Парижский Институт Гештальт терапии
(EPG)
ДИПЛОМНАЯ РАБОТА
Артура Домбровского
ГЕШТАЛЬТ-ТЕРАПИЯ
НАРКОТИЧЕСКОЙ ЗАВИСИМОСТИ
(наблюдения, теория, практика)
Руководитель работы Платонов
Георгий
(СП б. Институт Гештальта)
Rīga,
1996.
СОДЕРЖАНИЕ
Введение...............................................................................................
3
I Часть.
Наблюдения и
идеи............................................................
6
Глава 1. Опыт взаимодействия с наркоманами................
6
Глава 2. Эксперименты и
идеи............................................ 11
II Часть.
Теоретические аспекты гештальт-терапии наркотической
зависимости..........................................................................................
16
Глава 1. Особенности организации границы-контакт
наркомана...................................................................
17
Глава 2. Фантомный
цикл-контакт....................................... 22
Глава 3. Наркотическая зависимость на уровне выбора
и на уровне возбуждения........................................
28
Глава 4. Патологическая конфлюэнция...............................
32
III Часть.
Описание практики Гештальт-терапии наркотической
зависимости..........................................................................................
36
Глава 1. Индивидуальная
работа...........................................
37
Глава 2. Особенности групповой работы............................
46
Заключение...........................................................................................
50
Библиография.......................................................................................
52
Приложение 1.
Программа реабилитации от наркотической
зависимости...........................................................................................
53
Приложение 2.
Специфический словарь используемый
наркоманами.........................................................................................
71
ВВЕДЕНИЕ
В различных культурах на всех социальных уровнях, из первых
письменных источников известно о стремлении человека к
употреблению веществ способных изменить его сознание,
восприятие, состояние. Диапазон применения этих веществ
распространился от высших религиозных (культурных)
обрядов, до “алкоголизма обыкновенного”. Также и список
наименований их огромен и постоянно пополняется. В
большей степени условно, я выделю те из них, которые
принято называть собственно наркотиками, проблемы
связанные с ними и возможности решения этих проблем. То что
еще 200 лет назад было тайной мудрецов, а в умах обывателя
жило как мечта о волшебной палочке, исполняющей все
желания, стало вполне доступной “реальностью” и очень
хорошим бизнесом. С приходом древних культур в западную
“рациональную” цивилизацию, был выпущен монстр,
искусство общения с которым, было основательно забыто.
В результате мы имеем одну из десятка самых тяжелых
проблем нашего времени - наркомания.
В античном мире император Марк Аврелий был
поклонником опия, кардинал Ришелье употреблял наркотики.
Немецкий писатель Карл Гучков злоупотреблял снотворным
хлоралом. Великий американский писатель Аллан По
употреблял опий, приведший его к отчаянию, безумию и
смерти: умер при странных, невыясненных
обстоятельствах. Гашиши был непосредственной причиной
психической болезни и безвременной смерти Шарля Бодлера.
То же случилось с Эдит Пиаф. Таких кумиров рока, как Элвис
Престли, Джимми Хендрикс свели в могилу наркотики...
С обложки одного из журналов Юнеско “Курьер”,
озаглавленной “Наркотики - распад личности”, смотрят
расколотые на куски лицо и череп человека. Древнегреческий
миф рассказывает о прекрасном юноше Нарциссе, сыне
речного бога Кефисса и Наяды (речной Нимфы) Лириопы. Увидев
в воде свое изображение, Нарцисс влюбился в себя и
зачах. Боги превратили его в цветок. Греческое имя
Нарцисс (также Наркисс) восходит к греческому
наркозис - смерть, от наркао -
коченеть, цепенеть и наркоэ - оцепенение,
паралич. Отсюда - наркотики, наркотический...
Наркозис, наркэ - в родстве с греческим словом
некрос - мертвый, труп и некрозис
- смерть (сравни некролог, некрополь -
кладбище).[Блатовский]
Данная работа представляет собой описание применения
Гештальт-подхода к терапии наркотической зависимости,
отраженной в трех составляющих:
1)
мои наблюдения и идеи,
сформировавшиеся в результате года работы в
реабилитационной наркотической коммуне в качестве
психолога;
2)
возникшая в результате
этого опыта теория фантомного цикл-контакта (фантомного
опыта);
3)
опыт применения этой теории
в практике терапии наркотической зависимости.
Этой работой я стремлюсь представить взгляд на наркоманию с
позиции теории, практики и философии Гештальт-терапии.
Вместе с тем стремясь наметить границы возможности
Гештальта применительно к этой проблеме, сохраняя общую
традицию Гештальт-подхода к ассимиляции и интеграции
смежных взглядов на процесс и цели терапии наркотической
зависимости.
