Путь и три ступени посвящения в северо-западной традиции

(Мифы и магия индоевропейцев, вып 7, -М.: Менеджер 1998)

runowegz

 Введение

Необходимость данной работы продиктована не столько стремлением поделиться результатами работы, совершаемой нами и нашими коллегами, сколько желанием расставить, наконец, точки над i, обозначить наше место в современном традиционалистском возрождении в России и наше отношение к прочим течениям и движениям. Таким образом, данная публикация носит программный характер и является своего рода манифестом нашего отношения к Традиции.

Мы считаем необходимым отметить, что мы отнюдь не претендуем на единственность нашего пути и, напротив, полагаем естественным и необходимым существование многих путей в рамках одной Традиции. Однако, мы надеемся, что в данной работе нам удалось отразить представления, свойственные не одному лишь нашему пути, но всем ревнителям истинного возрождения Традиции в России и в северо-западном мире в целом. Мы полагаем единой древнюю нордическую (северо-западную) Традицию, ветви которой оформились некогда как язычество славян, скандинавов, балтов, кельтов, и надеемся выразить общие концепции этой исходной Традиции, иллюстрируя их понятиями и символами нашего конкретного пути.

Огромное значение в этом отношении играет методология возрождения Традиции, являющаяся камнем преткновения для различных направлений современного нам традиционализма. Мы абсолютно согласны с мнением многих исследователей XX века о необходимости использования опыта восточных Традиций (прежде всего - индуистской, как наиболее близкой к славянской), и вместе с тем отрицаем позицию школы Рене Генона о невозможности реставрации “западной традиции” или о невозможности таковой вне Христианства. Более того, признавая огромные заслуги Генона в деле традиционализма, мы полагаем, что сам он, высказывая такую мысль, опускается до профанического (пользуясь его собственной терминологией) уровня, о чем будет сказано несколько слов ниже.

Большинство традиционалистов сходится в мнении, что в настоящий момент мы переживаем “Сумерки Богов” или находимся непосредственно на их пороге. Скандинавская Старшая Эдда так характеризует это время:

Братья начнут

биться друг с другом,

родичи близкие

в распрях погибнут;

тягостно в мире,

великий блуд,

век мечей и секир...

(Прорицание вёльвы, 45)

Однако именно в “век мечей и секир”, во время “Сумерек Богов”, должна произойти реставрация Традиции, возвращение к тому, что школа Генона называет “Золотым Веком”:

Заколосятся

хлеба без посева,

зло станет благом...

(Прорицание вёльвы, 62)

Эти три строки Старшей Эдды мы должны, вероятно, считать наиболее важным пророчеством древних северных текстов. Зло станет благом - отрицание Традиции дойдет до абсурда и, уничтожив себя самое, освободит место для истинного Возрождения. Заколосятся хлеба без посева - подобно Фениксу, северо-западная языческая Традиция возродится из собственного пепла, в котором Генон и его школа отчаялись увидеть что-либо обнадеживающее.

Именно здесь мы сталкиваемся с принципиальным вопросом, становящимся основным предметом разногласий между разными школами: как может быть реставрирована древняя Традиция? Сам Рене Генон ввел понятия профанического и традиционного мировоззрений, отличительной чертой последнего из которых является признание существенной роли магической интуиции и прямого знания. И сам же Генон занимает чисто профаническую позицию, постулируя невозможность реставрации западной Традиции и игнорируя роль собственно магических технологий[1].

Мы, напротив, полагаем таковую реставрацию не только возможной, но и неизбежной, и видим путь реконструирования нордической Традиции в совокупном использовании трех взаимодополняющих компонент:

1. древние тексты; исторический, археологический и этнографический материал, который, вопреки распространенному обывательскому мнению, огромен;

2. концепции и опыт индуизма, как одной из очень немногих ветвей изначальной Традиции, сохранившихся до сих пор в непрерывной передаче из поколения в поколение;

3. магическая интуиция и магические технологии прямого знания, составлявшие некогда - и продолжающие составлять ныне - сердце тела Традиции.

