Фундаментальные ценности язычества и кризис современного мира

(Мифы и магия индоевропейцев, вып 8-9., -М.: Менеджер, -К.: София, 1998-99)

Сейчас, когда в условиях пост-советского нравственного кризиса, когда на фоне утраты “социалистических” (а с ними - и всех остальных) ценностей все ярче проявляется общий кризис контр-традиционной западной цивилизации, описанный еще Рене Геноном и его школой[1], - сейчас все более очевидной становится необходимость обращения к фундаментальным традиционным ценностям.

Самая холодная и темная часть ночи - перед рассветом. Самый глубокий сон - перед пробуждением. “Путрефакцию”, т.е. “гниение”, обозначаемое черным цветом, считали средневековые алхимики началом Великого Делания. Такое гниение западной цивилизации, все быстрее теряющей истинные ценности, мы переживаем в настоящее время. Но именно в этой “ночи гниения” должно - подобно тому, как происходило это в Элевсинских Мистериях - зародиться зерно нового дня.

Два обстоятельства выделяют балто-славянский регион на фоне общей европейской Ночи Традиции, Сумерек Богов. Во-первых, именно здесь кризис проявляется особенно очевидно. Во-вторых, именно балты и славяне дольше других европейских народов - до XV-XVI веков - сохраняли живую языческую сакральную Традицию; до сих пор на Руси под видом кажущегося христианским культа ряда святых (Параскевы Пятницы, например) сохраняется древний культ традиционных богов, сокрывшихся под чужими именами.

Должны ли мы сделать отсюда вывод, что именно над балто-славянским регионом начнется новый Рассвет? Быть может. По крайней мере, именно здесь, да, возможно, еще у северных германцев, сохраняется живая память о фундаментальных ценностях сакральной Традиции.

Некоторым из этих ценностей посвящена данная небольшая работа.

Удача и Слава

Есть люди, рядом с которыми хочется находиться, чье присутствие вдохновляет, люди, у которых спорится всякое дело, за которое они берутся. Есть, напротив, люди, чье присутствие привносит тяжесть, рядом с которыми опускаются руки и теряется “вкус к жизни”. Каждый из нас - иногда осознанно, а иногда инстинктивно - стремится быть рядом с первыми и избегать общества вторых. Этих вторых мы часто называем неудачниками, уже не помня истинного, древнего смысла этого слова.

“Удачи!” - привычное пожелание, произносимое русскими при расставании, и соответствующие ему древне-скандинавское “Auja!” и древне-среднеевропейское “Aja!” мы понимаем сейчас просто как пожелания везения. Между тем эти восклицания, имеющие, как будет видно дальше, магический, заклинательный характер, связаны с одним из важнейших представлений нордической[2] Традиции.

Понятие Удачи, как мы видим его в этнографических материалах и в древних скандинавских сагах, означает отнюдь не “везение”, но некую важнейшую интегральную характеристику человека. В скандинавских текстах мы можем встретить такие формулировки, как “у него была хорошая Удача” или “у него была плохая Удача”, “он приобрел (или потерял) Удачу, совершив то-то и то-то”, “его Удача стала более (или менее) хорошей”. В русском языке до сих пор сохранились выражения, отражающие те же представления: “его Удача оставила его”, например.

Скандинавский термин Auja, обычно переводимый на русский как “Удача”, подразумевает под собой не только “везение”, но и счастье, радость, силу. О викинге, которому повезло в бою, говорили, что он победил, потому что у него была хорошая Удача; но так же отзывались о том, у кого ладно строились корабли, чья жена рожала много детей, кто умел вести за собой людей. Таким образом, “везение” - это только одно - хотя и характерное - из проявлений Удачи. Сама же она понималась древними скандинавами как особое личное (магическое) могущество (др.-исл. Megin), приносящее удачу в узком смысле слова и благо вообще.

Так же и русское слово удача само по себе не связано с “везением”, хотя благоприятное стечение обстоятельств мы до сих пор понимаем как одно из проявлений Удачи. Однако само это слово происходит от глагола дать и подразумевает значение “то, что дано”. Как характеристика конкретного человека, Удача - это то, что ему дано. И если говорить о язычестве, то Удача - это то, что дано богами.