С фактом взаимодействия человека с наркотиками связаны
различные проявления жизни: религиозный, трансцендентный
опыт; медицина; политика; социология; даже
наркотерапия и наркоанализ. Вместе с тем свою работу я
посвящаю только проблеме наркомании - патологической
зависимости от наркотиков, ставя своей целью:
1)
выяснить диапазон
возможностей Гештальт-подхода терапии наркотической
зависимости;
2)
формирование и
обоснование теоретической опоры такой терапии.
Структура работы построена конгруэнтно ее составляющим:
1
часть - описание моего
опыта взаимодействия с наркоманами, возникших в
результате этого идей;
2
часть - описание теории
терапии наркотической зависимости;
3
часть - описание опыта
реализации этой теории.
В заключительной части я высказываю
некоторые соображения, с позиции Гештальта, на
эзотерические и терапевтические аспекты применения и
взаимодействия с наркотиками.
I ЧАСТЬ.
НАБЛЮДЕНИЯ И ИДЕИ
Один врач сказал: “Если бы мы были
созданы из одного неделимого вещества, мы никогда бы не
болели. Ибо в него не проникала бы природная среда,
которая действовала бы ему во вред”.
Абуль-Фарадж “Смешные
истории”
ГЛАВА 1. ОПЫТ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ С
НАРКОМАНАМИ
В этой главе я предполагаю изложить вои наблюдения, свой
фактический опыт взаимодействия с наркоманами,
решившими избавиться от своей зависимости, пользуясь
возможностью реабилитационного центра в котором я
работаю психологом. Этот опыт описан мною с минимальными
научно-психологическими характеристиками, оставляя
возможность реализации их во 2 части. В настоящей главе я
высказываю ряд возникших идей на почве моего опыта в
отношении реализации Гештальт-терапии (Гештальт-подхода)
области взаимодействия с людьми находящимися в
наркотической зависимости.
Мое вступление в работу с людьми, находящимися в
наркотической зависимости, было отягощено рядом
представлений. Прежде всего я ожидал увидеть людей
“страстно” желающих избавиться от тяги, взаимодействия с
наркотиками. Под словом “страстное” я подразумеваю
достаточную энергетизированность, мотивированность на
работу со своей зависимостью. Также я имел образ
страдающего человека, прошедшего через “дно” жизни и
каким-то чудом нашедшим силы начать работу над собой. Но
самая основная “вещь”, которую я принес с собой в эту
работу - выражение: “Наилучший способ избавить наркомана
от наркотиков - это предложить ему что-либо более
интересное, чем наркотики”. Плюс к этому уверенность,
что конкурентно способным здесь, разумеется, является
Гештальт.
Ниже я хочу перечислить ряд впечатлений, которые я приобрел
при общении с клиентами реабилитационного центра.
1) Первым моим впечатлением было
то, что я имею дело с “подростками”. Группа состоящая из
двенадцати человек, мужчин в возрасте от 19 до 35 лет , где
половина женаты и имеют детей, с богатой жизненной
историей (10 из них побывали в тюрьме) - оставляли
устойчиво ощущение как от подростковой группы.
Своеобразная для подростка компульсивность,
категоричность суждений, обесценивание через
иронизацию, революционность, тенденция к слиянию с
авторитетной группой, с авторитетным лицом, метание
между зависимостью и контрзависимостью.
2) Нечеткие запросы. Создавалось
впечатление, что запрос, избавиться от совей зависимости,
присутствует в большей степени формально. “Ну-у-у, я
бы хотел начать жить иначе”; “Да-а-а, я наркоман, ну
может можно что-то изменить”; “Да нет, я хочу
перестать колоться”. Присутствие в таких запросах
допущения, неуверенности, обусловило мой вопрос: “Чего ты
хочешь в отношении с наркотиками?”, и в этом смысле “Чего ты
хочешь от меня?” Ответ на этот вопрос я получил лишь через пол
года работы.
3) Постоянными и пожалуй
единственными темами работы, которые выставляли
клиенты, являлись отношения с женщинами,
родственниками (воспитателями и в основном
матерями), деньгами, конфликтные отношения.
Примечательным наблюдением для меня здесь является то, что
ни разу темой терапии не выставлялась собственно
проблема наркотической зависимости. Такое чувство, что
эта проблема вовсе не актуальна, “как будто-то” ее просто
нет.
4) Необычайная легкость, с которой
челны группы произносили: “Я наркоман”. Конечно, взятие на
себя ответственности за своей способ жизнедеятельности,
прогрессивен в отношении личностного роста, тем не менее,
в данной группе такое заявление являлось не столько актом
осознания , а в большей степени самодиагнозом, что в свою
очередь, позволяло перейти к манипуляциям: “Я наркоман,
я слаб и болен. Вы должны мне помочь.”