Мы полностью отдаем себе отчет в том, что многие исследователи, считающие себя традиционалистами, предъявят нам обвинения едва ли не в “ревизионизме”, в отступлении от догм и канонов Традиции. На это мы ответим, что Традиция не есть мертвая буква догмы, но - живой Дух, предвечный и неуничтожимый. Мы ответим, что истинное Знание не может ни погибнуть, ни быть утраченным; утраченным может оказаться лишь знание и понимание Традиции человеком. И - напротив - мнение о том, что исследование и восстановление традиционного Учения должно вестись только строго научными методами, является, по терминологии самого Генона, профаническим и профанирует самую Традицию.

И, переходя к основной части данной работы, мы добавим к сказанному выше, что северо-западная Традиция была и остается инициатической. Следовательно, исследование и реставрация Традиции является делом людей, достигших определенной степени продвижения по тому или иному традиционному пути.

Два круга магии

Стандартное видение подразумевает деление Традиции на две части, определяемые, в большинстве случаев, как религия и магия. Одни исследователи считают первенствующей частью религию, полагая магию вторичной частью, практическим приложением; другие, напротив, именно магию называют высшей частью Традиции, оставляя собственно религии роль “предварительной подготовки”. Мы же склоняемся к мысли, что обе эти позиции неверны, что в рамках одной Традиции не может существовать отдельной магии и отдельной религии. Действительно, исторические и этнографические данные равно свидетельствуют о том, что, как обращение к богам было естественной частью языческой магии, так и чисто магические практики играли немалую роль в практике религиозной. Таким образом, мы не видим возможности различения в рамках Традиции магии и религии как обособленных компонент, однако полагаем, что сама по себе Традиция действительно дуальна и состоит из двух четко разграниченных половинок, смутное понимание чего и приводит к попыткам дифференциации магии и религии.

Этими “половинками” являются учение экзотерическое (Знание-для-всех) и учение эзотерическое (Знание-для посвященных)[2]. Необходимо отметить, что в данном случае под термином “посвященный” мы отнюдь не понимаем нечто конспирологическое, т.е. лицо, посвященное в ту или иную тайную организацию, но - человека, переступившего определенный порог в собственном развитии. Вероятно, следует даже говорить не столько о различии между экзо- и эзотерическими учениями, сколько о различиях между всеми и человеком, прошедшим определенное посвящение и видящим то, что не видно всем.

Это принципиальное различие между всеми и посвященными связано представлением о двух кpугах магии, внешнем и внутpеннем, которое было введено нами как веpбализация существующего в дpевней евpопейской магии пpедставления о делении на две большие гpуппы всех магических событий и действий[3]. Мы неоднократно описывали данную концепцию, полагая ее одним из фундаментальных принципов древней Традиции Северо-Запада; здесь же мы ограничимся указанием, что пара внешний - внутренний кpуги магии параллельна кастанедовской паре тональ - нагуаль, а связанное с традиционным посвящением проникновение во внутренний магический круг представляет собой обретение способности непосредственного ощущения дхармы, если пользоваться санскритскими терминами, и прямое осознание реальности Шуддха-таттвы, сверхсознательной области.

Это весьма туманное опpеделение мы можем пpоиллюстpиpовать на пpостом пpимеpе. Если читатющий эти строки не абсолютно далек от магии в любых ее пpоявлениях, пусть он задаст себе вопpос - что побуждает его пpактиковать то, что он пpактикует? Любой ответ типа “стpемления к самосовеpшенствованию” (или к могуществу, к самоутвеpждению, к самоpеализации, к счастью) будет всего лишь ментальной установкой, на котоpой базиpуется искусственная веpа и соответствующая ей виpтуальная pеальность внутренней игры, - игры с самим собой[4]. Единственный честный ответ, котоpый может быть дан, - это: “Внутpи меня есть нечто, что побуждает меня следовать этому пути”. Разница очевидна, и “нечто”, существующее, но не допускающее анализа, и есть то, что находится во внутpеннем кpуге магии.