Таким образом, если говорить о нордической Традиции в целом, Удача - это некая сила, определяющая жизнь человека, его успех и неуспех, его счастье и несчастье. На Северо-Западе Европы Удача мыслилась основным достоянием человека - князь, обладавший обширными землями, золотом и большой дружиной, но - плохой Удачей, не стоил ничего перед простым воином, чья Удача была хороша. Мы увидим, почему было так, рассмотрев основные черты древних представлений об Удаче.

1. Итак, во-первых, Удача может быть хорошей и плохой, иначе говоря - “положительной” и “отрицательной”. Первая приносит благо, вторая - неблаго; человек, чья Удача - плохая, становится невезучим во всем, к чему прикасается[3].

2. Удача может быть приобретена, утеряна или изменена. Так, например, по представлениям древних скандинавов, человек, совершивший воровство, переставал считаться мужчиной и терял хорошую Удачу.

3. Удача “заразна”. Человек с плохой Удачей еще в раннем Средневековье был обречен на одиночество; мы до сих пор избегаем таких людей, в древности же путники нередко делали крюк, чтобы обогнуть дом или земли человека с плохой Удачей, люди бежали из городов, где правили такие князья, и воины оставляли их дружины, если тому не препятствовали соображения этического характера. Напротив, дом человека с хорошей Удачей всегда полон гостей - каждому хотелось побыть рядом с ним, прикоснуться к нему, поговорить с ним, т.е. перенять часть его Удачи[4]. Многие вожди викингов стремились зазвать в свои дружины воинов, известных большой хорошей Удачей. При этом считалось, что Удача не аддитивна, т.е. сколько бы человек не делился с другими своей Удачей - будь она хорошая или плохая - его собственная Удача от этого не уменьшается.

4. Удача вождя распространяется на его людей. Переходя, как то часто бывало, от одного вождя к другому, викинги выбирали хёвдинга[5], обладавшего хорошей Удачей. Великий Новгород выбирал себя князя, оценивая характер его Удачи; князь, потерявший хорошую Удачу или приобретший плохую, изгонялся. В древней Ирландии существовали специальные ритуалы оценки “истинности” будущего верховного короля, поскольку возведение на престол “не-истинного” короля, т.е. короля, обладавшего плохой Удачей, приводило к неурожаям, падежу скота и кровавым междоусобицам.

5. Удача отчасти наследуется. С этим ее свойством связано существование родовой, или клановой, Удачи, и даже Удачи этноса.

Удача, как уже было сказано, представляла собой главную ценность, которой мог владеть человек (или род). Удачи - а не счастья или материального благополучия - просили у богов; Удачу берегли как ценнейший их дар; на приобретение или улучшение Удачи были направлены многие магические технологии.

Нередко такие технологии были связаны с персонификацией Удачи в образе божества, связанного с конкретным человеком. Такой персонифицированный аспект Удачи назывался на Северо-Западе фетч (др.-англо-сакс. fetch), фюльгья (др.-сканд. fylgja) или ведогон (слав.); эти традиционные представления были позднее заимствованы и христианством, где персонифицированная Удача превратилась в ангела-хранителя.

Удача мыслилась силой, тесно связанной со Славой - еще одной важнейшей ценностью традиционной культуры. Слава - как и хорошая Удача - была необходимой частью власти любого вождя; с этим связаны, например, сакральные русские княжеские имена (Владислав, Ярослав, Мстислав и т.д.). Многие военные походы совершались в раннем Средневековье не столько из соображений материальных, сколько - ради Славы, о чем говорят нам многочисленные эпические произведения о вождях и героях. Как и Удача, Слава наследовалась от предков - упоминания о такой Славе, называемой задней или прадедней (т.е. доставшейся от прадедов), мы видим, например, в Слове о Полку Игореве:

                         Тии бо бесъ щитовь, съ засапожникы,

  кликомъ плъкы побъждаютъ,

  звонячи въ прадеднюю Славу[6].