В группе снята
всяческая табуированность на тему наркотиков. Причем в
группе опыт взаимодействия с наркотиками часто
становится линейкой для признания самоценности: “Так он
не настоящий наркоман, он всего год кололся. Вот я уже пять
лет на игле.”
Из чего и
формируется соответствующая манипуляция: “Мне нужно
больше, я больше наркоман!”; “Я настоящий наркоман, вот
попробуйте со мной справьтесь.”
5) Я не встретил ни одного
наркомана “одиночку”. У каждого из них в достаточной
степени есть место, человек (мать, жена) у которого он
может получить деньги пищу, удовлетворить инфантильную
потребность в заботе. В половине случаев причиной для начала
терапии являлось требование родственников, их угрозы
прекратить оказывать поддержку. Наркомана чуть ли не за
руку приводили в центр. С другой стороны мне, опять таки же,
не известны случаи, чтобы наркомана в действительности
лишали такой поддержки. Можно говорить об очень устойчивом
симбиозе: наркоман - “родственник” (исполняющий роль
родственника).
6) Примечательной особенностью
наркомана является чрезвычайная ранимость. Появление во
взаимоотношениях малейшей фрустрации (несогласие с его
точкой зрения, предложение сделать что-либо новое, найти
компромисс и т.д.) приводит к эмоциональным срывам,
агрессии, депрессии. У наркомана необычайно высока
чувствительность и утомляемость. При групповой работе
адекватность и гибкость сохраняется не более чем 30 - 40
минут, затем, как по команде “старт” следует серия срывов
всевозможной конфигурации: раздражительность,
сонливость, безразличие к работе и пр.: “У меня заболела
голова.”, “Какая-то все скучища”, “А может в следующий раз
продолжим”, “А сам то ты наркоман, чтобы заниматься нашими
проблемами, знаешь ли ты нас?” и т.д. и т.п.
Причем эта
особенность также относится к вышеизложенному
наблюдению - подростковость, как неспособность выдержать
эмоциональные нагрузки без объемной поддержки.
Если
первоначально у меня было ряд проекций на то, что такое
наркоман, то следующей рабочей гипотезой являлось то, что
наркоман не отличается ничем от “обычного” клиента.
Возникла убежденность, что проблема наркомании во многом
эфемерна. Ибо химическая зависимость на физиологическом
уровне перестает быть актуальной уже через месяц - два
воздержания от употребления наркотиков. А далее
следует “обычная психотерапия”.
7) Анализируя и исследуя личные
истории членов группы выделилось несколько
устойчивых закономерностей:
·
Наркоман в начальном
периоде употребления наркотиков в социальном и
психологическом плане является вполне благополучным
человеком. В первое время своей зависимости, первые
несколько лет, успешно идут дела в бизнесе, легко
решаются конфликтные ситуации, эффективно
налаживаются контакты, ставятся и достигаются цели.
Уравновешиваются потребности и запросы: “Что могу, то и
имею, что хочу, то и могу”.
·
Многое дается достаточно
легко: так тот, кто рисует картины - делает это с
легкостью, без “творческих мук”. Жизнь “эффективна”, она
становится такой, какой должна была бы быть после большого
объема психотерапии. Наркотик своеобразным образом
компенсирует и подменяет собой эффект, возникающий в
результате личностного роста. Раскрывается видение
большого количества выборов и способность спонтанно
делать достаточно точный выбор.
·
Со временем снижается
активность, материальные запросы. нарастает
инфантильность, формируются пассивные формы
манипуляций: “Пожалейте меня, спасите меня, вы мне
должны”.
·
Формируется социальная
дезориентированность, деградация. Наркотики
становятся основной, а иногда и единственной
потребностью: “Только когда я уколюсь я понимаю, что я хочу,
а так я хочу только кайфа.”
Еще раз подчеркну: у наркомана всегда есть тот, кто о нем
заботится, с уверенностью могу сказать, что “одиночек”
наркоманов не бывает, по крайней мере на первых этапах
своей зависимости (первые 3 - 6 лет).
Итак, результируя наблюдения можно их сосредоточить в
шести выводах:
1)
Повышенная склонность к
симбиозу с близкими.
2)
Очень высокий уровень
чувствительности и ранимости.
3)
Присутствие в одном
человеке двух способов жизнедеятельности:
- субъективно удовлетворительный,
успешный (в сумме с наркотиком).
- фрустрированный, субъективно
дискомфортный (без наркотиков).
4) Отсутствие четкого запроса на
терапию и полное отсутствие запроса на терапию
собственно наркомании.