Древо Рун

Прежде чем мы перейдем к дальнейшему рассмотрению базовых концепций древней Традиции, нам будет необходимо сказать несколько слов о символьной базе одного из ее путей - о рунах.

Многими авторами неоднократно отмечалось существование в Мире неких инвариантов, проявляющихся в самых разных областях жизни, в разные эпохи и у разных народов. В области психологии такими инвариантами являются введенные Юнгом архетипы, в истории - определенные повторяющиеся схемы развития событий (не зря говорят, что история развивается “по спирали”), в филологии это “бродячие” сказочные сюжеты (например, типа сказок о злой мачехе, о Золушке и т.д.). Еще одним классом мировых инвариантов мы полагаем инварианты графические - определенные магические символы, известные в разное время разным народам и, более того, нередко ассоциировавшимися с одними и теми же принципами.

Древние маги Северо-Запада видели в исходном скандинавском руническом строе - в классическом Футарке - не набор случайных знаков, но систему - систему инвариантных священных символов. Действительно, знаки Футарка почти не менялись со времен финикийцев и этрусков до нашего времени, и совпадают, кроме того, с независимо от них развившимися “тюркскими рунами” и рунообразными знаками насечной древнекитайской письменности. На наш взгляд, абсолютное большинство священных знаков исходного Футарка можно было бы, при желании, отыскать в традиционных системах священных символов самых разных народов - от Австралии и Африки до европейского Севера. Однако, такое исследование могло бы стать темой отдельной книги, а инвариантность рунических знаков не раз уже была проиллюстрирована нами на конкретных примерах[5].

Сегодня значимость рун для древней магии Северо-Запада Европы во многом забыта. Мы нередко видим в рунах лишь набор магических знаков, а они, между тем, образовывали некогда основание, каркас магической традиции. Исходный скандинавский рунический строй - классический Футарк - виделся как Мировое Древо магии, на каждом из листов которого начертана руна.

Руническая мантра посвящений

Тантрическая традиция в индуизме содержит представление о различении трех характеров (сущностей) человека, о трех бхавах. Прохождение через состояние каждой бхавы - от пашу- к вира- и далее к дивья-бхаве - рассматривается в традиционной Тантре как естественный путь человека, и данное представление выглядит родственным тому, как понимался человеческий путь в Традиции Северо-Запада.

Аналогичное представление о трех возможных состояниях человека мы встречаем в древнескандинавской Песни о Риге, повествующей о том, как бог Хеймдалль, сокрытый под именем Риг, путешествует по земле и зачинает три рода людей: трэлей (рабов), карлов (свободных воинов и земледельцев) и ярлов (властителей). И хотя в данном случае очевидный смысловой пласт Песни относится к триадности социальной, мы, памятуя о том, что “то, что вверху, как то, что внизу”, связываем Песнь о Риге и с триадностью духовного пути.

Возможно, эта триадность более очевидна в структуре средневековых рыцарских орденов (оруженосцы - рыцари - Магистр), хотя возникшие в начале текущего тысячелетия рыцарские ордена и находились уже где-то посередине между организациями традиционными и организациями профаническими. Гораздо более архаична и традиционна внутренняя символика артуровских сказаний, где мы встречаем ту же структуру, место Магистра в которой занимает Король (сам Артур).

Вернемся, однако, к традиции Тантры.

Пашу-бхава может обозначать состояние человека, “связанного узами [неведения]”. Это - человек, уже вступивший на некоторый путь, соблюдающий религиозную, магическую и социальную этику. В нордической Традиции пашу-бхаве соответствует человек, практикующий религиозно-магические действия, в том числе - маг, освоивший определенные уровни волшебных Искусств, например, целительства, рунической магии или прямого психофизического (экстрасенсорного) воздействия. Человеку, принадлежащему данной бхаве, доступно использование мощи - энергии, проявляющейся во внешнем круге магии. Таким образом, для северо-западной традиции пашу-бхава - человек, практикующий экзотерическую - внешнюю - часть учения.