Потомки, обладающие наследственной прадедней Славой, могут увеличить ее, но могут и выскочить из Славы, утратить то, что досталось от дедов:

Ярославли и все внуче Всеславли!

Уже понизите стязи свои,

вонзите свои мечи вережени,

уже бо выскочисте изъ дедней Славе...

Так почти случилось с русским княжеским родом, когда

  на реце на Каяле тьма светъ покрыла:

  по Русской земли прострошася половци, акы пардуже гнездо...

  Уже снесеся Хула на Хвалу;

  уже тресну Нужда на Волю,

  уже врежеса Дивъ на землю...

К нашей с вами прадедней Славе, хорошая Удача Рюриковичей была велика и позволила певцу, сложившему Слово, закончить его знаменитым:

  Слава Игорю Святославличю,

  Буй Туру Всеволоду,

  Владимиру Игоревичу!

  Здрави князи и дружина,

  побарая за христьяны на поганыя плъки!

  Князем Слава а дружине!

Такое восславление - обязательный элемент традиционного эпического стихосложения - имеет характер очевидно магический, связанный с пониманием взаимообращаемости Удачи и Славы. В Скандинавии скальдическая песнь Славы получила специальное название - драпа; сложение и исполнение драпы считалось лучшим, что скальд мог сделать для своего вождя. Ибо как добрая Удача рождает добрую Славу, так и Слава привлекает Удачу к своему обладателю.

Доля и Рок

Еще одно фундаментальное понятие нордической Традиции - это понятие Доли, которое выглядит прямо связанным с понятием Удачи, поскольку Удача каждого человека - это его Доля в дарах богов. Однако, есть между Удачей и Долей и разница - принципиальная.

Для простого человека Удача и Доля - это одно и тоже; это его Удел, раз навсегда означенный и неизменяемый предел. Для простого воина Удача - средство жить и один из основных смыслов жизни (вспомним, не-доблестный воин, т.е. воин, не обладающий Удачей и Славой, обречен на не-попадание в чертоги Вальхаллы). Удача воина - предмет его личной духовной (магической) войны; Доля же воина суть предопределение того, суждено или нет ему добиться высокой Удачи.

Так же, как для воина, хорошая Удача для мага - заслуженная награда. Но вот плохая Удача... для воина это беда, это - наказание за проступок против воинской чести, результат без-Славия, это - просто препятствие, которое должно преодолеть. Для мага же отсутствие Удачи суть поступь Трикстера[7], суть юнговская Тень - признак несовершенства, отметка той области, в которой следует работать над собой. Доля мага - следовать хорошей Удаче и отрабатывать плохую, раскрывая все новые глубины собственного существа...

Мы использовали здесь классические понятия кастового общества, характерного для традиционной ведической культуры: вайшья (крестьянин, купец), кшатрий (воин), брахман (маг, жрец). Для людей, принадлежащих каждой из этих трех классических каст, понятие Доли действительно разнится; однако гораздо важнее то, что три эти - внешне кажущиеся социальными - ступени являются символическим отражением трех ступеней внутреннего развития человека вообще[8].

Доля, таким образом, оказывается понятием довольно условным, меняющимся при изменении самого человека. Есть, однако, более глобальное нордическое понятие, интегрирующее представления об Удаче и Доле. Это - славянская Судьба, или Рок, древне-скандинавский Цrlцg, древне-англосаксонский Wyrd, балтская Laima.

Нет смысла говорить об этом - есть смысл только ощущать. Нордический Вирд, или Рок, похож на восточное Дао. Предопределенного судьбой не может избежать даже бог - это слова Геродота. Нет Удачи вне Доли человека, нет ничего вне Рока. Рок, Вирд, Орлёг - это не божество, не закон, даже не предопределение, это просто - Все-Что-Есть...