5) Большой объем манипуляций с
преобладанием пассивных (инфантильных) манипуляций.
6) Схожесть с подростковым
поведением в акцентуации (по Леонгарду).
ГЛАВА 2. ЭКСПЕРИМЕНТЫ И ИДЕИ
Первые три месяца своей работы в центре я посвятил
проведению тематических групп. Таких как: Art Гештальт -
работа с рисунками, кинотерапия, тренинг ассертивности
и т.д., параллельно проводя индивидуальные Гештальт
терапевтические консультации. Конгруэнтно логике
групповых процессов первоначально это вызывало подъем
интереса, мотивированность на работу и терапию. И в
дальнейшем, примерно в конце третьего месяца, всяческий
интерес посещения таких занятий фактически полностью
исчез (в центре посещения психологических занятий и
консультаций тогда было не обязательно). Члены группы
начали фатально болеть, заявлять о своей усталости, и
другими способами оправдывать свое нежелание вступать в
терапевтические контакты. Тем ни менее всякий раз, как я
придумывал новый, оригинальный способ проведения
занятий на него группа собиралась в полном составе.
Одновременно учащались и обращения за индивидуальными
консультациями.
В индивидуальных консультациях появлялись следующие
особенности: терапевтический контакт формировался
или срывался в тех экспериментах, где я со своей
стороны фрустрировал клиентов. В отсутствие этой
фрустрации все взаимодействие могло оставаться на стадии
предконтактинга (по Гингеру), до уровня энергетизации (по
Зингеру). Положение дел в группе привело меня к
однозначному выводу, что группа стремится
манипулировать, причем сама окраска манипуляции
инфантильная. Отмечу, что социум в лице центра,
государства, различных организаций по борьбе с
наркотиками - на мой взгляд, провоцируют такую
манипуляцию, в потенциале имеющуюся у каждого
наркомана. Социум создает реабилитационные центры,
рекламируя среди наркоманов трезвый образ жизни, делая
предложение, в сущности не имея запроса, ставя себя в
ситуацию зависимости от наркоманов желающих
“избавиться от своей зависимости”. Это подкрепляется
бесплатностью самой “услуги” и тем, что “рентабельность”
центра зависит от количества в нем клиентов. Все эти
обстоятельства создают прекрасную среду для
возникновения инфантильных манипуляций. С точки зрения
социальной терапии, социальных норм и морали, ситуация
является обоснованной и адекватной. С позиции
общественных взглядов наркомания является проблемой и
злом, с которой надо бороться и вкладывать в эту борьбу
средства. Но именно в этом месте, по моему мнению проходит
граница возможности использования Гештальт подхода, в
силу одного из базовых ориентиров Гештальта -
необходимости присутствия собственной энергии человека
для изменения. “Пока нет никакого количества доступной
энергии, ничто не может произойти... Необходимо хотя
бы минимум свободного возбуждения” Дж.Энрайт.
Объемная манипуляция членов группы с одной стороны, и
эффект возникающий в результате использования
фрустрации в индивидуальной консультации, с другой
стороны, натолкнуло меня на предположение, что метод
фрустрации может быть одним из основных приемов работы в
терапии и обусловил дальнейшие мои эксперименты и идеи в
работе с группой. Мое сообщение группе о том, что я считаю ее
действия - манипулятивными поставило группу в
состояние фрустрации. Что явилось одной из причин ухода
большей части группы из центра, и как показал дальнейший
опыт, возвращение их в мир наркотиков. Вместе с тем,
оставшиеся члены группы, проявили достаточно высокий
интерес к продолжению терапии, а сама терапия перешла в
стадию контактинга. Таким образом, я могу сделать
вывод о том, что уход в наркотики, наркотическое опьянение
есть базовый способ срыва цикл-контакта, охватывающий
практически все сферы жизни наркомана.
Из опыта описанного в первой и второй главе возникла
ряд следующих рабочих гипотез, помогающих мне
сориентироваться в процессе терапии, терапевтического
взаимодействия с наркоманом. Так первым здесь является
то, что я как терапевт в лице клиента (наркомана), на
символическом уровне конкурирую с наркотиком.
Успешность и благополучие к которому стремится клиент
обращаясь к терапии без труда даруются наркотиком, с
“минимальными“ затратами и усилиями. Конечно здесь
уместен вопрос: “А с какой стати, в таком случае, клиент в
принципе приходит к терапевту, обращается к нему за
помощью, если у него благодаря наркотикам все O’K”. Так бы
пожалуй, оно и было, если бы не две причины:
- первая причина - это давление
социума. Наркоман не находится бесконечно в
наркотическом опьянении. И в эти “трезвые” промежутки
приходится контактировать со всеми реалиями жизни.