Вира-бхава - сущность человека, победившего в себе те самые “узы неведения”, которыми связан пашу, и активно (что важно!) двигающегося по тантрическому пути. Согласно “Камакха-тантре”, вира бесстрашен, целеустремлен, непоколебимо движется к поставленной духовной цели, разумен, энергичен и очень деятелен. Для нас принципиально важным выглядит указание Шрипады Садашивачарья[6] о том, что вира “...имеет особую, не всегда объяснимую умом, склонность к следованию Тантрическому Пути... интуитивно тяготеет к практикам тантрического типа.” Возможно, именно это умение вира следовать тому, что недоступно чисто ментальному мышлению, и является одним из принципиальных его отличий от пашу. Не правда ли, определение Шрипады Садашивачарья - “особая, не всегда объяснимая умом, склонность” - весьма напоминает нашу собственную формулировку - “внутpи меня есть нечто, что побуждает меня следовать этому пути”. Мы можем, таким образом, определить, что переход из состояния пашу в состояние вира достигается - в наших терминах - проникновением во внутренний круг магии.

Здесь следует остановиться чуть подробнее и обратиться к северо-западным рунам. То, что мы сегодня называем “энергией” в магическом контексте или - корректнее - “мощью” или “мощой”, в Футарке символизируется руной u , чье имя - Urus - означает “Бык”. В Традиции это - “то, что действует”, то, чем человек оперирует во внешнем магическом круге. А то самое “нечто”, заключенное во внутреннем круге магии, ассоциируется в Традиции с образом текучей воды и символизируется соответствующей руной - l , Lagus. В противоположность мощи, “тому, что действует”, эта текучая вода внутреннего круга именуется нередко “тем, что ведет”. Именно умение (способность) ощущать “то, что ведет” и следовать ему и является главным отличием вира-бхавы от пашу-бхавы и эзотерической части традиционного учения от экзотерической.

Следующая бхава Тантры - дивья. Это - сверхчеловек, человеко-бог (от санскр. deva, “божество”). Говоря несколько упрощенно, если пашу использует грубую магическую энергию, доступную во внешнем круге, вира совершает магию, используя свою способность двигаться по текучей воде круга внутреннего, то дивья вообще не нуждается ни в прямой, ни в косвенной магии, поскольку находится вне ее кругов и изменяет мир самим своим существованием, иначе говоря - непосредственно реализуя намерение. Символом божественного состояния является руна a, чье имя - Oss, As или Ansus - и означает “ас”, “бог”.

Представление о трех бхавах, трех состояниях человека, трех областях, в которых может быть приложено его намерение, и, соответственно, о трех действующих началах, является одной из базовых компонент северо-западной Традиции. Три руны, символизирующие три этих качества, - Ансуз, Лагуз и Уруз - образуют руническое сакральное слово, своего рода “северную мантру”, значение которой для Севера сопоставимо со значением мантры АУМ (ОМ) для Востока:

a

l

u

Эту священную комбинацию рун мы встречаем на многих древнескандинавских амулетах, на древнем оружии, на магических и культовых предметах[7]. Значение ее иногда по-разному трактуется разными исследователями, что лишь отражает широту как вложенного в нее смысла, так и области, в которой она использовалась в древности.

Трэль:

Скованный Узами

Итак, первой ступенью традиционного нордического пути является пашу (в Тантре), трэль (в Песни о Риге) или оруженосец (в рыцарской этике). Это, как уже говорилось, последователь Традиции, непосвященный в ее внутренний круг.

Традиция Северо-Запада была и остается инициатической, т.е. переход из одного состояния (бхавы) в другое традиционно мыслится не как плавно протекающий процесс, но как преодоление порога, как трансформация, представляющая собой результат накопления определенного потенциала и единовременная его реализация, вызванная внешним или внутренним “спусковым механизмом”.

