гей, “раб” другого мужчины, рассказывал: “Он владеет моей собственностью и моими деньгами. Он говорит, что я могу делать и чего мне делать нельзя. Это наше взаимное обязательство. Мы не играем роли. Он владеет мной, что является для него огромной ответственностью”.

- Я не уверен, что Алисия рабыня только потому, что она женщина, - говорит Алан. Он вытирает салфеткой жир с пальцев и бросает взгляд на поджарку, стоящую в корзинке перед ним. - Я никогда не заказывал такой еды, - между прочим отмечает он. - Мой лучший друг Роджер - высокоразвитый человек, как и я. Это замечательная личность. Я думаю, в один прекрасный день Роджер согласится с тем, что он по-настоящему покорный мужчина.

Может, этого не случится до тех пор, пока он не встретится с нужной женщиной, которая сможет стать его хозяйкой во всех смыслах этого слова. - Алан самодовольно улыбается. - Держу пари, вы удивлены тому, что я сказал, разве нет? Спорю, вы думали, что я только женщин считаю способными на рабство.

Сексуальное рабство. Это словосочетание заставляет представить женщин из исторических романов, их бисерные корсажи, срываемые со вздымающихся грудей властными мужчинами, которые удовлетворяют этих гордых красавиц так, как те и представить себе не могли, и, естественно, против их воли. В наших фантазиях рабыня покоряется телом, но не душой, и ее непокорность в конце концов заставляет хозяина встать на колени.

В действительности же мужчин, живущих в добровольном рабстве, больше, чем женщин. Однако, несмотря на это, мужская сексуальная подчиненность остается секретом нашей культуры. Почти двадцать лет назад журналистка Нэнси Фрайди обнародовала тот факт, что две трети мужчин, которых она опросила для журнала “Мен Ин Лав”, поведали о фантазиях, в которых сексом руководит женщина. Множество других исследовании выявило желание мужчин избавиться от сексуальной власти, по крайней мере - избавляться хоть время от времени. Мы остаемся верны образу мужского господства и считаем, что садомазохизм всегда будет “Историей О” или историей Алисии, современной работающей женщины, в частной жизни по-рабски покорной своему мужчине.

Садомазохистские общественные клубы и службы знакомств распахивают двери перед женщинами, но ограничивают доступ мужчинам, так как на одну женщину приходится десять мужчин, а иногда и больше. Девять из этих десяти мужчин - “подчиняющиеся”. Согласно Нэнси Аве Миллер, основательнице организации “Люди, обменивающиеся властью”, имеющей филиалы в нескольких городах по всей стране (включая Балтимор, Филадельфию, Атланту, Финикс, Даллас, Хьюстон и Гонолулу), на каждую женщину, желающую “дрессировать” мужчин, может приходиться до сотни мужчин. Несколько лет назад Нэнси поместила в “Альбукерк Джорнэл” следующее объявление:

“Привлекательная, склонная к доминированию, искренняя женщина ищет покорного, хорошо одевающегося, здравомыслящего и заслуживающего доверия мужчину”.

Ей пришло 170 ответов, из которых она в конце концов выбрала себе мужа и раба по имени Барри. Во время их брачной церемонии его член был проколот.

В отношениях “хозяин-раб” движущие силы власти и подчинения доходят до степени, когда собственно секс уже не нужен. Фактически, они его зачастую заменяют. Клео Дюбуа описывает садомазохистские действия как “эротическую игру с властью, а не с сексом”. Миллер заявляет, что у них с мужем сношения редки. То же относится и к Алисии с Аланом.

- Я - целитель, учитель, - говорит Алан. - Я очень одухотворен. Я считаю себя развитой личностью и готов помочь в развитии другим.

Он выбирает кусочек французского рагу из корзинки. Он вегетарианец и потому, кроме этого блюда, не нашел в меню ничего для себя подходящего. Когда я предложила ему рагу по-испански - смесь разных сортов лука, перца и картофеля, - он выразил неодобрение. Алан не употребляет острую пищу. Он не пьет спиртного, разве что изредка бокал вина. Алисия, посоветовавшись с ним, заказала чизбургер и “Маргариту”. Она не отказывается от мяса, хотя дома они его не готовят и не едят. Он сейчас находится в благодушном настроении.

- У тебя выходной, - говорит он ей. - Это тебе не повредит.

- Вы себя считаете духовным вождем Алисии? - спрашиваю я у него.

- Пожалуй, - отвечает он. - Это хорошая формулировка, если смотреть с той точки зрения, которую занимаете вы. Я не понимаю духовное лидерство как некоторую форму авторитаризма, но вижу, что вы понимаете это так. Вам ясно, о чем я?

Он не раз повторяет этот вопрос на протяжении нашей беседы. Похоже, что это “вам ясно, о чем я?” для него способ расставлять акценты. Я четко представляю себе, как каждое утро, перед тем как уйти на работу, он проверяет, выключены ли бытовые приборы, - для уверенности по два раза. Вряд ли он вынужден повторять эту фразу из-за того, что думает, будто я глупее других. Но в любом случае, она меня раздражает. Он словно капающий кран, который хочется закрутить.

Пока он говорит, мой взгляд соскальзывает с него. Я засматриваюсь на покрасневшие запястья Алисии, которые становятся видны, когда она берет в руки чизбургер и рукава ее белой блузки задираются. Она прослеживает за моим взглядом, и наши глаза встречаются. Она сардонически улыбается.

- Наверное, вы думаете, это имеет отношение к сексу. Или нет?

Эротический садомазохизм - это обмен властными функциями по взаимному согласию между двумя людьми, который может практиковаться во множестве форм и в разных степенях интенсивности. Названный по имени небезызвестного маркиза де Сада, французского эротического писателя, прославившегося жестоким обращением с женщинами, садист причиняет боль, унижение. Мазохист (от имени австрийского романиста Леопольда фон Захер-Мазоха) сам переносит боль и унижение. Оба получают от этого процесса известную степень сексуального удовлетворения.

   Почему же Алан так презрительно отзывается о предположении, что то, чем они занимаются, “относится к сексу”?

Садомазохистская связь может начинаться с “секса”: два человека возбуждаются и насыщаются, воплощая сценарий власти и покорности. При этом часто используются костюмы, некое подобие униформы. Связывание, “отшлепывание”, словесное и физическое унижение, блокировка некоторых сенсорных ощущений, бичевание - все это (и другое) может быть частью их занятий любовью. Для некоторых же пар, вроде Нэнси Миллер и Барри, Алана и Алисии, наказания - или обмен властными функциями - со временем становятся все более сложными. Игрища длятся дольше и гораздо реже заканчиваются сексуальной развязкой. “Инсценировки” становятся самоцелью.

“Истинные” садомазохисты верят, что то, чем они занимаются, более интересно, чем секс (под которым они подразумевают половое сношение и оргазм).

- Есть так много чудесных вещей, которые можно сделать при помощи бытовых предметов, - говорит Нэнси, - вещей, гораздо более интересных, чем простое сношение.

Ее излюбленные предметы - это свечи (чтобы капать горячим воском на соски и половые органы Барри), перьевая щетка, палка для размешивания краски (чтобы шлепать его), пластиковая пленка (чтобы пеленать его, как мумию), булавки для одежды (“украшать” его пенис), оральный градусник (втыкать ему в уретру). Это только часть списка.