Как отметил один из клиентов: “Был бы у меня вагон мака и
вагон денег - меня бы здесь не было”. К тому же по мере
усиления зависимости, наркотик теряет свое чудотворное
действие, повышается толерантность и доза, а также
повышается чувствительность к социальному давлению,
нетерпимости социума к наркотикам, усиливается невроз,
ставший в свое время мотивом для начала употребления
наркотика. И он достаточно часто переходит в психопатию.
- вторая причина - тот опыт
успешности и благополучия, который наркоман получает
взаимодействуя с наркотиками не переносится в жизнь без
наркотиков. Из этого вытекает мое предположение,
гипотеза, что этот “позитивный опыт”, приобретенный в
наркотическом опьянении является призрачным, фантомным.
Он устойчиво присутствует в воспоминаниях, ожиданиях -
и недоступен для репродуцирования без помощи
наркотиков. Эта гипотеза позволяет работать с
ответственностью в выборе.
Прослеживая особенности срывов цикла контакта в ходе
терапии у наркоманов я мог бы их разделить на две
условные группы:
1.
“Молодые наркоманы” - те
клиенты, у которых проблемы и сложности находятся на
уровне выбора. При этом контакт такой клиент срывает на
стадии завязки (по Гингеру) (действия по Зингеру). Опыт
взаимодействия с наркотиками у таких клиентов примерно
1.5 - 3 года.
2.
“Старые наркоманы” - те
клиенты, у которых проблемы заявлены на уровне осознания
потребностей. При этом, для них наиболее типично срыв цикл
контакта на стадии предконтактинга (по Гингеру)
(энергетизация по Зингеру).
Соответственно этим идеям и
наблюдениям, подходы к терапии различны:
1.
В первом случае работа с
осознанием возможности выбора, и ответственностью за
делаемый выбор;
2.
Во втором случае - работа
направлена на осознание своего возбуждения и своих
потребностей.
Общей, очень заметной особенностью, объединяющей
наркоманов является то, что неизбежно возникает
проблема с зубами, в прямом смысле этого слова, а именно -
они просто выпадают, что в свою очередь серьезно осложняет
взаимоотношения с пищей. Этот факт стал для меня интересен
в результате соотнесения его с идеями высказанными
Ф.Перлзом в своей книге “Эго, голод и агрессия”. , в которой
он проводит параллель между этапами развития в
онтогенезе, отношение человека с пищей и способность
взаимодействовать с информацией. В самом деле
оказалось, что клиенты центра, в котором я работаю или
неадекватно критичны к любой информации, которая им
предлагается, или же легко интроэкцируемы. Повышенная
склонность к патологической конфлюэнции у наркоманов,
инфантильная окраска манипуляций, отсутствие
самодостаточности и самостоятельности - все это говорит
о задержке эволюционирования границы-контакт наркомана
и ее регрессии.
Вступая в работу с наркоманами я не имел ни малейшего
представления о ее специфике. К тому же в поле моей
активности (Латвии) отсутствует соответствующая
информация, материалы, литература и специалисты
(кроме, конечно узко медицинского направления) имевших
достаточно обширный, глубокий и успешный опыт в терапии
наркотической зависимости. Именно это подвигло меня на
большое количество экспериментов, гипотез, идей. Та
спонтанность, с которой мне пришлось работать, отражена и
в стиле написания первой части. За пределами этой части
остались многие социальные аспекты наркомании,
характерные именно для Латвии, такие как:
- Особенности психологии
наркомана первой и второй волны, отличающиеся между
собой приемом “старых” наркотиков (на основе, например,
маковой соломки) и приемом ультрасовременных
синтетических наркотиков (например LSD).
- Криминализация среды
наркоманов (из 40 клиентов, с которыми мне пришлось
работать 32 сидели в тюрьме).
Аспекты социальной терапии в комплексе с Гештальт
терапией и особенности организации реабилитационных
центров с использованием Гештальт подхода я представлю в
третьей части настоящей работы.
II ЧАСТЬ.
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ
ГЕШТАЛЬТ-ТЕРАПИИ
НАРКОТИЧЕСКОЙ ЗАВИСИМОСТИ
“Многие вещи нам непонятны не
потому, что наши понятия слабы; но потому, что сами вещи
не входят в круг наших понятий.”
Козьма Прутков
Во 2 части представлена проблема наркомании, терапия
наркотической зависимости с позиции теории и практики
Гештальта, мои дополнения к ней, родившиеся в результате
годового опыта работы.
Цель второй части состоит в создании своеобразной
теоретической карты, которая могла бы помочь
сориентироваться в особенностях и специфике Гештальт
терапии в наркомании. И как в дальнейшем будет видно - не
только наркомании.