От основы рок происходят фундаментальные понятия и определения традиционной культуры. Урок - смысл существования, определяемый Роком; причастность к Року; овладевание способностью следовать Року. Пророк - человек, провидящий, осознающий Рок. Отрок - тот, кто еще не прошел должного кастового посвящения, не причастился Року, не осознал свой Урок...

...Есть такой древне-русский глагол - (а)р(ъ)кать, имеющий два значения: 1) “говорить” (см. в Слове о Полку Игореве и в летописях - рекоста, рекучи, аркаючи, совр. рус. рыкать, изрекать, речь и т.д.) и 2) “течь” (сравн. совр. река). Лингвистическое единство двух понятий - течения и речи - лишь отражает невероятно древнее индоевропейское представление о том, что речь (говорение) суть истекание воли, намерения - отсюда современные выражения типа “речь текла”.

Не является ли термин Рок отглагольным существительным от той же основы р(ъ)кать? Если это так, то значение его - просто “течение”, “истекание высшей Воли”...

Течение Силы

Дарна

Современные слова Бог (слав.), God, Gott (герм.) в современном своем значении появились в нордической Традиции относительно недавно. Изначально - тысячелетия назад - славянское бог имело значение “благо” (отсюда современное богатство), а в более широком смысле являлось, вероятно, синонимом к более позднему термину Доля. В Скандинавии термин Gud (“боги”) также появился довольно поздно - до этого для обозначения “богов” превалировало Regin, Rogn, что может быть переведено на русский как “Сила” (не к той же ли основе Рък/Рок восходят эти слова?).

Нордическая традиционная магия различает понятия Мощи и Силы. Мощь, или Моща, - это конкретная магическая энергия (др.-сканд. Цnd, или Hamingja - в подвижном аспекте), подобная индийской Пране или, точнее, - китайской Ци. Иногда Мощь, или Онд, обозначают как “то, что действует”, и ассоциируют с образом Огня.

Напротив, Сила, или Рогн, - это “то, что ведет”. Силу часто ассоциируют с Водой, причем - с Водой текучей (готск. Laguz). Текучая вода Силы, поток Силы - это то, что ведет человека, идущего традиционным путем. Течение, река Силы - это и есть Рок нордической Традиции.

Вот мы и подошли к главному, ради чего писалась эта статья.

Человек, следующий течению Силы, т.е. следующий Року, находится в состоянии Дарны.

В Традиции нет понятий добра и зла в том виде, в каком мы знаем их сейчас. Встреча с хулиганом на улице покажется злом, но она может предотвратить попадание в автомобильную катастрофу. Для Традиции все, что ведет к состоянию Дарны, и все, что совершается в Дарне, - Правда; все прочее - Кривда.

Современное слово “дарна” происходит из балтских языков, где оно связано с такими понятиями, как дора - “честность”, дарна - “гармония”, дарбас - “труд”[9]. Однако и само слово, и обозначаемое им понятие связаны с Дхармой индуизма.

Для человека Дарна - это состояние, когда осознан Урок, и обретено Знание-без-слов, и открыт Путь. В более общем смысле Дарна - это движение в потоке Силы. Русская Баба-Яга, вручающая сказочному Иванушке волшебный клубочек, на самом деле наделяет только что прошедшего возрастное или кастовое посвящение юношу Дорогой, Тропой, т.е. вводит его в состояние Дарны - в состояние, когда Путь сам собой - самокатом[10] - разворачивается перед человеком, как нить из волшебного клубка...

Не следует ассоциировать состояние Дарны с “нирваной”, про которую много пишут сейчас в книжках о восточных учениях. Дарна - естественное состояние человека; некогда выпадение из Дарны было явлением столь же редким, как ныне - человек в Дарне, человек с “раскрученным” самокатом. Еще совсем недавно очень многие русские умели жить в Дарне. Один из признаков такого человека - отношение к смерти как к Переходу, знание времени, когда будет закончен Урок... Не так уж редко мы встречаем на русских кладбищах камни, на которых указано, что человек, под ним лежащий, знал срок собственной смерти, сам сделал камень и простился перед уходом с близкими. Так, например, уходил мой прадед. Это были люди, жившие в Дарне...