Посвящением является и пашу-бхавы в состояние вира, связанное с получением доступа во внутренний магический круг, т.е. с раскрытием способности следовать текучей воде этого круга. В большинстве случаев, как показывают наблюдения за людьми, проходящими данное посвящение, оно оказывается состоящим из следующих фаз, имеющих разную продолжительность:

1. Спонтанное появление ощущения “затягивания” вперед, на неизвестный путь, ощущения страстного “желания без объекта” - стремления к чему-то, что не может быть выведено в сознание и осознано логически. Это - первое столкновение с “тем, что ведет”, с потоком текучей воды Силы.

2. “Желание без объекта” вызывает у человека естественное беспокойство, что приводит к неосознаваемому заполнению “пустых мест” - первые же проявления “того, что ведет” немедленно связываются в сознании с теми или иными целями. Однако, традиционный подход подразумевает, что у “того, что ведет” нет цели, есть только направление, и поэтому второй фазой посвящения оказывается работа по освобождению сознания вообще и первых ручейков текучей воды в частности от любых целей. Такая работа подразумевает - наряду с прочим - и применение определенных инициатических технологий, в том числе - технологий, ставящих человека в экстремальные физические, психологические и магические условия. Нередко Сила, пробивающаяся внутрь жизни человека, сама обеспечивает возникновение ситуаций, в которых человек оказывается вынужденным отыгрывать те или иные жесткие инициатические технологии, - в таких случаях мы говорим, что человек попадает в Дикую Охоту Силы.

3. Постепенное высвобождение внутреннего пространства и разрушение внешних, личностных[8], форм сознания, приводит к ослаблению “плотины”, сдерживающей поток текучей воды Силы, - к ослаблению тех самых “уз”, упоминаемых в тантрическом определении пашу-бхавы (“связанный узами”). Наконец, наступает момент, когда под напором “того, что ведет” происходит катастрофическое разрушение сдерживающих оков сознания. Именно эта, третья, фаза и представляет собой инициацию в собственном, узком, смысле слова - действие или событие, в результате которого человек получает возможность непосредственного доступа к “тому, что ведет”.

...Существуют архетипические концепции, общие для всех Традиций. Среди них - представление об инициации как о смерти одного человека и рождении другого: чтобы родилась бабочка, должна умереть гусеница. Особенно ярко этот принцип проявляется именно в посвящениях магических, и потому не случайно нордические боги власти и магии (славянский Велес, скандинавский Один) являются одновременно владыками Мира Мертвых. Ведомая ими Дикая Охота - в современном осмыслении - поднимается из Нижнего Мира для нападения на Жизнь. Но за последние десять веков мы успели инвертировать, переставить с ног на голову большинство языческих понятий и принципов, вывернуть Традицию наизнанку и поверить в то, что такой она и была[9].

Боги - даже боги Нижнего Мира - служат не Смерти, но Жизни. И Дикая Охота Силы, ведомая богом магии, сколь бы жесткой и даже жестокой она не выглядела, ведется не против Жизни, но против того, что изначально мертво в человеке - против тех уз, коими скован поток текучей воды.

И так, поправ Смертью внешней смерть в себе самом, человек обретает “второе рождение” и переходит - в терминологии Тантры - во второе состояние - в вира-бхаву.

Карл:

Странствующий Воин

Вира-бхава Тантры соответствует в Песни о Риге карлу, свободному воину или земледельцу, а в рыцарской этике - собственно рыцарю.

Описанное выше посвящение, связанное с раскрытием восприятия внутреннего магического круга, ни в коем случае не следует понимать как “освобождение” в буддийском смысле; напротив, это лишь первый шаг. Рыцарь продолжает начатую оруженосцем работу по освобождению сознания от оков; но он уже различает внешнее от внутреннего, и способен, не формируя целей, отдаться движению текучей воды Силы. Когда рыцарь безупречен, когда он не допускает ошибок, он становится неуловим для Дикой Охоты; напротив, когда он ошибается, Дикая Охота Силы наносит ему удар гораздо более страшный, чем оруженосцу...