Вторая часть представлена в 4 главах:
1
глава. Особенности
организации, границы контакта. Описание тех
деструктивных тенденций и изменений, происходящих на
границе контакта. Анализ причин этих процессов.
2
глава. Теория фантомного
цикл-контакта. Описание и анализ эффекта, который я назвал
“фантомным опытом” (или фантомным цикл-контактом),
возникающим в результате взаимодействия с
наркотиками (и не только), фантомный цикл-контакт как
особая самостоятельная форма срыва естественного
цикл-контакта.
3
глава. Наркотическая
зависимость на уровне выбора и на уровне возбуждения.
Описание двух стадий (видов) наркотической зависимости и
сопутствующей им особенности процессов на границе
контактов.
4
глава. Конфлюэнция - как
необходимое условия формирования фантомного цикл
контакта. Эта глава в наибольшей степени теоретическая и
существует на уровне идеи. Вместе с тем, я считаю
необходимым высказать некоторые соображения, как
возможность дальнейшего развития теории фантомного
цикл-контакта.
ГЛАВА 1. ОСОБЕННОСТИ
ОРГАНИЗАЦИИ
ГРАНИЦЫ-КОНТАКТ НАРКОМАНА.
Хорошо известны и представлены в современной
литературе социальные-личные аспекты наркомании. Вместе
с тем особенности коммуникации, особенности
терапевтического контакта по-моему чрезвычайно узко
освещены. Проблемы, возникающие у человека, дискомфорт,
прежде всего осознаются, в результате и в ходе
взаимодействия. Контакт становится тем поводом, а точнее
той почвой, на которой осознается неудовлетворенность
своих потребностей. Необходимость преобразования,
своего способа организации коммуникации. Неспособность
произвести такие изменения самостоятельно часто
становится причиной обращения к Гештальт терапевту.
Пользуясь теоретической и терминологической основой
Гештальта посмотрим на организацию границы контакт
человека, находящегося в наркотической зависимости.
Таких способов организации границы-контакт - две:
1) организация границы-контакт в
результате интроэкцирования человека наркотиком.
Такой способ организации границы-контакта я представляю
формулой “организм + наркотик”.
(O + N)
2) организация границы-контакт в
результате прекращения человека взаимодействовать с
наркотиками. Такой способ организации границ контакта
я представлю формулой “(организм + наркотик ) - наркотик.”
(O + N) - N
Мне не приходилось иметь опыта терапевтического
взаимодействия с наркоманами находящимися в состоянии
наркотического опьянения. И в сущности для терапии,
это не имеет принципиального значения. Здесь гораздо более
ценным является второй способ организации границ
контакта, ибо именно он в конце концов и приводит к
терапии.
Формулой “(организм + наркотик) - наркотик” я хочу
показать то, что организм приобретает особые свойства
жизнедеятельности, в силу того, что в основном
тратит свои силы на организацию границы-контакт в
наркотическом опьянении. При этом навыки организации
“естественной” границы-контакта не эволюционируют и
даже регрессируют. Организм становится чрезмерно
чувствительным и ранимым. Начинают преобладать две
крайние патологические формы взаимодействия:
ретрофлексия и конфлюэнция.
Ретрофлексия формируется как радикальная форма
защиты, так как большинство жизненно важных коммуникаций
болезненны в силу отсутствия (или утраты) навыка
организации взаимоотношений с внешней средой, и высокой
чувствительности организма, переходящая в ранимость,
болезненность взаимодействия. Переживание, энергия
контакта не доходят полностью до границы-контакт
проявляясь лишь на невербальном уровне: утомляемость,
напряженность мышц лица, прерывистое, сдавленное дыхание
и другие типичные для ретрофлексии невербальные
проявления. Другим ярким проявлением глубокой
ретрофлексии является соматизация. Клиенты центра,
начавшие работу со своей зависимостью очень часто
болеют простудными заболеваниями, невралгиями,
урологическими нарушениями. Сами по себе болезни
становятся прекрасной почвой для манипуляции и мотивом
для избегания терапевтического контакта.
Мотивационной базой ретрофлексии становятся
многочисленные социокультурные интроэкты - стереотипы:
“Никому нельзя доверять.”, “Сам себе не поможешь - никто
тебе не поможет” и др. А также апелляция к болезненному
опыту: “Я много раз был предан...”
Другая крайность - патологическая конфлюэнция, которая
собственно и становится почвой для травматического опыта.
