|
Религиозное обоснование первой заповеди
В буддизме первая заповедь14,
гласящая "не убий", или "не причиняй вреда ничему живому" (фу-сессё на
японском, ахимса на санскрите), имеет скорее религиозное, нежели
моральное или метафизическое происхождение. Я имею в виду, что положение
это заложено в присущей всем нам Природе Будды15 — матрице
всего сущего, — из которой и возникает наше чувство сострадания, морали,
добра и справедливости. Иными словами, эта заповедь зиждется на принципе
взаимного тяготения и праведности, свойственных всему живому. То же
самое можно сказать и о других основных заповедях, каждую из которых
можно трактовать как продолжение первой или раскрытие её отдельных,
специфических аспектов. Именно в Природе Будды все формы сущего, как
одушевлённые, так и неодушевлённые, — едины и гармоничны. Все живые
организмы стараются поддерживать это единство посредством собственной
кармы. Отнимать жизнь по своему усмотрению — значит грубо вторгаться и
разрушать эту внутренне-присущую целостность, заглушая чувства уважения
и сострадания, исходящие из Ума Будды, который пребывает в каждом из
нас. Первая заповедь, запрещающая убийство, — это по сути зов жизни и
творения, по форме же — порицание смерти и разрушения.
Умышленный расстрел, резня, удушение, утопление,
раздавливание, отравление, сожжение, убийство электрическим током, а
также любое другое действие, отнимающее жизнь, или намеренное причинение
боли человеку или животному — всё это не является исчерпывающим перечнем
нарушений первой заповеди. Если вы сознательно подтолкнули кого-то к
совершению убийства, пыток или к причинению любого иного вреда живому
существу, — вы также становитесь нарушителем первой заповеди. Таким
образом, кладя себе в рот кусок мяса убитого животного, вы становитесь
соучастником его убийства по той простой причине, что если бы коров,
свиней, овец, кур не ели, их бы и не убивали.
Хотя это и правда, что в буддизме Махаяны при определении
степени виновности в таком деянии, как лишение жизни, необходимо
принимать в расчёт целый ряд факторов, однако это не должно заботить нас
в данной ситуации, так как помимо охотников, мясников и рыболовов,
которые сами убивают то, что потом едят, подавляющее большинство
потребителей мяса лишь косвенно виновны в угнетении и уничтожении
животных. Факт этот ни в коей мере не снимает с нас ответственность за
нарушение первой заповеди.
Ясутани-роси в своей книге о заповедях указывал на особую
важность соблюдения заповеди непричинения вреда:
"В наше время слышится много голосов, провозглашающих
святость человеческой жизни. Жизнь человека, безусловно, должна высоко
цениться, но, в то же самое время, и к жизни других живых существ нужно
проявлять бережное отношение. Человек привык отнимать жизнь у других
существ по первой своей прихоти. Образ мышления, вызывающий такое
поведение, происходит от присущей только человеку формы насилия,
насилия, которое отрицает самоочевидные законы вселенной, препятствует
существованию мириад созданий в природе, убивая эмоции сострадания и
благоговения, исходящие из нашей Природы Будды. Ввиду этого
повсеместного и бессмысленного разрушения жизни, совершенно необходимо,
чтобы как монахи, так и миряне, сообща и осознанно следовали бы первой
заповеди".16
Первая заповедь имеет ещё один религиозный аспект. Буддизм
учит нас, что каждое живое существо было когда-то нашей матерью, отцом,
мужем, женой, сестрой, братом, сыном или дочерью в череде
непрекращающихся восхождений и нисхождений по лестнице
причинно-следственных связей через бессчётное число перевоплощений.
Стало быть нет ни единого существа, не исключая и обитателей животного
мира, чьё родство с нами не состоялось хотя бы однажды. Как тогда может
тот, кто по идее должен относиться ко всем живым существам, как к самому
себе, поедать плоть тех, кто имеет с ним одну сущность, одну природу, не
занимаясь при этом особой формой каннибализма? Можно также посмотреть на
этот вопрос и под другим углом: поскольку потенциал нашей Природы Будды
безграничен, тот, кто сегодня является коровой, вполне может в будущем
переродиться человеком и в этом состоянии осознать присущее ему
совершенство — т.е. стать Буддой17. Таким образом, мы имеем
фундаментальное буддийское учение о том, что все формы жизни,
человеческая или любая иная — неприкосновенны. Конечно, не следует это
трактовать как призыв к тому, чтобы относиться к людям как к скоту, а
коров держать за людей — ведь вполне очевидно, что каждый имеет свои
способности и свои специфические нужды. Это, скорее, призыв к тому,
чтобы построить общество справедливости, в котором права братьев наших
меньших не будут игнорироваться и попираться
|