Люди короля Артура, посвященные в рыцарство Круглого Стола, отправлялись странствовать в поисках приключений. Этот мотив настолько распространен в раннесредневековом эпосе, что исследователи нередко используют для его обозначения специальный термин - Странствие-поиск. У читателя средневековых текстов артуровского цикла может сложиться впечатление, что Странствие-поиск - основное занятие рыцарей. И это действительно так.

Сохранившиеся до наших дней посвященные Артуру тексты были созданы в начале текущего тысячелетия. Правление в Британии легендарного короля датируется VI веком от Р.Х. Наличие некоторых конкретных магических терминов, принадлежащих общекельтской сакральной Традиции (Мост Лезвия, например), позволяет утверждать, что в этих сказаниях есть пласт, относящийся к концу I тысячелетия до Р.Х. Наконец, присутствие в артуровских сказаниях общеиндоевропейских мифологических символов (священное Копье, Остров Яблок и т.д.) свидетельствует о том, что первооснова сказаний восходит, как минимум, ко II тысячелетию до Р.Х. Таким образом, артуровская традиция - это уникальный сакральный комплекс, создававшийся в течении нескольких тысячелетий и содержащий множество уровней смысла.

Жизнь рыцаря Круглого Стола - это непрерывное странствие в поисках Силы. У этого странствия нет цели, есть только направление, намерение (по Кастанеде), и потому, покидая замок Верховного Короля, рыцари отправляются на все четыре стороны. Их внешнее безразличие, на какую дорогу направить коня, в сочетании со спокойной уверенностью в правильности пути может удивлять современного читателя рыцарских романов. Но рыцарь - посвященный - просто следует текучей воде Силы, позволяя богам определять свой путь.

Вторую ступень посвящения в нордической Традиции характеризует руническая сакральная формула, распространенная в древности лишь немногим меньше, чем названная выше формула alu:

s  a  r

Прочтение этой формулы - как с учетом особенностей построения трехчастных рунических заклинаний[10], так и без такового - дает нам: “Странствие под водительством богов в поисках Силы”.

Это Странствие-поиск, как уже говорилось, не имеет цели, только направление. И это направление - Святой Грааль, познав который рыцарь становится Князем.

Князь:

Божественный Человек

Многие исследователи сходятся в том, что в артуровской традиции реальность исторического Артура, военного вождя и кельтского короля, противостоявшего натиску германских племен с востока, отходит на задний план по сравнению с архетипическим образом Повелителя Мира, единственного Истинного Короля, каким выступает Артур в сказаниях. Точно также историческая реальность Владимира Святого не играет никакой роли в былинах киевского цикла, рисующих великое царство солнечного Владыки. Оба этих образа являют собой отражение традиционных представлений о божественном Князе[11], человеке, принадлежащем третьей ступени развития, обладающим дивья-бхавой, используя терминологию Тантры.

Нордическая мифология отражает дуальность пути человека, поднявшегося на эту ступень. Так, сам Один, верховный бог скандинавского пантеона, выступает перед нами как божественный Князь и как божественный Маг. О той же дуальности говорят буддийские сказания, говорящие, что Сиддхартхе (будущему Будде Шакьямуни) было предсказано стать либо буддой, пробужденным учителем, либо чакравартином - “тем-кто-вращает-колеса [бытия]”, Повелителем Мира. Таким образом, второй путь человека, достигшего третьей ступени традиционного нордического посвящения - это путь великого Мага, какими были, вероятно, Мирддин Эмбрэйс Вледиг (Мерлин), Аполлоний Тианский и другие.

...С образом короля Артура связано еще одно пророчество, дополняющее пророчество Старшей Эдды (заколосятся хлеба без посева). ARTHURUS REX QUODAM REXQUE FUTURUS - “Артур, Король Былого и Грядущего” - так называют легендарного короля источники...