Примечательно, что чем больше конфлюэнции клиент центра
находит со своими близкими (с супругом, родителями), тем
в большей степени он ретрофлексирует, и тем менее
эффективно развивается терапевтическое
взаимодействие. Если наркоман и вступает с кем-либо в
контакт, то дистанция этого контакта становится очень
близкой, стремящейся перейти в конфлюэнцию. Что
проявляется в свойственной для человека, находящегося
в конфлюэнции стремлении ставить свою жизнь в зависимость
от внешних обстоятельств, идей, людей, событий. Именно это
качество патологической конфлюэнции я и рассматриваю как
регрессивную сторону изменения организации
границы-контакт наркомана.
С конфлюэнции начинается жизнь человека. Ребенок до
определенного возраста (чаще всего это подростковый
возраст) во многом слит со своими родителями. Разрушение и
выход из этой конфлюэнции сопровождает переход человека
из зависимости от родителей, от семейной среды в
контрзависимость и далее в независимость. Наркоман, в
результате взаимодействия с наркотиком теряет свою
самостоятельность и возвращается снова на стадию
зависимости. И как сопутствующее следствие
возвращается склонность к конфлюэнции, но уже в
патологической форме. Хочу отметить, что всякий, кто первый
раз сталкивался с “трезвым” наркоманом, заявляют о своих
переживаниях как о взаимодействиях с подростком. К
этому же выводу можно прийти, проводя сравнительный
анализ унифицированных результатов тестирования
(по Кеттелу) акцентуированных подростков (по Леонгарду)
и наркомана (организм + наркотик) - наркотик.
Вторичные по отношению к ретрофлексии и конфлюэнции формы
организации границ контакта является проекция.
Патологическая ретрофлексия и конфлюэнция
сопровождаются большим количеством инфантильных
манипуляций и низкой осознанностью, ответственностью
за эти манипуляции. Если такие манипуляции не приводят к
желаемому результату - причина возникающих фрустраций,
дискомфорта, неудовлетворенности изыскивается во
внешней от организма среде, что выражается в проекции,
также являющейся манипуляционной (обвинение в
несправедливости, в бездушии, непонимании и др.,
призыв к справедливости и порядку). Здесь есть свои
особенности - если манипуляция сорвана в процессе
конфлюэнции, то объектом проекции становится объект
конфлюэнции. В случае срыва манипуляции из ретрофлексии
проекция становится как бы рассеянной, не
персонализированной. Под проекцию попадает “весь мир”:
“Да ну вас всех”, “Нет в мире счастья”, “Никто меня не
способен понять”.
Схема No 1.
Таким образом на первых этапах терапии наркотической
зависимости приходится иметь дело с большим объемом
манипуляций и основным приемом терапии становится
фрустрация. Цели первого этапа терапии наркомана
(работа с манипуляциями) является осознание им своих
манипуляций. Необходимо отметить что на этой стадии
работы происходит наибольший уход наркоманов от терапии.
Это является следствием высокой чувствительности,
неспособности выдержать фрустраций возникающих в ходе
терапии. Вместе с тем здесь требуется от психотерапевта
соответствующий уровень профессионализма, умение
наравне с фрустрацией клиента оказывать и должный
уровень поддержки.
ГЛАВА 2. ФАНТОМНЫЙ ЦИКЛ-КОНТАКТ
В фильме “Огни большого города” Чаплин рассказывает
историю одного пьяного “в стельку” миллионера, которого
Чаплин спасает от самоубийства. Всякий раз, когда
миллионер в пьяном виде встречает Чарли он обходится с ним
как с лучшим другом и приглашает его к себе. но когда на утро
миллионер трезвеет, он видит в Чарли лишь не званного гостя
и выставляет его за дверь. [Jo Godfroid]. Этот
классический пример ценен тем, что он наглядно показывает
феномен раздвоенности способа организации человеком
своих взаимоотношений с одним и тем же человеком,
обстоятельствами, объектами - возникающие в результате
интроэкцирования алкоголем и/или наркотиками. У
наркоманов существует тот же способ организации жизни -
своеобразным образом в одном теле (организме) уживаются
две диаметрально противоположные модели поведения.
Одна модель поведения чаще всего насыщенная срывами и
избеганиями контакта ((O + N) - N). Другая модель
поведения, субъективно переживаемая как целостная и
удовлетворительная, спонтанная по своему проявлению,
сформирована в результате интроэкцирования организма
наркотиком.
Схема No 2.
Такое интроэкцирование (О + N) чудесным образом
способствует организациям активности организма на
границе контакта, дающих возможность удовлетворить
организму свои потребности в полном цикл-контакте.
Физиология такого процесса детально и хорошо изучена и
известна. Ингредиент в виде наркотика определенным
образом меняет химические процессы в синаптических
связях, вместе с тем, со временем, как чуждый организму -
выводятся. Причем сам процесс взаимодействия и выведения
наркотика меняет сам организм, а точнее его способность
организовывать контакт с внешним миром и содержание
переживания этих контактов. И такой организм я обозначаю
формулой: (O + N) - N, т.е. (организм + наркотик) - наркотик
= измененный организм.
Схема No 3.
Особенность этого организма состоит в том, что при всяком
достаточно сильном напряжении организм в состоянии (O + N)
- N стремится перейти в состояние (O + N). Именно в
этом состоянии “(O + N) - N” клиент, наркоман и обращается
за помощью к психотерапевту. Наиболее любопытным,
интересным обстоятельством представляется то, что
успешный опыт взаимодействия и организации цикл-контакта
организмом (O + N) не переносится на организм (O + N) - N.
Гудвин и его коллеги (Goodwin et al, 69) давали 48 пьяным
испытуемым запомнить бессмысленные слоги, когда они были
в трезвом состоянии было отмечено, что испытуемым
очень трудно вспомнить эти слоги, но когда их снова
напаивали вспоминание шло хорошо. Другие исследователи
(Bustante et al. 70) сравнивал 2 группы людей, обучавшихся
распознавать геометрические фигуры, первые после приемов
амфетамина, вторые - после приема барбитуратов.
Оказалось, что впоследствии испытуемые были способны
хорошо вспомнить фигуры только тогда, когда они
находились под воздействием того же препарата который
они применяли перед запоминанием. Этот опыт возможно
объясняет пристрастие наркомана к одному и тому же
наркотику.
Овертон (Overton, 74) наблюдая то же самое у крыс, которых,
когда они находились под воздействием наркотика обучали
поворачивать в лабиринте направо. Эти крысы были способны
выполнить эту задачу только в том случае, если им опять
вводили наркотик, в противном случае они вели себя так,
будто этому никогда не учились.[Jo Godfroid]
Этот, наблюдаемый мною феномен непереносимости опыта и
навыков организации границы контакта организмом из
состояния вызванного взаимодействием с наркотиком (O +
N) в трезвом состоянии (O + N) - N позволило назвать мне цикл
опыта сформированного в наркотическом опьянении
фантомным (fantom - производное от греческого fantasma -
призрак, нереальный) опытом, фантомным цикл-контактом.
Если “обычный” срыв цикл-контакта ставит человека перед
необходимостью снова и снова возвращаться к попытке
пройти актуальный цикл опыта. То наркотик, как раз снимает
эту проблему, убирая блоки стоящие на пути полноценной
реализации контакта: страхи, семейные и социальные
интроэкты, стереотипы и т.д. Вместе с тем, тот
эволюционный сдвиг который приобретается организмом в
результате прохождения естественного цикла-опыта
отсутствует при прохождении фантомного цикл-опыта.
Точнее, тот шаг, который человек совершает в своем личном
развитии в результате приобретения нового опыта (и если
этот опыт приобретен под воздействием наркотика) не
сказывается на организме вне взаимодействия с
наркотиком.
Схема No 4.
Схема No 5.
Схема No 6.
Необходимо отметить, что наркотик в данном случае не
является стимулом (по Павлову) или якорем (в традициях
Нейро-Лингвистического Программирования) ибо он не
предшествует или закрепляет какое-либо действие или
событие. Наркотик трансформирует сам организм,
преобразуя его в измененный, другой организм. В
некотором роде это напоминает шизофренические
проявления и/или диссоциированное расстройство -
множественная личность [DSM III]. И уже собственно этот
“другой” организм и организует свою деятельность.
Фантомный цикл-контакта я определяю как самостоятельную
форму срыва “естественного“ цикл-контакта и
соответственно ход Гештальт-терапии направлен на
осознание клиентом своего срыва контакта через
организацию “ фантома”.
Сохранение непрерывности циклов опыта и сопутствующий
этому процессу личностный рост в сумме с наркотиком
требовал бы от человека постоянного поддержания себя в
наркотическом опьянении. Вместе с тем это невозможно, так
как наркотик оказывается чуждым для организма
ингредиентом, на физиологическом и биохимическом
уровнях.
Изменение толерантности заставляет увеличивать объем
интроэкцирования (доза наркотика) формируется
наркотическая зависимость во многом обусловленная
эмоцией страха. “Даже когда человек знает о чисто случайном
возникновении какой-либо привычки... возбуждение
это бесспорно связанное со страхом, вынуждает всякий раз
придерживаться ее, постепенно отшлифованное поведение
становится любимой привычкой” (К.Лоренс).
Очевидно, что изначально, движущим стимулом к употреблению
наркотиков был процесс адаптации. По ходу формирования
зависимости эта адаптация становилась базовой фо |